Глава шестая

В то время как утренний туман ещё клубился между тускло-жёлтыми избами деревни, Мирена и Зубаир шагали по извилистым улочкам, сопровождаемые Феррой. Троица тяжело взвешивала каждый возможный ход в игре против коварства Зальнука. Мирена, чьё терпение было истощено, как вода в колодце в разгар засухи, не могла скрыть своего раздражения, которое росло в ней с каждой минутой их бессильного обсуждения. Её вздохи были громкими и полными отчаяния, словно осенний ветер, обрушивающийся на листья. Её вопрос прозвучал в воздухе, острый и пронзительный, как меч, выхваченный в бою.

— Ну и что? Как нам победить Зальнука и освободить Иошито? - Голос её дрогнул от смеси гнева и беспокойства, что стало ясно каждому, кто мог слышать.

Ферра, чьё сердце было не менее тревожно, но чья мудрость подсказывала искать свет даже в самой тёмной ночи, попыталась укротить волну беспокойства, пытаясь перевести разговор в более позитивное русло. - Не знаю, но... Что ж... По крайней мере, нам удалось предупредить всех об опасности. - сказала она, словно пытаясь найти звезду на затянутом тучами небе. Остановившись на мгновение, она оглядела своих спутников и, собрав в глазах отблеск решимости, добавила: "Это, по крайней мере, частичный успех." Её слова, хоть и невелики, были похожи на маленький проблеск света в глубине пещеры, подсказывая, что надежда ещё не угасла и что решение всё ещё может быть найдено.

Когда Ферра, с надеждой отражающейся в её глазах, как искры от костра, нарушила молчание, витавшее над троицей. - У кого есть какие-либо идеи, где вообще искать Иошито? - её вопрос разрезал воздух, словно лист камыша, пронзающий поверхность спокойной воды. Он призывал к действию, к обдумыванию, к совместным усилиям найти пропавшего монаха.

Мирена, чья душа была переполнена тревогой и беспокойством, как чаша, до краев наполненная горьким вином, начала чувствовать, что их задача — это не просто игла в стоге сена, а скорее игла в бескрайнем поле колючего терния. Сложность задачи принимала всё более устрашающие размеры, и она понимала, что дорога впереди будет извилистой и полной непредсказуемых препятствий.

Не смотря на утешительную мысль о том, что её дети находятся в безопасности под заботливым взором её сестры Джу, Мирена ощущала, что вес ответственности за поиск пропавшего Иошито тяжело давил на её плечи. - Понятия не имею. Похоже, найти его будет сложнее, чем я думала, - со слезами усталости, скопившимися в уголках её глаз, словно роса на ветке ранним утром, призналась она. Её голос был таким же утомленным, как и душа, и каждое слово казалось отягощенным бременем невыразимой печали и разочарования, которое они все разделяли.

Мирена, чьё сердце было тяжело от тревоги, словно старинный часовой механизм, переполненный ржавчиной от времени и горя, обратилась к своему мужу. Её голос был тихим, но в нём звучала настойчивость, как эхо в пустом храме: "Как ты думаешь, где может быть Иошито?" Её взгляд, наполненный беспокойством, искал ответ в глазах Зубаира, который стоял перед ней, как непоколебимая скала на берегу бурного моря.

Зубаир, разделяющий её озабоченность, был в замешательстве, как путник перед разветвлением дорог, где каждый путь обещает свои трудности и испытания. - Послушайте, я тоже не уверен, где находится Иошито. Всё это становится намного сложнее, чем мы первоначально все думали, - проговорил он, и его слова падали, как осенние листья, одно за другим, полные разочарования и тяжести. Голос его был полон усталости, и каждое слово казалось обремененным весом их неудач. Предложение Зубаира казалось отчаянной мерой, как если бы моряк предложил разделиться и искать маяк в тумане: "Давайте просто рассредоточимся и поищем везде, где только сможем." Его предложение было равносильно признанию, что надежда на благоприятный исход тускнеет, как звезда на рассвете.

Когда разочарование начало окутывать Мирену, как туман окутывает утренние холмы, её внимание вдруг было отвлечено тревожным шевелением под землёй. Все её чувства обострились, и сердце в её груди замерло, словно лесной зверь, почувствовав опасность. Шок и ужас окрашивали её лицо, как тень от облака, проплывающего над полем золотого ячменя, ведь то, что она заметила, было предзнаменованием новой опасности или, возможно, новой подсказки в поисках Иошито.

И тогда, словно сама земля решила породить чудо, перед Миреной и Зубаиром начало формироваться нечто, оживленно двигаясь и борясь с хваткой почвы. Из глубин земли, подобно зерну, прорастающему в первый росток, появился Эленис, бог урожая. С неожиданной грацией он начал отряхиваться, словно дерево избавляется от осенних листьев, удаляя с себя покров грязи. Мирена, чьё сердце и без того билось в унисон с тревожным ритмом неизведанного, издала крик — резкий и пронзительный, как ветер в зимнем лесу. Она отскочила назад, ошеломлённая неожиданным видением маленького божества, что встало перед ней как воплощение самой природы. Эленис, сияющий и величественный даже в своей земной убранке, на мгновение позволил себе улыбку, однако его настроение пошатнулось, словно колос под порывом ветра, когда он уловил в их глазах боязнь и смятение. Презрение и раздражение отразились в его взоре, когда он с сожалением констатировал их реакцию на его появление.

— Почему мы кричим, как будто увидели привидение!? Как будто богов никогда не видели. - воскликнул Эленис с лёгким укором. Он хотел напомнить им, что божественное вмешательство — не редкость для тех, кто ищет помощи в беде. Затем, его взгляд скользнул по деревне, ища знакомую фигуру монаха, которого он считал ключом к решению надвигающегося ненастья. - Где Иошито? - спросил он, голос его был твёрд, как кора старого дуба.

— Бог урожая? - неверно повторила Мирена, словно эхо прозвучало в её сомневающемся уме. Её глаза, выражавшие недоумение, вглядывались в лицо Элениса, искали подтверждение его словам. Божество было озадачено, его вековая уверенность в том, что жители земли узнают его по своему присутствию, колебалась, как лист на ветру. Эленис, наделённый вечной мудростью и мощью, казалось, верил, что его имя должно звучать в каждом доме и каждом сердце, как песня о плодородии.

Мирена, чувствуя тяжесть момента, плавно перешла к деликатному сообщению, которое нависло в воздухе, как тучи предвестники грозы. - Иошито... Зальнук забрал Иошито, - проговорила она, и её слова были тяжёлы, как капли дождя на лепестках увядшего цветка. Её голос отражал всю глубину несчастья, которое поглотило их мир.

Глаза бога сузились, в них промелькнуло отражение тьмы, с которой теперь предстояло столкнуться. Он мог видеть сквозь пространство и время, и теперь его взгляд углубился, словно он пытался проникнуть в самое сердце невидимого врага. Эленис понимал, что ситуация была серьёзной: если Зальнук, коварный и могущественный, действительно забрал Иошито, то это означало, что зло распространилось дальше, чем можно было предполагать, что угроза была более насущной, а время для действий — всё более ограниченным. Торжественный и сочувственный жест Элениса, его рука, мягко прикоснувшаяся к руке Мирены, был полон невысказанных обещаний и безмолвной поддержки. В этом прикосновении лежала сила вековых полей и уверенность нескончаемого цикла жизни.

— Мы найдём его, - словно ветер, прошептавший сквозь золотые колосья пшеницы, прозвучал его голос, набирающий силу и определённость, готовый принести новую надежду в их опустошённые сердца.

Пока Мирена тяжёлым шёлком слов продолжала обматывать судьбу молодого монаха, Эленис, собрав в своих глазах сумерки предстоящей бури, вздохнул, пропитанный глубокой усталостью и отголосками древнего горя. Его голос, отзвучавший громче, нёс в себе вековую тяжесть и опечаленность информацией, которую передавала женщина. - Дайте угадаю... Зальнук отвёл его в пещеру Оцири, не так ли? - слова его были тяжелы, как затянувшиеся тучи на горизонте. Ответ Элениса был окутан туманом неопределенности и неясности, витавшей между ними, словно пара невидимых путников, блуждающих в разных направлениях по лесу недопонимания. Мирена почувствовала, как будто они говорят на различных языках — её и божественном, где каждое слово и имя имеет свои корни и ветви, уходящие в глубь вековых легенд и мифов.

— В пещеру Оцири? - эхо её вопроса разносилось вокруг, как лист, кружащийся в осеннем вихре, полное непонимания и внезапно возникшего страха перед неизвестным. - Что это за пещера? - прозвучал её голос, в котором переплелись нити любопытства и тревожных предчувствий. Её запрашивающий взгляд искал ответы, которые могли бы осветить тёмные уголки ситуации, в которой они оказались.

Уши Элениса, тонко настроенные на мельчайшие колебания земных струн, уловили замешательство, отражённое в голосе Мирены, и почувствовали, как невидимая паутина недопонимания тонко опутывает их беседу. Эленис, величественный в своём спокойствии, но внутренне раздражённый этим затруднением в общении, решил развеять туман путаницы словами, проясняющими как луч света, пробивающийся сквозь кроны древних деревьев.

