Сентябрь выдался жарче дождливого августа. Я сидел перед руководителем театрального кружка, моя футболка липла к потному телу, в кабинете было душно. Я не хотел сотрясать воздух ненужными оправданиями. Но руководитель так и горел желанием, вытянуть из меня хоть что-то.

— Я не думаю, что нам стоит продолжать этот разговор. — помотал головой я, в надежде наконец выйти в коридор, где есть хоть какой-то сквозняк.

Мои надежды не оправдались, я устало вздохнул и продолжил смотреть в одну точку, в надежде, что меня отпустят до обеда. Меня и отпустили, сказав, что разговор продолжится после, но я, естественно, не собирался возвращаться в кабинет, особенно чтобы выслушать что-то настолько бесполезное, как просьбы обдумать решение о уходе из кружка в этом году. В принципе. За лето я растерял последние частички "жизни", мне уже было плевать на красивые метафоры со стаканом. Я просто был пуст. Мне было плевать. Если бы мне сказали, что моя жизнь сегодня оборвётся, я бы на это не среагировал. В конце концов, я уже всё растерял.

Тома подсел ко мне на обеде, попытался вывести на разговор, но я почти не отвечал. Как я провел лето? Да почему ему не плевать. Ведь плевать даже мне. Лето было скучным. Дни похожи на друг друга, было сложно разглядеть разницу. Подъём, умывание, бег, завтрак, отвести младших по садам и кружкам, два часа в одиночестве, забрать сестру, отвести домой, забрать младшего из садика, следить, чтобы все были накормлены и сыты, поесть самому... Да в чем разница?

— И что такое? — Дашевский кинул пачку бумаги на стол, после сел сам. Я пришел к нему ближе к вечеру, скорее чтобы спрятаться от ненужных расспросов, чем начать разговор с ним.

— Я пришел к Вам для часового молчания. — честно ответил я, открывая учебник биологии, чтобы начать читать и строчить.

— Даже так. Что произошло? — Дашевский был более назойливым, чем я помнил.

— Ничего, я в порядке. — пощёлкал ручкой.

— Как ты спал летом?

— Нормально. А ещё я бросил курить.

— Молодец какой. Тебя погладить по головке или ты сегодня не в настроении?

— Как хотите, мне плевать. — покачал головой я, после опуская глаза в текст.

— Мне позвать Альбериха?

— Зачем это?

— С тобой не так примерно всё. Ты ушел из театрального, почему?

— Я не хочу этим заниматься.

— На последнем выступлении твои глаза так и горели.

— Вы на нём были?

— Был.

— Честно, я думаю и наши занятия тоже стоит прекратить.

— Так я тебя сегодня и не звал.

Я поднял взгляд, красные глаза биолога не говорили абсолютно ничего. Я почувствовал, как моё сердце пробила стрела. Причём насквозь. Я почувствовал, как пахнет смерть. Кажется, ощутил это дыхание на своей шее.

— Мне уйти?

— Нет.

— Но Вы же меня не звали.

— Верно, ты сам пришёл. Значит тебе что-то нужно от меня? У тебя проблемы?

— Мне не обязательно приходить к Вам, если у меня проблемы.

— А ты доверяешь кому-то ещё?

В пустоте было несколько силуэтов, стоило приблизиться, они растворялись прямо перед моими пальцами, убегая все дальше, глубже в темноту. Дашевский сейчас был единственным, кто хоть немного, но освещал мне дорогу.

— Вы сказали Альбериху, что я пью успокоительные?

— Он сам догадался. А что?

— Я, кажется, всё сломал. — Зандик поднял бровь, после подвинулся чуть ближе. — В последний вечер прошлого учебного года, он спас меня, жертвуя собой, вроде того. Я действительно так важен для него.

— Если бы он был важен, то он бы тебя не изнасиловал.

— Я не уверен, насиловал ли он меня.

— Он хотел.

— Это знает только он.

— Что ты хочешь от меня услышать, Аякс?

— Назовите моё имя ещё раз. — я почти не думал, перед ответом. Он сам образовался.

— Что за игры?

— Пожалуйста.

— Аякс.

— Я больше не ощущаю его своим. — я прижал ладони к лицу, желая поскорее избавиться от кошмара. — Когда я был с ним, я откликался на своё имя. Я сломал самого себя. Я сломан. Я не знаю, что делать. Я функционирую, чтобы функционировать. Словно программа, которая вшита в чип... Я потерял все цели и мечты. Я ничего не хочу. Я не знаю как проявлять свои чувства, я ничего не знаю. Ничего о себе не знаю.

Я почувствовал руку на своей голове, поднял её и увидел взгляд, полный сострадания, как мне показалось в один миг, но всё мои воспоминания были настолько треснуты, что я не могу сказать, точно ли это было так...

Он положил передо мной визитку с кожаным задником и блестящим передом. На ней значилось короткое название "Фатуи" и ниже почта.

— Ты говорил, что собираешься в армию после школы. — Дашевский присел сбоку от меня. — Сейчас я могу дать тебе цель и смысл, но только тебе решать, следовать им или найти себя заново. Хочешь меня выслушать?

— Хочу.

— Мой вариант подходит, только если ты в крайнем отчаянии. Если все, кого ты видишь перед собой, кажутся врагами. Если больше нет сил терпеть пустоту внутри. Если ты готов отдать свою душу, разум и тело кому-то другому, чтобы из тебя слепили то, что им требуется. Я не хочу тратить время впустую, так что спрашиваю ещё раз. Ты хочешь меня выслушать или прямо сейчас пойдёшь, умоешься и наконец сдашься, признав, что окончательно сломался?

— Я слушаю...

Пелена на глазах скрыла всё. Всё было бессмысленно и не важно. Иногда я слышал, как моё сердце стучало громче. Потому что рядом со мной был он. Или не он. Я без понятия. Моё тело реагировало само по себе. Я весь год жил, словно жалкий, почти безжизненный ошмёток чего-то там. Чего-то, что раньше считалось человеком. Я был вполне себе доволен своей ролью ошмётка. Мне ничего не надо. У меня одна цель и, может, я наконец найду себя там. А до нахождения себя, я предпочту пробыть в небытье. В небытье, где только он. И я. И темнота вокруг хочет сожрать мою душу. Я видел, как светится его душа и мне было противно. И так хорошо. Я одновременно хотел, чтобы это сияние потухло, обтекло липкой черной пеленой, и чтобы этот свет продолжал греть душу.

