Первым делом Тор подмёл осколки и устранил беспорядок. Ему стало неловко из-за своей выходки. Воспоминания сжимали нутро тисками, уносили почву из-под ног. Картинки мигали в сознании: юное лицо Локи под простынёй, залитое полуденным солнцем. Ощущение липкой вспотевшей ладони. Смех ломающего голоса. Потом что-то серое и мрачное — шум пулемётной очереди, окопы. Палец на крючке винтовки, котелок в прицеле, едкий дым в ноздрях.

      Так легко было в детстве принимать рай как должное, не обращать внимания на ускользающие детали. На тихий плач за стенкой, на выдавленную улыбку матери. Всё потерянно теперь, но и боль позади. Она притупилась как ржавый нож. Её легко было игнорировать… до сего дня. Своим появлением Локи напомнил Тору о том, что такое ад, и что боль всё ещё внутри, всё ещё грызёт и истязает. Лишает сна.

      Утром с тёмными кругами под глазами, Тор пошёл в ванную, где наскоро принял душ. Посмотрев на себя в зеркале, он достал бритву и крем для бритья. Услышал, как Локи возится на кухне, а когда вышел, почуял резкий аромат кофе. Золотистые лучи солнца залили полы, а игривый ветерок теребил кружевные занавески.

      — Доброе утро, — хрипло поприветствовал его Локи. Налил из кофеварки тёмный напиток в две керамические кружки с принтами собак. На поверхности качалась пенка, рисуя незатейливые рожицы. — Жаль, что у тебя нет сливок. И сахара.

      — Скажи спасибо, что кружки чистые, — хмуро съязвил Тор.

      — Хах! У тебя на удивление прибранная квартира для холостяка.

      — Почём тебе знать, что я холост?

      — Всё просто: в ванной стоит одна щётка.

      — Ебать ты Шерлок, — подметив, Тор отпил горького кофе. У Локи он вышел немного слабее, чем предпочитал хозяин квартиры.

      Переодевшись они вышли на улицу, где сели в машину и поехали в дешёвый мотель рядом с заправкой. Локи недовольно покосился на обветшалое здание, ибо привык жить в более фешенебельных домах. Тор арендовал комнату на первом этаже — номер сто второй. Старомодные ключи с биркой грубо всучил брату со словами:

      — Чтоб носу из номера не совал, понял? Еду и всё остальное я буду лично тебе привозить. Надеюсь о правилах пользования интернета тебе разъяснять не нужно?

      — Да-да, не заходить через свой аккаунт, и бла-бла-бла. Я знаю, что делать, не нянчись со мной.

      — Эй, ты сам ко мне пришёл! — аргументировал Тор, тыча пальцем.

      — И я крайне благодарен тебе за помощь, — на удивление серьёзно ответил Локи. В его зелёных выразительных глазах ни намёка на озорство.

      Ветер пахнул им в лица, волосы развивались, приятно шумело в ушах. Август подходил к концу, но лето будто и не собиралось паковать чемоданы. Локи вставил ключи в замочную скважину, повернул по часовой стрелке и дверь со щелчком отворилась. Скрипнули старые петли. Ещё шаг и он надолго окажется в плену этой тесной комнаты. Оттого ноги словно примёрзли к полу. Живот закрутило.

      — Давай живее, мне на работу пора, — торопил его брат.

      Лафейсон крепче сжал ручку своего чемодана на колёсиках, и переступил порог. Когда тот обернулся, тень накрыла лицо скрывая блеск в глазах. Тору на мгновение почудилось, что его брат помолодел лет на пять. Розовые губы растянулись в печальной улыбке, бровки домиком встали. Внезапно вспомнил какого это было когда-то — ощущать их на вкус. Какие они были мягкие и тёплые. Нежные… до одури нежные. Сердце пропустило удар в миг, когда Локи закрыл за собой дверь. Тор аккуратно прижался лбом к пыльному дереву, не подозревая о том, что с той стороны Локи делает то же самое. Саднило, и ком встал в горле, но слёзы упрямо застряли где-то на полпути. Снова увидеть его оказалось невыносимой ношей.