— Пещера Оцири — это место, где в настоящее время скрываются и обитают различные монстры, приеспешники Зальнука. И там когда-то он заточил кое-какого духа, которого Зальнук хочет выпустить, чтобы использовать в своих интересах, - объяснил Эленис, его тон был ясен и лаконичен, как мерный ритм капель, падающих в водоём в безветренный день.

Мирена, Зубаир и Ферра подавили в себе волну удивления и беспокойства, которые вспыхнули в их сердцах, словно искры от костра, когда они узнали о природе пещеры Оцири. Они посчитали это место абсолютно опасным, лабиринтом, полным теней и коварства, где каждый поворот мог стать ловушкой, а каждая тень — затаившимся хищником. Иошито теперь стоял перед смертельным испытанием, и мысль о том, что он один должен противостоять тем тварям, которых скрывало это место, окутывала их души тяжёлым покровом тревоги.

— Звучит очень опасно! - изрекла Мирена с нотками дрожи в голосе, пронзительно и горячо, как стрела, выпущенная в темноту ночи. Она охвачена была трепетом за судьбу молодого монаха, и в её словах звучало отчаяние, словно струна лютни, перетянутая до предела. - Иошито может там умереть! Что мне делать!? - спросила она, и её тон был так насыщен тревогой, что в воздухе витала паника, густая и тяжёлая, как туман перед рассветом.

Эленис, чьи уши были проницательны, как листья, улавливающие росу утром, вслушался в явную панику в голосе Мирены. Взгляд бога урожая отразил острое осознание того, что женщина перед ним стоит на краю отчаяния, как птица перед полётом в бескрайнюю бездну. Он понял, что Мирена готова броситься в самое пекло, лишь бы спасти молодого монаха, и что бремя стресса от нависшей над ними угрозы стало для неё непосильным.

Эленис, чьё сердце было привычно к ритмам природы, а не к волнениям человеческих душ, решил взять другой курс в общении с этой женщиной, тёплый и ласковый, как осеннее солнце после холодного утра. - Пожалуйста, постарайтесь сохранять спокойствие, - промолвил он, слова его были мягкими и успокаивающими, словно ветер, что нежно качает колыбель листьев.

Мирена, в своём беспокойстве, была подобна разбившейся волне о скалы: явно расстроена и подавлена той бурей обстоятельств, которая захлестнула их жизни. На призыв Эленис о сохранении спокойствия, она упала на колени, предавшись отчаянию, как корабль, что принял решение сдаться власти шторма. Она стала умолять его божественность, свои слова превратив в молитву, воплощение страха и надежды.

— Пожалуйста, Боже, спаси Иошито. Не дай ему умереть, он так молод. Пожалуйста! - её голос был пронзителен, как стон зверя, попавшего в капкан, и в каждом слове звучала мука и трепет за судьбу своего сына.

Эленис, чьё существование было вне времени, ощутила внезапный порыв человеческого отчаяния и неистовые мольбы Мирены. В её глазах отразилось понимание того, что простая просьба о помощи переросла в крик о спасении жизни. Она осознала, что ситуация требовала не просто божественного вмешательства, но и глубокого сочувствия к страданиям перед ней. Этот момент заставил Эленис почувствовать срочность и необходимость действий, которые могли бы разрешить эту непростую задачу и вернуть молодого монаха.

Мольба женщины, пронзительная и чистая, как ручей в лесу, заставила выражение лица Эленис застыть, отражая горе и сочувствие, словно её внутренний мир был внезапно осенён тенью тучи, накрывшей солнце. Эленис, величественный даже в этот момент глубокого сопереживания, стал кивать головой, тяжело и вдумчиво, как зрелые колосья под порывами ветра, признавая отчаяние, что сквозило в каждом слове Мирены.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы спасти его, - заявил Эленис, и его голос звучал торжественно и сочувственно, словно заря возвещает о начале нового дня. Это было обещание, крепкое как древние корни, опускающиеся глубоко в землю.

Немедленная реакция Мирены на заверения Элениса была столь же непосредственной и чистой, как первый луч солнца, пробивающийся сквозь тучи. Улыбка, медленно распустившаяся на её лице, стала воплощением облегчения и благодарности, искрящаяся в её глазах, словно отблеск воды на солнце. Мирена, с грацией, присущей только тем, кто стоит перед лицом чуда, протянула руку и взяла руку бога в свою, скрепив пальцы вместе в жесте, переполненном благодарностью.

— Благодарю тебя, Боже! - произнесла она, и в её голосе нежилась благодарность, в её взгляде — мерцала надежда, которая зажглась вновь, как светильник в темной комнате. Эленис, чьи руки теперь держали руку женщины, кивнул в ответ, тихо и с достоинством, как дерево кивает в ответ на приветствие ветра. В этом жесте было признание общего стремления к безопасности и благополучию молодого монаха, их единой цели, которая теперь соединила их судьбы в сложном танце надежды и решимости.

С лёгким мерцанием взгляда, словно звезда, мигающая на небесной ткани, Эленис перевёл свои глаза на руку Мирены, тепло и нежно покоившуюся между его божественными пальцами. С глубоким, тихим вздохом, наполненным обещаниями весеннего бриза и плодородием земли, он ответил: "Всегда пожалуйста. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы убедиться, что молодой монах вернётся домой целым и невредимым", - его слова текли мягко и утешительно, как ласкающий поток омывает истомившиеся берега.

Мирена, однако, казалась погружённой в море затяжного беспокойства, волнуясь о бурях, которые могли быть скрыты за горизонтом, даже несмотря на заверения бога. Её сердце было похоже на птицу, вздрогнувшую от каждого шороха, в предвкушении как спасения, так и опасности.

— Ну... пока ты спасаешь монаха, что нам делать? - спросила она, и её голос отражал в себе затянувшееся замешательство, как лабиринт, извилистые пути которого теряются в тени. Её вопрос витал в воздухе, мягкий и проникновенный, как далёкий зов в ночи, искал якорь в бурном море неизвестности. В голосе Мирены звучал не только поиск совета, но и желание осмыслить свою роль в предстоящей борьбе, пока бог ведёт свою битву за возвращение монаха из пучины опасности.

Эленис, с тяжестью веков на своих плечах, вдохнул воздух мира смертных, медленно и глубоко, как будто пыталась насытиться его беспокойной энергией. На мгновение он отвёл взгляд от Мирены, словно искал мудрость в самой ткани бытия, прежде чем вновь обратиться к женщине.

— Лучшее, что вы могли бы сделать, и самое полезное, — это помолиться о благополучном возвращении молодого монаха. Если вы это сделаете, я могу заверить вас, что молодой монах, скорее всего, будет возвращён невредимым, - добродушно заявил Эленис, его слова были мягкими и убедительными, словно ручей, который уверенно течёт к своему истоку. Тон Элениса нёс намёк на глубокое понимание того беспокойства, которое всё ещё тревожило сердце Мирены, но в его словах прозвучала и надежда — тихая уверенность в том, что всё обернётся к лучшему.

Мирена, словно ученица, внимательно впитывавшая знания от мудреца, была удовлетворена ответом, данным богом. Её глаза отражали новое понимание, и в её душе зрело осознание того, что их совместные усилия несут в себе силу.

— О, хорошо... Я понимаю, - промолвила Мирена, и её кивок был лёгким, как первый весенний лепесток, касающийся земли. В её словах чувствовалось облегчение от того, что даже в мире, полном теней, она могла что-то сделать, чтобы приблизить возвращение света. Теперь она знала, что их усилия, смешанные с божественным вмешательством, могут стать камнем преткновения для злых сил, стремящихся удержать молодого монаха в своих когтях.

В этот момент Зубаир, Мирена и Ферра обменялись взглядами, полными невысказанных слов и молчаливых обещаний. Они были словно три точки опоры, три столпа, удерживающие мост над пропастью неизвестности, прежде чем бог урожая, сияющий светом вечного весеннего рассвета, направил бы свои шаги к подземелью, чтобы забрать молодого монаха.

Эленис ушёл под землю, где корни времён сплетаются в непроницаемый лабиринт, следуя к подземелью, сокрытому от глаз смертных. Он был полон решимости найти монаха и руководствовался светом своего божественного знания, чтобы освободить его из плена злых сил. Его фигура, теперь лишь тень в сумеречном свете, растворилась в тьме подземного мира.

Мирена нашла утешение в словах Элениса и в том руководстве, которое он предоставил. В глазах трёх людей появилась твёрдая уверенность в том, что каждый из них знает свою роль в этой великой драме спасения. Теперь они были вооружены знанием, какой вклад они могут внести в общие усилия. Мирена почувствовала, как в её груди растёт уверенность, что её молитвы, искренние и горячие, словно пламя свечи в ночной молитве, станут неотъемлемой частью их действий. Она крепко верила, что эти молитвы окажут поддержку в спасении молодого монаха и что их благодарные воззвания к богу урожая не останутся без ответа. В сердце Мирены зародилась надежда на то, что Иошито вернётся к ним домой, целым и невредимым, воплощая в себе ту жизненную силу, которую Эленис обещал сохранить.

