Долго спать не пришлось. Воспаленное сознание билось о черепную коробку и выдирало из сна с помощью изощренных кошмаров. Наконец, устав с ними бороться, Хизер сползла с койки и осторожно выглянула из каюты.

Кто-то из команды храпел, подражая Коннору, а кто-то нес ночную вахту. Дверь в апартаменты капитана была распахнута, и девушка осторожно заглянула внутрь. Увиденное вызвало тихий смех: Коннор валялся на явно короткой для него койке в сапогах, с головой накрывшись кителем, приподнимавшимся в такт храпу. Шляпа торжественно была напялена поверх.

Отсмеявшись, Хизер пригорюнилась. Пятьдесят шагов — это слишком мало, чтобы прогуляться по кораблю.

— Чего не спишь? — глухо спросило синее нечто, переставшее храпеть.

— Не могу, — вздрогнув от неожиданности, созналась нарушительница спокойствия. — Кошмары замучили.

Китель и шляпа сползли с головы капитана, и, недовольно щурясь, он удостоверился в серьезности слов надоедливой девицы: она не глумилась и действительно выглядела паршиво. Это было странно.

— Пошли, — смилостивился Радунхагейду, спустил ноги с койки, с хрустом разминая плечи и пальцы. — Видимо, это с непривычки.

— Ну, я впервые на корабле. Только на катере каталась... — виновато потупилась полуночница.

— Катер? — удивился Коннор.

— Это лодка с двига... Короче, вид шлюпки, — осеклась девушка, видя непонимание и любопытный взгляд. — В нашем времени парусных кораблей практически не осталось.

— Рассказывай, — почти приказал капитан, выходя из каюты. — Хотя верится с трудом.

Насколько могла, Хизер попыталась описать современные корабли. Получилось не очень. Тихо переговариваясь, парочка поднялась на палубу. Прохладный ветер заставил съежиться, а вид звездного неба — практически вывихнуть челюсть. Такой красоты в большом городе попросту не увидеть. А здесь...

— Надо же, — Коннор сменил зевающего матроса у руля, — если все так, как ты говоришь, ваше время еще удивительнее: люди не умеют практически ничего, а в их руках такая мощь. Не укладывается в голове, — Коннор выглядел задумчивым. — Скажи мне, то, за что мы проливаем кровь, того стоит?

— Наверное. Мы изучаем вашу эпоху в школах, а многие имена, которые я здесь слышу — это имена героев. Демократия установлена, люди с другим цветом кожи обрели права, — отчего-то стыдясь и смущаясь, говорила Хизер. Историю в школе она учила плохо, в чем теперь сильно раскаивалась.

— И вы счастливы? Что стало с моим народом? — задал самый неприятный вопрос Коннор, внимательно следя за реакцией собеседницы.

— Большинство людей все устраивает. И... я не знаю, — соврала Хизер.

Она знала. Перед глазами мелькнули потомки индейцев, отплясывающие на улицах в национальных костюмах, и нищие резервации с вымирающими народами.

— Ясно, — в голосе Коннора послышалась глухая ярость. Теперь он смотрел только вперед.

Тишина стала давить на уши — настолько было тяжелым молчание. Хизер затравлено посмотрела по сторонам, когда ее внимание привлек далекий отблеск.

— Коннор... — девушка подергала за рукав сердитого молчуна, — там что-то странное мелькает. Это нормально?

Капитан бросил раздраженный взгляд в ту же сторону, после чего сердитое выражение лица сменилось озабоченным.

— Хотела за руль? Держи, — Радунхагейду буквально переставил девушку на свое место.

— А... А-а-а! А что мне с ним делать?! — впала в панику Хизер, сжимая нагретое ладонями ассасина дерево рулевого колеса.

— Так держать, — бросил капитан через плечо и разложил подзорную трубу. — Вот же ж дерьмо... Все наверх! К пушкам! Полные паруса! Подъем, мерзавцы! — заорал он, складывая трубу. — Живее! Отойди, хорошо держала.

— Да как два пальца... — отпихнутая Хизер затравленно смотрела на заметавшихся людей. — Коннор, что там?

— Корабль, — объяснил индеец. — Да что вы как сонные тюлени?! Фолкнер, раздери тебя акулы, дай жару!

«Аквила» птицей летел в сторону зарева. Скоро полыхающий корабль увидели все. В воде плавали жалкие останки пассажирского судна. В живых никого не осталось. Зато были отлично видны изуродованные женские и детские тела, трупы матросов и пассажиров-мужчин. И никакого груза.

— Пираты, — зло пояснил Коннор в ответ на брошенный в его сторону вопросительный взгляд девушки. — Ублюдки никого в живых не оставили.

Такой ненависти Хизер еще не испытывала. Особенно когда увидела на разбитой палубе женщину, обнимающую мертвого младенца с пробитой головой.

— Что это за нелюди? — пораженно спросила ассасина девушка.

— Надеюсь, в вашем времени таких нет, — процедил Радунхагейду.

— Капитан, при всем уважении, сэр, они должны быть недалеко, — Фолкнер огорченно проводил взглядом еще один проплывший недалеко труп, вцепившийся застывшими пальцами в доски.

— Я не могу подвергать опасности пассажира, — почти прорычал Коннор. Фолкнер понимающе кивнул.

— Мужики, — тихо позвала Хизер, и на нее удивленно воззрились близстоящие моряки, не привыкшие к такому тону и словам из уст женщины. Бледная девушка заворожено смотрела на медленно идущий ко дну корабль. — Если вы можете догнать этих ублюдков и порвать, как Тузик грелку... сделайте это. Если меня пришибут, то не велика потеря. А если они сотворят это еще с кем-то... «Аквила» ведь военный корабль? Я вроде бы видела пушки.