***

      Квилл скинул детективу адрес Иоганна Шмидта. Тор сразу же после мотеля отправился к нему. Дороги заполонили другие автомобили, словно желая ему помешать добраться до места назначения. Перед светофорами образовывались микро-пробки. Солнце жарило — что пиздец, и никакой ветер из окна уже не спасал. Все вокруг матерились, сигналили, и хуесосили друг друга на чём свет стоит. Наглые мотоциклисты проносились мимо.

      Через полтора мучительных часа Тор-таки добрался до фешенебельного района, где обитал Шмидт. В голове он держал информацию о том, что он тот самый Коллекционер — криминальная шишка. Правда доказательств никаких нет. Дом его был высоким за далёкими заборами, четыре этажа, бассейн, парковка — все удобства. Не хватает только магазина приколов, но это возможно только потому, что в нынешние времена всё можно заказать по интернету.

      Тор припарковался около парадного входа с фонтаном. На широкое крыльцо сразу же вышел дворецкий во фраке.

      — Полиция Асгарда, — вытащив свой значок, сообщил Тор. — Могу я переговорить с господином Шмидтом?

      — Сюда, — коротко отозвался дворецкий.

      Внутри, как и снаружи всё имело богемский стиль: обои с орнаментами, люстры от Диор, дорогие персидские ковры, канделябры и прочие атрибуты роскоши. Тор думал, что его ведут в одну из гостиных, однако дворецкий провёл детектива сквозь дом, и выйдя через задний, указал на белый шезлонг возле бассейна. На нём рассиживался в бардовом бархатном халате хозяин дома — мужчина лет пятидесяти. Худосочный, хорошо слаженный ариец.

      — Приветствую вас, детектив, — учтиво наклонив голову, поздоровался Шмидт. Его английский был хорош, а немецкий акцент почти не слышался. Ключевое здесь слово: «почти». — Вы по поводу Голубого Алмаза, надеюсь?

      — Вы правы, мистер Шмидт. Ответьте на несколько вопросов.

      — Пожалуйста. Присаживайтесь, я могу приказать моему дворецкому принести нам выпить. Вы любите мимозу? В такую жару она самое то.

      — Я на службе.

      — Тогда лимонад? Себастьян! Принеси нашему гостю лимонад, и не забудь про лёд. Живо!

      — Сию минуту, господин.

      — Сперва я бы хотел, чтобы вы взглянули на это фото, — достав телефон, Тор нашёл присланное Брунгильдой сообщение с файлами, где нашёл фотографию жертвы. Лицо мёртвой девушки лежало на фоне холодного хромированного стола патологоанатома. Глаза закрыты, так как зрачки уже успели покрыться посмертным бельмом. Едва Шмидт увидел её, и его перекосило от отвращения. — Вы узнаёте её?

      — Нет! Во имя всего святого, зачем вы мне это показываете?

      — Потому что её нашли на месте ограбления. Скажите, кто-нибудь мог желать вам зла?

      — Хах! Вы спрашиваете есть ли у меня враги? Оглянитесь! Я живу в сказочном замке со слугами и фуршетным столом на каждый ужин. Естественно у меня есть враги!

      — Кого-нибудь конкретного стоит отметить?

      — Мой адвокат, личный водитель, повар, что вечно пережаривает жаркое. Мне иногда кажется, что даже моя жена желает меня убить! И конечно, — заканчивал тот шёпотом, наклонившись ближе к Тору. — Себастьян.

      — Странно, я не говорил про убийство, — задумчиво подметил детектив. — Насколько мне известно, вы оставили бриллиант в качестве залога в банке, когда брали там заём. Не поделитесь подробностями?

      — О, это обычная практика, детектив, эмм…

      — Одинсон, — представился Тор.

      — Одинсон. Хорошее имя. Скандинавское, да? Так о чём это я? Оставлять в залог какую-нибудь фамильную драгоценность, у нас в высшем обществе — обычное дело. Для банка в свою очередь, принимать подобные залоги — это великая честь. Мы проявляем доверие, а они стараются оправдать его. В данном случае всё пошло наперекосяк. Я вообще удивляюсь на что идут мои налоги?

      — Получается Голубой Алмаз — это фамильная ценность?

      — Два поколения. Мой отец был человек предприимчивый, и выиграл этот камень на торгах.

      — Что случится, если камень не найдётся? У вас есть страховка?

