Начать стоит с того, что Джейсон не был мудаком, окей?

Некоторые люди, плохо его знающие или скорее наоборот, знающие его слишком хорошо, могли бы наверняка поспорить. Быть может, когда-то они даже и были бы правы, но теперь многое изменилось. Ту, прошлую жизнь и тех людей лейтенант оставил позади, пойдя по контракту, оставил позади и того человека, каким когда-то был, — обдалбывающегося в говно и не несущего в своей голове и малейшего груза осознанных мыслей. Возврата ни физического, ни морального под давлением всего пережитого к тому Колчеку уже не было. Оно и к лучшему, если так полагать. Ему самому воспоминания о тех временах, когда вдруг всплывали, не приносили ничего хорошего.

Он сам прекрасно понимал, что его вспышка была не то что необоснованной, а попросту пустой в своем содержании. Да, молодец, Колчек, предъявил одному из тысячи иракцев вину непойми в чем. Так еще и по словам Джоуи выходило, что он выставил себя каким-то агрессивным ублюдком. Это они здесь были изначально чужими, а у служивых с другой стороны на этой земле еще оставались родные. Безусловно, и американцы — какая-то их часть, по крайней мере, — имели семьи. Вот только они, в отличие от местных, могли даже не ждать хоть какой вести из Америки — сплошная неизвестность. У иракцев, напротив, буквально под боком имелись дорогие им люди, но те все равно не могли самовольно сорваться с места и быть рядом с ними. По разным причинам — из-за все еще разобщенности выживших, когда невозможно было найти конкретного человека, из-за какого-никакого военного подчинения, заставляющего оставаться на месте, из-за банального незнания куда и как вообще идти, потому что на своих двоих ты мог только пополнить мертвую массовку или сдохнуть от обезвоживания, пройдя по пустой дороге сотню-другую километров. Так получалось, что иракцы навряд ли могли что сделать для бо́льшей безопасности семей, кроме как молиться этому своему Аллаху и надеяться на то, что твари обойдут их близких стороной.

Нетрудно было представить, кем предстал в глазах мужчины Колчек и как все это выглядело. Извиняло Джейсона разве что сотрясение, далеко не положительно влияющее на координацию и адекватность мышления, общая измотанность, и все это — подпитанное ослабшей, но все еще держащейся нетерпимостью. Что поделать, после конца для него мало что изменилось, он так и остался в компании своих, американцев, по воле руководства не приняв в свой отряд ни одного из арабов. Пока «объединение» было лишь на слуху, пока перед глазами не мелькали подтверждения, не стояли у плеча, за спиной, в твоем отряде конкретные люди, что заставило бы окончательно смириться и пересмотреть свое отношение, трудно было это окончательно осознать.

В общем, все это Джейсон уже на свежую голову, без гнетущей боли и путанности мыслей прекрасно понимал.

Он не был мудаком. Но, стоило даже опосредованно затронуть это в разговоре…

— Я слышал, эвакуация началась еще с самого начала. Сразу старались вытащить как можно больше людей, так что часть гражданских уже перевели в другое место, — заговаривал Джоуи на осторожный вопрос о семье их, как оказалось, приятеля. — До того, как, ну…

— До того, как все пошло по пизде, так и говори, — без пиетета вмешивался Мервин.

Ничто не могло идти по плану, когда дело касалось чрезвычайных ситуаций. Пусть они и надеялись на лучшее, но никто на деле не ожидал, что эвакуация пройдет идеально. Да и с чего бы? Всегда что-то происходило, кто-то ошибался, умирали люди. Сколько было убежищ на случай падения города? Семь? В итоге лишь на крышах пяти были зажжены сигнальные огни для вертолетов. Всем было прекрасно понятно, о чем это говорило. Способных держать в руках оружие изначально было до досадного мало, гражданские могли рассчитывать только на себя — подростки, женщины, вооруженные чем придется, словно в первые дни, — потому что не до всех успели добраться те, кто был на патруле и организовывал сбор на опорных. Даже если там, в необозначенных сигналом убежищах, в отдельных домах, где успели укрыться по ходу дела, кто и оставался, внимание было обращено на тех, кого не пришлось бы искать и кого спасти могли гарантированно.

