Ичиро

— Сеито, просто скажи одну вещь. Ты надо мной издеваешься, или я у тебя как-то ассоциируюсь с этим местом, а? Ну серьезно, блин, почему снова макдак?!

— Я же уже говорил, сладкий. Я просто люблю фастфуд, — откинул Долговязый с лица длинную, вдруг заимевшую черные корни челку, демонстрируя свою дурацкую утиную улыбку и тряся в руках баблом.

— А я-то тут при чем?

— Малыш, дай оторваться. А то достали меня твои безвкусные салаты, честное слово. Посмотри, что они со мной сделали. Я стал похож на анорексичную стерву. Стерву, детка! Поверь! Если я здесь и сейчас не запихаю в себя пару огромных бургеров, то точно сделаю их после из тебя. И по любимому рецепту твоего братика разрежу на мелкие кусочки и съем, — дико улыбнулся, невольно напоминая мне Кензи. — Хватит с меня твоих диет. Я честно попытался извлечь для себя выгоду из этих голоданий…

За последний месяц Сеитоши конкретно осунулся. Щеки впали, глаза-вишни стали какими-то до неприличия выразительными. Ключицы выпирают, как две мыльницы. Футболка размера «М» висит на нем, словно мешок. Обычно неприсущая ему сутулость стала давать мне в росте преимущество, наверное, сантиметра в два. Жидкие волосы длиной уже ниже плеч скрыли тонкую, напоминающую жердь шею. Все эти детали сделали из, все-таки признаюсь, чертовски красивого парня, адски страшную девку. Еще этот стремный пробор… Ужас.

— А как же твое «я больше никогда не буду есть мясо»?

— Ну, желания превзошли мои возможности, пупсик. К тому же план превращения в бабу оказался бестолковым, как и уговоры до него. Знаешь, что он мне сказал на мое «а не боишься, что я в итоге не выдержу и… пойду трахну твоего братика?»?

— Че?! — Глаз мой, благо именно тот, что скрывает косая челка, задергался.

— «Тогда ты меня больше не увидишь… никогда…» — безнапряжно продолжил блондин констатировать удручающий факт того, что речь обо мне шла лишь как о какой-то подстилке, а не о нечто живом.

— И все?.. — убил меня окончательно ответ брата.

— В итоге я забил на угрозы и решил действовать по-другому. Но и тут пока в пролете. Не пугает его мое бабское «я». Придется идти на крайние меры. Короче, он сам напрашивается…

Пару месяцев назад блондина знатно переклинило, и вместо того, чтобы пытаться мне бесконечно угождать, он предложил:

«Детка, давай дружить. Я заколебался».

«Нет», — без раздумий отрезал я.

«Тогда по расчету».

«Че надо?» — тут же заинтересовался предложением.

Он ответил, и меня вынесло минут на пять. Вот же проблемы у людей… Поржав от души, я успокоился, решил, что будет, как минимум, весело и дал блондину добро. Мне предложили на еду и коммунальные, и я, чуть покривив моську, пошел на контакт.

— Твой очередной план окажется не менее провальным, чем предыдущий. Ты в итоге добьешься только того, что Кензи от тебя сделает ноги. Спорим?

— Вот ты мне и поможешь, зайчик, чтобы ни ноги, ни руки, никакие другие части тела он от меня не сделал. Я не готов его терять. Слишком люблю, — чмокнул доходяга воздух, сомкнув такие же тонкие, как и волосы, но, тем не менее, длинные темные ресницы.

Я демонстративно закатил глаза к потолку и отвернулся, нечаянно окинув взглядом прыщавый на кассе пубертат. Зрелище не для слабонервных, скажем прямо.

— Ладно. Что будешь? — кивнул Сеито на табло с меню.

— Прикалываешься?

— Прекрасно.

— А-а, так ты поэтому меня сюда притащил? Вот же жлобье!

