С недавнего времени библиотека была объявлена зоной перемирия и осторожного хождения: документами, разложенными в определенном порядке, был застелен весь пол, по которому с завидной периодичностью ползали то Коннор, то Хизер, стараясь обнаружить столь необходимую зацепку. Но зацепки находились пока что только в досках, а после — в виде заноз в коленях.

Ползали напарники в основном утром и вечером, а днем строили «пыточную» вместе с работягами, привыкшими к «закидонам» ученицы ассасина.

За несколько дней девушка выяснила, что тренироваться можно при помощи лопаты, ведер с водой, камней и пилы, топора и такой-то матери. А еще успела побегать по бревнам, полазать по стенам и получить по голове поленом.

Вот и сегодня, приволоча запас провианта, послушница рисковала огрести чем-то тяжелым и твердым за один незначительный, можно сказать, проступок.

Коннор занимался тем, что вырубал из бревна прямоугольный кусок древесины, когда индейца контузило.

— А-а-а-а-у-у-у-у-и-и-и!!! — жуткий вой, переходящий в визг, спугнул птиц с окрестных деревьев, и пернатые, зло вереща, унеслись прочь от страшного места.

Плотник рухнул со стены, отшибив задницу; печник уронил кирпич себе на ногу; Коннор ушиб голову о намечающийся дверной проем.

— В чем дело?! — выскочил индеец с топором наперевес.

Источник звука был обнаружен спустя пять минут, заикающийся и невменяемый.

— Ты спятила, женщина?! — ассасин был готов запустить в Хизер топор. Однако она, обнимая сосну, замотала головой, сидя на высоте, куда ранее забраться не могла. — В чем дело-то?!

— П-п-паук, — прозаикалась девушка.

Как перекорежило Радунхагейду — надо было видеть.

— Какой, к духам, паук?!

Палец послушницы указал на оставленную при бегстве корзину с едой: на ней, лапами вверх, гордо лежал кошмар, размером с желудь.

— Слезай сама! — Коннор был в ярости. — А вечером идем на охоту.

— На кого?! — Хизер обняла сосну покрепче.

— На пауков.

— Ну, ничего. Я и тут поживу, — всхлипнула девушка.

— А там у них вообще гнездо, — невзначай заявил ассасин, разглядывая ногти на пальцах правой руки.

— Ма-ма-а-а-а! — на этот раз вопль был тише, зато перед этой новой опасностью отступила боязнь высоты: опираясь на топор, наставник смотрел, с какой скоростью улепетывает послушница ордена ассасинов.

— А хорошо пошла, — заключил Радунхагейду. — Кажется, я теперь знаю, как ускорить передвижение по местности, — коварная улыбка засияла на лице индейца.

— Коннор, а работать-то можно? — высунулся бородач из будущего дверного проема.

— Теперь можно.

Хизер захлопнула за собой дверь библиотеки и, тяжело дыша, уперлась ладонями в колени, тупо глядя на разложенные на полу листы. Неожиданно взгляд зацепился за слова, написанные чуть более светлыми чернилами. Опасаясь, что это «глюки», возникшие в результате пережитого волнения, девушка встала на колени и поползла между бумажными рядами, внимательно отыскивая такие же отклонения в тексте. Схватив пару листов, Хизер совместила их края. Сомнений не было: слова образовывали линии.

Все эти бумаги были одним огромным рисунком.

— Ненавижу паззлы, — проворчала девушка.

Игра началась.

Вернувшись в поместье, Коннор застал сюрреалистическую картину: послушница ползала среди документов, держа некоторые из них в руках и в зубах. При этом она изрыгала проклятия, но разобрать слова было невозможно — рот был занят.

— Ты что творишь? — ассасин застыл на пороге, держа грязную рубаху в левой руке, а правой оперевшись о дверной косяк.

— Полшаю... — Хизер положила очередной лист на свободное место.

— Зачем?

— Тьфу, — лист спланировал на пол, — заберись на стол.

— Ты умом повредилась, когда паука испугалась или когда на сосну лезла? — Радунхагейду отбросил рубаху и подошел к девушке, глядя на нее сверху вниз.

— Коннор, когда я говорю что-то сделать — делай. Лезь. На. Стол, — отрывисто потребовала девица.

— Это смешно, — индеец хмыкнул, но на стол влез. Насмешливая гримаса сменилась удивленной.

— Ну, хорош чертяка? — гордо поднялась ученица. — Целое искусство.

— Если сумасшествие заразно, то мне не повезло.

Коннор увидел, как с разложенных на полу листов в потолок пялится пустыми глазницами «Веселый Роджер», пусть еще не до конца собранный, но вполне узнаваемый.

— Йо-хо, капитан! — Хизер глумливо отдала честь. — Когда отплываем? — в ее глазах светился победный огонь.