Вертушки летали всю ночь, несмотря на дрянную погоду, пока шум лопастей не стал концом для операции. Но даже так там еще оставались люди. И даже не «вероятно», а по подтвержденным данным. Но больше для них не могли сделать ничего. Эвакуация была прекращена. В укрепленных пунктах были запасы продовольствия и воды, так что до момента организации и завершения зачистки оставшиеся из выживших должны были продержаться.

— Кажется, они оказались в числе первых, — бросал взгляд на техника Джоуи. — Смогли даже связаться по прилету, пока принимающая база не переполнилась и стало не до того.

— Повезло, — без улыбки кивал тот. — Уж не знаю, куда их теперь станут перенаправлять дальше. Я в этом ни разу не секу, но главное, что живы.

Это немного успокаивало. Если бы с семейными этого Османа что произошло, а еще он, Колчек, после этого выскочил бы как натуральный черт из-за угла… А еще это проясняло ту не слишком уместную радость мужика.

Но, не успевал Джейсон более-менее выдохнуть, ломко начать через скрип и скрежет застарелых шестеренок задумываться про себя, как бы так подступить к Осману с неловкой повинной, чтобы это не выглядело как-то не так, мысль обрывали.

— Я понимаю, ты вроде как был не совсем в порядке… Он не станет тебе это вспоминать, конечно, но, если все же надумаешь… — будто невзначай вспоминал Гомес, стреляя глазами в сторону Джейсона.

— Харэ мяться, Джоуи, — закатывал на это глаза отирающийся поблизости Мервин. — Короче, — оборачивался он уже к лейтенанту, — Осман — нормальный мужик. Если надумаешь извиниться или что там, он не станет зацикливаться.

Странно это было слышать от товарищей, будто они и правда считали, что у него самого не хватит порядочности или хотя бы мозгов замять ненужный возможный зародыш конфликта. Если приперло, он мог извиниться.

Но… Конечно, было «но».

— Мы с ним вроде как в одной оперативной группе…

— Вдруг и после пересечетесь, придется вместе работать…

— …он и до этого нас прикрывал.

— …лучше не оставлять недомолвок.

Колчек не был мудаком, но, знаете, при случае он мог быть той еще раздражительной сволочью. Извинение перед кем-то, пусть и иракцем, не было бы большой бедой, только вот оттого, как этого мужика выгораживали, вставая на другую сторону, Мервин и Джоуи, как «ненавязчиво» подталкивали, тыча в дергающийся отросток его совести, Джейсон невольно жестко поджимал губы и щурил недоверчиво глаза. Называйте это как хотите — обратной психологией, упрямством или нетерпимостью помыканий самим собой и своими решениями, но изначальная идея извиниться, походя, стала приобретать очертания чего-то малоприятного и непривлекательного. Это, все это вызывало раздражение. Ситуация, парни, будто сговорившиеся, сам этот Осман, которого Колчек с той самой ночи в глаза не видел, но был должен тому что по чужим словам, что по собственным ощущениям. Даже Никки, не вмешиваясь из-за своей непогруженности в происходящее, нет-нет, да поглядывал многозначительно. Осман уж и думать наверняка о каком-то там американце забыл, а Джейсон все крутился, словно виноватый пес, вокруг одной мысли.

А ведь если так подумать, то они и дальше не должны были пересекаться, как бы ни настаивали на обратном парни… Так что и смысла особого в извинениях не было. По крайней мере, к такому выводу скатился Джейсон. К чему напоминать о себе тому, с кем не собираешься работать дальше, выправлять что-то, налаживать какие-то отношения? Даже если мужик и не забудет о Колчеке, сам он не обязан нравиться всем без исключения, тем более — арабам. Тем более тем, кто дает ему в морду. Пусть грубую и наглую, но все же его родную морду.

Так он решил.

В конечном счете, были проблемы и поважнее обид да оскорблений.

Изначально при эвакуации они прибыли сюда вчетвером — четыре вооруженных сопровождающих для Кинга и его команды. После, при дальнейшей эвакуации, особо людей не разбирали — не было времени перенаправлять одни вертолеты на новую основную базу, другие — в какой-то наполовину обустроенный городок, в котором и были сейчас кое-как оснащены одни только опорные точки и где было место для размещения народа. Понятное дело, военнослужащие первым делом сажали на вертушки гражданских, сами оставаясь до конца — вдруг прорыв, вдруг еще что, — чтобы можно было прикрыть при необходимости, отстоять клочок устроенной для защиты территории. Но даже так старались в каждый вертолет запихнуть хотя бы одного парня с винтовкой, хоть на место второго пилота. Может, последние птички, заполненные под завязку именно что одними военными, и летели к ним — туда, где собрался штаб, солдаты и морпехи не с их павшего города, — вливаясь в общую массу. Но верилось в это не сильно. Эвакуация была прекращена до полного завершения, так что… парни наверняка оставались там. Да и их изначально было немного, плюс, после этой ночи… В общем, ожидать знакомые лица было попросту неразумно, состав своего нового «Ястреба», собранного по перышку в прежних зачистках, — тем более.

