Нацистская Германия спокойно читал книгу, когда услышал как что-то тихо скребётся в дверь, а затем приглушённое поскуливание, похожее на сдавленный стон. Он замер, вслушиваясь, поднялся из кресла, убедившись, что это не шум ветра или игра воображения. Кто-то находился перед его домом. Немного растерянный, он подошёл ко входной двери, сначала заглянул в глазок. Никого. Немного удивившись, парень потянул за ручку, выглянул на улицу, в изумлении застыв. Японская Империя сидела на ступенях, тяжело дыша, вздрогнула, встретившись с ним глазами. Она выглядела очень потрёпанной, правая сторона лба была разбита, кровь прочертила к подбородку подсохшие красные дорожки, одежда тоже обильно перемазана в крови. С первых секунд стало понятно, что произошло что-то серьёзное. Он так и застыл, пытаясь справиться с охватившим его ступором.
Заметив, что он никак не реагирует, девушка вдруг разнервничалась. Похоже, её план всё-таки не сработал, действительно, не слишком ли странно, что раненый враг сидит у порога, если встреча должна была показаться случайной? «Что если он решит, что это ловушка?.. Может, сказать что-нибудь? А…», — перед глазами снова потемнело, она пошатнулась, почти упав лицом в пол, с усилием смогла вернуться в прежнее положение. В ушах звенело, мешая думать. — «Нет… Нельзя терять сознание… Надо сказать ему хоть что-нибудь».
— Я… Мне… А… — она сухо сглотнула, уже не в силах контролировать собственные эмоции, подняла глаза, посмотрев на парня с мольбой. Она видела в выражении его лица шок, но никак не могла понять причину такой реакции. Эффект оказался совсем не тот, на который она рассчитывала, так что больше не пытаясь притворяться, девушка набрала в грудь побольше воздуха, из последних сил выдохнула: — Я просто не знала, куда ещё мне пойти…
Он отреагировал на слова, наконец двинувшись навстречу, заметив, как она покачнулась от слабости, почти готовая упасть. Быстро приблизился, присел на пол рядом, лихорадочно соображая, что сделать в первую очередь. Стоило Рейху подойти, её взгляд, скорее потерянный, чем испуганный, вдруг наполнился страхом и сильным волнением, ЯИ снова вздрогнула, мелко задрожала, чувствуя прикосновения его рук.
— Тише, тише… Очень плохо? Потерпи немного, сейчас помогу, — он мягко прислонил её голову к своей груди, пытаясь найти место, за которое можно схватиться, не причинив боли. Её одежда в некоторых местах густо пропиталась кровью, липла к рукам, осколки острыми шипами торчали из кожи, едва не порезав его пальцы. — Тебе было так больно всё это время… Мне так жаль, если бы я мог помочь раньше…
Она не слушала, зажмурилась, бессильно обмякнув в его руках, с усилием дыша сквозь сжатые зубы. Он поможет. От облегчения Империя на секунду ослабила бдительность, и этого мгновения хватило, чтобы контроль над телом, который она удерживала нечеловеческим усилием воли, ускользнул от неё, оставив разбитой, страдающей и совершенно беззащитной. Нацист осторожно поднял её на руки, прижимая к себе. Запах его кожи внезапно показался ей знакомым и успокаивающим, уже в полубреду она вдруг почувствовала себя в безопасности. Раны продолжали отзываться короткими уколами боли, разбегаясь по всему телу обжигающими вспышками, не позволяя окончательно провалиться в небытие. Японка слышала собственное тихое поскуливание, морщилась, не в силах ничего увидеть из-за застилающей взгляд темноты, звуки доносились приглушёнными обрывками, смутные прикосновения и приятный успокаивающий голос смешались в неразборчивую кашу разных образов.