Его обтекаемый силуэт скользил по звонкому дереву. Я оперся головой о руку, холодная вода пошла редкими каплями, так и желая вывести меня из вечного полудрема. Он смешал в себе резкость и нежность, играя со мной всеми возможными способами. Я вздохнул, облизывая губы. Его руки были не на мне, но я чувствовал их так четко, что все остальные ощущения смазывались. Резиновные тапочки скрипели на скользком полу, я переставил ноги, а свободной рукой сжал свою шею. Я знал, что он даже не думает обо мне, от этого было радостно и грустно. Его каблук скрипел. Посмотри на меня. Я прижал палец к кадыку, желая как можно быстрее ощутить боль. Но я не чувствовал. Возбуждение протекло быстро, задевая каждый нерв. Моё тело явно реагировало, но я ничего не чувствовал. Каков вид...

Его глаза... Вспоминай. Испуганные, покрасневшие. Повязка спала, показывая второй, с ровным ожогом, словно от утюга.

Его талию... Вспоминай. Дрожащую, но легко поддающуюся моим рукам. Прямо в моих ладонях. На талии светлый шрам.

Его голос... Вспоминай...

Ледяная вода капала с ресниц. Мутный силуэт. Голос, словно из старой рации. Глаза... Я смотрел на себя в зеркало, не узнавая лица. Веснушки, проколотые уши, нос с небольшой горбинкой, острый череп. Это не то. Когда я потерялся?

Ледяные руки словно сжали мои плечи. Я почувствовал на себе этот безразличный взгляд ярко карих глаз, что казались красными при свете. Они не выражали ничего. И мне это нравится. Его ногти впивались в мою кожу. И мне это нравилось. Его длинный язык прошёлся по моим губам. И мне это нравилось. Словно кобра, собирающаяся погладить меня, я почувствовал, как он сковывает меня невидимой цепью. И мне это нравилось. Я почувствовал, как моё сердце бьётся, я почувствовал, как уши краснеют. Я не мог сдержать голос, когда кончал, представляя перед собой красные безразличные глаза. Такие прекрасные...

— Аякс? — Гальяно смотрел на меня нахмурившись. — Всё в порядке?

— Да. Почему Вы спрашиваете?

— Тогда что ты тут делаешь посреди ночи?

Я только сейчас осознал, что не в ванной. Одетый в пижамные штаны, стою босой в концертном зале, где ежегодно проходят дискотеки.

— Как ты сюда попал? — он подошёл ко мне, освещая пол фонариком телефона.

— Я не помню. Простите.

— Мне разбудить Дашевского? — о психологе он даже не заикался, уже давно знав мой ответ.

— Не стоит. — я облизал сухие губы, после проходясь пятернёй по вспотевшим волосам, что липли ко лбу. — Можно попросить убрать его из моих кураторов?

— О как. И почему же?

— Мне не нравится мысли, что иногда возникают у меня в голове.

— Что за мысли?

— Я на него мастурбировал.

— Что?

— После ничего не помню. Буквально секунду назад был в ванной, а сейчас тут.

— Аякс, это... — он потёр переносицу. — Я позвоню твоим родителям и...

— Скажете, что я мастурбировал на учителя биологии? Мой отец не знает, что я гей, я бы попросил не делать этого. — я хрустел пальцами, но они никак не хотели "вставать на место".

— Нет, я хочу попросить перевести тебя на домашнее обучение.

— Не хочу.

— Хотя бы до конца этого года.

— И в следующем вернусь в класс?

— Да. Аякс, тебе необходима помощь.

— Я спасу себя сам.

Засунув руки в карманы, я двинулся в комнату, Ризли пошел за мной.

В комнате уже было темно, Он спал, ногами обхватив толстое колючее одеяло, я слышал его спокойное дыхание, мигом переносясь в дни, когда мы спали в одной кровати всю ночь. Прошаркав грубыми пятками по полу, я подошёл к нему, наклонился, облокотившись о матрас, увидел, как он морщится, чуть поворачивая голову в сторону подушки. Он выглядел таким безмятежным.

Его щёки мягкие, легко царапаются грубими подушечками моих пальцев. Губы пухлые, с проколом на верхней, который пустует. Я прислонился лбом к его носу, моя кожа липла к его. Я простоял так пару секунд, после целуя в губы. Его глаза тут же распахнулись, а по моему лицу прилетел точный и очень звонкий удар. Я понял, как могут трещать уши от удара только тогда. Я отошел, схватившись за щёку, что мгновенно отреагировала, начала краснеть и жечься. Секунд тридцать полного молчания. Его губы сжались в полоску, Он кусал щёку изнутри.

— Прости. — сказал я, хотя вины совсем не чувствовал.

Он угукнул и уткнулся лицом в подушку, кутаясь в одеяло с головой. Я постоял пару минут, смотря на Него, после сам лёг, укладывая руки за голову. Мои мысли были чисты. Но они иногда заполнялись лишь одним именем.

— Ты сегодня потрясающе выступил. — проговорил я, голос слегка хрипел. Я не знал, слышал Он меня или нет. Я прикрыл глаза, вспоминая его танец опять.

Его обтекаемый силуэт скользил по звонкому дереву. Он смешал в себе резкость и нежность, играя со мной всеми возможными способами, даже не осознавая этого. Его руки были не на мне, но я чувствовал их так четко, что все остальные ощущения смазывались. Я знал, что он даже не думает обо мне, от этого было радостно и грустно. Его каблук скрипел, останавливая движение. Песня закончилась, все участники поклонились, зал захлопал. Они все были так далеко. Под эхо аплодисментов я смотрел лишь на одного человека. А потом меня за плечи схватили холодные руки...

— Я скучаю по нам на паркете.

Я даже сначала не понял, что эта фраза была не в моих фантазиях. На самом деле. Я привстал, открывая глаза, увидел, голые пятки, что высунулись из-под одеяла.

— Хочешь, чтобы я вернулся? — приподнялся на локтях.

— Нет.

— Но ты же скучаешь.

— Ты меня пугаешь. Я не хочу, чтобы мои воспоминания портил твой безжизненный взгляд. — он прижал ноги к себе, пряча пятки под одеяло.

— Ха! Вот шлюха. — посмеялся я, опуская голову на подушку.