Джейсон был уверен, что кто-то из парней смог уцелеть. Вместе ведь прошли немало дерьма даже за недолгий срок. Но ждать было не вариантом. Времени не было. А без команды один лейтенант — ладно, на пару со своим сержантом и парой таких же парней — не мог сделать почти ничего. Оставаться же не при деле Колчек не собирался. Хватит. Постоял в стороне. Да и в стенах могли оставаться уцелевшие свои, именно что свои, с «Ястреба». Пирс, он точно знал, так и застрял тогда на оборонительном. Саммерс с пуганным Диасом, тем, что под конец зачисток только попал к ним, брали ночью патрули в восточной части, там, где тварей какое-то время удерживали после начала. Они могли выжить, с гражданскими укрывшись в каком из домов. Гарсиа и Миллер… были на патруле на юге. Наиболее заселенная часть города и по совпадению та, где твари появились почти синхронно с тем, что и на западе, на их направлении. Можно было только надеяться, что те успели сообразить что-то прежде, чем на них посыпались мертвецы. Однофамильцы Грей были на стенах, в наблюдательных пунктах, хоть и в разных точках. Что и Пирс, они могли рассчитывать на то, что твари попрут вовнутрь стен, а не на них. Но… стали ли игнорировать твари, рвущиеся к шуму, до конца несмолкающие пулеметы?.. Вуд, Янг, Тейлор, Янский, которого быстро сокращали до «Яна» что бывшие сослуживцы, что Колчек с подчиненными, и Томас отправлялись с остальными, с лейтенантом и сержантом, на удержание предположительного еще тогда прорыва. Насколько Колчек помнил, зацепив краем глаза, с ними вернулись Вуд и Тейлор. Но это не значит, что выстоять остальные не могли. Кроме Томаса, чью светлую шевелюру Джейсон наверняка заметил среди несущихся на них же тварей под аккомпанемент звона в ушах. Единственным, о чьем положении на начало всего этого лейтенант не мог даже как-то судить и чью последующую судьбу не мог вымерять, был Гир, бравший на те сутки увольнительную.

Столько имен, столько человек. Они могли быть мертвы. Но с тем же успехом могли оказаться эвакуированы или забаррикадироваться внутри города. Как ни старался Джейсон избегать привязанностей, все же парни были своими. Не близкими, как Ник, Мервин, Джоуи, тот же Мейс, но своими. И срать он хотел, что как минимум семеро были обычными солдатами, а не морпехами силовой разведки, как он сам, а один так и вовсе наемным поляком. Уж кто, а Джейсон Колчек своих бросать не собирался. Semper Fi. Как и отсиживаться, когда должен был выполнять боевую задачу.

Очевидно, что их не могли так просто забросить обратно в город, заполненный тварями, без подготовки, без планирования. Но быстрота действия в нынешней ситуации все же имела чуть ли не решающее значение.

У командования уже были сбитые так или иначе в местных зачистках отряды. Мервин и Джоуи, как и Мейс, с котором пришлось пересечься чуть позже, были в одном, укомплектованном и сработавшемся малом подразделении. Встреча встречей, а про то, чтобы встать в одном отряде, как прежде, — на данный момент, по крайней мере, — можно было забыть.

