— Дома! — Хизер рухнула на кровать, зарывшись лицом в жесткую, но теплую волчью шкуру.

Коннор замер в дверном проеме, удивленно прислушавшись: только что девушка назвала поместье домом. По ошибке ли? Ассасин неслышно отступил назад, не желая спугнуть такое явное счастье от встречи с кроватью.

А почему бы этому месту и не стать домом Хизер? Коннор прошел в свою комнату и в задумчивости уставился на стол, где валялись шмотки и оружие вперемешку с сувенирами из различных памятных мест. Когда сам Радунхагейду стал считать поместье домом? Кажется, когда Ахиллес впервые назвал мальчишку учеником при постороннем человеке. Домом поместье стало именно тогда, когда стало к кому возвращаться.

Коннор улыбнулся и провел пальцами по рукояти старого томагавка, который служил ему еще в то время. Отполированная ладонью рукоять просилась обратно в руку, напоминая о событиях, оставивших глубокий след в душе ассасина.

Из комнаты послышался дикий визг. Неосознанно схватив топор, Коннор бросился на звук.

Хизер, стоя на четырех костях, визжала на небольшого паука, сидящего перед ее носом на шкуре и вскинувшего в испуге передние лапы.

— Держи, женщина. Убей его! — индеец торжественно всучил ученице свой старый томагавк и ободряюще хлопнул по плечу. — Пусть враги знают о твоей храбрости!

Сжав в руках оружие, Хизер воззрилась на наставника так, словно он и был тем самым врагом.

— Это ты вот сейчас так поиздевался?! — девушка скосила взгляд на улепетывающее по кровати восьмилапое существо.

— Да ты что! Это я так сделал тебе подарок, — слегка поклонился ассасин.

— Лучше бы ты сейчас сделал прыжок веры, — посоветовала ученица. — По крайней мере, у томагавка две стороны, и обе можно пустить в ход!

— Это как? — опешил наставник и сделал шаг назад.

— А это рукоятью пониже спины. Вертикально вверх в сторону пищевода, через прямую кишку. — Хизер поставила одну босую ногу на пол.

Коннор вновь попятился. В голове всплыли слова, услышанные когда-то от матери: «Запомни, сынок, если женщина напугана — она будет искать в тебе защиты, если сердита — твою вину, если же она в бешенстве — ищи защиты сам».

— Пожалуй, пора готовить ужин! — Коннор выскочил за дверь и, перемахнув через перила, умчался вниз.

Обведя взглядом комнату и осмотрев пол, Хизер обнаружила своего страшнейшего обидчика и, держа томагавк на вытянутой руке, осторожно шагнула вперед. Эта битва будет весьма тяжелой.

Услышав наверху грохот и звук удара об пол, ассасин, сев на стул, тихо засмеялся. Кажется, научить послушницу пользоваться этим видом оружия труда не составит: достаточно будет запустить ее в подвал, где находится паучье гнездо.

Победив в неравной схватке, Хизер решила, что на сегодня боев местного значения достаточно и надо бы еще раз взглянуть на проклятые документы.

Мерзкий череп все так же улыбался с пола. В комнате было дико душно, дышать в таком помещении после болезни было крайне тяжко, и девушка решительно подошла к окну и распахнула ставни. Поток воздуха хлынул в библиотеку, разметав все листы, разложенные на полу.

— Упс... — Хизер медленно обернулась, глядя на сотворенный бедлам. Снизу раздались шаги, и девушка съежилась в ожидании расправы.

— Женщина, ты что творишь?! — сердитый Коннор возник на пороге и, печатая шаг, приблизился к диверсантке.

— Я случайно... я все соберу обратно!

Как же было стыдно смотреть в глаза того, кто вложил столько трудов в наведение порядка в бумагах, кто разложил все по своим местам.

Коннор фыркнул и закрыл окно.

— Пошла вон отсюда. На кухню! Живо! — Хизер шмыгнула носом в раскаянии. — Вот только что вылезла из кровати, а уже торчит у окна! Галопом! — в гневе ассасин был страшен. — Еще раз увижу у окна без теплых шмоток — натащу пауков со всего леса! Ясно?!

— А... а бумаги? — сбитая с толку девушка ткнула пальцем в документы.

— Какие еще... — мужчина перевел взгляд на пол. — Ах, эти... Да пес с ними, — отмахнулся Коннор. — Ужинать и спать. Остальное завтра.

Хизер смотрела на него как на какое-то чудо. А потом, поддавшись непонятному глупому порыву, подпрыгнула и звонко чмокнула щеку, на которой к вечеру появилась щетина. Отшатнувшись и вытаращив глаза, индеец схватился за лицо.

— Чай не кобра, не помрешь, — гордо задрав нос, девушка оскорбленно обошла растерянного ассасина и спустилась по лестнице.

Потирая щеку и с удивлением посмотрев на руку, Коннор пожал плечами.

— Они у нас не водятся. Хотя... — он хмыкнул и потопал следом, пройдясь сапогами по столь ценным свидетельствам тамплиерского беспредела.