— Отвянь. — раздражённо сказал Он. — Что это вообще было?

— Ты про что? — я качал ногой в воздухе, прикрыв глаза.

— Про поцелуй.

— Захотелось тебя поцеловать.

— Ты ведёшь себя, как ублюдок. — теперь уже вскочил Он. — Мои действия в прошлом не дают тебе право пользоваться моим телом, как вздумается.

— Раньше ты говорил другое. — я посмотрел на Него одним глазом, после закрывая его снова.

— У меня быстро меняется мнение, если ты не заметил.

— Ясно. Ложись и спи.

— Я теперь не усну, всё из-за тебя. — Он начал ходить по комнате. — Ты почему не спишь? Куда ты выходил?

— Я не помню.

— У тебя опять провалы в памяти? — Он остановился, чуть подходя ко мне. Я смотрел на Него из-под полуоткрытых век.

— Да. Я подрочил на Дашевского, а дальше пустота. Меня "разбудил" Гальяно в зале для дискотек.

— Что ты сделал?

— Ты хочешь услышать это снова? — усмехнулся я.

— Архонты, не говори мне, что у вас с ним что-то было.

— Нет. Ничего. Думаю, даже если бы я полез, то ничего бы не вышло.

— Он похож на педофила. — он присел на кровать, около моих ног.

— Не говори такого. — рассердился я, отводя взгляд. — Он знает своё дело и не позволяет себе переходить границы.

— Как ты его защищаешь. — посмеялся Он.

— Он дал мне поддержку, когда её не хватало. Я ему благодарен.

— Как четко ты формулируешь мысли и мнения. — чуть наклонил голову, приподнимая брови. В темноте было сложно рассмотреть взгляд, я и не пытался.

— А я на дауна похож?

— Я думал у тебя проблемы с пониманием собственных чувств.

— Я не настолько ёбнутый.

— Вот как. — отвернулся, прижимая к себе колени. — То что было в прошлом году...

— Ты про что конкретно?

— Вечеринка. Да и таблетки тоже.

— Забей, я уже мало что помню.

— В самом деле? — подвинулся ближе.

— Я и этот разговор забуду через пару дней.

— Почему? — его рука коснулась моей талии.

— Наконец-то научился стирать ненужное.

— А что нужное? — наклонился ближе, обжигая дыханием.

— Ничего.

— Так у тебя и остаётся ничего.

— Вот именно.

— Значит ты и это не запомнишь? — поцеловал меня в щеку, потом в краешек губ. После отстранился, смотря сверху вниз.

— Зачем?

— Ты же хотел поцеловать меня.

— Мне надоели твои игры. Ты поддаёшься мне, после истеришь, что не хотел этого. Иди спать.

— Аякс. — нежно прошептал Кэйа.

Он знает, как меня уломать, и бессовестно этим пользуется. Язык прошёлся по кадыку, я дал ему это сделать. Кэйа прикусил мою нижнюю губу, а я позволил это сделать. Эмоциональные качели? Возможно. Мне точно хуже не станет.

— Ты так накачался за этот год. — Кэйа посмеялся мне в ухо, после покусывая мочку, его ладони сжимали мои плечи.

— Я иду в армию, без этого никак.

— А театральный? — отстранился, взволнованно смотря на меня сверху вниз. Некоторые локоны его волос касались моих щёк.

— Что театральный?

— Я думал ты пойдёшь в этом направлении. — Кэйа продолжил целовать моё тело, перейдя на ключицы.

— Забей. Я иду в армию, а потом решу что делать. Наверное.

— У полицейских и армейских обычно плохие отношения.

— Не сказать, что у нас хорошие. — я сжал его талию, прижимая к пах к паху. Его набухший член давил на мой. — Ты меня как секс игрушку используешь?

— А ты против? Аякс. — протянул моё имя, я поморщился от непривычки.

— Прекрати.

— Что прекратить?

— Называть меня так. Это действует на нервы.

Кэйа лишь посмеялся. Пальцами поддевая резинку штанов, начал опускаться ниже. Я резко схватил его за волосы, притянув к себе.

— Нет. Ограничимся поцелуем. — я вылез из-под него, отпуская волосы.

— Почему?

— Гальяно на дежурстве, идиот.

— Ну, Аякс... — положил свою голову мне на плечо, нежно проходясь ногтем по шее.

— Я же просил... — поморщился, прикрывая рот рукой.

— Пожалуйста, я очень хочу.

— Иди вздрочни и спать, пидорасина.

Я оттолкнул его в сторону, отворачиваясь и кутаясь в одеяло. Мне не хотелось возвращаться обратно. Море удовольствия, которое кончиться, земля опять уйдёт из-под ног, заставит опять упасть. Опять я подумаю, что нашел другую цель. Неправильно. Я должен думать только об этом. Я прошёлся пальцами по губам, визитка с кожаным задником сама всплыла в голове.

— Послушай, я... — Он всё ещё сидел в моих ногах. — Давай всё обсудим.

— Ты отвлекаешь. Уйди.

Он тяжело вздохнул, встал с кровати и ушёл на свою. Его матрас заскрипел, только когда всё утихло я смог опять погрузиться в свои мысли, без лишних чувств и эмоций. В моих мыслях была тьма, из этой тьмы на меня отовсюду смотрели красные глаза, кровь лилась из них, утекая в пустоту. Куда бы я не протянул ладонь, в ней всегда оказывалась визитка с кожаным задником. Она пахла газом, приторно. Хотелось подпалить её и посмотреть, что будет. Пустота охватывает локти, колени. Я отдаюсь ей полностью. Она покрывает всего меня без возможности вырваться самостоятельно. Хотя я и не пытался. Он вырывал меня без моей просьбы. Мне не понравилось в реальности. Поэтому я вернулся обратно. В запаху газа и пустоте вокруг.

Светящийся шар уже был где-то далеко, он иногда мелькал возле, но я быстро убегал. Видеть его не хотел. А от красных глаз было не спрятаться. Жадные. Я хотел вырвать одни и забрать себе, но сколько бы я не шел за ними, расстояние между нами оставалось тем же.

— Останься после урока. — Дашевский постучал ручкой по моей парте. Я взглянул на него и кивнул, после попытался понять, где я вообще нахожусь.

Темнота.

— Ризли сказал, что ты попросил убрать меня из твоих кураторов.