К слову, Джейсона и самого выпустили из отделения госпиталя не слишком желательно. Какой «бой», какая зачистка, когда у лейтенанта еще давало о себе знать несильное, но совсем недавнее сотрясение, херившее понемногу координацию, реакцию и ориентацию в пространстве. Но тот вытребовал себе пометку в документе о полной состоятельности как бойца и командира. До самой зачистки, сейчас существующей только в головах занимающихся планами людей и на бумагах, оставалось как минимум несколько дней, которые он провел бы в полном покое и за которые малейшие последствия должны были самоустраниться. Разумное на его личный взгляд предложение. Не менее разумному встречному предложению получить выписку в день начала операции, лишь по факту, Колчек сопротивлялся изо всех сил. Как по их мнению он должен был тогда запрыгнуть на ходу со свежей выпиской на уже закрывшийся бы к тому времени набор, если такой вообще был бы? В конце концов, упрямой ухмылкой, твердым взглядом и взаимной руганью на повышенных тонах Джейсон, потратив порядочно времени, добился желаемой реакции на уровне «такого упертого долбоеба и не жалко будет, если помрет».

Дело оставалось за малым. Было нетрудно влиться в общий поток, когда ты был человеком, знающим город, ставший целью. На руках у штаба были послужные, уже успевшие пополниться в новом времени, и по логике отбирать должны были в первую очередь тех, кто, вдруг так сошлось, зачищал ту территорию раньше. Достаточно было подвинуть не слишком возражающих людей — учли бы их возражения еще, если таковые возникли, — и за настоявшим на своем праве Джейсоном уже числился новый отряд.

Изначальное возбуждение оттого, что наконец получил свое, правда, чуть отступило, когда Колчек лично, по-быстрому ознакомился с составом. Большинство хоть и было из армии да ВМС, но целых четверо среди его теперь людей были иракцами. Хотя и ожидать чего-то другого… Отряды, идущие на зачистку близлежащих районов, формировались ведь не так, как у них в свое время. На их базе изначально не было военных из местных, доставлялись лишь подконтрольные «свои», а все же пожелавших что арабов, которых раз-два и можно забыть как погрешность, в первое время привлекали к общему делу ох как нежелательно. Стремление натягивать на этих людей свой родной позывной как-то сразу поубавилось.

А ведь это было уже что-то настолько очевидное для Колчека, что и обсуждать в иной ситуации было бы нечего. Казалось, назовись он каким-нибудь «Цербером» или «Дефджоем» с набором цифр, мало уже что значащим и не несущим отсылки к конкретному подразделению, потерял бы что-то личное. Привычка — не привычка, может, традиция или не вполне осознанное суеверие — среди морпехов подобного вообще было полно, как и во всех местах, по факту повязанных крепко со смертью, — а «Ястреба» он бросать был не намерен, пускай из самих «ястребов» оставался только он сам да Никки. Хотел, конечно, было аккуратно выбить арабов, подтянув кого из американцев или хотя бы оставшихся союзных войск, но почти сразу подавил эту идею. Стали бы ради какого-то лейтенанта еще заморачиваться в преддверии операции. Да и другим группам приходилось в этом плане очевидно не легче, а имеющийся состав за время совместной службы наверняка как-то, но сработался.

Поморщившись и недовольно покачав головой, Джейсон так и не открыл рот. Записал в лист позывных свой родной. Хер бы с этими арабами, главное — чтобы понимали, что командир говорит, и не оспаривали приказы. Укомплектовать нормально отряд он сможет и позже, когда уже не будет стоять задача о зачистке ребром. Хотя кому он врет — будь он хоть каким лейтенантом, по собственной воле ему составлять команду дадут разве что чудом, а будут собирать новую — может, и спросят, но без особой причины рокировки устраивать не станут. Неприязнь к местным весомой причиной не считалась, не тогда, когда таким, как Колчек, был каждый первый с половиной. Мордобой же Джейсон учинять не стал бы принципиально, даже будь уверен, что после в решении кто прав, а кто виноват и идет в черные списки, встанут на его сторону.

На «смирение» времени у них было ровно до момента утверждения плана действий, на притирку же времени не было вовсе. Последняя должна была состояться непосредственно в бою. Захотите жить — спину друг другу прикроете, руку подадите, за командиром побежите, нет — так помрете и уступите места более адекватным и терпимым к другим индивидам. Обидно только будет то, что помрут и те, и другие, пока до оставшихся дойдет. Так примерно, наверное, и размышляло командование. Хотя эта схема так или иначе уже была отработана, и не сказать, что не имела свои плоды: те же Мервин и Джоуи служили ярким доказательством. И это Мервин, просящий месяцы назад выдать ему «лишний ствол», чтобы эффективнее «отстреливать жопы», и укомплектовать снаряжение зарядами БФ поверх положенного — явно не для дымовых завес. А чем Колчек был хуже Нейтана?