      — Естественно! Но дело не в деньгах, детектив! Дело в принципе! Голубой Алмаз — это непросто бриллиант. Это символ! Я крайне огорчён тем, что он пропал. Даже подал объявление в газету. Вот: — Шмидт вытащил из-под задницы свежий выпуск «Асгард-Глобал», развернул её на первой странице, и пальцем указал на колонку объявлений. «Разыскивается Голубой Алмаз. Камень в 787 карат, огранка: 280 карат. Награда — 50 000 тысяч американских долларов». Ниже номер телефона, и фотография камня в макросъёмке. Такой бриллиант запросто поместится в сжатый кулак, а весить будет полкило. Тору стало жутко при мысли о том, что такую «громадину», когда-то носила на своей голове Королева Елизавета.

      — У меня больше нет вопросов к вам, мистер Шмидт. Позволите я переговорю с прислугой?

      — Пожалуйста. Себастьян вам во всём поможет. Себастьян! Где же носит этого ленивого итальянца? Ух, надо было взять на работу швейцарца. У них в отличие от этих более развита пунктуальность.

      Прислуга ничем новым не поделилась. Тор устало побрёл к машине, и решил, что больше ответов ему подарит судебный патологоанатом.

***

      Приехав в морг, Тор спустился в подвал, где работала Брунгильда. Там она провела вскрытие трупа, и разузнала о жертве всё, что только могла. Холод этого места отлично сочетался с освещением и хромированной сталью ячеек для хранения тел. Здесь пахло формальдегидом и смертью, не было ни одного живого уголка, даже в глазах работников будто застыло отражение блеска косы мрачного жнеца.

      На столе лежала жертва, укрытая простынёй. Теперь, отмытая от крови она предстала более чётко: русые волосы, раскосые карие глаза, тонкие губы. Ей было лет тридцать не больше. Брунгильда сообщила:

      — Следов борьбы нет. Мозоли на руках намекают о скалолазании. Точно не от игры на гитаре. Я бы поставила на то, что жертва участвовала в ограблении.

      — Н-да, учитывая, что ни один работник банка так и не узнал её… Ладно, узнаешь ещё что-нибудь — пиши. Мне надо подняться к айти-специалистам.

      Наверху трудились криминалисты по технической части. Телефоны, ноутбуки, компьютеры — это их тема. Планшет, который был обнаружен в рюкзаке убитой удалось взломать, и информация на нём прямо подтверждала теорию патологоанатома.

      — Видите? Схемы банка, карты, расписания сотрудников, всё здесь, — листая перечисленное, говорил айтишник. — А вот и прога для дешифрования, мы пользуемся похожей, но код этой… совершеннее.

      — Значит вот как они взломали дверь. А что на счёт ДНК Старка, его пальчиков и всего остального?

      — Ммм, здесь их нет. Если они и были, то уж точно не в её рюкзаке.

      Наступил обед. Тор покурил пять минут на крыльце, затем купил в автомате сэндвич с тунцом и заварил себе чаю. Сев за свой рабочий стол, он принялся складывать в голове все имеющиеся факты. Кто-то украл Голубой Алмаз, а потом убил свою напарницу? Пускай, но зачем же делать это прямо в хранилище, да ещё и оставлять тело? Нет, здесь что-то не так! Тор поглядел на фотографии, светящиеся пикселями на экране его рабочего компьютера. Бриллиант, лицо девушки, россыпь капель крови на ячейках. Почти все они были вскрыты в хранилище, а содержимое перерыто. Погодите… если грабители точно знали расписание, план здания, и имели при себе все ключи к открытию хранилища, они наверняка бы знали, где именно хранится Алмаз. Из этого Тор сделал вывод, что бессмысленно было бы перерывать все ячейки, только если не… Только если они не нашли сраный бриллиант!

      От озарения он резко встал со стула, и чай стоявший на краю стола опрокинулся ему на штаны. Кипяток обжог бёдра.

      — Бля! — чертыхнулся Тор.

      — Ты в порядке? — подоспел капитан Квилл.

      — Чай пролил. Ёпт, теперь штаны сушить…

      — У меня есть сменные. Дать?

      — Буду благодарен.

      Брюки Квилла оказались не по размеру. Узкие, давящие. Сидеть в них невозможно, но что поделать? Одинсон начал потихоньку составлять карту преступления. Жертва, камень, Шмидт, и кое-где посреди них — Локи. Тор распечатал фотографию покойной, подумал, что может быть его брат её узнает, и это прольёт свет на происходящее.