— Всё верно. — быстро включился в диалог, хотя пару секунд после больше действовал на автопилоте, ища переключатель. — Он не назвал причину?

— Не назвал. Я бы хотел услышать её от тебя. — он выделил последние слова, от чего по моей спине пробежали приятные мурашки.

— Может всё-таки не стоит?

— Я надеюсь это не потому что тебе надоело заниматься.

— Нет, что Вы. Была б моя воля, я бы занимался с Вами до бесконечности. — я подался вперёд. — Вот в этом и проблема.

— В чём?

— Вы мне слишком нравитесь, учитель. Я решил прекратить это всё, ведь это довольно сбивает с нужной мысли.

— Как ты это понял?

— Я не буду отвечать.

— Что-то постыдное?

— Я не буду отвечать.

— Хорошо, Аякс. — он прикрыл глаза, отводя взгляд в сторону. — Тогда с этого момента наши отношения разорваны.

— Можно я... — я прикрыл себе рот рукой, прежде чем закончить глупый вопрос. Я знал, что ответ "нет". Безоговорочное. — Можно я посижу здесь ещё немного?

— На обед опоздаешь.

— Да, Вы правы...

Десятый класс закончился так быстро, что я и глазом моргнуть не успел. У меня не было ничего, что намекало бы на мою человечность. Общий выпуск одиннадцатых проходил на заднем дворе, хотя им ещё рано уходить, как минимум неделю они проторчат в стенах школы. Я сидел на ступенях, позади всех, желая отгородить себя от всего этого празднества. В следующем году насмотрюсь и, скорее всего, забуду. Белая рубашка душила, Галстук был полураспущенный и лежал на плече. Ремень чуть давил на живот. Все стало будто мало, во всем было неудобно. Хотелось снять эту бесячую рубашку и сбежать, но тут на меня кинули ещё и синюю жилетку с эмблемой школы на груди. Я посмотрел на виновника, раздражённо морщась.

— Возвращайся на паркет.

— Ага, только шнурки завяжу. — я кинул жилетку на ступеньки, и без неё жарко. — Чего ты не украшаешь коллектив?

— Мне предложили станцевать в следующем году. Я хочу танцевать с тобой.

— Мало ли, чего ты хочешь. Я хочу кому-нибудь вмазать, а ты тут ближе всех.

— Тебе нравилось танцевать со мной? — игнорировал мои слова, причем мастерски.

Я усмехнулся, проходясь пятернёй по вспотевшему лбу. Нравилось ли мне? Наверное. Я уже ничего не помню и вспоминать не хочу. Я разорвал всё, что только можно и теперь не собираюсь склеивать это. Если склеить, разорвать будет сложнее.

— Нет. — кратко отвечаю я.

— Вот как. Ты уверен?

— Отвали. Я не хочу иметь с тобой ничего общего.

— Аякс. — мои руки схватили, сжав ладони. — Выйди со мной на паркет.

— Я не...

— Если он ещё там.

— Мразота. — Он смотрит на меня невинным взглядом, мне становится ещё жарче, я отворачиваюсь, но всё равно всё чувствую. — Он подумает.

— Я буду его ждать. — я чувствую, как его ладонь останавливается в паре сантиметров над моими волосами. Хочет коснуться? — Ты идёшь на дискотеку?

— Нет.

— Мы после играем в вызов или выпивка, идёшь?

— Нет.

— Тю. Просто будешь сидеть в комнате? — усмехнулся он. — Ты же уже не пьёшь те таблетки?

— Что ты хочешь от меня? — не успел я закончить предложение, из колонок вырвался гимн школы, да так громко, что я на секунду оглох.

— Поцелуй. — говорит Он это мне в ухо, прикрывая своё.

— Ой блять. — я устало вздыхаю, а гимн делают тише, потому что один из учителей уже явно начал угрожать "диджею" взглядом. — Уходи, твой Аякс сегодня не выйдет.

— А кто выйдет?

— Будешь доставать, я правда тебе по носу вмажу.

— Прям под гимн?

— Прям под гимн.

Он посмеялся, но всё же отодвинулся и замолк, смотря куда-то не на меня. Мне этого было достаточно, чтобы продолжить игнорировать его существование... Ладно, кого я обманываю. Его просьба вернуться на паркет ударила в самое сердце. Как бы там не было, мне нравилось танцевать с ним, мне нравилось не только смотреть, но и участвовать. Соперник или партнёр, нет разницы, если я могу делить с ним паркет. Моё тело всё ещё помнило его руки на моей шее и плече. Кошмар. По спине пробежали мурашки, стоило мне только подумать об этом. Что там перед обедом? Классный час. Ризли голову мне оторвёт, если я попробую прогулять его часы, вряд ли удастся…

Я вжимал его тело в холодную плитку, вбиваясь во всю длину. Он старался не стонать, но у него плохо выходило. Шлепки бёдер было бы слышно в туалете другой комнаты через вентиляцию, но благо никого кроме нас в комнатах не было. Я обхватил его шею пальцами, чуть сжимая между ними кадык, поцеловал, прикусывая нижнюю губу. После отстранился, рассматривая полусухие следы от слёз. Прошёлся по ним языком, вытирая, после сжал шею со всей силы, продолжив грубо вбиваться внутрь, я чувствовал, как удовольствие расползается по телу, как подступает оргазм. Его тело тоже дрожало, без понятия, было это от боли или удовольствия. Я старался насладиться ощущением его кожи, обхватывая руками грудь и вбиваясь со всей силы. Уткнулся носом в его плечо, заглушая свои стоны, наконец кончая и чуть сгибаясь от удовольствия.

— Архонты. — прошептал он, упираясь лбом в потеплевшую из-за нас плитку.

Я молча вытащил член, снял презерватив и выкинул, перед этим завязав. При этом продолжая вжиматься лбом в его плечо, что то поднималось, то отпускалось с его тяжелыми вздохами и выдохами.

— Я уже и забыл, как ты хорош. — усмехнулся он, растрепав и без того растрёпанные волосы.

— Умолкни, всё впечатление портишь.

— Прости-прости. — он развернулся. — Что ты думаешь насчёт того, чтобы принять душ вместе?

— Я не буду трахаться под водой.

— А ты настроен на второй раунд? — он провёл пальцем по моему члену.

