Проникнуть в церковь было не столь сложно. Натянув капюшон, Коннор влез по стене и добрался до открытого окна. Крест, по счастью, был почти под ним, всего-то и нужно было спуститься на веревке и вырвать из крепления посох, на котором закрепили частицу Эдема. Вроде бы все просто.

Осмотревшись, ассасин тяжело вздохнул, с тоской подумал о том, как будет сурово наказан женой за свой демарш, и вогнал дротик в крышу, подергал, проверив на прочность, веревку и осторожно начал спуск. Охрана сонно трепалась в дверях, так что действовать нужно было осторожно и быстро.

Закусив губу, Коннор протянул руку и схватился за шест, прямо под символом вечной жизни. Артефакт тускло засветился, по рисункам на его поверхности пробежали искры. Тихо ругнувшись, ассасин дернул посильнее. Неожиданно посох легко вышел из крепления и почти выскользнул из руки. Дернувшись, Радунхагейду схватился за верхнюю часть частицы Эдема и тут же рухнул вниз, ослепленный и оглушенный, больно отшибив многострадальную спину.

— Приветствую тебя, асса... — женщина, чья золотистая фигура собралась в воздухе, была грубо прервана.

— Опять ты?! — Коннор вскочил на ноги и сжал кулаки. — Ну что еще?! Спасти мир, убить Франклина, запихнуть декларацию в...

— Довольно! — остановила его жестом Юнона. — Последнее совершенно необязательно.

— А что тогда?! — Радунхагейду пытался нашарить на боку томагавк, но, как назло, оружие валялось шагах в десяти, отлетев во время падения.

— Не перебивай, — сердито попросила женщина и вновь завела привычную песню: — Это — нексус времени...

— Да помню! Здесь рассчитываются вероятности! Что надо-то?! — Коннор с ненавистью уставился на полупрозрачную богиню, пафосно воздевшую руки к потолку.

— Невозможно, — опустила руки предтеча и устало потерла глаза. — Совмести судьбы, а там как пойдет.

Мелькнув, женщина исчезла, и Коннор провалился во тьму забытья. Открывая глаза, он обреченно гадал, кого же увидит на этот раз. В прошлый раз его разбудила мать, уже двадцать лет как мертвая. На этот раз был отец.

— Смотрю, ты не торопишься, — Хэйтем нависал над сыном, такой же ехидный, как и при жизни.

— А есть куда? — Коннор сел, ощупывая кровать под собой. Эту гостиницу он прекрасно помнил, кажется, «Зеленый дракон».

— Конечно! — Хэйтем развел руками. — Или ты передумал?

Коннор спустил ноги на пол и пошевелил пальцами, глядя на начищенные до блеска сапоги, стоящие рядом с кроватью.

— Передумал насчет чего?

— Слушай, я понимаю, у нас немало разногласий, но валять дурака перед церемонией — не самая хорошая мысль, — Хэйтем бросил в сына кителем. Удивленно приподняв брови, ассасин разглядывал черно-красное одеяние. — Ждать никто не будет. Одевайся. Жду тебя у нашего столика, — и отец вышел из комнаты.

Неторопливо натягивая одежду, Радунхагейду старался понять, во что же влип на этот раз. Тамплиерский крест на рубахе отца выразительно говорил о том, что тот на своем месте, в ордене. А вот то, как он с ним общался и говорил про церемонию... Хэйтем что, решил примкнуть к ассасинам? В груди защемило. Ага, конечно. Скорее Хизер начнет со всем соглашаться.

Хизер. Коннор застыл, будто громом пораженный. Есть ли она в этом мире? Сможет ли он вырваться из временной ловушки предтеч? Как именно это сделать? А если он никогда больше не увидит жену? Нет, нельзя допускать подобных мыслей. Надо действовать, и будь что будет. Даже если снова придется пережить смерть матери, лезть на Великую иву и бегать в волчьей шкуре.

Натянув сапоги, Радунхагейду вышел из номера и поискал взглядом отца. Брови вновь удивленно полезли вверх: все, кого он когда-то убил, все его враги, сидели за столом и вели бурное обсуждение.

— Ли, — ненавистная фамилия сама по себе сорвалась с губ. Они живы, но тогда...

— О, вот и ты, друг! — Ли первым вскочил с места и хлопнул Коннора по спине. — Наконец-то! Это великая честь, мне даже завидно, что я не могу еще раз пережить этот восхитительный момент!

— Мне тоже, — процедил сквозь зубы Коннор, вспоминая, как воткнул нож в ненавистное сердце врага. — Был бы счастлив тебе его предоставить!