Ночь. Тихий шум ветра за окном. Мирный сон.

Всё это было у младшего той ночью.

Натаниэль мирно сопел, смотря красочные сновидения про игры в лесу и муравьёв с саблями, точно у оловянных солдатиков. Ночь наводила мысль о том, что дарованному спокойствию не суждено было рассеяться. Кто-то был с этим веянием не согласен.

Холодная, немного влажная от пота рука легла на чуть оголённое плечо Ната, немного встряхнув его, призывая проснуться. Движения были всё настойчивее с каждой проходящей секундой. В какой-то момент Веснински был просто стянут с нагретой постели.

Твёрдая рука начала тащить его, маленького, жаждущего сна мальчишку, в сторону подвала. Он еле как ковылял, стараясь как можно скорее пробудить сознание. Мэри была осторожна. Ступала невесомыми шагами по напольному покрытию. Старалась как можно тише вдыхать и выдыхать. Рыжий пытался повторять. Не получалось.

Сын не был похож на мать. Его было легко вывести из себя. Он просто не мог быть долго на чём-то сконцентрирован, собран. Его привлекали рассказы отца, а мать от них воротила нос. Старший был доволен тем, как его отпрыск проявляет себя в спорте, а мать каждый раз просила заткнуться, только речь заходила об экси.

Она открыла дверь в подвал. Начала спускаться, утягивая за собой и Натаниэля. Он спокойно направлялся следом, пытался сдерживать зевки, пока… его что-то не предупредило.

Странное чувство вынудило остановиться. Младший Веснински выдернул руку. Его разумом завладела мысль, что дальше ему идти нельзя. Дальше опасность. Дальше знакомый запах. Его трухнуло, а Мэри обернулась на сына. Жестом женщина приказала следовать за ней, но в ответ получила лишь молчаливый отказ.

Она никогда не терпит. Поправив сумку на плече, женщина вновь схватилась за своё дитя, уводя его вниз. Она шла так быстро, что Натаниэлю казалось, будто она заставляет его просто-напросто лететь вниз. Он бежал. Спотыкался. Летел, сжимая челюсти, чтобы ненароком не вскрикнуть.

Они ступили на пол. Прямой. Без ступенек. Знали бы вы, как мальчишка радовался этому. Но радость длилась недолго. Чутьё не подвело. Надо было активнее противиться матери. Надо было её остановить. Не спускаться.

Как только мать и сын оказались на пути к отступлению, к которому добрались с помощью подсказок на стенах, включился свет, и перед беглецами появился хозяин дома со своей свитой, словно Воланд пред Маргаритой.

Хоть Мэри и старалась держать лицо, Нат понимал. Она провалилась. Ей страшно. Она хочет бежать. Мальчик отбил её руку. Он понимал: с ним у неё меньше шансов выжить в этой ситуации. От одного взгляда на Натана наступало понимание: он сейчас взорвётся. Нужно убегать от бомбы.

Тяжёлый выдох. Принятое решение. Возможность покинуть это место постепенно утекала. Движение. Выстрел. Первый. Второй. Крик. Молчание. Звук стремительно отдаляющегося объекта. Да. С этого момента Мэри — объект, который требуется догнать и уничтожить.

Натан сдавленно пыхтел от злости и недомогания.

— Эта сука выстрелила в меня! — взгляд ледяных радужек перебежал на телохранителя, который неровно дышал, покрываясь потом. Его нога кровоточила. — Почему не побежал следом? Настолько уязвим, что не можешь с такой ранкой нагнать эту дуру?!

Патрик там лишь молча принимал слова начальника, потупив взгляд в пол. Он что-то неразборчиво ответил и перевёл зрачки на неудавшегося беглеца. Подонок… Перевёл огонь на другого виновного.

Натан сразу же проследовал за этим жестом, уже растекаясь в кровожадной улыбке. Натаниэлю показалось, что глаза его отца сверкнули. Старший принялся подходить, чуть покачиваясь и заставляя сына вжаться в холодную стену.

— Ты знал, что она хотела устроить побег? Хотел с ней улизнуть? — ДиМачио подошёл ближе, но Натан сделал какой-то предупреждающий жест, отогнав его. Натаниэль совсем глупо отвлёкся на это. Удар прилетел ему в живот, заставив согнуться. Натаниэль, даже чувствуя ужасную боль, быстро выпрямился. Нельзя было давать слабину при отце.

Правил дома было больше, чем травы на планете. Когда с тобой говорят, нельзя опускать взгляд. Когда в комнате есть отец, нельзя сидеть. Когда тебя бьют, нельзя защищаться. Запрещено касаться Натана. Нужно всегда знать своё место и положение.

— Что молчишь? — Старший положил свою руку на хрупкую шею своего чада, гневно сжав. Патрик наблюдал за этим действом на расстоянии, удивляясь схожести отца и сына. Младший Веснински рыскал глазами в поисках спасения. Он сдавленно хныкал, похрипывал. Он безнадёжно провёл ладонью по стене сзади, стараясь опереться на неё. Этим жестом он сообщил отцу намерение рассказать ему информацию.

Натан отпустил отпрыска, холодным взглядом впиваясь в того в ожидании ответа. Натаниэль выпрямился, сглатывая. Его голос дрогнул.

— Я… Она ничего не говорила. Мама просто разбудила меня и повела… На лестнице я хотел вернуться, но… — мальчишке не дали договорить.

— Зачем ты всё равно с ней пошёл? – нетерпеливо вопрошал Натан. Он постепенно успокаивался, видя перед собой ничего непонимающего брошенного щенка. — Зачем отпустил одну?

Мальцу хотелось разрыдаться, но он держался, постепенно привыкая к подобному натиску.

— Я не хотел идти. Нет… Просто… Это мне не нужно, - немного мямля от испуга, выдавал ответы Натаниэль.

— Говори чётко! — снова выводил сына из шаткого равновесия Мясник.

— Я не хотел с ней идти! — неожиданно громко для себя, из-за нервов, произнёс ребенок. — Она вела меня за собой, пока я пытался вырываться, а тут шанс…

Раздражённо выдохнув, Мясник махнул рукой и указал на чадо телохранителю.

— Уведи и запри в комнате. Наказание завтра. За этой сукой отправлю людей Пусть приведут. Она нужна мне живой.

Тихо сплюнув, Натан испарился за дверью подвала, оставив мелкого трястись рядом с горой стероидных мышц. Вскоре нервная дрожь сменилась тошнотой и рвотой. Пока Ната выворачивало, Патрик просто смотрел, а после отнёс вымотанного ребёнка в комнату и запер, точно слушаясь указаний.

За окном просвистело что-то, и мальчик залез под одеяло, стараясь отделаться от мысли, что этот звук издали люди, отправившиеся за его мамой. А дальше только…

Ночь. Тихое жужжание ветра за окном. Беспокойный сон.