Уголок симпатичных губ весело подпрыгнул вверх. Я лишь осуждающе причмокнул.

— Добрый день. Что будете заказывать? — привлек наше внимание не по-мужски писклявый голосок.

Я повернул на поступивший вопрос голову и невольно шагнул назад. До этого момента у меня, по крайней мере, был аппетит. Сейчас он рванул в магазин хозтоваров за веревкой и мылом. По моей везучести нам попался самый страшный кассир, не только этого заведения, а, по-моему, просто ВООБЩЕ.

— Привет, красавчик, — мило улыбнулся Сеитоши неказистому, и я почувствовал, как мой аппетит спрыгнул с табурета. — Два «Биг Мака», два «Фри», два соуса острых и два коктейля больших.

— Я же сказал, что не буду это дерьмо.

— Расслабься, наивный. Это все мне.

— Буэ, — поймал я на себе осуждающий взгляд персонала. Снова буэкнул, но уже мысленно.

— Пирожок возьмете? — предложил парень, сверкая своими фирменными эксклюзив-прыщами.

— А, да. Конечно, зайка. Тоже два.

— Сеито, блин… — снова я закатил глаза, даже не зная, что убивает меня сильнее: «пирожок», «два» или «зайка».

— Что-то еще? — перевел подросток на меня пытливый взгляд.

— Ну? — присоединился Сеитоши.

— Кофе, один, — что б уж не с пустыми руками.

Блондин кинул на стол пару разноцветных купюр и сунул остальное в карман сползающих с тощей задницы джинсов.

— И двести пятьдесят йен — кофе, — снова уставился неказистый на меня.

Пальцы нащупали в карманах узких брюк фигу, и я, включив режим «обаяние» обернулся вбок. Надув щеки, моргнул на Сеитоши дважды с видом бездомного щенка, предварительно отодвинув розовую прядь с идеально намазюканной моськи. Долговязый покосился в мою сторону пренебрежительно и неохотно достал недостающие гроши.

— Слушай, прихлебала, это последний раз, когда я за тебя плачу.

— Ня-я, — склонил я голову набок и благодарственно улыбнулся. Это было легко.

Уже месяца три я сижу на постоянном нуле в плане заработка. Налички Сеитоши хватает только на еду. Кензи теперь купается в прелестях какой-то там любви и в денежках извращенца (чтоб он всем этим захлебнулся, в хорошем смысле слов, естественно), подкидывает гроши чисто для галочки и благополучно забывает даже звонить. Я же прозябаю и увядаю, безрезультатно гоняя по клубам в поисках удовлетворения. Конечно же сексуального. А точнее, секса номер «раз». Тщетно. С разводами завязал, ибо на последнем неудачном примере, который сейчас стоит передо мной, понял, что вляпаться можно в жуткое дерьмо. Это мне… хотя не, не мне, а брату просто повезло, что дерьмом в прошлый раз оказался именно Сеитоши.

— Вместо того чтобы искать приключения на свою попу, занялся бы лучше поиском работы, — взял Блондин поднос с отравой и подмигнул кассиру: — Спасибо, лапушок.

Меня вновь заметно передернуло.

— Я, между прочим, уже месяц по собеседованиям гоняю. Но…

— У тебя слишком высокие требования.

Так оно и есть. Мечу я на кондитера, как минимум. Но отсутствие за плечами нескольких лет обучения в вузе, желательно за границей, приносило свои гнилые плоды. Без корочки меня даже на собеседования редко приглашали. А максимум что предлагали в тех же второсортных забегаловках — должность чистильщика унитазов. Устраивает ли меня такой расклад? Естественно, нет. А думать о дипломе, естественно. уже некогда, ну и не на что. Поэтому тупо надеюсь на авось. В чудеса, если честно, не верю. А точнее, перестал. Кажется, что-то, вроде, около шести лет тому назад…

— Начинай с низов. Вот тебе, кстати, неплохое местечко для старта, — кивнул Сеито в сторону касс.