В это время, в далёком уголке пещеры, утопающей в глубинах земных недр города, после того, как произошло падение Иошито, перенёсшее молодого монаха в мир, неведомый и полный тайн. Он был словно звездоплаватель, выброшенный на чуждую планету, где каждый камень и ветер говорят на непонятном языке тишины. Сидя в полусогнутом положении, Иошито вздыхал глубоко, словно ветер, вздымающий волны на поверхности спокойного озера, в попытке осмыслить окружающее. Он старался оставаться оазисом спокойствия в пустыне хаоса, пытаясь собрать свои мысли и удержать в узде беспокойство. Проход, куда его занесла невидимая рука судьбы, теперь был завален, словно горные вершины, утратившие свою стабильность во время землетрясения. В этой клетке из камней, Иошито не имел ни малейшего представления о своём местоположении, и его ориентиры были сметены, как осенние листья под порывами ветра. Изоляция, одиночество и неизвестность плотно обвили его, как лоза, устремляющаяся вверх по дереву. В этом незнакомом месте, окруженном жуткой и пугающей тьмой, которая казалась живой, биение его сердца участилось, и страх начал разрастаться внутри него, как сумерки, поглощающие день.

Но тогда, в момент наивысшего отчаяния, Иошито призвал к жизни наставления своего учителя, словно вспоминая давно забытую мелодию. Он попытался сосредоточиться, чтобы успокоить свой беспокойный разум, словно мореплаватель, ищущий свою звезду в ночном небе. Вспоминая учение, он нашёл в себе острый островок спокойствия в шторме своих мыслей, что позволило ему вновь обрести контроль над дыханием и сердцебиением. И в этом тёмном закутке земли, Иошито начал плести защитный кокон из своих медитативных практик, готовясь к тому, чтобы противостоять предстоящим испытаниям.

Внезапно, как тайный посланник ночи, Иошито уловил слабый шелестящий звук, который пробирался к нему сквозь мрак, словно листья шепчутся друг с другом под дуновением невидимого ветра. Сквозь щели в каменных стенах пещеры просачивался свет, тонкая струя надежды, проникающая в темноту заточения Иошито. Он, осторожно, словно лис, пробирающийся через спящий лес, приблизился к свету, но с каждым шагом, казалось, воздух вокруг становился плотнее, и стены пещеры оживали, готовые открыть ему новые тайны. Когда Иошито начал двигаться к источнику света, он почувствовал, как стена перед ним начала расступаться, словно туман, развеиваемый лучами рассвета.

Попытки Иошито оставаться спокойным и собранным, казалось, терпели неудачу, поскольку его внутренняя буря нарастала, как волны во время шторма. Напряжение в его мышцах усиливалось, и страх начал прокрадываться в его сердце, словно тёмный вор, желающий украсть последние лучи мужества.

Шуршащий звук из глубины пещеры стал гимном неизвестности, источником которого было только догадки. Это зов неопределённости подталкивал Иошито двигаться вперёд, к источнику света, к обещанию разгадки и, возможно, к пути домой. Однако когда стена подалась при его прикосновении, он осознал, что пещера была хрупким созданием, скрывающим в своих недрах и риск, и спасение. Он понял, что каждый его шаг должен быть измерен и осмыслен, чтобы предотвратить любые возможные катастрофы, которые могли подстерегать его в этой лабиринтовой глубине.

Иошито, с осторожностью кошки, встретившей незнакомую территорию, подкрался к проходу, откуда долетал шёпот света. Он коснулся первого камня, его пальцы ощупали его текстуру, словно читая историю земли, и начал осторожно, с уважением к древнему строению, сдвигать его в сторону. С каждым движением, медленным и взвешенным, как вдумчивые шаги старца, он расчищал проход от камней, пока, наконец, не пробился сквозь. Преодолев оставшиеся обломки и взлетевшую в воздух пыль, Иошито вступил в просторную пещеру, где свет, словно затерянный путник, находил свой путь через трещины в каменной плоти скалы. В глубине его сознания оживали древние рисунки на стенах — таинственные символы и изображения существ, они танцевали в свете, как тени от костра.

— Что это? - прошептал Иошито, голос его был тихим, переполненным любопытством и волнением перед лицом древней загадки. Таинственная энергия окутывала это место, словно невидимый туман, и молодой монах почувствовал, как в его сердце зарождается новая глава его приключения.

Пробравшись по узким проходам внутри пещеры, Иошито наткнулся на странную круглую форму, словно алтарь времени, на котором был нарисован большой символ — таинственный и могущественный, как знак, оставленный самими богами. Он стоял перед ним, оцепеневший и в то же время проникнутый неподдельным восхищением перед этим величественным знаком, чувствуя, что каждый шаг вперёд открывает ему новые глубины мира, в котором он был всего лишь гостем.

Несмотря на тяжёлую пелену первоначальных опасений, что обвивали его сознание словно плотный туман, Иошито нашёл в себе силы воли, чтобы преодолеть свои страхи. Подобно путешественнику, ступающему в неизвестные воды, он медленно, но уверенно шагнул вперёд, чтобы исследовать таинственный символ, что заманивал его, как сирена зовёт моряков в глубины. Прикосновение его руки к символу пробудило странное ощущение, словно в его венах вдруг потекло нечто совершенно иное, не земное. Он вздрогнул, ахнул от страха, и в его глазах вспыхнуло странное свечение, подобное зареву невиданной звезды. Это мощное ощущение усиливало его страх, но в то же время приковывало его к этому мистическому кругу, словно магнит.

— Что это такое? - изрёк Иошито, его голос дрожал от непонимания и ужаса, отражая вихрь эмоций, что разгорался в его груди. Когда мистический круг начал наполнять его ум ошеломляющими мыслями и голосами, словно древний хор шёпотом делился сокровенным знанием, он почувствовал, как его психическое состояние начало меняться. Внезапная вспышка голосов, казалось, пыталась донести до него что-то более глубокое, что-то, что лежало за пределами обыденного понимания и, возможно, более мистическое.

Эти голоса, мягкие и настойчивые, как ветер, шепчущий в кронах старых деревьев, предлагали Иошито путь, который мог привести его к пониманию древних загадок, скрывающихся в этой пещере, или даже к ключу, который откроет ему путь назад к свету.

Среди калейдоскопа звуков и голосов, что витали в воздухе как дым от таинственного огня, одно ясное и мощное заявление внезапно прорвалось через неразбериху, словно гром, раздирающий небесную тишину. - ПОЧУВСТВУЙ СВОЮ СИЛУ! - эти слова отгремели в сознании Иошито с неотразимой силой, призывая его принять и обуздать странные и подавляющие энергии, которые внезапно начали наводнять его психику. Этот грозовой всплеск в его уме внезапно вырвал Иошито из его трансового состояния, как ветер, что вырывает осенний лист с ветки. Сердце монаха стучало, словно барабан, вызывая в нём желание избежать этой неведомой и ошеломляющей интенсивности, что заставила его отступить от мистического круга.

Когда он сделал шаг назад, круг начал светиться жутким и зловещим светом, словно зияющая пасть тьмы вдруг приняла на себя вид маяка. Структура круга начала удаляться от него, и Иошито, схваченный холодом страха, мог только наблюдать, как перед его глазами открывался вход в неизвестную область — тайну, которую скрывал круг. С отступлением круга перед Иошито открылся величественный зал, его великолепие било через край, как вода через плотину. Величественные стены зала были украшены орнаментами, мерцали в свете, создавая иллюзию, что сама пещера жива и дышит, полна тайн и вековых секретов. Великолепие этого зрелища было ошеломляющим, и его потрясающий интерьер пульсировал ощущением величия, поглощая Иошито и приглашая его войти и стать частью древней истории, которая теперь начала раскрываться перед ним.

Сверкающие, словно утренняя роса под лучами восходящего солнца, кристаллы и яркие фонари, подобные звёздам, висящим на небесном полотне ночи, дополняли великолепную атмосферу этого места. Их свет наполнял пространство ощущением волшебства и неуловимой красоты, в каждом отражении танцевали маленькие радуги, оживляя стены своими капризами света. Это место было окутано аурой таинственности, словно древний храм, оставленный временем в покое, но всё ещё дышащий историями и воспоминаниями. Его обширная и элегантная форма, каждая линия и изгиб, рассказывали о давно забытых ритуалах и знаниях. Множество неизвестных аспектов самого места создавали перед Иошито картину, внушающую благоговейный трепет, как перед лицом необъяснимого чуда.

— Это... Это я сделал? - пробормотал Иошито, его голос был полон шока и изумления, поскольку он стоял перед величием, которое казалось слишком грандиозным, чтобы быть реальностью. Возможно, это была игра света и тени, или же он действительно открыл портал в мир, о котором только слышал в легендах. Молодой монах продолжил свои исследования внутри зала, его шаги эхом отдавались в пространстве, похожем на пещеру, каждый шаг приближал его к новым открытиям. В конце концов, его путь привёл к дополнительному дверному проёму, который стоял открытым, как приглашение к продолжению путешествия в неизведанное.

Иошито переступил порог с возрожденной уверенностью и решимостью, грудь его наполнилась вдохновением. Он почувствовал, что стоит на пороге раскрытия многих тайн этого загадочного зала и его окрестностей, и что каждый следующий шаг будет носить в себе ключ к новым знаниям и, возможно, к пониманию его собственного предназначения.

