Сердце бешено колотится.

— Ты поставила под удар репутацию клана, Хотару!

Оказывается, сбежать без свидетелей у меня не получилось. Мало того, что меня служанки заметили, так еще и отец в комнату зашел очень не вовремя — прямо в момент, когда я счищала комья грязи со своей обуви.

На пол.

Еще тогда я поняла что мне влетит по полной программе. Для этого было уже минимум три повода…

Первое — недостойное поведение для аристократки. Я не должна была и пальцем пошевелить в сторону грязи, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно ее убирать, и уж тем более — не бежать по ней, сломя голову, что, оказывается, и увидели все служанки нашего дома.

Я была невнимательной.

Второе — конечно же, несогласованный выход за пределы поместья без охраны. Беспокойство отца в том мире за мою безопасность, здесь переросло в тотальный контроль и беспокойство скорее за репутацию клана, чем за меня.

Потому что мне сказали не: «Ты могла угодить в беду» а: «Ты могла опозорить имя Нарадзаки своими ненормальными выходками».

И, конечно же, третье…

— Сотворить нечто подобное сразу же после того, как я с огромным трудом договорился о твоей помолвке? Да ты хоть знаешь, насколько она важна для нашего клана? Насколько она поднимет наш статус в Инадзуме?! Отвечай!

С каждым сказанным словом отец громкими шагами приближался ко мне, и в тот момент я не зря боялась, что он ударит меня.

Так и случилось. Сдерживаться он не стал.

Щеку мгновенно опалило болью от удара, и я приложила к ней свою все еще мокрую, холодную ладонь.

— Это еще мелочи, — хмыкнул отец, отряхивая руки. — Будь ты в другой семье, то тебе от страха даже в голову не пришла бы мысль сбежать на прогулку. Я к тебе еще нормально отношусь…

Я отвела взгляд в сторону, делая максимально виноватый вид.

— Прошу прощения… Это-

— Да? — с наигранным удивлением переспросил отец. — Ты хоть понимаешь, что сделала не так?! Просто так ты у меня не отвертишься, учти!

Хм…

Сбежала без охраны? Опозорила клан? Не слушаюсь? Повела себя как распоследняя дура? Не придерживаюсь манер? Веду себя не как высокородная леди?

«А правильного ответа просто не существует», — с горечью подумала я.

Но попытаться стоит — это будет лучше, чем молчать.

— За то, что я сбежала без охраны, могла сделать что-то позорное для клана… А еще за то, что не попросила служанку забрать мою одежду, а начала чистить ее… Сама.

«Черт, голос дрожит… Ну нет, я не хочу плакать при нем!»

Я сжала губы, чтобы отец даже не догадывался о том, что я сдерживаюсь из последних сил. Мне не хотелось давать ему еще один повод сделать выговор — но на этот раз за неумение держать себя в руках.

А в моем мире он никогда не поднимал на меня руку…

Хотя порывался пару раз, конечно.

— Нет. Не угадала.

«Мда… Кто бы сомневался…»

Я решаю промолчать, а отец тем временем обходит комнату по периметру, то и дело останавливаясь. Я напряглась, когда он взял мои тетради, лишь каким-то чудом не захватив ту, где лежит вкладыш с расшифровкой.

В своем состоянии я не смогу придумать достойную отговорку его существованию. А о признании в попаданчестве даже думать нечего.

Вот кто уж точно не поверит в это.

— Ты, наверное, не совсем понимаешь, как я тяжело работаю для того, чтобы поддерживать нашу репутацию, — вздохнув, произносит отец, закрывая тетрадь и откладывая ту на стол.

О? Значит, его устроило мое ведение записей?

А я тут уже от страха даже дышать перестала…

— Поэтому завтра ты посмотришь на все своими глазами. Может, хоть тогда поймешь, почему я так строг к тебе.

Я перевожу взгляд на стену за отцом.

— Вы… Берете меня на свою работу?..

— Да. Тебе полезно будет. Тем более, что в последнее время ты начала проявлять интерес к семейному делу.

Он разворачивается, идет к двери…

— А еще я нанял тебе нового учителя по фехтованию. Теперь занятия у тебя будут не два раза в неделю, а пять. Вот, кстати, об этом-то и заходил сказать, когда ты сбежала.

…И уходит из моей комнаты.

«Погодите, а разве отец не уходил на работу?» — проносится в меня в мыслях, когда дверь снова открывается, и через нее ко мне быстро заходят служанки со всеми принадлежностями для уборки.

— Госпожа, пройдемте за мной, вам нужно принять ванну и переодеться, — услышала я знакомый голос главной служанки.

Я на цыпочках прошла через комнату (чтобы не развозить грязь еще больше) и пошла за женщиной. Так получилось, что по пути я чуть было не чихнула прямо ей в лицо.

Пока я украдкой вытирала нос, служанка лишь тяжело вздохнула.

— Я буду молиться, чтобы вы не заболели после всего этого…

.

.

.

Наверное, молитвы в этом мире работают на ура.

На следующий день я действительно проснулась без температуры — чем очень обрадовала служанок, и, кажется, лишила отца еще одной причины накричать на меня. Он с самого утра был мрачнее тучи, и мне было страшно даже слово ему сказать.