— Не сейчас. Как только час закончится, Гальяно придет отрывать нам головы.

Он засмеялся, после схватил меня за щёки и поцеловал, я поддался. Опять поддался. Что со мной не так...

— Ну что надумал?

— Приехал бы я сюда, если бы не был согласен?

Мы стояли у дверей танцевальной студии школы и ждали, пока придут преподаватели и отопрут двери. Кэйа посмеялся, обхватывая меня через шею и звонко целуя в щёку. К чему такая святость, я не понял, но решил не напирать первым.

Всё лето я провел в терзаниях перед выбором окончательно забыть или провести этот год с ним. Последний. И всё. Дальше мне уже мало что будет интересно. Казалось, отказаться можно всегда, поэтому я особо не думая о преждевременном выборе записался в бальную группу, чтобы вернуть навыки, что были утеряны в ходе пары лет ничегонеделания. Родители подумали, что я опять взялся за ум, хотя они даже не подозревали обо всех причинах. Все эти годы для них я был обузой, которую радостно было бы сбросить, поэтому на меня особого внимания не обращали, лишь платили деньги за обучение, потому что до меня в этой школе проучились все старшие и будут учиться младшие братья. Оставлять меня в государственной школе было бы прямым доказательством, что меня ненавидят. А это пытались скрыть всеми возможными способами.

Мне выпрямили спину и поставили ноги на нужное место, было бы всё так же легко с головой, я бы бед не знал. Заниматься мне нравилось, хоть это и было довольно изнуряюще для меня, даже не смотря на то, что я полтора года потратил на физическую подготовку.

Я думал, что приеду, взгляну на Альбериха и всё решу. Но я решил всё ещё в автобусе, стоило мне подумать об этом. Безоговорочное "Да". Я не знаю, откуда оно вылезло и по какой причине вообще. Видимо Аякс всё же вышел погулять. Раз это последний год, то я могу позволить себе лишнего. Да. Наверное могу...

— Здрасте. — я сел на парту перед учительским столом, рассматривая взгляд Дашевского. Мне нравилась его невозмутимость, но одновременно я хотел и убрать это безразличие с его лица.

— Слезь с парты.

— Я хотел потрещать чутка, уделите пару минут?

— Смотря о чем. Разве у вашего класса сейчас не урок с Гальяно?

— Я решил, что наш разговор важнее классного часа.

— Вещай в таком случае. Мне интересна причина твоего хорошего настроения. Надеюсь это не запрещенные вещества.

— В таком случае, я бы с Вами поделился. — я все таки слез, взял стул и поставил рядом с учителем. — Насчёт нашего "прекращения отношений".

— Я слушаю.

— Ризли всё ещё не поведал причину?

— Некоторые вещи он умеет хранить в тайне получше моего.

— У меня был провал в памяти. — я устроился поудобнее. — Ризли нашел меня посреди ночи в концертном зале.

— Это я знаю.

— Я потерял воспоминания о трех часах моей жизни. Примерно. — устало вздохнул. — Вы не замечали, что наши отношения немного переросли во что-то большее, чем просто учитель и ученик?

— Для меня ничего и никогда не менялось.

— Честно? — я встал, опираясь на его стол, смотрел сверху вниз.

— Да.

— Вы вообще что-нибудь чувствуете? — я наклонил голову. — Кажетесь безэмоциональным роботом, я иногда удивляюсь, когда Вы показываете эмоции.

— Хватит отнимать у меня время бессмысленными разговорами.

— Архонты, куда торопитесь? — посмеялся я. — Ещё тридцать минут урока. — Дашевский посмотрел на меня грузным взглядом, я даже понятия не имел, что он такие лица в принципе умеет строить. — Простите, я намеренно тяну время, чтобы дольше не возвращаться в класс. Что же. — я прикрыл глаза. — Тогда я...

Моя рука потянулась к его рубашке, но Дашевский её быстро перехватил, сжав основание ладони так сильно, что я действительно начал сомневаться в его человечности.

— Что "тогда ты"? — говорит он, смотря так же безразлично. При этом продолжая сжимать мою ладонь ещё крепче с каждой секундой.

— Я... — он провернул мою руку, заламывая её. — Ай!

— Даже не думай. — шепчет он, отпуская руку, сам разминает запястье, будто это его только что сжали. — Иди на урок.

— Вы нравитесь мне всё больше и больше. — сказал я, потирая ладонь.

— К твоему сожалению эта будет последней неделей, с возможностью нашей встречи. Иди на урок.

— Почему последняя?

— Мой договор закончился, я увольняюсь. Сейчас мне уже ищут замену.

— Что?! Но...

— Ты же знаешь, что поможет меня найти. — он усмехнулся, окончательно опуская глаза в книгу.

Я забрал у Кэйи сигарету и затянулся, после отдавая обратно. Он посмотрел на меня с неким удивлением, весь прошлый год я не курил, а тут решил отобрать первый затяг его отвратительной сигареты с кнопкой. Вопросов он не задавал, да я бы и не ответил. Вскоре к нам подбежал учитель по танцам, а за ним и женская половина кружка, мои глаза сами зацепились за русую макушку Ёимии, я прикрыл лицо, тут же отводя взгляд. Мы не общались сколько времени, но она мало изменилась. Узнает ли меня? От чего-то не особо хотелось.

— Аякс?! — узнала. Я повернулся и заулыбался, показывая белые зубы. — Ну ничего себе, как вымахал! Я даже не узнала с начала.

— И тебе привет, Ёимия. — кивнул я, меня тут же ущипнули за руку. — Ай! Чего творишь? — я посмотрел на Кэйю, что стоял с презренным взглядом и смотрел на меня.

— Чего орёшь, я даже не в полсилы. — быстро переменился на невинное личико, дуя губки.

— Я тебя придушу. — шепчу я, а он хихикает.

— Так... — обращает на себя внимание Ёимия. — Почему ты не занимался эти два года?

— Разбирался с направлением по жизни.

— О! И что разобрал?

— Иду искать парня в армию. — Ёимия хихикает. — А ты уже решила? Последний год как-никак.

— Я пока не уверена, знаю, что времени не так много, но хочется ещё немного повалять дурака.

— Вот как.

— А почему вернулся? Раз собираешься в армию.

— Кэйа попросил. — меня потянули за руку, я легко поддался, идя следом.