***

      Тем временем Локи распаковывал чемодан и умирал со скуки. В номере пахло дешёвым стиральным порошком, обои отклеивались, а пружины кровати скрипели. У телевизора было всего три канала: спорт, мультики, и клубничка. Мужчина зашторил окна от греха подальше, понюхав себя, понял, что уже давно не мылся. Пошёл в душ, а там… слив забит волосами. Пиздец! Живот заурчал от голода. Тут вроде где-то стояли автоматы, но Тор настрого приказывал не выходить из номера. Локи бы назло ему ослушался, если б на кону не стояла его собственная шкура. Ну что ж… про доставку он ничего не говорил. И, открыв ноут, Локи заказал в номер пиццу.

      Как только заказ был подтверждён, Локи занервничал, мол, а вдруг доставщик окажется киллером? Но, к счастью, пронесло. Наевшись до отвала, он включил на фоне порнушку, а сам в это время лазил по новостным сайтам. Заголовки пестрели кричащими выражениями: «Убивающий Бриллиант снова в деле!»; «Безопасность банка трещит по швам!»; «Самое громкое интервью: Старк против общественности!». СМИ высасывали из инфоповода все соки.

      Вечером явился Тор с пакетом продуктов. И лицо у него было мрачнее обычного. Галстук небрежно ослаблен, верхняя пуговица расстёгнута, пятно на брюках, на лоб падали выбивающиеся прядки.

      — Что это? Бич-пакеты? Заварка? Ты за кого меня принимаешь? За нищего студента? — глядя на содержимое пакета, возмущался Локи.

      — Ох, простите, Ваше Высочество, я ж, блядь, забыл, какие мы нежные! Жри что дают, и не вякай!

      — Мило, — фыркнул Локи.

      А затем Тор вытащил из нагрудного кармана фото.

      — Знаешь её?

      Тот оцепенел, глядя на до боли знакомое лицо. Из рук выпал пакет с продуктами, Локи дрожащими пальцами схватил фото, потом повернулся и на негнущихся ногах доковылял до кровати. Сев на краешек, с минуту пялился в никуда.

      — Кто она? — продолжая стоять на пороге, спросил Тор.

      — Сильвия. Моя подруга. Мы вместе… работали.

      Тень брата ложилась на бардовый ковролин, обрамлённая дверным проёмом. Локи не мог поверить в то, что Сильвии больше нет. Фотография была сделана в морге — это и ежу понятно. Живот скрутило, сердцебиение барабанило в висках. Солнце садилось, обагряя всё вокруг. Просыпались сверчки. Тор всё ещё не решался зайти.

      — Как она умерла?

      — Убийство. Выстрел в затылок. Её тело было найдено в хранилище Асгардского банка.

      — Что?! Почему там?

      — Ты же у нас самый умный в семье, нет? Или это изменилось? Пошевели мозгами, Локи!

      Тот сразу встал с кровати, и принялся ходить туда-сюда как ужаленный. Отчаяние перемешалось с горем, каждое слово давалось Локи с трудом:

      — Это всё из-за меня! Не вернись я в город, Шмидт никогда не подумал бы на меня! Он кокнул её, ради послания… мне… я — следующий!

      — Шмидт? Ты считаешь — это он попытался ограбить банк? Да… Да, звучит логично, — задумался Тор. — Он брал в том банке заём, и оставил там на хранение бриллиант. Я уже допросил его, и вот сука, как только увидел — сразу почуял, что пахнет гавной. Ебучий, сука, Коллекционер! Видать хотел и рыбку съесть и на хуй сесть. То бишь: и бриллиантик сохранить и страховку за него получить. Вот только что-то пошло не по его плану. Алмазик-то спиздили прямо у него из-под носа, и было бы неплохо узнать, кто обошёл Шмидта, и у кого на самом деле сейчас в руках камушек? Ты точно к этому руку не приложил?

      — Клянусь памятью нашей матери!

      — Хочется верить…

      — Ну что ты там стоишь как вкопанный? Или ты вампир, и мне надо тебя пригласить?

      — Я не могу задерживаться — полно работы. Еду я принёс, информацию получил.

      — Разве мы не можем достичь какого-нибудь компромисса? Мне здесь не по себе, Тор! В душе слив забился, постель пахнет как наша бабушка, и я подозреваю, что здесь есть клопы!