Переступив порог величественного зала, Иошито столкнулся с поразительным зрелищем — красивая девушка стояла на сцене, подобно живописной статуе, ожившей из мрамора под влиянием неизведанных заклинаний. Её облик представлял собой слияние человеческой нежности и нечто сверхъестественное, что навевало мысль о том, что она, вероятно, была духом молодой заключённой девушки. Окружённый аурой мистики, Иошито почувствовал, как его охватывает глубокое и интенсивное чувство трепета и дурных предчувствий. Всё его существо наполнилось противоречивыми эмоциями при виде этой юной леди-духа, которая, стоя перед ним, излучала нежность и тайну. Он попытался собраться с духом, дабы не предаться волнению, и осторожно, как лист, опускающийся на поверхность спокойного озера, приблизился к ней.

— Э-э... Привет? - пробормотал Иошито, его голос был вкраплен осторожностью и нерешительностью, которые испытывает путник перед непознанным чудом природы. Девушка-дух, словно ветер, вздохнула, и её голос принял форму пения, сладкого и тоскливого:

"Я была заключена в эту тюрьму,

О, избранный мой, твой лик меня пленил,

В сером мире стал надеждой и опорой,

Ты пришёл, как солнца луч, что тьму пронзил,

И зазвучал, даря мне смех и взоры!" Её голос возносился выше, и она подняла руки и голову, закрыв глаза, словно в молитве или экстазе, а затем резко повернулась к монаху:

"Я нашла своё, я обрела тебя,

Мой путь с тобой всегда открыт навстречу,

С тобой преград не существует для меня,

Вместе мы пройдем, пусть мир согреет светом!" Она продолжила свой гимн, левитируя выше, её платье светилось ярко, словно сама пещера стала источником света, её ткани танцевали в пространстве, отражая и преломляя свет.

Иошито был охвачен внезапным и ошеломляющим чувством удивления и благоговения перед этим феноменальным зрелищем. Мелодия, которую издавала девушка на сцене, создавала волшебное действо, от которого захватывало дух, и вся пещера озарилась, наполнившись светом, словно заря нового дня прогоняла ночные мраки. Внезапный всплеск яркого света был так интенсивен, что на мгновение ослепил Иошито, заставив его инстинктивно прикрыть глаза руками. В этом свете, среди музыки и пения, молодой монах понял, что стал свидетелем чего-то волшебного, чего-то, что перевернет его мир и представления о реальности.

После того как вспышка света рассеялась, как утренний туман под лучами зари, девушка-дух, словно сонная бабочка, оказалась в объятиях Иошито. Она нежно взяла его за плечи — прикосновение было таким же лёгким, как лепесток, касающийся поверхности воды, и продолжила петь, её голос разливался по залу, словно весенний ручей, в который влюбилась тишина:

"В душе моей расцвёл весенний сад,

Когда меня ты осветил своим участьем,

С тобой всё ярче каждый мой наряд,

И даже в стужу я цвету прилюдно!" Сказав это, девушка-дух плавно, как тень в полночь, обошла Иошито и подошла к сцене. Рядом с ней, будто из ниоткуда, по волшебству, появился прозрачный цветок. Она мягко села в его середину, словно фея на троне из утренней росы, и продолжила своё пение:

"Освободилась из оков мечта,

И стал ты воплощеньем её, света,

Твой взгляд горит, сияя изнутри,

Заполняя светом сумрачные дали!

Пусть мир услышит нашу песнь и грусть,

Что превратилась в танец лёгкий и весенний,

Мы будем вместе, одолев любую стужь,

И счастье обретём в объятиях сердечных!" Её пение усилилось, и она громко запела, поднимая руки к небесам, в знак торжества и воссоединения души с миром. Иошито, зачарованный и поглощённый действом, стоял в полном изумлении. В его глазах отражалась вся гамма чувств: от непонимания до восхищения, от страха до благоговения. Всё пространство зала наполнилось светом и музыкой, и он почувствовал, как его душа отзывается на этот гимн свободе, любви и надежде.

Когда Иошито, погружённый в созерцание этого волшебного момента, внезапно почувствовал лёгкое прикосновение — руки девушки-духа, словно лепестки, развеваемые ветром, коснулись его плеч. В этот миг его тело вздрогнуло, как осиновый лист под порывом весеннего бриза. Затем она, словно луна, отходящая от земной тени, отошла от Иошито и села на прозрачный цветок. Этот цветок, воплощение чистейшего волшебства, появился, казалось, из самого тонкого воздуха, украшая сцену своим присутствием. Иошито смотрел на девушку-дух, его глаза расширились в благоговейном изумлении. Внезапное действие оставило его в полном недоумении, и бровь его приподнялась, выражая немое восхищение перед этим чудесным зрелищем, которое развернулось перед ним. Он почувствовал себя путешественником в стране чудес, где каждый поворот скрывает новое волшебство. Когда музыкальный и ангельский вокал девушки-духа затих, наполнив зал последними звонкими нотами, Иошито оказался поглощён раздумьями. Он задавался вопросом, был ли он избран для свидетельства чего-то поистине экстраординарного и мистического. Была ли эта сцена реальной или всего лишь галлюцинацией, вызванной магической энергией или из-за удара головой об камни при падении?

Внезапное и энергичное приближение духа, окутанного аурой радостного излучения, словно первые лучи утра пронзают ночную завесу, застало Иошито врасплох. Он почувствовал смесь смятения и восхищения её восторженной и позитивной манерой поведения. Как молодая ветвь, колеблемая ветром, дух нетерпеливо подлетела ближе к молодому монаху, её взгляд искрился волнением и оптимизмом, создавая вокруг себя атмосферу бесконечной жизнерадостности и надежды.

— Привет! Ты тот самый монах, не так ли?! Меня зовут Киран! Я дух рассвета и песен! - воскликнула она, её голос звучал ярко и жизнерадостно, словно колокольчики в долине, где только что расцвела весна. Каждое слово отражало искреннее волнение и легкость духа, которая была присуща Киран.

Ум Иошито ещё путешествовал по лабиринтам собственного недоумения, он был несколько сбит с толку её внезапным появлением и знанием о нём. Он почувствовал себя как путник, стоящий перед зеркалом, в котором отражается неизведанная тропа.

— Э-э... Здравствуй, Киран, меня зовут Иошито. Рад познакомиться с тобой. И... Подожди... Что ты подразумеваешь под "Ты тот самый монах"? - спросил он, вопрос его был проникнут недоумением и любопытством, в его глазах светилось желание разгадать ту загадку, которую представляло его внезапное знакомство с Киран. Молодой монах пытался понять намерения Киран, стоящей перед ним не только как посланница рассвета и песен, но и как ключ к разгадке тайны, в которую он, казалось, был вовлечён.

Киран, чья улыбка была лёгкой и игривой, как ветерок в знойный день, усмехнулась и начала отвечать на вопрос Иошито, её глаза искрились озорством и тайной. - О! Ну... Я имею в виду, ну, на тебе эта что-то типо рясы, и твоя аура просто кричит о духовности, поэтому я предположил, что ты и есть тот самый монах, ну тоесть монах! - она объяснила это весёлым и оживленным тоном, словно соловей, что веселится в буйстве весны, а затем добавила: "Не важно" - и махнула рукой. Её слова танцевали вокруг Иошито, будто лёгкие листья, играющиеся в воздушном вихре.

Её слова, пронизанные неподдельным весельем и тонким насмешливым подтекстом, были дополнены игривым блеском в глазах, который говорил о том, что она воспринимает мир через призму юмора и лёгкости. Однако, в её голосе также чувствовалось уважение к его духовному облику, словно она узрела в Иошито что-то большее, чем просто внешние атрибуты.

Разъяснение Кирана, с её игривым взглядом на его одежду, было как вспышка солнца сквозь облака, рассеивающая туман недопонимания, который окружал Иошито. Её слова привнесли в разговор краткий момент беззаботности, и внутреннее беспокойство и замешательство Иошито на мгновение прекратились. Они сменились отношением любопытства и заинтересованности, как путник, который, наконец, нашёл указатель на дороге, ведущей к новому горизонту приключений и открытий.

С набирающим уверенностью взглядом, Иошито перешёл от недоумения к прямому расспросу о цели присутствия Киран в этом мистическом зале, залитом светом и тайнами, словно анфитеатре древних богов. - Понятно.... Что ты здесь делаешь? - спросил он, его голос отражал неподдельный интерес и замешательство, как моряк, который увидел непознанную звезду на небосводе.

Киран, чей смех и хихиканье были лёгкими и воздушными, как ветер, играющий в ветвях вишнёвого сада, пожала плечами. Её ответ был прост и искренен: "Я нахожусь здесь в заключении. Я была заключена здесь Зальнуком и на протяжении многих веков я хотела помочь разорвать зловещий тёмный круг, который губит урожай и заставляет страдать деревни. Мне немного скучно и одиноко, так что приятно пообщаться с кем-то новым, понимаешь?" Её слова текли легко, как ручей в роднике весны, и её тёплое и дружелюбное поведение вносило яркий свет в тёмные уголки Иошито. Несмотря на груз вековой печали, что лежал на её духе, она сохраняла невиданное лёгкое и весёлое настроение, вызывая улыбку на лице Иошито. Он уловил в её словах мелодию надежды и дружелюбия — они были как тёплый луч солнца, пробивающийся сквозь кроны деревьев, рассеивая тени и привнося в сердце уют и радость.

