Ночь была тяжелой, душной, и итог метаний по жесткой койке был вполне закономерен: Хизер хряпнулась на пол.
— Да что же это такое? — бормотала она, потирая ушибленное и отбитое. — Это не жизнь, а какой-то филиал ада.
«Хиз... Хизер... ты меня слышишь?» — откуда-то тихо, с перебоями, пронеслось в мозгу колючей болью. Но это было такое счастье, сродни которому девушка испытала, когда, будучи уже в этом времени, залезла в бадью с горячей водой, чтобы наконец-то помыться. И вот снова, можно сказать, оргазм.
— Катя! — радостно воскликнула девушка, забывшись. За стенкой немедленно послышалось движение — ассасин чертовски чутко спал. — Катя, я слышу, ответь... — уже тише проговорила она.
«Хизер, очень тяжело связаться... твое тело слабеет... прекращаются некоторые процессы... не уверены в успехе твоего возвращения... инвалидность... атрофия...» — долетали обрывки фраз, один другого страшнее.
— Да идите вы! — сорвался голос практически в истерику. — Что вы там мне устроили?! Я не могу быть инвалидом, не хочу! Моим родителям сообщили? Как мне вылезти?! — сердце замерло, а потом заколотилось в бешеном темпе. Что может быть страшнее таких слов, столь жуткого приговора?
«На лекарственных препаратах... истощение организма... Попробуй найти голову... предтеч... Родственники дадут согласие на отключение, если пожелаешь...»
— Да какую, к черту, голову?! Что вы там курите?! — вновь сорвалась на крик девушка, испуганная и растерянная. — Как «отключить»? Как они...
«Невозможность ведения полноценной жизни. Очень жаль». Связь оборвалась.
— Что у тебя тут проис... Хизер, ты как? — вошедший Коннор, щеголяющий давно не стиранными бриджами и рубахой, босой, растерянно уставился на скорчившуюся на полу фигуру, сотрясаемую рыданиями. — Кажется, плохо. — Он присел на корточки, пытаясь заглянуть ей в лицо. — Тебе что-то приснилось?
Вот что Коннор терпеть не мог, так это женский плач. Так не должно быть. Что он за мужик, если не может помочь? И не важно, кем приходится ему страдалица.
— Нет, не приснилось. Со мной смогли связаться, — пробубнила девушка, размазывая руками слезы по лицу. — Я буду инвали-и-и-идо-о-о-ом... — заревела она в голос.
— Чего? — не понял ассасин. — С какого? Тебе что, должны что-то отрубить?
— Не-е-ет... — всхлипывала Хизер. — Если я вернусь в свой мир, то, скорее всего, никогда больше не встану с кровати.
— Кажется, вот теперь плохо, — нахмурился индеец. — Это точно?
— Д-да-а-а... Если меня раньше от машины не отключат и я не помру-у-у... — новый виток истерики.
— М-да-а, — Коннор тяжело вздохнул и сел рядом, согнув ноги и положив руки на колени. — Видимо, и я с тобой, если все так и будет. Что ж... нелепая смерть для ассасина. Не так я думал закончить свой путь, в компании сопливого ученика, — он покосился на девушку. — Зато никто больше таким похвастать не сможет.
— Коннор, ты идиот, — выдавила улыбку Хизер и, повинуясь секундному порыву, ткнулась головой в теплое могучее плечо. — Я боюсь. Я всего боюсь. Трусиха...
— Есть такое. Надеюсь, ты еще побоишься и сдаться без боя, — улыбнулся в ответ наставник, к удивлению девушки, не отстранившись. — Сколько у нас времени?
— Не знаю. Может, неделя, а может, меньше или больше, — присутствие Коннора успокаивало: хоть ему можно было выговориться.
— Значит, еще поборемся, — индеец усмехнулся. — И чем быстрее примемся за дело, тем лучше. А сейчас проспись и вытри сопли. Хотя эту рубашку и так давно пора стирать.
— Ну, хоть к чему-то я тебя приучила, — улыбнулась Хизер, постепенно успокаиваясь.
— Ты мне еще про баню рассказать обещала. Так что марш спать! — Коннор встал с пола и протянул руку, помогая девушке подняться. — А то вместо нее, боюсь, построю конюшню с мельничным колесом.
Хизер улыбалась. Планы на будущее строят те, кто собирается жить дальше, а не сдаваться.
— Спасибо. Спокойной ночи, капитан.
Коннор ничего не ответил, зато от души зевнул и ушел, шлепая босыми ногами, в свою каюту.
На этот раз спалось замечательно. Потому что выбора больше не было. Чтобы увидеть свет в конце тоннеля, Хизер собиралась этот тоннель взорвать к чертовой матери.