Что же. Наш план выпрашивать танцевать вместе был надёжен, да так сильно, что разбился об одно "нет" учителя. Я сдался сразу, Кэйа попытался договориться, но его и слушать не хотели. Из выпускников только пять человек, не считая меня, два парня и три девушки. Будет просто глупо ставить мальчиков вместе и девочек вместе, какую бы атмосферу ученики не ловили внутри школы, в народ надо выносить только лучшее. Поэтому я стоял напротив Розалины, которую я вообще сначала не узнал. А она меня. Собственно не удивительно, в каком там классе мы виделись?

— Ты знаешь, что бальным танцорам не идут накаченные руки? — мы двигались под обычный такт, я вёл, она спокойно следовала. Такой покорности в моих руках я не чувствовал ни от кого.

— К сожалению, сдуваться я не умею. — я решил попробовать все свои возможности, отвёл ведущую руку в сторону, Розалина без проблем пошла за ней, кружась вокруг своей оси.

— Что же, вижу ты растерял большинство своих способностей.

— Долго не стоял на паркете, извиняй.

— Позанимайся этим сам, я не хочу тратить время на починку твоих неловких попыток вести.

— Какой мы стали дерзкой. Я помню тебя пай девочкой.

— А я помню тебя более молчаливым. Возьми себя уже в руки.

Я усмехнулся.

Вести её было приятно, но уже в нашей комнате я наконец полностью смог погрузиться в танец именно с Кэйей. Он легко шел за мной, при этом чуток подталкивая в нужном направлении. Он был ведущим и ведомым одновременно. И это было прекрасно. Я помнил его именно таким. Изящным и талантливым. Умеющим вести незаметно для всех, кроме его партнёра. Я сливался с ним в один поток, пока не врезался затылком в угол стены.

— Ау. — он потер мой затылок, посмеявшись над моей оплошностью. — Комната слишком мала для танцев.

— Зато как раз подходит для кое-чего другого. — хитро заулыбался, после влажно целуя меня, я поддаюсь, запускаю руки под его рубашку.

— Какие страсти. — мы оба вздрагиваем, неожиданно в дверях оказался Гальяно, прокручивая ключи на пальце. — Мне стоит попрощаться с тихой жизнью на этот год?

— Мы просто...

— Вы просто не делайте лишнего. Шестнадцать уже есть, а мозгов не завезли. — он отгоняет от меня Кэйю. — Ты как?

— Нормально. К чему вопрос?

— Дашевский мне рассказал о вашей встрече.

— А. Забейте.

— Ты уверен? Я знаю, что ты не особо жалуешь, когда кто-то лезет в твои дела, но ему ты позволял, вот я и решил, что для тебя его уход будет довольно... Болезненным.

— И вы это мне говорите после случая в прошлом году?

— Ты желаешь обсудить это здесь?

Я кивнул, присаживаясь на кровать.

— Почему Вы ему ничего не сказали?

— А надо было? Можешь сам поведать при желании.

— Но психолог в курсе?

— Я никому не сказал. — Гальяно уже откровенно игнорировал Кэйю, который находился в комнате, наблюдая за нами.

— Почему? Вы разве не должны.

— Потому что я не хочу его подставлять.

— Его?

— А ты не знаешь, что следует при таком признании ученика? Тебя будут пытать, пытаться выведать, было ли у вас что-нибудь, его тоже будут допрашивать. Для тебя это будет огромный стресс, а для него возможный позор, независимо от результата допросов и расспросов. Мне стоило так поступить с д... — он запнулся, прикрывая рот рукой. — С моим коллегой? — закончил, когда откашлялся.

— Может хватит. — произнёс Кэйа, Ризли повернулся. — Он же уходит, мне кажется можно уже не скрывать, что вы в отношениях.

— Чего?! — крикнул я, чуть привстав.

— Мы не в отношениях! — отрезал Ризли, снова поворачиваясь ко мне.

— Да ну! Говорите так только чтобы Аякса не обидеть! Меня бы больше обидело то, что это от меня скрывают...

— Помолчи, пожалуйста. — сказал Ризли, от чего Альберих обидчиво хмыкнул, отворачиваясь. — Не слушай его, молю.

— Это неправда от и до? — я поджал губу, сердце закололо. Мне от чего-то стало безумно больно и обидно.

— Сейчас не об этом.

— Значит правда?

— Это наши взаимоотношения, тебя они не касаются. — он раздражённо фыркнул, начал тереть переносицу. — Как я ненавижу этот возраст. — он растрепал свои волосы, после повернулся к Кэйе, что беззаботно болтал ногами в воздухе. — Спокойной ночи.

— Подождите! — я вскочил, когда Ризли уже вышел за дверь, намереваясь захлопнуть её. Попытался схватить его за руку, но её легко отбили. — Мне надо с ним поговорить.

— Тебе не о чем с ним разговаривать, ложись спать. — сказал, даже не глядя на меня.

Такой расклад вещей не устраивал. Я зашел в комнату, Кэйа уже стоял рядом, из-за чего мы чуть не столкнулись.

— Прекращай. Тебе правда это важно?

— Да. — я начал искать тапочки, один из них закатился под шкаф.

— И что ты хочешь сделать? Он твой учитель, Аякс, ты же сам понимаешь, что он не обязан отчитываться тебе о своём семейном положении.

— Захлопнись! Ты даже близко не понимаешь, что я чувствую. — я уже собирался выйти, но меня схватили за запястье.

— Может и не понимаю, но я хотя бы мыслю трезво. Ты идиот, которые пытается долететь до солнца.

— Да ну?

— Что ты хочешь сделать?

— Поговорить.

— О чём?

— Я... — действительно, о чём. — Неважно, мне надо его увидеть.

— Для чего?

— Я хочу получить ответ от него! Гальяно мне не ответил, ответит он. — я вышел из комнаты, быстро доходя до конца коридора. Стучусь в нужную дверь.

Сердце колотится, как бешеное. Мой внутренний мир опять начал разрушаться. Красные глаза закрываются, смотрят куда угодно, но не на меня. В прошлом году я прервал всё, потому что решил, что это собьёт меня с пути, сейчас мне уже плевать на путь, я хочу увидеть его и услышать подтверждение или опровержение именно от Дашевского.

Дверь открывается, он встречает меня своими черными, при тусклом свете, глазами. Опирается о дверной проём, пальцами убирает локоны чёлки, что маячила перед глазами.

