Сонливость смешалась с волнением, девушка растерянно замерла, не зная, что предпринять. С одной стороны ей хотелось пообщаться подольше, чтобы узнать подробности о сложившихся между ними неоднозначных отношениях, но не менее сильно клонило в сон. Она зевнула, прикрыв рот ладонью, потёрла невольно заслезившиеся глаза.

— Такая сонная… Я рад, что мы поговорили по душам, но лучше будет лечь спать, — Рейх вернулся на своё место, тихо шурша где-то за спиной. ЯИ на пару секунд зависла, тоже прилегла, пока не до конца придя в себя, не оборачиваясь из-за всё ещё охватывающего её волнения. Он потянулся, заботливо подоткнул одеяло. — Я буду рядом. Что бы ты ни говорила, я продолжу за тобой приглядывать, пока не буду уверен, что наши доверительные отношения восстановились окончательно. Если не нравится, что я близко, могу лечь у края кровати, но держаться за руки обязательно.

— А если я снова захочу пить?.. — уже готовая провалиться в дрёму, спросила она, с трудом приоткрыла слипающиеся глаза. Вдруг накатила такая ужасная усталость, что толком не получалось ни о чём думать, несмотря на тревогу. Тепло и мягкость снова захватили все её ощущения, притупив волнение от недавнего разговора.

— Снова принесу тебе воды, — невозмутимо отозвался парень, стискивая её ладонь.

— А если буду ворочаться и мешать спать?.. — не сдалась Империя, продолжая спорить уже с закрытыми веками и заплетающимся от усталости языком. Он почувствовал, как она слабо сжала пальцы в ответ, прикрыл глаза

— Ничего, даже если ты пинаешься я достаточно крепкий, чтобы это пережить. Можешь стянуть одеяло, говорить во сне или пытаться меня вытолкнуть, не думаю, что хоть какое-то проявление беспокойного сна на меня подействует. Не надейся, что я позволю тебе меня бросить. К тому же ты спокойно спала, после того, как я тебя перенёс… ЯИ?..

Она не отозвалась, уже тихонько посапывая. Парень фыркнул, подвинулся немного ближе, обхватив её ладошку уже двумя руками. Его мучил соблазн всё-таки устроиться у неё под боком, но с этим не стоило торопиться. «Даже если сейчас ты всё ещё насторожена, в конце концов сдашься и будешь моей», — мысленно обратился он к союзнице, немного приподнялся, стараясь рассмотреть скраденные темнотой черты, сдерживая желание потрогать её лицо, мягкие щёчки. — «Так сладко спит, её милая сторона нравится мне не меньше жестокой. Я не первый раз ночую в этом доме, но впервые лежу так близко, прикосновение успокаивает, хорошей идеей было это предложить. Умиление это странное чувство, меня терзает одновременно желание проявить нежность и с силой потрепать её, сжать эти хрупкие плечики, зарыться пальцами в волосы, сгрести в охапку всю её без остатка, присвоить, прижать. Наверное, она разозлилась бы, если бы такое услышала, сказала бы что-нибудь колкое. ЯИ единственная, кто может так со мной играться, надеюсь скоро она освоится и поймёт, что не стоит опасаться, мне действительно не хватает её подшучиваний. Зато сейчас она не такая суровая, какой была раньше, может даже не будет с таким упорством беспокоиться, что личные отношения повлияют на деловые… Мне просто нужно быть терпеливее, пока она не справится с травмой от потери памяти, как только ЯИ примет себя и перестанет бояться, думаю, можно будет говорить об этом серьёзнее».