Просто ему нужно было время.

Доставшаяся ему группа на первый взгляд не враждовала, а значит, можно было сказать, что вполне ладила. Со стороны что иракцев, что остальных на Колчека и его спутников — но больше все же на непосредственного теперешнего командира — падали изучающие, не сказать что пытливые, но не сопровождающиеся лишними и опрометчивыми словами взгляды. Джейсон, глядя на это, удовлетворено хмыкнул. Это правильно, что приглядывались. Главное — не восприняли с самого начала в штыки. Все же потеснил бывшего командующего, не чужого уже, наверное. В подробности о судьбе снятых со своих мест, принимая группу, он не вдавался. Жаль, особо времени на знакомство не было, так бы оно лучше вышло, всяко правильнее, впечатление нужное, опять же, но да не об этом стоило переживать. Военным в околобоевой обстановке для взаимопонимания должно было хватить недолгого разговора по сути и четкого приказа сверху. Главное — чтобы все поняли если не всё, то основное, во второй раз про себя отметил Колчек.

Убедившись, что группа в сборе, пересчитав банально по головам из-за незнания еще лиц, Джейсон выступил вперед. Собрали их всех для того, чтобы довести официально приказ о назначении нового командира и для непосредственного знакомства.

— Джейсон Колчек, первый лейтенант, морская пехота, — представился Джейсон, неспеша скользя взглядом по обращенным к нему лицам. — Это — Ник Кей, сержант; капралы Хейз и Одли, — наклонил он голову чуть вбок, примерно указывая на стоящих рядом Ника и тех двоих, что разделили их судьбу с сопровождением. — Здесь все меня понимают? — приподнял он бровь, глядя именно на тех, кого можно было выделить с первого взгляда и кто отличался зеленью форменных рубашек и штанов.

— Не волнуйся. Приказ поймем. Надо — повторим, кто нет, — пересекшись взглядами, проговорил один из иракцев.

Джейсон внутренне поморщился от жуткого акцента, способного побороться с его собственным, благодаря которому он, забываясь в моменты, когда жестко не контролировал себя в требующей предельной собранности ситуации, бессовестно глотал гласные и окончания слов. Невольно в голове всплыла фигура Османа, говорящего не в пример своим собратьям вполне сносно, что отметить Джейсон смог лишь сейчас.

— И все знают английский? — не слишком доверчиво спросил он, обращаясь взглядом поочередно к каждому из четверых арабов, не ожидая многого даже после слов одного из.

— Есть курсы. Сейчас это еще более востребовано. Сэр. По крайней мере, для таких, как мы и они, — кивнул на подавшего до этого голос соседа мужчина с кривоватым носом, скрестив руки на груди. В серой футболке, неприметной цепочкой жетонов на шее и форменными штанами — корпус морпехов.

Колчек поднял бровь.

— Здóрово, — мог только ответить он. По крайней мере, одной потенциальной проблемой меньше. После недлительной паузы продолжил, переходя к основному: — Ну что ж. Вижу по лицам, что с подписанным назначением вы ознакомлены и восторга никто особого по этому поводу не испытывает. И я вполне вас понимаю. Но воевать нам вместе. Можете хоть под ручку ходить, хоть посылать друг друга, хоть командование за спиной хаять, включая меня. Мне, в принципе, все равно. Но не там. Там вы держите свое при себе, слушаете приказы и выполняете, не оспаривая. Прикрываете друг друга, придется — тащите на себе. Там вы в первую очередь отряд и команда. Понимаете вы это — хорошо, нет — ваша в первую очередь проблема. В вылете выяснения отношений я не потерплю. Не знаю, насколько хорош был ваш прежний командир, как справлялся и за что конкретно его сменили мной…

— Надир погиб, — перебил его нейтральным тоном один из парней — англичанин, судя по лицу и одежде. — Всего несколько дней как.

Джейсон задумчиво и еле заметно сощурил глаза, приоткрывая рот, буквально пару секунд потратив на быстро проскочившую мысль: отчего главным группы был иракец, судя по имени, и как сверху это пропустили — все же им в первую очередь подобное было неудобно. Ведь в целом немного здесь было арабов, явно меньшинство, чтобы ставить кого-то из них, пускай и лояльного. Но, может, и была какая-то своя причина. Джейсон, также мельком отметив не сильно расстроенные, но и не безмятежно открытые лица группы, заключил, что смерть бывшего командира не была для тех сильной трагедией. Может, просто не успели сработаться. Может, просто устали — от количества смертей или более банально, физически. Но и незаметно эта смерть тоже не прошла. Может, этот Надир был и неплохим командиром.