— Ты совсем? Мало того, что у меня язык не поворачивается это место рестораном быстрого питания назвать, я не уверен, что в тех фриках есть что-то человеческое. Ты только взгляни…

— А, по-моему, ты отлично впишешься.

— Ага, — сел я за свободный стол. — Ладно. Давай по делу. А то как-то нет желания смотреть, как ты будешь перерабатывать это дерьмо, — взял я свой кофе и откинулся на спинку стула.

— Окей. Ну, так что скажешь? — достал Сеитоши из кармана джинсов свое любимое ископаемое, по его мнению, телефон.

— И долго ты собираешься над ним издеваться?

— Ну, это смотря, когда он психанет.

— Хмм, вообще брата слегка жалко.

— Ой, давай замени уже свое чувство сострадания к братишке чувством солидарности со мной. В конце концов, тебе нужен номер или нет? — стал нарочно размахивать у меня перед носом мобильником, будто косточкой перед щенком. Если бы у меня был хвост, я бы сто процентов повилял им и встал перед анорексиком на задние лапки.

— Не будь садистом.

— Я думал, тебе это нравится… Определись с желаниями, куколка, а после подваливай.

— Блин… Как-то не сильно хочется, чтобы до Кензи дошло, что мы заодно. Братьев у меня больше нет, если ты вдруг не заметил.

— Дошло?.. — плескается в глазах напротив откровенный скепсис.

— Ну да, это маловероятно.

— А я-то ему уж точно ничего не скажу. Все будет пучком, детка. Обещаю. Если честно, то наш любимый танцор вообще сообразительностью не блещет в последнее время. В его башке только тусовки, баттлы, плейстейшен, ну и кувыркания в постельке с любовью всей его жизни, то бишь со мной. Поверь, места под мысли о тебе у него просто нет, — открыл Сеитоши свою допотопную раскладушку, и меня ослепила вспышка.

— Мда, после таких заявлений мне честно кажется, что ты кроме себя никого не любишь.

— Все с точностью до наоборот, моя розовая носопырочка, — повернул Сеито телефон ко мне дисплеем, продемонстрировав пугающее зрелище — яркое пятнище на моем уродском носу. Я тут же стал судорожно тереть пальцами переносицу, уничтожая этот срам. — В моем огромном сердце для каждого место найдется. Даже для тебя. А братишка там твой вообще занимает почетное первое место. Ну, сам подумай, это же ради наших с ним отношений. Иначе я сам тупо могу психануть. Ты же понимаешь, о чем я? — пару раз дернул блондин бровками, как это люблю делать я.

— Угомонись, озабоченный. Я тебе не дам. Больше никогда. Даже не думай.

— А я тебя и спрашивать не буду. Подойду и вставлю без вопросов по самое «не хочу». И затрахаю до полусмерти.

Дивная песенка заставила меня почувствовать в паху комок возбуждения, нервно закинуть ногу на ногу, и вспомнить о том, что за последние три месяца единственным нормальным партнером в постели был именно этот козел. Ненавижу его за это.

Блондин расплылся в улыбке, явно понимая, что эти слова греют мне не только ушки. Я тут же бросил взгляд на кассира, чтобы хоть как-то заставить свой член ниспасть. Помогло, однако. Снова обернулся на собеседника, продолжившего стонать.

— Давай не будем разбивать хрупкое сердечко Кензи, а? И вообще, попереживай лучше о себе. Я же не один такой «бед бой» в нашем жестоком мире… — акцентировал голосом внимание на последних словах и снова потряс телефоном у меня перед носом.

Очередное «сеитовнушение» все же заставило меня забить на копание в их отношениях и наконец-то вспомнить про собственные проблемы. Самое забавное, что началось все невинной просьбой с моей стороны, а закончилось в итоге условиями с его. Парень всегда знал, как выкрутить всем мозги, что просто заставляет меня проявлять к нему искреннее, но тщательно скрытое уважение.

