— Да что он себе возомнил? — Хизер скользила между танцующими парами, улыбаясь седым лордам и подмигивая одиноким кавалерам. Проклятый корсет стискивал ребра и мешал дышать полной грудью. На балу в честь годовщины подписания декларации царили вонь и духота. Не самое приятное место, где можно было оказаться.

С заданием легко мог справиться и муж, но выполнить его самой было делом принципа. Иначе действительно засадит ее дома, и жди, как идиотка, вернется в этот раз или нет. Уж помирать, так вместе. О детях даже думать не хотелось, рожать попросту было страшно. Нет, как-то женщины в этом мире с этим справлялись, но детская смертность ужасала. Конечно, у Хизер шансов выжить поболее будет, как и у возможных детей, но одна только мысль об этом холодила сердце. Все-таки знания, полученные в двадцать первом веке, пока что помогали не оказаться молодой мамашей, но гарантий того, что это будет и дальше так, не было никаких. Так что миссис Кенуэй отрывалась, пока могла. Корсет был далеко не самым большим злом, его можно было и потерпеть.

Цель маячила впереди, попивая вино и сыто рыгая. Расфуфыренный толстяк в красном костюме портил кровь доброй половине Нью-Йорка, задирая до небес цены на рыбу, надеясь купить порт. С ним нужно было кончать.

— О, мистер Дюфон! Какой прекрасный вечер! — трепеща ресницами, Хизер порхнула ему навстречу. Маленькие красные глазки немедленно уставились в ее декольте — хитрый лиф делал свое гнусное дело.

— А кто вы, прелестница? Мы знакомы? — толстяк тут же сграбастал женщину за талию. С трудом сдержавшись, чтоб не кокнуть его раньше времени, Хизер кокетливо хихикнула и провела рукой по своим волосам, незаметно выдернув из короткой прически отравленную иглу, замаскированную под изящную заколку.

— Мой отец занимается торговлей, вы как-то с ним работали вместе. Вуаро, может, помните? — Не без труда вывернувшись, женщина подхватила с ближайшего стола бокал. — Не хотите ли выпить наедине?

— Конечно! — жертва клюнула на приманку и, радостно похрюкивая от удовольствия и предвкушения, потопала следом на балкон.

По дороге толкнув танцующую пару, Хизер создала небольшую толчею, где не без удовольствия кольнула спутника пониже поясницы. Ойкнув и завертевшись, Дюфон не обнаружил источник неприятности, ругнулся и поспешил следом за зачинщицей безобразия. Как и предполагалось, скопытился он уже на балкончике, где остался валяться за занавеской. Сорвав крест с широкой груди, Хизер без всяких препятствий слиняла с бала, пока не началась паника, и, довольная удачно выполненной миссией, забралась в карету, крикнула кучеру нужный адрес.

Вечер опускался на «Большое яблоко"*. «Аквила» плавно покачивалась на волнах, дожидаясь хозяев. Поднявшись по трапу под приветственные крики, Хизер ворвалась в каюту и бросила добычу на стол, прямо перед мрачно сидевшим за ним мужем.

— Готов.

— Молодец. Как прошло? — Коннор изучал какую-то старую книжку.

— Как по маслу, а ты дергался. — Хизер с наслаждением дернула за проклятый шнурок корсета. — К аптекарю зашел? А это еще что? — она хмуро прищурилась, вглядываясь в страницу.

— Да так, — индеец захлопнул книгу, от которой во все стороны полетела пыль, — наткнулся на одну вещь.

— И каким боком тут Древний Египет? — ассасинка прекрасно знала, что за картинку разглядывал муж. — Анкх, он же символ жизни. Ну?! Я жду.

— Ты и тут поспела? — удивленно приподнял брови Радунхагейду.

— В детстве увлекалась, — Хизер присела на край стола, — с чем связан такой интерес? Радик, я прекрасно знаю, что просто так ты в книги не лезешь.

— В церкви этой штукой лечат оспу. — Коннор сцепил пальцы в замок и долгим взглядом уставился на жену.

— Предтечи опять? — Хизер нахмурилась еще больше. — Ну и черт бы с ними, пусть лечат, дело полезное. Только не хватало снова влезать в эту дрянь. Прошлого раза мало было?!

— Я должен, — Коннор упрямо поджал губы.

— Опять! — Хизер зло хлопнула ладонью по столу. — Жить расхотелось?! Ты еле вылез из прошлой передряги!

— Но вылез. Это мой долг! — Радунхагейду уже знал, чем закончится этот разговор.

— Тогда идем вместе, — и Хизер зло рванула корсет. А вот этого супруг не ожидал. Крики, запреты — да, ее участие — нет.

— Ни-за-что. Ты и Роберт будете ждать меня здесь, чтобы отплыть, как только приду. Эту вещь надо закинуть подальше в море. А ты будешь меня там только отвлекать и задерживать. — Коннор встал, давая понять, что разговор окончен.

— Снова здорово?! — женщина побагровела от ярости. — Сколько можно, Радик? Когда мы женились, ты что обещал?

— Что буду рядом и буду тебя защищать любой ценой, — палец мужа почти уперся в острый нос Хизер, — а там слишком опасно.

— Я обещала то же самое, — зубы клацнули рядом с пальцем, но ассасин успел его вовремя отдернуть, — так что не пущу одного!

— Да кто тебя спрашивает?! — наконец вышел из себя индеец и, пока жена искала ответ, выскочил из каюты, после чего шустро повернул ключ и на всякий случай придвинул пару бочек к дверям. — Что!? — раздраженно спросил он в ответ на вопросительные взгляды команды и Роберта. — Кто ее выпустит, будет сам успокаивать! — Дверь содрогнулась под мощным ударом. — Я пошел, — буркнул капитан. — Когда доломает дверь, скажет, что делать, — с этой фразой ассасин оттолкнулся от борта, спрыгнул с корабля на берег, чтобы не терять время на беготню по трапу. Двери стоит поставить попрочнее.

*Большое яблоко — самое известное прозвище Нью-Йорка.