      — Ну и что ты предлагаешь? Рассказать тебе сказочку на ночь?

      — Две головы лучше одной. Поработай здесь, я помогу!

      — Нет уж — дудки! — отказался Тор. — Ты итак слишком вовлечён в это дело. И если об этом узнает моё начальство — выебут без смазки! Оставайся тут и веди себя тише воды ниже травы, усёк? Я вернусь через три дня. Еды должно хватить.

      — После такой диеты меня точно ждёт гастрит. Ура! — саркастично ликовал Локи.

***

      Когда Тор подъезжал к своему дому, около него околачивалась какая-то незнакомка. Она задирала голову, пытаясь рассмотреть здание, и выглядело это странно. Стоило мужчине припарковаться и выйти, она сразу же прилипла к нему, да затараторила с блокнотом и карандашом в руке:

      — Джейн Фостер — «Асгард-Глобал». Вы не ответите мне на несколько вопросов?

      — С репортёрами дел не имею, извините.

      — Скажите: вы уже установили личность жертвы? Это правда, что она является незаконнорожденной дочерью мистера Старка?

      — Всего хорошего, — закрывая за собой дверь с драматичным хлопком перед её носом, ответил Тор.

      С отвращением и сожалением Тор понимал, что она далеко не последняя газетная муха, которая прилипнет к нему. Сняв с себя пиджак, Тор поужинал консервированными бобами в соусе и запил всё это бутылочкой пива. Завтра день ног в спортзале. Пропускать не хотелось, однако дело превыше всего. Перед сном он сёрфил интернет в поисках информации о Коллекционере. Статьи о нём рассыпались хвальбой: «Немецкий филантроп снова жертвует в фонд помощи бедным». И всё в том же духе. Будто кто-то выкорчевал из пространства любые скандалы о Шмидте, и сжёг в бензине.

      Ночью опять не спалось. По потолку ползли блики от проезжающих машин под окнами. В голове мелькали разные мысли. В конце концов, когда Тор заснул, снились ему кошмары: мёртвые тела, оторванные конечности, глаза навыкате, хрип товарищей, бульканье крови. Ощущения копоти на своих губах, как дрожит земля от очередного взрыва, звон гильз… «бам-бам-бам-бам», торопливые стуки в дверь разбудили Тора. Он вскочил весь покрытый потом, а сердце в груди так быстро билось, словно желая пробить дыру наружу. Снова: «бам-бам-бам-бам», и полуголый Тор моментально достал из тумбочки пистолет. Сняв предохранитель, он подкрался к двери, глянул в глазок, а там… Там стоял его брат. Весь покрытый сажей, со лба стекала струйка крови, рубашка изорвана, хватался за правый локоть и тяжело дышал.

      Быстро отперев дверь, Тор сразу зашипел на него:

      — Какого хрена ты здесь делаешь?! Разве я не велел тебе оставаться в номере?

      — Ну… номера больше нет, а гостиница…

      — Что? Что произошло?

***

      Тремя часами ранее.

      Локи готовился ко сну. Через стенку доносились ахи-вздохи других постояльцев, поэтому он накинул на голову подушку. Тут ему вдруг приспичило по-маленькому, и он пошёл в туалет. Стоит он, значит, справляет нужду, никого не трогает, но тут до уха доносится характерный треск стекла. Кто-то только что разбил окно и пробрался внутрь. Всё в груди замерло от страха. Под рукой никакого оружия, разве что вантуз или ёршик. Локи торопливо натянул штаны, открыл туалетный ящик, и из зубной щётки и бритвенного лезвия быстренько соорудил заточку. Украдкой поглядел в комнату, где увидел двух мужиков, перерывающих все его вещи. Прокрасться мимо них — гиблое дело, а вступать в схватку ещё хуже. В туалете не развернёшься, а они рано или поздно проверят его! Единственное преимущество — это факт внезапности, вот почему Локи решил всё же попытать счастье.

      В один грациозный прыжок Локи набросился на ближайшего из амбалов и приставил лезвие к его шее. Второй сразу же наставил на них пушку со словами:

      — А ну отвалил от моего кореша!

      — Слышь, не тычь в меня валыной! — наехал бандит.