— Вы правда...

— Да. — я даже договорить не успел, он уже ответил. Устало сверлил меня взглядом.

— И Вы молчали.

— А мне перед тобой отчитываться надо?

— Вы знали о моих чувствах и молчали. Как давно Вы поняли? Ну, что я к вам чувствую.

— Прежде чем это понял ты.

— Я... — потёр переносицу. — Это просто отвратительно!

— Зайди. — он оттолкнулся от проёма, заходя в комнату, я, чуть сомневаясь, за ним. Свет был приглушен, два стола рядом друг с другом, на одном завал в виде тетрадей, на другом один ноутбук и кружка с ложкой в ней. Двухъярусная кровать, но не было похоже, что на вторую часто забирались. — Что именно отвратительно? — Ризли сидел на нижней кровати, молча наблюдая за нами.

— Я сказал Вашему... Кто он вам? Парень? — вопросительно посмотрел на Дашевского, тот пожал плечами. — Хорошо. Я сказал Вашему любовнику, что мастурбировал на Вас! Это хотели услышать?

Зандик резко переменился в лице, приподнял брови в удивлении, приоткрыл рот, после нахмурился и посмотрел на Ризли. Я никогда его таким эмоциональным не видел.

— А ты думал, что он невинный зайчонок? Что ещё он мог сделать?

— Архонты! — он прикрыл рот рукой. — И ты молчал?

— Если бы я сказал, ты бы слетел с катушек...

— Именно! Ты же знаешь, что я... — он схватил Ризли за плечи и потряс. После развернулся, разворошил свою шевелюру, глядя безумными глазами куда-то в пустоту перед собой. — И ты так меня подставил!

— Я запрещаю брать его пример в проект.

— Я заплесяю. — передразнил Ризли, оттолкнув обратно на кровать, когда он попытался встать. После подбегая к столу и открывая ноутбук. — Не тебе решать.

— Что происходит? — я посмотрел на Ризли, потому что Зандик сейчас меня откровенно пугал. Я никогда его таким не видел.

— Я же говорил, что тебе не о чем с ним говорить! — он потёр глаза. — Иди спать, пожалуйста.

— Нет! Не иди! — останавливает меня Зандик, секунду думает. — Хотя ладно, иди, завтра поговорим. — он подвигает стул под себя стопой.

Я вышел, слыша отчетливую фразу Ризли "никаких говорить". И что это было? Я минуту просто стоял, не зная куда себя деть. Я сейчас точно говорил с Зандиком Дашевским? Откуда в нём тогда столько эмоций? Он всё это время строил из себя другого человека? Отвратительно. Мне стало тошно от себя. Как я мог попасться на такую удочку? Все его безразличные взгляды были издёвкой? Почему он стал таким, только когда оказался с Ризли в одной комнате? Столько вопросов...

В ту ночь я так и не уснул. Кэйа пытался меня расспрашивать, но я отмахнулся и укутался одеялом, сворачиваясь калачиком. В какой-то момент полудрёма начались будто звуковые галлюцинации... Я слышал, как он стонет, выкрикивая какое угодно имя, но точно не моё. На урок истории утром я собирался с большой неохотой, забив на зарядку, просидел в комнате, после прибежав только на завтрак. За столом учителей я не увидел биолога, хотя обычно он всегда сидит там ещё до окончания зарядки. Неужто начал избегать? Кэйа попытался растрясти меня, даже затащил в туалет, расцеловывая, но моё состояние было настолько подавленным, что я не очень вникся в процесс, что ему явно не понравилось, но он промолчал.

Урок истории, на доске очередная дата, а за столом Ризли, сидит, как ни в чем не бывало, отругивает одноклассника, что провинился с самого утра. Завидев меня, он решил его пощадить, уже готовясь подойти ко мне. Я вообще был не настроен на диалог, моё лицо это прекрасно выражало. Что заставило Гальяно остаться на месте, раздражённо закатив глаза. Что же, прекрасно!

Кэйа катал ручку по столу в мою сторону, пытаясь привлечь моё внимание. Он и так затащил меня на задние ряды, ему хорошо, почти ничего не делает, а все равно успевает по учёбе. Я же просто отвратительно себя чувствую, не могу настроиться на урок, ещё и его депрессивное лицо мелькает под рукой.

— Прекрати. Или я тебе эту ручку в зад засуну. — прошипел я, почти не открывая рот.

Кэйа нахмурился, вырвал лист из своей тетради и огромными буквами написал ответ: "А лучше бы член!!!!!!!". От чего-то это меня насмешило, я улыбнулся, усмехаясь, уткнулся в ладонь лицом просидел минут пять, пытаясь успокоиться, чтобы не засмеяться на весь класс... Кажется мне правда надо было остаться в комнате и хорошо выспаться.

Ручка кабинета биологии легко поддалась, я заглянул внутрь, там сидел один Дашевский, вчитываясь в текст на мониторе его ноутбука. Я громко хлопнул дверью, он поднял глаза, что от чего-то сначала показались мне жутко невинными и наивными.

— Запри дверь.

— Нет.

— Каков бунтарь. Запри, тебе же лучше. — я закатил глаза и закрыл дверь. — Что у тебя следующим уроком?

— География.

— Отлично. — он кивнул в сторону парты перед собой, приглашая меня сесть. — Я задам тебе пару вопросов. Отвечай честно, договорились?

— Вы не хотите обсудить произошедшее? — я кинул сумку на парту и подошёл к Дашевскому, облокачиваясь о его стол

— Что именно?

— Ваше поведение вчера! Я... Я и не думал, что столько эмоций может существовать на Вашем лице. Что это было?

— Ризли просит меня гиперболизировать свои эмоции, потому что иначе он не понимает моих реакций. — он крутился на кресле. — Ещё вопросы?

— Что за проект?

— Я расскажу, когда ты ответишь на вопросы.

Что же. Со стыдом заявляю, что меня использовали. Грязно и без сожаления поиграли с моими чувствами, а теперь бросают, словно мёртвую крысу. Да, я был не более, чем крысой для экспериментов. Изучение чувств "сломанных" подростков. Как же. Вся суть крылась в простом предложении, что промелькнуло на одной из страниц.

"Финансируется Фатуи."