Признание Киран о её пребывании в заточении, в оковах векового одиночества, пробудило в Иошито глубокое сочувствие. Его собственный опыт одиночества, хоть и в менее мучительной форме, вызвал отзвук в его сердце, как далёкий колокол, звон которого достигает уединённого путника в тишине вечера. - Ох... Я сочувствую. Ужасно так долго оставаться здесь одному, - сказал Иошито, его голос был полон искренней скорби и понимания, словно облако, которое приносит тень на знойный день.

Когда Киран раскрыла своё желание помочь положить конец тёмному кругу, который столетиями сеял гибель среди посевов и приносил страдания деревням, Иошито ощутил в себе смесь потрясения и озадаченности. Его душа была полна жажды ответов, и в его умах вихрились вопросы, как листья в осеннем вихре. - Стоп, стоп! Ты сказала "тёмный круг"? Ты знаешь, как он действует, и что происходит? - спросил он с удивлением и непониманием, отражающими внезапное озарение, что перед ним возможно стоит ключ к разгадке той тёмной загадки, которая держала его в страхе и неведении.

Киран, словно скульптор, вдумчиво обдумывающий свой следующий удар долота, задумчиво кивнула. Её взгляд устремился в даль, где таились ответы на вековые вопросы, и она продолжила отвечать на расспросы Иошито. - Да, я знаю, как это работает и что происходит, - заявила она, и в её голосе звучали нотки уверенности, взятые из глубины времени, и понимания, словно она читала страницу из открытой книги истории.

— Я искала возможность и время, чтобы помочь в разрушении тёмного круга, который преследовал многие места на протяжении многих веков. Тебе нужно будет собрать три светящихся кристалла, которые где-то разбросаны по этой земле, оживить их магической энергией и принести их в эту комнату - продолжила она, и её слова были полны надежды и силы, как рассвет, который прогоняет ночь.

— Только с их помощью ты сможешь снять проклятие злого духа Зальнук и восстановить процветание в деревне, - объясняла Киран. В каждом слове Киран чувствовалась не только уверенность и решительность, но и безграничная вера в то, что мир может быть исцелён, что его свет может быть возвращен. Её голос был как звон колокола, призывающего к действию, и каждая интонация несла в себе искру магии, которая могла пробудить дремлющую в Иошито смелость и решимость.

Краткий миг беззаботности, который словно даром подарила Киран, растаял, как утренняя роса под жарким солнцем.

— В западных полях спрятан первый, в колдунском замке второй теснится,

Третий же в глубине лабиринта, где статуи встают с места.

Три кристалла, силой тьмы окутанные, ждут освобождения в борьбе,

Отважный сердцем истину разгадает, где каждый из них найдёт своё место в свете, - Леди-дух вернулась с ответом, который был загадочным и туманным, как пророчество некоего древнего оракула. Её слова, наполненные лукавством и мудростью веков, вызвали у Иошито всплеск негодования, словно он был рыцарем, которому вместо карты полагались лишь сказки ветров.

— Спасибо за подсказку... - саркастически пробормотал Иошито, его слова были пронизаны иронией, как стрелы, насмешливо пущенные в тень. Киран, не утратив способности ловко вести беседу, словно танцор на балу, отпарировала сарказм: "Не за что," — её голос звучал задорно и легко, как весенний ветерок, который несёт на себе аромат диких цветов.

Иошито, кратко закатив глаза, как актёр, который подчёркивает своё раздражение перед публикой, не мог не усмехнуться перед лицом игривой и непрактичной натуры леди-духа. В глубине души он осознавал, что игра слов с Киран была не более чем лёгким вальсом на краю опасного пути, который ему предстояло пройти.

Мгновения текли медленно, и каждое слово, каждая реплика, хоть и были полны остроумия, оставались столь же пусты и бесплодны, как заброшенные поля без заботы бога урожая.

Молодой монах, чья душа устала от неопределённости и пустых слов, вздохнул тихо, выражая своё разочарование в их плодотворной беседе. Он чувствовал, как его настроение, словно погода в период межсезонья, меняется от ясного к ненастному. Внезапная смена тона разговора, обмен шутками, которые казались бесконечным танцем слов, без результата — всё это внесло в его душу тень сомнения и раздражения. В этот момент, из-под земли, как бутон, пробивающийся сквозь толщу земли в поисках света, появилась фигура. Иошито, в первый миг охваченный страхом неизвестности, инстинктивно отшатнулся назад. Однако, когда он узрел, что это был не кто иной, как бог урожая Эленис, его сердце наполнилось облегчением, и по его венам снова потекла тёплая волна оптимизма.

Обернувшись к Эленису, Иошито осмотрел его с любопытством и лёгким намеком на подозрение, ведь неожиданное появление бога в такой критический момент не могло быть случайностью.

— Мастер? - из уст Иошито вырвался вопрос, словно лист, уносимый ветром из знакомой аллеи. С прибытием его любимого и доверенного бога урожая, в душе монаха вспыхнул свет радости, как зарница на небе после долгой грозы. Сердце его наполнилось теплом при виде возвращающегося наставника, укрепляя его в неуверенности, что охватила его с тех пор, как они расстались. Иошито, смотревший на Эленис, чьё появление было внезапным и невероятным, как солнечный луч, пробившийся сквозь тучи, ощутил волну шока и восторга, и словно птенец, увидевший родительскую фигуру, спросил, откуда и почему явился его учитель: "Что вы здесь делаете?" Его голос дрожал от смеси возбуждения и неуверенности, и вопрос звучал, как эхо в тишине утреннего леса, отражая его смятение и жсажду понимания.

Эленис был встречен Киран с открытым восхищением, её молодая душа искрилась энергией и энтузиазмом, словно весенний ручей, полный свежести и стремления к жизни. В ней вспыхнула та же юная энергия, с которой она всегда встречала знакомые лица.

Киран, чьё присутствие было как тёплый ветер, разгоняющий последние следы зимней стужи, тепло и сострадательно встретила Элениса. Её волнение и радость были заразительными, словно весенние цветы, распускающиеся одновременно и наполняющие воздух ароматами новой жизни. Комната была окутана чувством игривой теплоты и восхищения, которые исходили от Киран, как лучики света, пробивающиеся сквозь листья.

— О-о-о, Бог урожая! Ты ничуть не изменился! Ты всё ещё такой милый! - воскликнула Киран, её голос был ликующий, как песня птицы, приветствующей рассвет. Она подошла к Эленису, прикасаясь к нему с тем же восхищением, с каким ребёнок первый раз касается бабочки, и изучала его внешность с явным удовольствием. На лице Элениса мелькнуло лёгкое удивление, словно дерево, удивлённое первым дотрагиванием весеннего тепла, и оно быстро сменилось довольным и улыбающимся выражением. Это было подобно солнцу, которое вступает в игру с танцующими на ветру листьями, наслаждаясь их весёлым вихрём.

— И тебе привет... Спасибо тебе, моя дорогая, - спокойно ответил Эленис, его голос был мягким и тёплым, и тянулся к Киран, как ручей, манящий к себе жаждущих путников. Заботливое отношение Эленис к Киран было таким искренним и ласковым, что мгновенно завоевало её сердце, словно море завоевывает берег, нежно омывая его своими волнами.

Однако, когда эти двое обменялись тёплым и игривым общением, молодой монах, словно старинный часовой, стоял в стороне. Он наблюдал за их взаимодействием с заинтригованным взглядом исследователя, который впервые сталкивается с редким и необычным феноменом. Их игривое поведение, взаимодействие двух совершенно разных сущностей, было для него загадкой, загадкой прекрасных и непостижимых тайн природы. Иошито, утопая в море неуверенности и озадаченности, вызванной появлением Киран в пещерообразном зале и её непостижимым взаимодействием с Эленисом, обратился к своему мастеру. Он искал в нём маяк, который пробьётся сквозь туман сомнений и прольёт свет на неясные моменты их приключения.

— Мастер, вы знаете её? - спросил он, голос его был полон недоумения и стремления к истине, а его взгляд был наполнен глубокой заинтересованностью и ожиданием прозрения. В этом взгляде отражалась надежда найти ключ к пониманию данной ситуации.

Эленис, чьё внимание было резко отвернуто от беспечного вихря игривого общения с Киран, встретил вопрос молодого монаха с видимым растерянным выражением на лице. Оно было как поверхность спокойного озера, внезапно взбудораженного камнем сомнения. Однако бог урожая быстро вернул себе облик мудрости и спокойствия, и его слова стали лучом света, пронизывающим пелену тумана вокруг таинственной юной леди-духа.

— Ах, да. Я действительно знаю её, - начал Эленис, его голос был мягок и утешителен, как тёплый ветер, что разгоняет осенние листья. - Она дух. Но если быть точнее, дух рассвета и песен. Но ты, наверное, уже это знаешь, - продолжил он, словно проводник, раскрывающий перед путником карту звёздного неба. - Она может быть довольно игривой и озорной, - его слова носили в себе тепло и нежность. - Но она мой дорогой и надёжный товарищ. Она помогала мне сражаться против монстров, других злых духов и, в частности, с Зальнуком, - сказал Эленис.