— Ты понимаешь, что отсидеться внизу не сможешь? — Коннор исподлобья смотрел на говорившую. — И если тебя убьют, то не факт, что я...

— Молчи, Коннор. Я не совсем дура, хоть и похожа. Забыть это я не смогу, — Хизер повернулась к Фолкнеру. — Так мы можем сразиться?

— О да, мэм. Мы разнесем их в щепки, — кивнул старик. — Кэп, ваше слово?

— К пушкам! — скомандовал Коннор, поднимая кипиш всего двумя словами. — А ты... — он сцапал спутницу за шиворот и поволок в свою каюту, с грохотом захлопнув за собой дверь. — Во-первых, женщина, не смей оспаривать мои решения в присутствии команды. Я сказал пассажир — значит пассажир, нет — значит нет. Во-вторых... — Коннор разжал пальцы и направился к сундуку, ногой сшиб крышку и достал наруч. — Это запасной. Постарайся не сдохнуть и делай что тебе говорят. Дай руку. — Капитан весьма грубо напялил конструкцию на правую конечность девушки. — Пользоваться вот так. Постарайся себе пальцы не оттяпать.

— Пистолет дай, — Хизер деловито защелкала клинком.

— Ты его заряжать не умеешь, — во взгляде ассасина мелькнула усмешка.

— А застрелиться сумею, если понадобится, — грубо ответила отчего-то в край охамевшая и расхрабрившаяся девушка, хоть ноги и подгибались при мысли о предстоящем морском сражении. Просто оставить этих уродов плавать дальше — это было неправильно. Не говоря о том, что ощущение реальности происходящего у Хизер куда-то провалилось.

— И третье, — Коннор строго посмотрел на нее с высоты своего роста. Метр и семьдесят сантиметров своего Хизер показались ничтожными, — кажется, в твоем будущем не все потеряно, если даже у тебя бывают такие... как ты говоришь? Приходы. Постарайся выжить.

— Спасибо. А тебя, случаем, за последние сутки никто не кусал? — Хизер с подозрением уставилась на собеседника.

— Только блохи. Их тут навалом. А почему ты спрашиваешь? — удивился он.

— Вдруг полнолуние, — пожала девушка плечами. — Тебя так внезапно обеспокоило мое здоровье!

— Нет, меня беспокоит мое. Не отходи по возможности, — фыркнул Коннор и, распахнув дверь, сделал приглашающий жест. — В бой, ученик.

— Да ты обалдел, учитель, — жалобно проныла Хизер. — А пистолетик-то дай! И я писать хочу... Сыко-о-отно-о-о...

Продолжая подвывать, она поплелась за капитаном на палубу. Пистолет он ей выдал, тяжеленный, что твой холодильник.

Усевшись на уже полюбившуюся бухту, Хизер тоскливо ожидала участи, которую выбрала себе сама. Ждать пришлось недолго. Как только на горизонте появилось утреннее солнце, был замечен корабль.

Дальше все происходило как в тумане: погоня, орущий Коннор, задорные крики команды, потом свист картечи над головой.

Лежа на палубе в позе эмбриона и тихо поскуливая, Хизер с тоской ждала полярного белого зверька, и его приход ознаменовался хрустом дерева, треском борта и тараном — абордаж не заставил себя ждать. Далее последовал абсолютный бред. Рука Коннора сгребла трясущуюся тушку с палубы, и грозный голос капитана приказал быть в радиусе пятидесяти шагов.

А дальше этот мачо решил поразмяться. Дрался с упоением, будто в паб пошел порезвиться.

То, что на нее несется какой-то придурок с саблей, Хизер поняла только тогда, когда этот чемпион по прыжкам на чужую палубу оказался нанизан на саблю ассасина, а из пуза вывалилось что-то совсем неприглядное.

Как назло, обморока не случилось.

— Что стоишь?! — в ярости оглянулся Коннор, вид которого заставил волосы на голове девушки шевелиться. Окровавленная рожа индейца живо напомнила жрецов Кецалькоатля, у которых губа была не дура кого-нибудь выпотрошить.

— Мама, — ответила Хизер, и тут ее сбило с ног и придавило какое-то тяжелое вонючее тело, причем явно с неблагородными намерениями. Рухнув под ним на пол, она, недолго думая, попыталась отпихнуть его руками. Лязгнул металл. Тушка обмякла и придавила девушку окончательно, истекая при этом кровью из пропоротой груди, хрипя и подергиваясь. Не в силах освободиться, Хизер притворилась ветошью, даже не вспомнив про пистолет.

Минут через десять все стихло, и девицу наконец-то выволокли из-под трупа.

— Живая, — кажется, это Фолкнер оценил увиденное.

— Не удивлен, — Коннор был мрачнее обычного, — а то бы еще и голова раскалывалась.

— Что это было? — просипела Хизер, стоя на четвереньках и борясь с тошнотой, подкатывающей к горлу.

— Небольшая заварушка. Мы всех пустили на корм рыбам, как того и хотели, — Фолкнер посмеивался, глядя, как юная особа на карачках поползла пообщаться с духами.

— Роберт, будь добр, всем выпивки, — Коннор разглядывал прореху на кителе. — Без потерь?

— Так точно, кэп!

— Ни хрена... — просипела Хизер, и на нее удивленно уставилась пара десятков глаз. — Я снова потеряла ужин.