Успокоенный ощущением близости союзницы, он быстро задремал за ней следом, впервые за долгое время не чувствуя себя измученным из-за ставшего привычным беспокойства. Какое-то копошение под боком он почувствовал сразу, но проснулся только когда что-то настойчиво толкнулось в грудную клетку, с трудом приоткрыл глаза, всё ещё не горя желанием выныривать из сна. Японская Империя старалась прижаться поближе, но никак не могла удобно устроиться и продолжала беспокойно ворочаться. Нацистская Германия несколько секунд думал, пытаясь отойти ото сна, чтобы нормально проанализировать ситуацию, протянув руку пощупал остывшее место, на котором она должна была лежать. «Неужели из всех вариантов беспокойного сна она имеет привычку откинуть одеяло, а потом замерзать? Это объясняет её прошлую попытку ко мне придвинуться, всё-таки она не была совпадением», — он глубоко вздохнул, приподняв одеяло, укрыл её до плеч, потянувшись приобнял, остановив беспокойное ёрзанье. Он немного сомневался, но почувствовав, как она расслабилась, сладко потянулась в объятиях, закинув руку и прислонившись щекой к грудной клетке, успокоился, крепче стиснул, вплотную прижав к себе. — «Если станет возмущаться, скажу, что она сама ко мне придвинулась. Технически это не будет ложью. Такие холодные руки…».

Он уткнулся носом в её макушку, прикрыл глаза, осторожно сжимая хрупкую фигурку. Совсем скоро Империя начала согреваться, больше не была прохладной на ощупь. Она продолжала мирно дремать, но нацист уже не мог уснуть, сонный, но не настолько, чтобы отрубиться. Он осторожно поглаживал её по спине, чувствуя себя очень комфортно от этого, немного взволнованный близким контактом. Её волосы приятно пахли, он прикрыл глаза, немного растерянный из-за собственных чувств, тихо вздохнул. Японка вдруг пошевелилась. Она вздрогнула, сбивчиво задышала, мелко подёргивая конечностями, пробормотав что-то невнятное, резко двинулась. Немец почти с испугом замер, наблюдая за её движениями, осторожно разжал руки, когда она приподнялась, уперевшись в них спиной. Глаза всё ещё были полузакрыты, она медленно села, одной рукой опираясь на его грудную клетку.

— ЯИ, что такое? — полушёпотом спросил он, заметив, что она не совсем проснулась. Девушка сонно потёрла глаза, посмотрела затуманенным взглядом, медленно легла обратно. Несколько секунд он наблюдал за выражением её лица, она продолжала приоткрыв глаза смотреть перед собой, вдруг снова подскочила. — ЯИ?..

— Я забыла… — пробормотала невнятно, сев потянулась к тумбочке возле кровати. — Совсем забыла документы… Надо было отнести в офис…

— ЯИ, сейчас ночь, куда ты собралась? — немного удивлённый таким заявлением, нацист придержал её под руку, не дав встать. — Какие документы?

— Документы… А… — она моргнула, медленно выпрямилась, уже более осмысленным взглядом начав осматривать окружающее пространство. — Я дома… Гх… Мне приснился такой отвратительный кошмар…

— Тише, ложись обратно, — растерянный парень попытался её уложить, заботливо укрыл одеялом, но союзница вдруг разволновалась, сдавленно всхлипнула, прижимая руки к лицу. — Всё в порядке?..

— Да… Вернее, я не уверена… — она попыталась вытереть слёзы рукавом, подняла взгляд на союзника замершего в ступоре из-за её внезапного плача. — Но что ты тут делаешь в такой час?.. Почему у меня в спальне?..

— ЯИ… — его голос эмоционально дрогнул, парень замер, парализованный мыслью о том, что сейчас несмотря на непривычные эмоции, кажется будто она снова всё помнит. Собравшись с силами, он медленно протянул руки, осторожно приобнял, ложась поближе. — Тише-тише, наверное ты ещё не совсем проснулась? Что последнее ты помнишь?

Она на пару минут замолчала, только тихонько жалобно всхлипывая, прижавшись лицом чуть пониже его шеи, неуверенно приобнимая в ответ. Наконец, медленно сказала:

— Мысли спутались. Только помню, что снился США, этот ублюдок… До дрожи пробирает злость, как он только посмел… И шея…

— Шея?..