Иошито внимал объяснениям Элениса, и в его разуме начали складываться фрагменты пазла. Как небесное тело, что следует своей орбите, так и Киран, по всей видимости, двигалась в своём предназначении рядом с Эленис. Это открытие пролило свет на таинственную природу их связи и дало понять молодому монаху, почему юная леди-дух явилась в этом пещерообразном пространстве — она была не просто таинственным появлением, но и ключевым союзником в их борьбе и поисках.

Иошито вновь озвучил своё любопытство, словно ученик, ищущий ответы у своего мудрого учителя.

— Ох, я понял, - ответил Иошито, с лёгким вздохом облегчения, почувствовав, что мрак, окутывающий его душу, начинает рассеиваться под тёплым светом разъяснений Элениса. Однако чувство недосказанности оставалось в воздухе, как незакрытая глава в книге судьбы. - Но вы всё ещё не ответили на мой прошлый вопрос: почему вы здесь? - вновь спросил Иошито. Его голос был наполнен смесью возбуждения и подспудной неуверенности, как моряк, который в предвкушении приближается к неведомому острову.

— Ох, да. Я пришёл сюда, чтобы забрать тебя отсюда, - ответил Эленис, и его слова были плавными, как горный ручей, что уверенно следует своему курсу. - Твои опекуны очень беспокоятся о тебе, и я обещала вытащить тебя целым и невредимым, - продолжал он, раскрывая причину своего появления в пещере. Его слова были как знак свыше, направляющий заблудшего путника по истинному пути.

— Забрать ме-... Я не могу уйти отсюда, Мастер! Если Зальнука можно победить, то я готов это сделать! - заявил Иошито. Его голос звучал так, словно в нём отзывалась сталь, заточенная и готовая к битве. Уверенность и непоколебимость его слов были подобны маяку, разрезающему ночную тьму своим светом, указывая путь кораблям в бурном море. Он стоял перед своим мастером, сияя решимостью, которая рождается в сердцах героев перед лицом надвигающейся битвы. В его глазах мерцал огонь, готовность принять вызов, как воин, облаченный в доспехи справедливости.

Эленис, наделённый мудростью веков и пониманием, что приходит лишь с глубоким опытом, ободряюще улыбнулся, видя в словах своего ученика отражение его смелой и непоколебимой души. - Ты действительно достойн восхищения, - начал он, и его голос был тёплым, как утренний свет, который окутывает всё вокруг заботой и надеждой. - Но для того, чтобы добиться успеха и снять проклятие, тебе понадобится нечто большее, чем просто смелость и решимость; тебе также понадобится магическая сила специальных кристаллов. Только тогда ты сможешь победить духа тьмы, - Голос Эленис был полон уверенности, и каждое его слово несло в себе вес и значимость, как древние свитки, хранящие знания прошлого.

Иошито столкнулся с бременем неизвестности, как путник перед лабиринтом без видимого входа. - Но я не знаю, где их искать. А Киран не даёт мне ответа, где их искать! - проговорил он, его слова были наполнены отчаянием, словно листья, колеблемые осенним ветром, ищущие укрытия на земле. Решимость молодого монаха встретила новое испытание — замысловатые и тяжеловесные как камни в русле реки, обстоятельства задания, в которое они были втянуты, оставляли его с пустыми руками, даже в присутствии бога урожая. Несмотря на мудрость и знания Элениса, Иошито всё ещё скитался в тумане неопределенности, не имея представления о местоположении кристаллов или о подходах к их обретению. Отсутствие конкретных указаний от юной леди-духа по поводу кристаллов лишь усиливало его внутреннее беспокойство, как шероховатая ткань, скребущая по коже.

— Я не могу... - начала Киран, её тон был пренебрежительным и лишённым привычного энтузиазма, как зимний день, лишённый тепла солнца. Эти слова, брошенные так легко, оставили Иошито с чувством глубокого огорчения и обиды. Его сердце сжалось, как будто он был ущемлён в глубине своего доверия и уважения к леди-духу.

Иошито медленно подошёл к Киран. Его шаги были полны надежды, как лучи рассвета, пробивающиеся сквозь ночную тьму.

— Кир- то есть... Леди Киран, пожалуйста, выслушайте меня. Для меня ваша помощь необходима, чтобы победить Зальнука. Пожалуйста, помогите, вы единственный дух, который может нам помочь, - голос его дрожал от жалобности, как осенний лист, колеблемый ветром перед первым дыханием зимы.

Киран, столкнувшись с пронзительным взглядом Иошито, тяжело вздохнула. Её вздох был мощным, словно буря, которая набирала силу. Её внутренний мир казался бурным морем сомнений, но отчаянное и умоляющее выражение на лице молодого монаха было как якорь, который мог удержать её в этой буре.

— Эээ... Эх... Ладно, так и быть. Я помогу тебе найти кристаллы, - наконец произнесла она, и её слова были неохотными, как первые капли дождя, что не решаются упасть на землю.

Молодой монах, чьё сердце переполнялось чувством глубокой благодарности, словно ручьи, переполненные весенним таянием, склонил голову перед Киран, олицетворяя своё преклонение перед её неожиданным актом благожелательности. Его благодарность была так же явной, как заря нового дня, когда он с почтением поклонился ей, признавая её щедрость духа и великодушие сердца.

— Большое вам спасибо, леди, - прозвучали слова Иошито, искренние и тёплые, как луч света, проникающий в заброшенную комнату. Каждое слово его было наполнено глубокой признательностью и уважением.

Киран чья улыбка теперь была лёгкой и светлой, как отражение луны на тихой воде, кивнула головой в знак согласия. В её движениях читалась грация и смешение удовлетворения и облегчения. Она была довольна собой, что прислушалась к своему сердцу и решила помочь молодому монаху в его благородных стремлениях. Готовность Киран прийти на помощь была очевидной, и её дух, обычно такой непредсказуемый и свободный, теперь выглядел умиротворённым.

— Ладно, пошлите, - прозвучало от Эленис, словно командир, готовящий своих воинов к предстоящему походу. Это заявление о скором уходе вызвало волнение и удовлетворение у Иошито и Киран. Они втроём, подобно путникам на рассвете пути, двинулись к выходу, делая первые шаги к выполнению своей миссии — поиску и извлечению магических кристаллов. Молодой монах, следя за богом урожая и юной девушкой-духом, словно ученик за мудрецами, заметил, как Эленис внезапно остановилась, и в его движениях промелькнул магический жест, чарующий и полный тайных знаний. Стена пещеры трансформировалась под воздействием величественного символа, как мираж, исчезающий в пустыне, открывая новый, ранее скрытый от них проход.

Иошито, словно ученик, столкнувшийся с первым истинным чудом, был сбит с толку и потрясён, его чувства зашкаливали, и он не мог найти слов, чтобы выразить своё изумление. - Чего!? - прошептал он, его голос был едва слышим, как звук падающего листа в лесной тишине. Но вскоре успокоился, хотя всё ещё был очень удивлён.

— Г-где мы собираемся искать кристаллы? - спросил Иошито, чьё незнание было очевидно, как свежий след в нетронутом снегу. Он стоял перед Эленисом, как ученик перед мудрецом, наивно полагаясь на его древнюю мудрость и руководство. Эленис взглянул на него с великодушием, которое могло окутать целый мир.

— В легендах была одна подсказка где искать первый кристалл, - начала он, и его голос был бы глубок и волнующ, как отголосок далёких времен. И тогда продолжила Киран, зачитывая в подробностях загадку: "В полях, где Запад солнца ложится,

Где зло когда-то встало с колен.

Теперь там джунгли, где бродит тревога,

Живые шипы ведут хоровод.

Ищи, где цветы не те, что прежде,

Где злоба в корнях, в листве злодей.

Там кристалл скрыт в самом сердце тьмы,

Избавь поля от злого бремени - закончила Киран, словно раскрывая строфу забытого эпоса.

Иошито, словно корабль, внезапно пойманный в шторм, впал в шок. Эта загадка даже в подробностях была очень сложной, заставляя голову начать болеть. Потрясённый, Иошито обернулся к Эленис, и его взгляд был полон недоумения, как если бы звезда слетела с небес прямо перед ним. Эленис, пойманный на раздумьях, казался затерянный в лабиринте собственных мыслей, его взгляд был отстранённым и полным тайн, как лес в предрассветные часы.

— Кажется, это Западные Поля. - сказал резко Эленис, словно в его глазах играл свет уходящего солнца. Волосы его играли на ветру, а взгляд был полон надежды и любопытства.

— Верно! Точнее... Наверное. - сказала Киран и неловко улыбнулась, пожав плечами.

— Ладно... Тогда сейчас мы собираемся начать наши поиски кристаллов с западных полей, - твёрдо заявил Эленис. - Западные поля также являются местом, где Зальнук был впервые призван в этот мир, - продолжал он, словно его голос вызывал эхо далёких веков. - Так что нет ничего необычного в том, что именно там находится первый кристалл, - Глаза Элениса сузились, когда он обдумывал каждый шаг их пути.

— Это очень опасное место. Но мы справимся, не переживайте, - сказал Эленис твёрдым и уверенным тоном, успокаивая и защищая своего юного ученика. В его голосе слышалась непоколебимая решимость, обещающая победу над любыми трудностями, что внушало Киран и Иошито чувство безопасности и веры в предстоящее приключение.