Боль понемногу начала утихать, девушка перестала дрожать и сбивчиво дышать сквозь всхлипы, постепенно успокоилась, вскоре затихнув. Его голос смутно доносился будто бы издалека, и хотя слова было почти не разобрать, тон был очень мягким и убаюкивающим, от этого почему-то становилось комфортно. Она несколько раз проваливалась в сон и снова просыпалась, понемногу всё больше отличая реальность от бреда, зрение уже начало возвращаться, хотя азиатка видела только нечёткие пятна света. Поток мыслей наконец стал чуть разборчивее, она открыла глаза, пытаясь понять, где находится и что происходит. Вокруг сильно пахло лекарством и немного кровью. «Хорошо, что он дал мне обезболивающее. Если бы пришлось терпеть ещё хоть немного, думаю, я сошла бы с ума», — Империя прищурилась, заметив тёмный силуэт, напряглась, стараясь рассмотреть. — «Я выжила… Даже если теперь мне будет тяжело, я не жалею, что пришла сюда. По крайней мере не далась живой этому янки…».
— Спи, тебе ещё нужно отдохнуть, — раздалось откуда-то сверху. Парень говорил приятным тоном вполголоса, не совсем разобрав смысл сказанного, она попыталась повернуться на звук, но что-то тёплое коснулось её лица, осторожно прикрыв глаза. — Вредничаешь даже в такой ситуации… Всё хорошо, ЯИ, не нужно быть со мной настороже. Я позабочусь о тебе, так что поспи ещё немного. Ты, должно быть, очень устала.
Тембр его голоса навевал сонливость, она закрыла глаза, поняв, что пока ладонь перекрывает обзор, всё равно не получится ничего разобрать. Японка чувствовала позывы подняться, но он был прав, сил на это совсем не осталось, сегодня она и без того вышла за пределы своих физических возможностей. Пальцы провели по волосам, погладили макушку, он медленно убрал руку от её лица, заметив, как она расслабила напрягшиеся было мышцы. В комнате было слишком светло, встав, он зашторил окно, приглушил горящую на тумбочке лампу. Немца немного пугал её пустой несфокусированный взгляд, поэтому он был рад, что союзница послушала и не стала пытаться делать по-своему. Она потеряла много крови, вот почему он не ожидал такой активности по завершении обработки ран, это несгибаемое желание контролировать всё происходящее удивляло. Собрав вытащенные осколки и окровавленную вату, он пошёл их выбросить, немного успокоенный тем, что она не стала паниковать, услышав его голос. Он не был уверен, что ЯИ обо всём этом думает, но был готов к тому, что она так и не сможет довериться, попытавшись сопротивляться как только придёт в себя.
«Что с ней произошло? Почему она пришла ко мне, если уверена, что я враг? Этот урод США… Похоже, всё из-за него. Нужно было силой забрать её ещё в тот момент, когда увидел в окне. Америка постарался бы не позволить, да и сама ЯИ вряд ли легко пошла бы прямо ко мне в руки, но видя её в таком состоянии я думаю, что лучше бы пострадал сам», — он тяжело вздохнул, присел у изголовья, в полумраке комнаты рассматривая смягчившиеся черты её лица. — «В каком отчаянии она была, раз из последних сил приползла ко мне. Идти неблизко, а с такими ранами это было ужасно мучительно. Если бы не выдержала и сдалась, скорее всего погибла бы от потери крови. Но я счастлив, что сейчас она снова оказалась у меня. Больше я не ошибусь, тем более раз США бросил её, теперь можно рассказать о наших прошлых отношениях, не боясь, что она откажется принимать это мнение из-за его давления. Даже если не сразу поверит, я смогу убедить остаться со мной, смогу поддержать, чтобы постепенно вернуть её к прежнему образу жизни».
Воодушевленный и немного взволнованный, он пошёл искать вещи, в которые можно было бы её переодеть. Одежда Империи была испачкана и порвана, восстановлению уже не подлежала, оставить её в таком виде было бы преступлением. Нацист не был уверен, когда она очнётся, но со всей ответственностью готов был взяться за лечение, чувствуя волнение от такого сближения. Раньше японка почти не позволяла о себе позаботиться, со снисходительностью разрешая иногда обработать царапины, она очень трепетно отстаивала своё равное с ним положение, не давала поухаживать или в чём-то помочь. Сейчас она явно была не в состоянии спорить, немного болезненный вид и сильная слабость давали понять, что она останется прикована к кровати ещё хотя бы день. Он замер, задумавшись, перебирая в пальцах прядь её волос, решая, как теперь стоит с ней общаться.