— Укусил, унизил, мелочная завистливая тварь…

— Он тебя укусил? — Рейх отстранился, склонившись над ней осторожно сдвинул волосы, принявшись осматривать кожу, проведя подушечками пальцем нащупал шероховатость. — Тут? — она кивнула, прищурилась. Глаза блеснули в лунном свете от выступивших слёз, ранки уже зажили, но на их месте всё ещё шелушилась кожа. Он осторожно погладил то место, протянув вторую руку, вытер текущие по щекам слезинки, нависнув над ней, снова приобнял, прижимая к груди. — Что скажешь, тебе станет легче, если мы отомстим? Он будет извиняться и давиться кровавыми слезами, сотню раз пожалеет о том, что вообще коснулся тебя. Не болит?

Немного успокоенная его словами, ЯИ всхлипнула в последний раз, притихла, вытирая глаза, на вопрос только коротко мотнула головой. Ещё пару минут они провели в тишине, казалось, девушка даже задремала, ариец медленно вернулся в лежачее положение, устроив её рядом с собой, не сдержавшись потянулся снова потрогать место, где была ранка. Азиатка среагировала на движение, приоткрыла глаза, дотронулась до его запястья, как бы проверяя, что он там делает.

— Больше не буду тревожить, спи, — прошептал он, мягко улыбнувшись.

Она на секунду задумалась, вдруг потянулась обнять, немного сбитый с толку, он принял прикосновение, замер, стараясь понять, почему она вдруг стала такой ласковой, с минуту слушал спокойное дыхание. Тепло под боком убаюкивало, Нацистская Германия прикрыл веки, проваливаясь в зыбкую дрёму.

***

Японская Империя пошевелилась, стараясь скинуть одеяло, это наверное был первый раз, когда ей стало достаточно жарко. Сквозь веки пробивался свет, даже не открывая глаз она заметила, что уже утро, развернувшись уткнулась носиком во что-то тёплое, стараясь спрятать лицо. Это «что-то» двинулось, девушка замерла, осознавая, где находится и в каком положении. «Чёрт, слишком близко… Но если резко отстранюсь, он заметит, что уже не сплю и ситуация станет ещё более неловкой. Почему я его приобнимаю?.. Смутно припоминаю, что просыпалась ночью…».

Она зажмурилась чуть сильнее, стараясь вспомнить. Это внезапно помогло, но вместе с подробностями вчерашнего разговора, она вдруг вспомнила кабинет, несчастные забытые документы и, самое главное, Рейха. Конечно, только обрывками, но их последний разговор до потери памяти, та открытость и доверие с которыми они общались, даже без полного понимания того, как отношения строились лучше всяких слов давали понять, насколько близки были союзники. Японка прекрасно знала, что с её замкнутым характером такие взаимоотношения почти невозможны и это только лишний раз доказывало, насколько тесно они общались. Несколько минут у неё ушло на осмысление этого факта, и чем больше она осознавала ситуацию, тем сильнее начинали гореть от прилившей крови щёки.

«И это его-то я так легкомысленно посчитала наивным дурачком?!», — пронеслась первая мысль. — «Того самого хитрого и изворотливого Рейха, который очень бдителен, жесток и не моргнув глазом может выпустить кишки врагу? Как он вообще мог показаться мне безобидным… Да он просто игрался в догонялки всё это время, зная Рейха, он с самого начала мог легко меня поймать, остановить ещё в тот момент, когда я подозрительно затихла… Чёрт, как стыдно… Конечно, я не могла этого знать, но когда уже вспомнила, не смогу так легко сделать вид, что ничего не было… Сколько раз за это время я успела его ударить?.. Нет, как он терпел меня вообще, сначала пыталась убить, потом отвратительно себя вела, даже приползла к его дому только после того, как оказалась в безвыходной ситуации…». Японка вздрогнула, услышав над головой смешок. Его ладонь провела по волосам, парень тихо рассмеялся, спросил:

— О чём ты так напряжённо размышляешь? Если продолжишь крепче стискивать, скоро мне будет тяжело дышать, или, может, хочешь сильнее обнять меня?

Она рывком отстранилась, отползла чуть назад, приподнявшись на локтях, окончательно смутившись и уже не зная, как реагировать. Её растрёпанный немного помятый вид вызвал в нём ещё больше чувств, немец шумно вздохнул, сдерживая смешки, наконец ощущая себя спокойным и даже счастливым. Такое выражение её лица было в новинку, стыдливо прикусывая чуть дрожащие губы, девушка хмурилась, в отчаянной попытке скрыть отчётливо проступающий румянец.

