— Можно, — наконец-то разрешил лекарь, наблюдая, как Хизер, шатаясь, бродит по дому и сует нос в чужие дела, в первую очередь, в снадобья. Одни ее забавляли, а другие она силилась запомнить и по запаху различить, что же там такое намешано. Особенно ее насмешил крысиный хвостик в лекарстве от импотенции. Так что в этом «можно» отчетливо слышалось «забери ее отсюда немедленно!».

Коннор понятливо кивнул и исчез за дверью, появившись лишь спустя полчаса в сопровождении конского ржания.

— Лучше бы в телеге, — похолодела Хизер, выглянув в окно.

— А свежий воздух вам не помешает, — ехидно сообщил врач. Девушка скривилась так, будто лимон сжевала вместе с коркой.

Напялив показавшийся тяжеленным китель, послушница высунула нос за дверь: да, это был он, ночной кошмар, в котором сочетался страх высоты и боязнь опозориться перед всеми. За дверью господин Мучитель держал за поводья двух коней, один вид которых нагонял на девушку панику.

— А это обязательно? — проныла Хизер, прекрасно зная ответ. — Мне говорили, они кусаются...

— Кусаются собаки и блохи, а эти любят морковь. Не твои ляжки.

Коннор демонстративно скормил гнедой лошади что-то, что держал в руке. Животина, слегка повернув голову, ехидно скосила на девушку темный глаз, обрамленный пушистыми ресницами. Боком, шаг за шагом, послушница подошла к кобыле спереди. То, что это была именно кобыла, сомнений у Хизер не вызывало: только бабы умеют так строить глазки.

— Чем тебя не устраивают мои ляжки? — обиженно спросила ученица, впрочем, не ожидая ответа на провокационный вопрос.

Радунхагейду только хмыкнул:

— Не меня они сейчас должны устраивать. Иди сюда. Ногу в стремя, упор, подтянулась, села. Ясно? — рукой индеец указывал, за что нужно цепляться и куда вставлять ногу. — Не ту ногу, а эту! Задом наперед поедешь?! — вовремя остановил учитель девушку.

— Так бы и говорил, — проворчала Хизер, цепляясь за седло. С трудом, но все же ей удалось вскарабкаться на эту высоту.

— Ногами упрись, поводья держи. Да не бойся ты ее! Она умнее тебя в данный момент, — Коннор всучил ремни девушке.

— Ну спасибо. А где заводится? — замерла в седле Хизер, будто швабру проглотила, и вцепилась пальцами в седло. Было полное ощущение того, что еще секунда — и послушница свалится на землю.

— Да, тяжело будет, — Коннор ткнулся лбом в теплый мягкий бок лошади, около колена Хизер. — Заводятся котята у кошки.

— Радунхагейду, — мягко позвала девушка, да так, что ассасин в изумлении на нее уставился, — я не знаю, что у кого заводится и от кого, но могу сказать точно: ключа тут нет! — рявкнула она, и лошадь испуганно переступила ногами. — Ага, вот она, педаль газа. А ты говоришь, кошка... — вновь испуганно замерла Хизер.

Чего стоило Коннору удержаться и не отвесить шлепок кобыле — одному богу известно.

— Не ори и не пугай ее. И вообще... Не шевелись! — Радунхагейду легко вскочил в седло лошади буланой масти и отобрал поводья у послушницы. — А теперь расслабься и получай удовольствие, — злорадно приказал он.

Хизер сочла это изощренным издевательством с его стороны: лошади тронулись с места, будто всю жизнь только и делали, что занимались синхронной ходьбой, но даже так Хизер подбрасывало вверх на каждом их шаге, тем самым заставляя девушку еще более судорожно цепляться за луку седла.

— Как вы там живете без них? — скривил непонимающую мину Коннор, все еще сердясь на ученицу.

— У нас другие способы передвижения, на крытых механических повозках, — Хизер закатила глаза, не представляя, как можно описать автомобиль, — и они тоже воняют.

— Воняют только неухоженные лошади, — фыркнул индеец, слегка тронув ногами бока своей коняги.

— Как и мужчины, — показала язык Хизер.

— Это ты на что намекаешь?!

Девушка расхохоталась так, что чуть не выпала из седла: Радунхагейду в точности скопировал эпизод фильма, столь любимого бабушкой: «Это ты на что, морда царская, намекаешь?!»

— Что смешного?! — непонимающе возмутился наставник.

— Для этого надо быть мной, прости, — утерла слезу Хизер. — Боги, какой талант пропадает!

Потихоньку она привыкла к мерному покачиванию на теплой спине и к ощущению, как перекатываются под задницей огромные твердые мускулы, скрытые шкурой. А еще спустя некоторое время поездка начала даже нравиться, если не обращать внимания на боль в уставших от непривычной работы мышцах.

— Держи, — убедившись, что воспитанница освоилась в седле, Коннор передал поводья ей в руки. — Это почти как штурвал. Только нежнее — она все же живая.

— Да если я попытаюсь штурвал «Аквилы» не нежно тронуть, ты меня на рее повесишь! — фыркнула Хизер, опасливо держа «руль».

— Я же не настолько... — попытался возразить ассасин, но тут же был перебит:

— Дашь порулить?!

— Нет! Тьфу! — Радунхагейду поздно понял, что его подловили на слове. — Да что ж с тобой делать-то?!

— Холить, нежить и лелеять, — нагло заявила девица, осторожно натягивая правый повод, входя в поворот на перекрестке. — Я же такая одна, неповторимая, скромная...

— И нахальная, — закончил за нее ассасин, уже посмеиваясь.

— Не без того. Но все же ты меня до сих пор не утопил в ближайшей канаве, — Хизер успокоилась настолько, что потрепала кобылу по шее, за чем с беспокойством проследил Коннор. Однако все было в полном порядке. — Кстати, а почему? — наконец задала девушка давно мучающий ее вопрос.

— А с тобой весело, — пожал плечами индеец. — Никогда не знаешь, что ты устроишь в следующий момент.

— И все?! Я тебе что, кролик Роджер?! — возмутилась Хизер до глубины души. С другой стороны, а что она хотела от него услышать?

— Это что, пиратский флаг? — озадачился ассасин. — Странное, должно быть, зрелище... — он скосил взгляд, следя за реакцией на его попытку уйти от ответа.

— Это со мной-то весело? — фыркнула девушка и, забывшись, ударила ногами по бокам лошади. — Ой, мама! Тормоз где?! Где то-о-о-о-ормоз, Ко-о-о-оннор?! — Лошадь перешла в галоп.

— Вот о чем я говорил, женщина?! — Коннор пустил своего коня вдогонку, чтобы успеть перехватить управление до падения послушницы с лошади.