      Мужик тот оказался сильнее Локи, одним махом перевернул его, и сбросил прямо на кофейный столик, который под весом несчастного сразу же и развалился. Тезис: «Внешность кошки, грация картошки» не про Локи, он имел и то и другое от кошачьих. А посему вовремя сумел увернуться от пули. Хлопок вышел столь громким, что даже ахи-вздохи соседей мигом прекратились.

      — Эй, хули ты творишь? Мы же должны были действовать тихо!

      — Не ну а чё он?

      Действительно, логика железобетонная. После первого выстрела было глупо осторожничать, Локи бы могли запросто изрешетить, если бы не одно «но». Они искали, угадайте что? Правильно — Алмаз. Именно поэтому он нужен был им живым. Амбалы набросились на ловкача, а тот боролся изо всех сил. В какой-то момент Локи заметил гранату, висящую на поясе одного из них, и к нему в голову пришла взрывная идея. В самом деле, кто приносит с собой на разборки гранату? Каким же надо быть долбоёбом? Локи сделал подсечку, незаметно снял чеку, а затем блестя пятками — прыгнул в окно. Взрыв вышел не то чтобы ярким и кинематографичным, но дыму вышло уйма. Лишь спустя пару кварталов, когда он доковылял до Волчьей улицы, до него дошло, что одна-таки пуля его задела. Правая рука раздалась жгучей болью, вся пижама изгавнялась в саже, ноги гудели, а в горле что-то застряло и всё время хотелось кашлять.

      Добредя до дома Тора, Локи наткнулся на преграду в виде запертой двери. Жил-то его братец на втором, а на первом прихожая в прачечную. Хорошо, что Локи всё время таскал в волосах невидимки, так на всякий. Ими-то он и взломал дверь.

      Теперь, рассказывая всю эту историю, Локи сидел на кресле с куском холодного мяса у отёкшего виска. Тор ахуевал, естественно, (либо так, либо он наконец-то научился вежливости и учтиво молча не перебивал).

      — Это пиздец, — констатировал Тор. — Тебе больше нельзя оставаться в стороне. Утром поедем в участок, и ты расскажешь всё капитану.

      — Нет!

      — Это не обсуждается!

      — Тор, пожалуйста…

      — Что пожалуйста? Не спасать твою шкуру? Потому что если так, то скатертью дорога! Спасай себя сам!

      — Ты и вправду такой тупой? Как думаешь, что предпримет твой капитан, когда узнает, что за мной охотятся? Они сделают из меня наживку, Тор! — прошипел Локи со слезами на глазах. Голова трещала, всё ныло и болело, а в ушах до сих пор раздавалось эхо от того взрыва. Осколки стекла, как оказалось, прилетели Локи в спину, и их пришлось вытаскивать щипцами. Тор имел опыт в лечении таких ран. Он приказал своему брату снять рубашку, вытащил все осколки, и принялся обрабатывать всё антисептиком. Тот шипел от боли и дёргался.

      — Ты так и так подохнешь. Шмидт тебя достанет. А с нами у тебя появится шанс вылезти сухим из воды. Сиди же ты, блядь, спокойно!

      — Ага, сто раз. Помнится, ты был нежнее, когда обрабатывал мои стёртые коленки в детстве.

      — Ещё помнишь?

      — Как такое забыть? Мой первый скейт, и первое сотрясение.

      — Тебе ещё повезло, швы не надо накладывать. У меня в отряде был один такой же везунчик, всё лицо в шрапнелях, а ему хоть бы хны. Метался от пулемёта к пулемёту, чтобы изображать численное превосходство. Враги думали, что нас десять, а нас было всего трое.

      — Что с ним стало?

      — То же, что и со всеми везунчиками — удача показала средний палец, и он угодил в одну из ловушек с гвоздями. Две недели тащили до госпиталя через джунгли, а там говорят: «Всё. Гангрена, у пацана. Надо ампутировать». Сейчас живёт в Кливленде на пособие по инвалидности.

      — Пиздец…

      — Ага.

      Наступило неловкое молчание. Когда Тор закончил обрабатывать раны на спине, приступил к перевязке правой руки. Царапина от пули была не глубокой, однако она прошлась по самому сгибу локтя, и была вероятность, что задела нервы.

      — Сильно болит? Потому что если да, то надо ехать в больницу.

      — Рукой двигать могу, не переживай.