Вменять солдату за то, что тот перебил старшего, конкретно сейчас было бы как-то неправильно, и комментировать Джейсону по сути было нечего, как и выражать соболезнования — неуместно. Так что в итоге он просто кивнул, проглотив факт и оставив все личные заключения при себе.

— Многие гибнут, — откликнулся запоздало он, бегло проходя языком по сухим губам, после дергая уголком губ. — И от товарищей порой зависит, кто. Не мне это вам говорить. Раньше это зависело и от… Надира, теперь это будет зависеть и от меня, — шумно выдохнул, остро глядя из-под кепки и начиная по привычке чеканить слова. — Не обещаю, что сохраню ваши жизни. Но. В том городе остались гражданские. Военные. Люди. Сотни выживших и запертых среди мертвых, может, и тысяча, может, и больше того. Надеюсь. Мы не можем сейчас терять людей, вы должны это понимать так или иначе. Мы обязаны их вытащить. И то, что приложу все силы, чтобы выполнить поставленную задачу, я вам обещать могу. И я требую, чтобы и вы сделали все от себя зависящее.

Не самая удачная речь первого лейтенанта за его карьеру, но что есть. Пришедшие со стороны фразы несколько сбили запал, с которым он изначально собирался произнести что-то воодушевляющее, позволившее бы на первых парах поднять и склепать людей вместе.

— Не сомневайтесь, лейтенант. Сделаем, — отозвался тот морпех с кривой линией носа, что стоял рядом с иракцем, прежде чем все стали расходиться после усталого и красноречивого взмаха рукой от новоявленного командира.

— Хоть зазря не помрем, — буркнул едва различимо кто-то другой. Колчек запоздало глянул в ту сторону, но не нашел конкретного человека.

Не то чтобы тот сказал что-то слишком расходящееся с мыслями прочих, так что Джейсон просто вздохнул неслышно и мысленно отступил, отмечая только, что и на вид люди были подавленными. Сказались ли на этом смерти сослуживцев — далеко не факт, что тот Надир погиб один, а прочие места в отряде возникли просто так, — весть о падении города в стенах или что стороннее. Причин было у всех и каждого более, чем достаточно.

— Сэр, вы ведь с этого города прибыли, да? — привлек его внимание один из тех, кто не ушел, а собрался с несколькими товарищами в небольшую компанию и подтянулся ближе. — Тут говорят, что мы пойдем так, сразу, почти без подготовки местности как обычно. Суета такая стоит, что невольно задумываешься — правда, что ли, так и собрались?..

— Вы же там были, — перехватил слово другой, англичанин, заговаривая еще более оживленно, нежели приятель, и чуть растягивая гласные от волнения. — Вот скажите — правда мог кто-то выжить, что нужно так спешить?

— Мог и выжил, — твердо почти сразу же ответил Колчек, недовольно хмурясь от предчувствия дальнейших возражений, которых, по-хорошему, быть было не должно.

— Но, сэр, — быстро вклинился первый, с неким подобием смеси из надежды и собственной убежденности глядя на первого лейтенанта, — неужели нельзя потратить больше времени, сманить как-нибудь этих тварей звуком, как уже было, поотстреливать? Ну это ж бойня будет, как в этом…

— У этих людей нет этого времени, — оборвав, раздельно и с нажимом проговорил Колчек. — Имя.

— Митчел. Капрал, — рефлекторно выудил из себя морпех.

— Я не собираюсь подтирать вам сопли, капрал Митчел. Я не главный по отделению в учебке. И нянчиться не берусь. Если чего-то не понимаете или не хотите понять, вот вам ситуация. Те люди, в отличие от нас, ничерта не военные, это гражданские. У них нет оружия и у них нет времени. Твари не будут ждать. Вам напомнить о первых днях после конца, когда выстаивали только по-хорошему укрепленные убежища? Сколько самодельных паршивых баррикад вы лично разбирали на своих зачистках, чтобы не найти за ними никого живого? Представьте, сколько людей не дошло до опорных пунктов, скольких настигли твари на улицах, сколько заперлось в первых попавшихся домах. Без припасов, безо всего. Если мы будем медлить, они там так и останутся. Вас никто не бросает туда с голой жопой, — чуть остыл под конец Колчек, уже не так жестко чеканя слова. — Но и времени, чтобы собрать установки или предпринять еще что масштабное, у нас попросту нет. У них его нет, — в который раз повторился он. — Вам ясна позиция моя и командования, капрал?