— Ладно, извращенец. Давай.

— Супер, — расплылся Сеитоши в улыбке. — Записывай, пупсик.

Я достал свой смартфон и открыл список контактов.

***

Кензи

Я смотрю в его глаза, не отрываясь. Такие гипнотизирующие, такие бездонные, как космос, такие потрясные. Просто кайф. Зрительный контакт так важен для меня. Малыш это знает. Он не отводит от меня взгляда. Его мягкие влажные губы соблазнительно складываются в нежной улыбке, я таю, целуя их, бесконечно любя.

Аккуратно, не спеша, ласково проникаю смазанными гелем пальцами в его ложбинку, осторожно раскрывая для себя. Плавно вталкиваюсь, чувствуя плотное кольцо его как всегда чуточку упрямых мышц. Делаю тягучее, томное движение бедрами, реагирую на каждый стон, точно зная, где нужно остановиться, лишь бы ему было хорошо.

Вспоминаю наш первый раз… Я начал грубо, он запаниковал. Дернулся, растерялся, смутился, признавшись почему. Я испугался, увидел блеск в уголках его самых красивых в мире глаз и пообещал себе, больше никогда не причинять ему боли. Только не ему. Он попросил медленнее, нежнее. И я был ласковым. Он — благодарным. Целовал меня в ответ, ласкал пальцами, сжимал тесно и танцевал на мне чуть ли не целый час.

Мягкое движение бедер назад и снова в него. Глубже. Чувственнее. Малыш закусывает нижнюю губу от наслаждения, из его легких выпархивает, растворяясь в воздухе, сладкий, как сироп, стон.

Я приклоняюсь к его уху, чувствуя кожей прикосновения его мягких, тонких цвета солнца волос, тихо шепчу:

— Люблю…

Его длинные пальцы, будто перышки, скользят по моей спине вниз к копчику. Немного напрягая и вводя в волнение, как бы нечаянно нарушают границы моей запретной для исследования территории. Я заметно отстраняюсь и, почти полностью выйдя, замираю. Настороженно, не без упрека смотрю в его глаза. Он читает в них явное предупреждение и выплевывает глумливую смешинку. После снова пробегается пальцами по позвонкам вверх и запутывает в моих жестких волосах на затылке. Слегка сжимает и тянет. И я снова проникаю нежно до основания, до легкой судороги, пронзающей все его тело. Звонкий стон…

Мой мальчик не привык быть снизу, но ради меня готов стать моим пассивом навечно. И я никогда не причиню ему боли. Не могу видеть его слез. Хочу видеть только его улыбку. Отчего делаю это нежно, как всегда бережно, с любовью. Как хочу делать это сам. Мы идеально подходим друг другу. Наша встреча — это точно судьба.

Плавное движение бедрами… Глубже… Мягче… Зрительный контакт… Я ощущаю милого всем телом. Его ноги сплетаются у меня на поясе, заключая в тесные объятия. Кожа мягкая, фарфоровая, бархатная, чуть липкая с внутренней стороны его напряженных бедер. Чувство этой близости возбуждает меня еще больше. Я не отрываюсь от его цвета спелых ягод глаз. Еще плавное проникновение. Еще легкая, но ощутимая дрожь во всем теле. Еще его звучный волшебный вздох, уносящий меня в другое измерение. Снова шепчу:

— Люблю… люблю тебя, детка…

Осталось немного, и я пытаюсь уловить каждый момент этого до безумия приятного процесса. Долго… с чувством… Я вижу движение его губ и уже жду заветных ответных слов.

Да… давай, малыш… скажи это… сейчас…

Любимые губы размыкаются, мой ангел шепчет:

— Зая… я хочу… чтобы ты… сделал это… грубо…

…

Блллять… Сссеито — сссука, чтоб тебя…