В тот момент, когда Эленис раскрыл тайну о кристаллах, затаившихся среди Западных Полей, Иошито ощутил вихрь замешательства и неуверенности, закручивающийся в его глубинах. Он искал просветления в лонах мудрости бога урожая, желая постигнуть суть самих Западных Полей, откуда, будто из тумана времён, веяло таинственностью и недосказанностью. - Ох, понятно. И где находятся эти Западные поля? - в голосе Иошито звучали нотки замешательства и любопытства, словно он был маленьким ребёнком, впервые узревшим блеск звёзд в ночном небе.

Эленис, словно хранитель древних легенд, заговорил: "Западные поля — это большое и обширное место, простирающееся на многие мили перед нами. Это земля, окутанная туманами преданий, где каждый шаг может стать последним." Он смотрел вдаль, и казалось, будто его взгляд проникает сквозь ткань реальности. - Это коварное и опасное место, а также место, где изначально был призван Зальнук, поэтому неудивительно, что многие существа, населяющие поля, враждебны по отношению к людям, - Серьёзность, с которой Эленис произнёс эти слова, была словно клинок, рассекающий мрак неведения.

Когда Иошито услышал о необъятности и размахе Западных полей, его сердце наполнилось удивлением и любопытством. Описанные как опасное место, где витает тень угрозы и враждебные существа скрываются за каждым поворотом, эти земли казались ему страницами из забытой книги, полной тайн и загадок. Молодой монах был озадачен не только их мрачной историей, но и происхождением имени Зальнука, окутанным туманом двусмысленности и загадок, которые Эленис представил словно виток дыма, уносящийся в вечность.

— Подождите! Его вызвали!? И кто его вызвал? - спросил Иошито, голос его звучал пытливо, словно стрела, метко поражающая цель своего любопытства.

— Да. Изначально Зальнук был призван очень могущественным магом давным-давно. - начал Эленис, и его слова текли словно река времён, открывающая свои тайны. - Зальнук поначалу был доброй сущностью, но когда тьма поглотила его, он превратился в одного из трёх великих тёмных лордов, наряду с Аралгором и Лоргатом. Все они терроризировали земли на протяжении веков подряд, что в конце концов привело к их окончательному уничтожению и изоляции, - Слова Эленис были полны грусти и печали о прошлом, он продолжал преподавать краткий урок истории о происхождении и природе трёх великих тёмных лордов и их влиянии на мир.

Иошито был крайне встревожен, подобно кораблю, которому предрекли встречу с безжалостным штормом, услышав о происхождении имени Зальнука и о его статусе тёмного лорда. Молодой монах, чьё сердце колыхалось волнами беспокойства, испытывал тревогу при мысли о том, что угроза всему живому была гораздо масштабнее и значительнее, чем казалась на первый взгляд, подобно ледяному айсбергу, скрывающему свою опасную массу под водной гладью. - Значит, он не одинок... У нас может быть много проблем в будущем, - пробормотал Иошито, словно его слова были тяжёлыми камнями, брошенными в бездонный колодец судьбы. Он выразил волнение при мысли о возможном столкновении с тремя тёмными и могущественными врагами, чьи тени, казалось, уже скользили по окрестностям их мира.

— Нет сомнений в том, что их возвращение предвещало бы разрушительную катастрофу для этого мира, - Эленис ответил уверенно, словно его голос был крепостью, способной выстоять перед любым натиском. - В прошлом мир был погружён в глубокую тьму и опасность. Однако ситуация разрешилась с прибытием божественных героев, которым удалось победить и запечатать тёмных лордов, - Его слова были как луч света, прорезающего мрак отчаяния и восстанавливающего веру в возможность победы над надвигающимся злом. Опасения молодого монаха были вполне понятны, и Эленис это знал. Возвращение тёмных лордов, безусловно, привело бы к новому витку великой борьбы, к новой эре тьмы и Хаоса, которая бы разверзла свои пасти, пытаясь поглотить последние островки света.

Иошито, озарённый огнём решимости и искрами надежды, внимал словам Эленис о древних временах, когда божественные герои восставали против мрачной угрозы, нависшей над миром как плотная тень бурной ночи. Их рассказы о прошлых свершениях звучали для него словно марш героический, призывающий к борьбе и победе. И всё же, сердце Иошито замерло на мгновение, когда его взгляд упал на зловещие, заросшие луга, которые вырвались из земли перед ними. Эти места больше напоминали дремучий лес или непроходимые джунгли, чем приветливые открытые просторы, ожидаемые в этих краях. Ветви деревьев переплетались, создавая зелёный лабиринт, а листва шептала тайны, давно утерянные в эхе времен. Молодой монах не мог скрыть своего беспокойства от того, что такое обилие растительности, покрывающее поле, могло скрывать в себе. Он представлял, как зелёные пальцы природы обвили землю, словно стремясь задушить её своим диким, неконтролируемым ростом.

Бог урожая огляделся с озадаченным и задумчивым выражением лица, словно старинный путешественник, столкнувшийся с непривычной дорогой. Его пристальный и тщательный взгляд скользил по окрестностям, исследуя каждый уголок, каждую тень. - Это необычно... Обычно это место так не выглядит. Уж слишком тут сильно всё заросло... Очень даже мягко сказано, - прозвучали его слова, наполненные недоумением и беспокойством, как эхо, отражающееся от древних стен времени. Присутствие разросшейся растительности и едва заметное шевеление некоторых корней в этом районе усиливало зловещую и тревожную атмосферу, словно сама земля была живым существом, пробуждающимся к жизни с недобрыми намерениями. Это заставляло Иошито испытывать беспокойство по поводу окружающей среды, как если бы тень нависшего над ним неведомого зла медленно тянулась к его сердцу.

Страх Иошито усилился, когда он заметил, как некоторые растения казались не просто безжизненными зелёными зарослями, а словно скрытыми стражами этого таинственного места. - Они выглядят жутковато, - сказал Иошито, голос его дрожал, выражая его беспокойство по поводу окружающей среды и свое желание избегать контакта с растениями, словно они были пронизаны невидимым взглядом ночных кошмаров.

Эленис, чьи глаза привыкли к разгадыванию тайн природы, вскоре заметила несколько крошечных насекомоподобных существ, которые, подобно теням, пробирались по почве этого района. Их присутствие было едва заметным, словно они были лишь фрагментами мира, скрытыми в глубине темноты. Несмотря на свою невидимость в мраке, они оставляли за собой следы жизни, которые не ускользнули от внимания Эленис. В том мире, где каждый лист и каждый камень могли рассказать свою историю, присутствие этих крошечных жучков и других мелких предметов лишь добавляло тайн. Выражение лица бога урожая было скорее озабоченным и настороженным, как будто он стоял на пороге непознанного, чем испуганным. Опыт многих лет научил его встречать неизвестное с благородной осторожностью, а не с беспочвенным страхом.

— Будь осторожен, - сказал Эленис, обращаясь к своему спутнику. Его голос был спокоен, но в нём чувствовалась нотка серьёзности, которая могла заставить прислушаться даже ветер. - Похоже, что это место окружено крошечными насекомыми... Они могут быть ядовитыми, - Эти слова повисли в воздухе, добавляя весомости моменту, когда двое путешественников столкнулись лицом к лицу с ещё одной загадкой этих зловещих зарослей. Внимание, которое Эленис уделил этим скрытым от глаз обитателям земли, напоминало о том, как важно уметь видеть больше, чем позволяет поверхностный взгляд. В его словах звучало предупреждение, что даже самые незаметные создания могут нести в себе неожиданные опасности, напоминая о том, что в мире природы каждая деталь имеет своё значение.

В тенистом подлеске, где каждый шаг обещал новое испытание, Иошито пытался не отставать от Эленис и Кирана. Путь их пролегал сквозь заросшую местность, которая с каждым метром казалась всё более непроходимой. Одежда Иошито, словно живая сущность, постоянно цеплялась за грязь, ветки и сырость, которые встречались на его пути, превращая каждый шаг в маленькую битву с самой природой. В то время как Иошито боролся с каждым препятствием, Эленис и Киран, словно танцоры, легко и изящно двигались сквозь растительность, используя свою магию, чтобы прокладывать себе путь. Они, словно дети ветра, не знали преград, ведь магические способности позволяли им создавать безопасные тропы сквозь зелёный лабиринт с минимальными усилиями. Грязь, ветки и вода, ставшие непреодолимым барьером для Иошито, для них были лишь мелкими неудобствами, которые легко обходились благодаря магии.

— Позволь мне помочь тебе, - прозвучали его слова, наполненные теплом и уверенностью, когда он протягивал руку к своему ученику. Используя свои силы, Эленис словно прокладывал магический мост через грязь, воду и другие препятствия, которые становились на пути молодого монаха.

— Спасибо, мастер, - сказал Иошито, в его голосе звучала благодарность, смешанная с облегчением. С этими словами между ними возникла особая связь, созданная из уважения и взаимопонимания.

По мере того как троица медленно продвигалась по заросшим полям, под ногами шелестела забытая земля, словно рассказывая древние сказания. Иошито заметил, как местность вокруг них быстро превращается в нечто таинственное и дикое, настолько отдаленное от всего знакомого и обыденного. Зловещие тени, подобно древним стражам, скользили между ветвями, а призрачные голоса, исходящие из неведомых глубин, наполняли окрестности, создавая иллюзию, что сам воздух вибрирует от невидимых присутствий. Иошито ощущал себя путником, заблудшим в стране, которая действительно не касалась рук цивилизации и человеческой жизни. Эта страна, окутанная атмосферой дурных предчувствий и неисповедимой тайны, заставляла его сердце биться чаще. Каждый шаг вперед казался шагом в неизведанное, а каждый шорох за спиной напоминал о том, что они не одни в этом мрачном мире.