— Говоришь такие вещи после того, как залез ко мне в постель! — она, казалось, даже ощетинилась, вдруг перейдя в контрнаступление. — Признаю, я натворила всяких глупостей, н-но это было уже слишком!.. Почему я должна терпеть кого-то рядом, пока сплю?! И что вообще за поза для сна, почему ты ничего не сделал, когда я как дура полезла обниматься…

Пока она ругалась, нацист приподнялся, потянувшись к ней, легко сгрёб в охапку, устроив у себя на коленях. Империя притихла, широко раскрыв глаза, вцепившись пальчиками в его одежду. Он казался невозмутимым, но движения были медленными и немного неуверенными, руки едва заметно подрагивали от волнения. Коснувшись носом её плечика, он устроил там голову, почти прижимаясь лицом к шее, спокойно спросил:

— Сколько ты вспомнила?

— Достаточно, чтобы твои действия показались мне бестактными, — ядовито отозвалась она, тем не менее не торопясь высвобождаться из его хватки. Он фыркнул. — Чего смешного?..

Он не ответил, оставил несколько быстрых поцелуев на том месте, где когда-то был укус. Японка в растерянности замерла, заметив, как внутри сжалось от странного волнующего ощущения, с каждым его движением всё сильнее охватывающего каждую частичку тела. Это чувство уже было ей знакомо, нежность и ласка с которой союзник касался её, отзывались волной ответных тёплых чувств, это было чересчур фамильярно и даже неприемлемо для тех отношений, в которых они были до сих пор, но сопротивляться этому и дальше становилось невыносимо. ЯИ поняла, что её защита рассыпается, убеждать себя, что они не должны выходить за рамки деловых отношений, стало до боли невыносимо. Уже не такая самоуверенная и злая, она притихла, отвернувшись, но пока не спеша убегать.

Рейх заметил её трепет, коснулся ушка, зарылся пальцами в волосы, стискивая её худенькое тело в руках. Из девушки вырвался долгий выдох, она осеклась, всё-таки неуверенно попытавшись выбраться из его хватки, но прикрыв глаза замерла, когда он медленно обхватил её талию. Теперь, чтобы убежать недостаточно было сделать рывок, он жадно вцепился, прижимая союзницу к себе, будто боясь даже на секунду ослабить хватку. От его дыхания всё тело покрылось мурашками, всё ещё чувствуя себя странно, азиатка после непродолжительной борьбы с собой потянулась обнять в ответ, коснулась горячей грудной клетки, чуть помедлив прижалась всем телом, со смесью страха и желания принимая его прикосновения.

— Теперь ты ответишь на мои чувства? — вполтона протянул он на самое ушко, с глубокими, почти урчащими нотками в голосе. Она мелко вздрогнула, Нацистская Германия заметил, как напряглись её бёдра и спина, поддался, когда Японская Империя рывком попыталась завалить его на кровать, чтобы обездвижить, не позволив ему в дальнейшем разговоре физически на себя надавить. Немного удивлённая тем, как легко это получилось, она пару секунд в ступоре сидела на нём сверху, опомнившись склонилась, приподнявшись, стараясь выглядеть серьёзно, но прежде, чем успела заговорить, он перебил: — Хоть я и был пьян, мне очень понравилось целовать тебя тогда, неужели это не взаимно? В тот раз мне показалось, что тебе тоже…

— Замолчи! — она закрыла его рот обеими ладонями, испытывая тянущий в груди приступ стыда. — Тебе так нравится надо мной издеваться?.. Нет, это неправильно… Нам будет лучше сделать вид, что ничего не было. — он, со всё ещё закрытым её ладонями ртом, посмотрел снизу вверх взглядом брошенного щенка, так что на секунду девушка замешкалась, уже не настолько уверенная в правильности резкого отказа, взволнованная тем, что ранила его этими словами, всё ещё чувствуя вину.