— Так точно, — мужчина выдохнул не то чтобы полностью покорно, но по виду вполне восприняв четко обозначенную картину.

Джейсон почти показательно окинул его взглядом с ног до головы и по очереди прошел глазами по лицам всей компании, поджимая губы. Что он там думал? Миром и пониманием здесь пока точно не пахло. Что-то ему подсказывало, что, если не случится какого чуда и он не намучается с этими людьми, то хотя бы напорется на первом же вылете на несколько зазубрин в общении и отношении не только к себе самому, но и, что проблемнее, ко всему происходящему. Наверняка.

Может, они не попадали в волну. Может, им было сложнее понять. Но, раз он там был, должен был растолковать доступно, как принявший командование и нормальный лейтенант.

— Джейсон, пойдем, отойдем? — отколовшись от их собственной компании из четырех новоприбывших, кивнул Ник на дверь в коридор.

Джейсон устало фыркнул, кивая двум остальным, Хейзу и Одли, сам следуя наружу, за Ником.

— Что, будешь отчитывать? — смешливо уже, но все еще невесело хмыкнул Колчек, кидая на другого морпеха взгляд сбоку. — Думаешь, надо было сесть и все спокойно обсудить?

— Да нет. Ты все правильно сказал, — флегматично пожал плечами Ник. — Идем, тут был короткий тупиковый коридор с окном, хоть покурить можно. — Джейсон на это только растянул губы в более спокойной, лишенной остаточной агрессии усмешке и качнул головой. — Ты не смотрел, но видел бы лица тех нескольких иракцев из группы, — продолжил Ник, как только нашел искомое и приоткрыл окно, пуская внутрь порывом задувший воздух.

— А что с ними? — отозвался Джейсон, устраиваясь рядом, опираясь спиной о стену.

— Мне кажется, английский они неплохо понимают. Теперь у тебя как минимум есть небольшая поддержка в отряде с их стороны, — мягко усмехнулся Ник, прихватывая губами сигарету и пытаясь справиться с так и норовящими слизнуть огонек зажигалки влетевшими отголосками ветра.

— Будто бы это мне нужно, — шикнул Колчек, скрещивая руки на груди и откидывая голову назад, на стену, чтобы упереться взглядом в серо-белый, невысокий потолок. — Чье, а их одобрение мне и даром не сдалось. Людей и так немного. Нами все дырки не заткнешь, а на снабжение полагаться сейчас — дело, — он цыкнул, — херовое. — Впрочем, это Ник и без него прекрасно понимал. Почти в начале до всех поголовно донесли мысль о жизненной почти необходимости сохранять обычных людей, на которых держалось всё — обслуживание, производство, на которых держались уже все. — Будем слишком тянуть с подготовкой — получим еще один мертвый город на зачистку, — закончил Колчек.

О том, что Никки наконец справился с сигаретой, Джейсону сказал очередной порыв воздуха, подавший вместе с запахом улицы характерный дым. Наверное, бушевал тот самый ветер, принесший с собой дождь два дня назад, в километрах отсюда.

— М-хм, — глубокомысленно выдал Ник, но так, что Джейсону послышалось в этом то ли недоверие, то ли ироничный хмык. Он сразу приподнял голову и, сощурившись, уставился на сержанта.

— Что? — прозвучало с претензией в голосе.

— Ничего. Да правда ничего, — дернул плечами под пристальным взглядом Кей. — Ты, конечно, понимаешь расклад, может, получше других, но ведь что с… Османом, что с этими парнями осторожничаешь и… огрызаешься, что ли. Я знаю, тяжело переключиться с того, что было. Но можешь хотя бы воспринимать движение навстречу не так… ярко агрессивно? — неуверенно закончил он.

— Когда это ты видел «движение навстречу»? — с долью насмешки вздернул бровь Джейсон. — Когда этот мужик мне сотрясение подтвердил, по роже вписав? Или ты взял это от этой пары солидарных взглядов? Так они ничего не меняют, если тебе кажется обратное. Мы просто вынуждены работать вместе, Никки, — со снисхождением, как ребенку, не понимающему очевидное, сказал он.