— Давай будем осторожны, - прозвучал голос Элениса, словно якорь, возвращающий Иошито к реальности из пучины его собственных опасений. Когда наблюдение молодого монаха за таинственным и жутковатым окружением стало ему ясно, Эленис, со свойственной ему мудростью и предусмотрительностью, предложил проявить бдительность. В его голосе не было страха, лишь непоколебимая уверенность и готовность столкнуться с тем, что может скрывать эта дикая местность.

С каждым шагом, который троица делала вглубь этой загадочной местности, окружающая их среда казалась всё более и более поглощенной темнотой, где тени и жуткие голоса, словно невидимые нити, ткали вокруг них всё более густую паутину неизвестности. Эти зловещие звуки и фигуры, казалось, подбирались всё ближе, как будто они были странниками, заблудшимися в лесу, который таит в себе нечто загадочное и мрачное. Иошито, чьи глаза постепенно привыкали к господствующему вокруг мраку, мог даже различить небольшие оазисы света среди всепоглощающей тьмы, как будто маленькие огоньки надежды пытались пробиться сквозь всепроникающую мглу. Эти проблески света, хоть и были едва уловимы, представляли собой крохотные знаки, что в этой зловещей тьме ещё таится жизнь. Они словно искры, бросающие вызов огромному и темному океану ночи, создавая ощущение, что в самом сердце этой мрачной местности бьётся что-то загадочное и, возможно, даже священное.

В плетении теней и сгустках мрака, где каждая ветвь и каждый лист казались нести в себе тайны древние и забытые, Эленис и Киран двигались с лёгкостью и грациозностью, присущей лишь истинным путешественникам теневых миров. Они, словно нити света в ткани тьмы, ориентировались в этой таинственной местности, приближаясь к месту, где, по их мнению, должен был находиться искомый кристалл. Иошито, однако, ощущал себя чужим на этой земле, где каждый шаг окутывал его сетью необычной, но темной и коварной обстановки.

— Кажется, один из кристаллов находится где-то здесь, - слова Киран, произнесённые с уверенностью и лёгкостью, прорезали тишину. Её глаза скользили по окрестностям, словно лучи света, искрящиеся в глубине ночи, и она использовала свои навыки, чтобы прислушаться к самому миру, как будто воздух и земля могли поведать ей свои секреты. Киран явно обладала большей осведомлённостью и чувствительностью по отношению к окружающему пространству, чем Иошито, который стоял рядом, погружённый в свои размышления. Отсутствие у молодого монаха сверхъестественных способностей делало его более уязвимым и обеспокоенным в этом неизвестном мире, где каждый элемент казался частью большой и загадочной головоломки.

Иошито оставался покрыт тяжёлым плащом неуверенности, когда его взгляд, пронзительный и ищущий, не смог уловить ни малейших признаков присутствия заветного кристалла в этой загадочной местности. Молодой монах, обуреваемый сомнениями, был сбит с толку уверенными заверениями Киран в том, что они находятся совсем рядом с искомым сокровищем.

— Ты уверена? Я... Я ничего не вижу. И это место не похоже на то, где может быть кристалл, - прокомментировал Иошито, его голос пронизывал тишину, выражая смесь несогласия и сбивчивости перед лицом загадочной оценки ситуации леди-духа.

Киран сделала тихий вздох, словно попыталась отогнать тонкие облака сомнения, которые окутали сердце молодого монаха. Она почувствовала его сомнение относительно присутствия кристаллов, несмотря на её собственную, почти мистическую способность ощущать их присутствие. - Поверь мне, я чувствую это повсюду, даже если наши глаза говорят нам обратное, - сказала Киран, её слова были полны уверенности и тайного знания, заверяя Иошито в том, что они стоят на пороге великого открытия, ведь она использовала свою уникальную способность обнаруживать источник присутствия кристаллов.

— Хорошо... Как скажешь, - слова Иошито прозвучали в ответ на её уверения, словно ветер, легко касающийся листвы. В его голосе звучала сдержанность, смешанная с глубоким доверием к проницательности Кирана. Принимая свою судьбу неопределенности, он оставил за собой сомнения, доверившись её интуиции и взгляду, способному увидеть то, что скрыто от обычных глаз.

Бдительный глаз Элениса, похожий на опал, в котором плескались волны океана мудрости, уловил присутствие оживших корней, которые, подобно зловещим змеям, быстро приближались к Иошито. Эленис не терял ни секунды, начиная действовать с той же решительностью и силой, какую имеет могучий шторм, обрушивающийся на берег, используя свои мощные магические способности, чтобы уничтожить угрозу, исходящую из растений. Его заклинания были как вихрь огня, пожирающий всё на своем пути, и корни отступили, как войско перед могуществом великого воина. После отражения атаки, бог урожая сделал язвительное, но справедливое предупреждение.

— Говорю же тебе, ты должен быть осторожен! - строго заявил Эленис, его голос отдавался разочарованием и недовольством, вызванными невниманием Иошито к суровым реалиям их пути. Его слова были как грозовой раскат, напоминающий о необходимости всегда быть начеку.

Иошито застыл в шоке, когда почувствовал внезапный удар магии Элениса, пронзавший воздух и удержавший его от падения в ловушку зловещих корней. Под действием этой энергии молодой монах споткнулся и упал в грязь, его тело было охвачено внезапным приливом энергии и пониманием того, что произошло неожиданное вмешательство.

— С-спасибо, мастер. Мне ж-жаль! - пролепетал Иошито, словно ребёнок, признающий свою ошибку. Он выражал свою глубокую благодарность Эленис за то, что тот спас его жизнь, и раскаяние за свою беспечность и недостаточную осторожность перед лицом скрытой опасности, которую он недооценил. В этот момент, покрытый пятнами грязи и полный смущения, Иошито понял ценность бдительности и мудрости, которую его наставник пытался ему привить.

— Не благодари меня, - твёрдо и решительно заявил Эленис, его голос был как сталь, только что извлечённая из огня решимости. В его тоне слышалась смесь гнева и беспокойства, как если бы в нём сражались буря и тихая гавань, борясь за благополучие своего ученика. - Ты всегда попадаешь в неприятности, - добавила он, словно его слова были камнями, которые Иошито должен был нести в своём рюкзаке виновности и раскаяния.

Эти слова, как острые стрелы, пронзили сердце Иошито, заставив его почувствовать ещё большее раскаяние из-за своей недостаточной осведомлённости и заботы, как будто он промок под дождём собственных ошибок и упущений.

— Давайте продолжим. Кристалл находится поблизости, рядом с источником странных звуков и голосов, - заявил Эленис, словно капитан, который был твёрдо уверен в своём курсе через бушующие воды неизвестности. Он продолжал следить за безопасностью и самочувствием Иошито с таким же вниманием, как звезда ведёт моряка сквозь ночь.

— Х-хорошо, мастер, - сказал молодой монах, и его голос звучал непреклонно, словно он сжимал в руках свой страх и превращал его в оружие готовности к действию. Иошито ненадолго остановился, чтобы восстановить равновесие, прислонившись к ближайшему дереву, как воин, который на мгновение отдыхает, прежде чем вступить в новую схватку. Рукавом он стряхнул грязь со своей одежды, как будто отряхивал от себя тяжесть предыдущего столкновения, стремясь привести в порядок свой внешний вид и внутренний мир. Затем, собравшись с духом, он последовал за Эленис и Киран, когда они продолжили свой путь по искаженному ландшафту в поисках кристалла. С каждым шагом, который они делали сквозь таинственную и опасную окружающую среду, Иошито понимал, что каждый испытание — это шанс стать сильнее, а каждый уголок этого непознанного мира мог скрывать в себе как новую опасность, так и новый путь к познанию.

— Мы почти на месте, будьте начеку, - сказал Эленис, его голос был полным уверенности, вызывая в сердцах своих спутников ощущение приближающегося решающего момента. Он стремилась поощрить Иошито сосредоточиться на окружающей обстановке, а не на предстоящей сложной задаче — словно мудрый капитан, напоминающий своему экипажу о важности внимания к деталям в преддверии бури.

Молодой монах продолжал следовать за Эленис и Киран по пути, напоминающем зловещий лабиринт, где каждый поворот и каждая тень могли скрывать опасность. Чувство опасности медленно нарастало в мрачной и угрожающей атмосфере этого места, поскольку живая растительность продолжала шевелиться, словно зовущая их в ловушку, расставленную неизвестным хозяином этих земель. И тогда, неожиданно, молодой монах резко остановился и замер, словно статуя. Он почувствовал присутствие странных и пугающих звуков, доносящихся из ближайшего куста. Эти звуки были не похожи ни на один из тех, что он слышал прежде — они были полны загадочности и предвещали нечто неизведанное. Иошито понял, что стоит на пороге открытия, которое может изменить их путь. В этот момент времени он осознал, что каждый шаг в этом месте — это шаг сквозь тонкую грань между известным миром и сферой, где правят тайны и древние загадки.