И всё встало на свои места. Его предложение пойти в Фатуи мне, на тот момент сломанному и охуевшему, было лишь работой на организацию. Отлавливает детей и набивает Фатуи людьми взамен на финансирование. Мне хотелось зарыться под землю, осознавая, что мои чувства были специально сформированы именно им!

Я держал визитку с кожаным задником, смотрел, как она поблёскивает при свете лампы. Без понятия, что с ней делать теперь. Весь оставшийся день я думал о ней, закрытой в моёй сумке, не решаясь достать. Уже после отбоя решился. Шероховатость кожи будто стало острыми иглами для моих пальцев.

— Что это? — Кэйа ложится рядом, на его волосах висит влажное полотенце, да и сам он никогда до конца не обтирается.

— Да так. — я спрятал визитку в карман пижамных штанов, переводя взгляд на Альбериха.

Он казался таким живым. Я, кажется, уже забыл, как выглядит блеск в его глазах. Неужели все его слова про любовь были правдой? Неужели я правда дорог ему? Мне было трудно это осознать и принять, как бы я не пытался, это казалось таким же тяжёлым, как и катить камень в гору. Кому я вообще нужен.

— Сегодня без ночных? — я засунул руки ему под штаны, сжав член.

— Да. — Кэйа облизался, словно хищник перед добычей, после нежно поцеловал меня в щёку.

Я стянул с себя футболку, после поцеловал его в губы, руками сжимая его грудь. Кэйа обнял меня, наваливаясь всем телом. Я поддался, позволив ему вести дальше. Горячее дыхание прошлось по моей шее, по груди и животу. Язык с железным шариком прошёлся по линиям пресса, после опускаясь всё ниже, доходя до еле заметной полоски светлых волос от паха. Подцепив резинку штанов пальцами, Кэйа стянул их. Прошёлся языком по ткани трусов, чуть посасывая их. Я промычал от наслаждения, прикрывая лицо рукой.

— Мне доставать смазку или ограничимся минетом?

— Доставай.

Море блаженства — чувствовать его кожу всем своим телом. Мне захотелось почувствовать больше, но чтобы я не делал, оргазм даже и не приблизился. Я сдерживал свои желания, стараясь получить удовольствие, но будто застыл на одном месте. Я так не хочу. Почему только он наслаждается?

Ловким движением Кэйа оказался снизу, я нависал над ним, прекрасно понимая, что сейчас сделаю огромную ошибку. И мне хотелось это сделать. Посмотреть на его жалобное лицо, что выдавало дикий ужас от происходящего. Была бы возможность, я бы съел его целиком. Мои ладони оказались на его шее, мигом поняв, куда я кланю, но тут же попытался их убрать, но я лишь сжал пальцы, мигом услышав тихий стон на выдохе, который сопровождался глазами, полными страха. Да. Ты же говорил, что боишься меня. Покажи мне это. Покажи! Покажи...

Я проснулся ещё до подъёма, мне было жарко и душно, я даже сначала и не понял, что лежу с Кэйей в одной кровати. Казалось прошла целая вечность, когда мы спали вот так. А мне казалось, что я опять свернул не туда. Я был близок к тому, чтобы выбраться, избавиться от всего происходящего, но по своей же глупости пошел по тропе, что просто делала круг, возвращая меня обратно.

Жизнь осталась ровным потоком с перерывами на секс. Я жил, тихо ненавидя все меня окружающее, что мешает мне существовать рядом с Кэйей, в вечной тишине и покое. Визитка Фатуи осталась у меня, хотя я всё ещё не мог определиться, пойду ли я туда или нет. Танцы проходили просто прекрасно, но мне не хватало. Вести Кэйю для меня стало высшей степенью счастья, но учителя не позволяли. Их можно понять, но я всё равно их ненавижу. Дашевский пропал с радаров. Гальяно вел себя, как ни в чем не бывало, а я и не думал спрашивать, об уехавшем. Мне нет дела. Теперь нет. Я же не идиот. Подготовка к экзаменам меня не морочила, в любом случае, никуда поступать я не стремлюсь. Может зря, но мне хотелось поскорее закончить с вечной учёбой...

Каникулы проходили будто во тьме. Дома шумно. Дома будто всё через старый телевизор. И было такое чувство, что все, что бы я там не сделал, было бы зря. Лишние силы. Но мне приходилось. К сожалению.

Холода, тепло. Он рядом. Его нежные губы касаются моего лба, почему-то на его шее желтоватые синяки.

— Год пролетел безумно быстро. — усмехнулся Кэйа, держа меня за руки. — Тебе так не кажется?

— Возможно. Все дни, как один.

— Потому что ты ничего делать не хочешь!

— Хочу...

Если мне дали возможность, я пойду. Плевать на того, кто мне подсунул визитку, меня вполне устраивает идея отдать под контроль своё тело. И мысли. И вообще все, мне надоело существовать. Я устал. Полностью опустошён. Делайте, что хотите...

Бальные танцы... Я хотел быть с ним, но пришлось танцевать к нему спиной, в жилетке, которая сдавливает грудную клетку. На ней была эмблема школы, которую я хочу забыть, как страшный сон. Наверное, кроме одного человека.

— Ты встретишь меня, когда я вернусь? — рука прошлась по его волосам.

— Встречу. — ответил, почти не думая.

— Честно? Обещай.

— Я обещаю, Аякс.

— Я тебе верю. И буду ждать…

Я крепко обнимал его, когда мы прощались, по ощущениям навсегда. Но лишь пара лет, я вернусь и снова увижу его. Ведь так? Я снова увижу его прелестное лицо, которое не испортить шрамом от ожога. Он встретит меня, после долго целуя, обнимая и расслабляясь в моих руках...

Ну что за бред?

Сумка была совсем не тяжёлой, там только одежда и всё. Будто из армии я смог бы привезти что-нибудь ещё. Я вышел с вокзала и... Тишина. В плане, никто меня не встречал. Я не говорил родителям, когда приеду, чтобы устроить сюрприз, но ему... Он же знал. Точную дату и время. И всё равно не приехал.

— Да ты просто идиот, Аякс. — усмехнулся я, проходясь ладонью по бритой макушке.

Вот идиот. Думает, что сможет спрятаться от меня. Я с недр Земли откопаю его гнилую тушу, заставлю корчится от страха и боли, не давая ни минуты покоя. Если он не понимает, что он мой, то я вобью ему это в глотку силой.