Ник только молча оглянулся на такого же, как он, морпеха. По лицу прекрасно стало видно, что тот не против поспорить или хотя бы настойчиво поправить в чем-то приятеля, но заранее смирился с бесполезностью разговора, и потому молчал, только недовольно сжав губы.

— И когда только ты стал таким дружелюбным, чтобы так рваться на их сторону, — негромко протянул Джейсон, а затем поспешно скривился. — Хотя нет, можешь не отвечать. И так понятно.

Запретная, казалось бы, тема о КП и женщине с сумкой, затронутая лишь намеком, тяжелой тенью и сладким в душном воздухе запахом рассыпанных по земле фруктов повисла над ними двумя. Но Ник, к облегчению Колчека, зацепился не за нее, а за конкретные его слова.

— Нет никакой «их» стороны, и «нашей»…

— И «нашей» тоже нет, мы на одной стороне, — закатил глаза Джейсон, перехватывая слова и заодно поводя головой. — Да бля, знаю. Давай оставим уже это в покое. Мне больше интересно, что мы с самим взрывом будем делать. Как говорил Мервин, это точно не газ сам собой подорвался. И где-то еще ходят ублюдки, провернувшие эту херь. Не думаю, что они сдохли от тварей.

— Ну, это все равно не наше дело, — пожал плечами Ник и поспешил тут же прибавить: — Именно это дело, я говорю. Поиск там, расследование.

— Итак. Что ты знаешь, колись, — подался ближе Джейсон, прекрасно видя по спокойному лицу, что другу что-то известно. К тому же он не стал снова цепляться за теорию с аварией, как можно бы было ожидать, а значит, ему уже кто-то мозги подвинул в другом направлении.

— Да по сути ничего. Ты ведь сам знаешь, сколько всяких служб было с нами в Ираке. Мы, если считать — КМП. Разведка, армия, ВВС, ЦРУ. Думаю, поручат это тем, кто имел уже дело с чем-то подобным.

— Ты думаешь? — с легкой иронией фыркнул Джейсон, но не стал развивать тему. — Ладно. И кто займется этим, как «думаешь»?

Ник на это жонглирование намеками только закатил глаза.

— ЦРУ, — не слишком охотно ответил он, смотря в противоположную от Колчека сторону. — Как раз есть человек.

— Ну, похоже на правду. Центральная разведка, да? Искали до всего этого химоружие, теперь — почти то же самое. Нихера не меняется, — хмуро подытожил Джейсон, сразу забывая о подколах в сторону Ника, крутящегося иногда при штабе. Когда только успел новостей нахвататься — полный один день всего и прошел-то.

— Ну не скажи, — несогласно протянул Ник, высовывая руку за окно и туша истлевшую до фильтра сигарету о внешнюю сторону стены, прежде чем закрыть окно.

Джейсон мысленно приписал себе балл за то, что не заговорил на последних словах об иракцах и сэкономил чуть нервов и времени. Вот не было у него желания по новой начинать один из тех разговоров, которые будто преследовали в последнее время, с кем бы он ни заговаривал. Но Никки все равно занимал в этом списке лидирующую позицию, любя напомнить, что теперь все по-другому и иракцы им больше не враги.

Джейсон вздохнул, привычно чуть опуская голову, чтобы взглянуть из-под козырька кепки в окно. Старое стекло в деревянной раме слабо дребезжало под непостоянными порывами ветра. На высоте тот же ветер с бешеной скоростью гнал серо-синие, будто смятым одеялом наслоенные друг на друга облака. Не дождевые, и хорошо. Несмотря на полуденное почти время, снаружи из-за погоды было темно, и, оказавшись к улице ближе, чем к электрическому желтому свету, охватывающему коридор, Джейсон невольно передернул плечами, отступая от окна.

— Идем обратно? — взглянул на него Ник.

Колчек не понаслышке знал, насколько медленно тянется время в ожидании действия, когда заняться особо нечем. Он только надеялся, что командование не станет медлить с началом зачистки больше нужного и вскоре они вернутся на знакомые улицы.

Inside all my flaws again

(I can't let go)

In spite of you, I'm lost again

(I still don't know)

Disguises show me

What am I if I am only

The status quo is not a punishment

But now it feels like home^[1]