      — Смотри мне.

      В этот момент телефон Тора завибрировал. Ну конечно же полиции стало известно про взрыв в гостинице. На месте уже допрашивают младшие офицеры. Про участие Тора пока что никому неизвестно, но это только дело времени.

      — Нам нужно прийти к компромиссу, иначе дальше мы не продвинемся.

      — Тор Одинсон идёт на попятную? Я что, уже умер и попал в рай? — съязвил Локи.

      — В рай ты не попадёшь. У тебя слишком грязное досье.

      — А твоё будто бы всё такое белоснежное и пахнет детской присыпкой.

      — Давай так: ты прекращаешь выёбываться, помогаешь нам распутать дело и поймать виновника, а я уберегу тебя от шальной пули. Идёт?

      — Ага, чтобы потом упечь меня за решётку, где чья-нибудь шальная заточка поселится у меня в печени? Не-а, не прокатит.

      — Ладно я договорюсь с прокурором и тебе дадут амнистию.

      — Вот когда увижу бумажку с печатью судьи, тогда и поговорим, — поставил тот ультиматум.

      — Для этого тебе надо будет приехать в участок, Локи.

      От этих слов тот нервно сжимал и разжимал губы. Водил глазами по комнате. Тор закончил с перевязкой руки, и повесил её за бинты на шее брата.

      — Эх, надо было сначала душ принять. От меня пахнет как горящей свалки.

      — И выглядишь так же.

      — У тебя не осталось ещё сигарет? Нервы ни к чёрту.

      — Есть кое-что получше, — заинтриговав его, Тор прошёл на кухню, открыл холодильник и достал оттуда бутылку рома. На этикетке рисовался весёлый пират в треуголке. Стеклянные бокалы звякнули, когда в них опустились кусочки льда. Обрадованный Локи подсел за барную стойку, и выхватил бокал сразу же, стоило горлышку подняться.

      — Не чокаясь, — сухо велел Тор.

      — Что, даже за маму?

      — Не начинай. Опять хочешь посраться?

      — Я… прости… — внезапно поник Локи, опустив взгляд.

      Они выпили молча. Потом ещё, и ещё. Тор вытащил вторую бутылку. И вот с этого момента горький вкус рома стал чувствоваться ещё острее, а хмель выкрасил щёки в пунцовый оттенок.

      — Знаешь, я тоже по ней скучаю, — признался Локи. — Даже несмотря на то, как она ушла, и что написала в записке… я…

      — Она не должна была… — добавил Тор, крепче сжимая бокал. — В плохие дни, как этот, мне проще винить тебя, чем её. Потому что ты всё ещё жив, а она уже нет. С неё нельзя получить ответа, да и стыдно злиться… на собственную мать. Но ты не виноват, Локи. Сука, ты же…

      — Не заслужил? — договорил за него брат. — Давай-ка я освежу тебе память: я угонял тачки для Шмидта с пятнадцати лет. Я упарывался грибами ещё до того, как это стало мейнстримом. Я толкал дурь за школой, а на заработанные деньги подкупал охранников клуба, где тусовался ночи напролёт с такими же обдолбанными отбросами, как и я сам. Из-за моей беспечности мать нашла нашу с тобой переписку, брат. Так что её слова о моей испорченности — чистая правда.

      — Тебе… Нам, нужна была помощь. Ей нужна была помощь! Того пиздеца не должно было случиться! — заявляя это, Тор широко жестикулировал, и уже был готов вот-вот разрыдаться. Часть рома пролилась на барную стойку, но он этого словно бы и не заметил. Локи вытер лужицу забинтованной рукой.

      — Пиздец — это часть жизни, братец. Ты не должен был попасть на ту мясорубку, которую они называют войной. Я не должен был пасть так низко, и стать мишенью для сразу двух боссов мафии. Дети в Африке не должны голодать, а дети Индии мыться в коровьем навозе, но такова жизнь. Такова! И больше никакова!

      — Я не хочу пить за это, — заявил Тор.

      — И за что же тогда, раз не за истину?

      — За то, чтобы эта ночь не кончалась. Чую я, что утром нас ждёт такой гемор, после которого тихая спокойная жизнь нам будет только сниться.

      На это Локи скромно пожал плечами, и чокнувшись с братом — осушил свой последний бокал рома.