Так что до города Инадзумы мы дошли в тишине.

Я заметила, что в этот раз отец был одет в свою рабочую форму — что-то вроде черно-фиолетовых доспехов, прямо как у людей на портретах в коридоре — а мне досталась похожая, но более простая тренировочная форма. В ней было очень удобно двигаться, в отличие от всех тех стилизированых кимоно.

Мы с отцом проходили через безлюдные улицы города.

Кое-где были лужи, в которых отражалось все еще мрачное небо — вчера Кадзуха не солгал, когда сказал, что дождь будет идти до самого утра.

И меня это очень удивило.

Кажется, он реально местный синоптик.

«Вот, мало того, что прекрасный боец, так еще и погоду предсказывать умеет. Человек множества талантов, получается?»

Из-за того, что я вспомнила о Кадзухе, я вспомнила и о нашем с ним разговоре на тему попаданчества. Вроде бы все прошло хорошо — он просто попросил дать ему время на размышления — но мне почему-то было грустно.

Наверное, в глубине души я надеялась, что Кадзуха сразу же отнесется ко всему с пониманием.

Но это же просто глупо…

И я не могу винить его за это. Наоборот — должна быть благодарна за то, что он и вовсе не послал меня куда подальше сразу же.

— Мы скоро придем, — произносит отец, кивая головой в сторону огромного здания впереди.

Хотя нет, он скорее кивал на то, что рядом — поменьше, но тоже внушительное. Рядом с ним еще сакура растет.

Вообще, в городе Инадзума очень много этих деревьев, а их цветы с каждым днем становятся все больше и больше, что делает город украшенным, словно к какому-то празднику.

Хотя почему «словно»?

Я слышала, как служанки говорили о скором фестивале в честь цветения сакуры. Интересно, отпустят ли меня посмотреть на него…

«И придется ли мне быть там с моим будущим женихом?..»

.

.

.

— Это его дочь пришла, да? Младшая которая?

— Я, конечно, знал, что у него пять дочек, но вот ее вижу первый раз за все эти годы. Мне казалось, что господин Нарадзаки ее сюда вообще не приведет.

— Ну, ты ошибался. Значит, он и ее по своим стопам поведет.

В разговорах воинов то и дело мелькает наша фамилия — даже спустя полчаса после нашего с отцом ухода с тренировочной площадки.

Я на это никак не реагировала — да и не должна была. Меня же там не было — я просто слышала голоса из окна здания.

Отец отвел меня во что-то наподобии тренировочного зала — сказал, что здесь обычно проводятся тренировочные бои между воинами более высокого ранга, но в отсутствие представителей комиссии Тенре ответственным за этот зал становится он.

А их сейчас нет.

Равно как и вообще хоть кого-нибудь.

Поэтому здесь очень пусто…

«Ну когда там отец вернется? — осматриваясь, мысленно спрашиваю у самой себя я. — Сказал же, что расскажет побольше о своей работе, а сам ушел…»

Мне здесь было не по себе.

Честно говоря, стоит отдать должное строителям — тренировочный зал внутри здания выглядит очень внушительно. Помещение просторное, чистое и хорошо освещается, а еще пол ровный — не споткнешься случайно во время боя.

Зная себя, я бы точно споткнулась…

По крайней мере на моем нынешнем этапе обучения — к тому же у меня всегда были небольшие, но все же проблемы с координацией. Но это оправдание, конечно же, никак мне не поможет, когда дело дойдет до настоящего боя с живыми и беспощадными врагами…

Я замечаю, что в зале почти нет тренировочных манекенов, зато есть дверь, которая наверняка ведет в склад с оружием и прочими принадлежностями для ведения боя.

Конечно же, от нечего делать я туда зашла. Думаю, отец меня за это не убьет…

«Ну должна же я во всех деталях узнать, как тяжело он работает», — вспомнила его слова я, проходя в своеобразный склад.

Ого.

Сколько тут разнообразного оружия!

И катаны разных размеров, и двуручные мечи (преимущественно огромные — почти с меня ростом), и луки из разных материалов (каменные и деревянные, насколько могу судить), и даже копья — которых здесь было меньше всего.

И все это аккуратно поставлено на стойки для оружия.

Я подмечаю, что складе очень чисто, прямо ни одной пылинки — интересно, здесь что, каждый день убираются?

Я провожу пальцем по случайной горизонтальной поверхности.

«Вау… Кажется, я была права — буквально ни одной пылинки!»

Этот факт почему-то приводит меня в восторг, и крошечный склад начинает казаться в разы лучше просторного, но все-таки неуютного тренировочного зала…

А странное беспокойство все равно не покидает меня. Чем-то моей душе не нравится это помещение — настолько, что даже дышать трудно.

«Да в чем дело-то?» — обнимая себя за плечи, думаю я.

Беспокойно.

Очень.

А потом у меня еще и в глазах мутнеть начинает — и это заставляет меня встрепенуться и тут же побежать к выходу.

«Может, перенервничала вчера, или все-таки заболела и не заметила? Вот и плохо стало… В конце концов, сколько раз я не замечала у себя высокую температуру!»

В просторном тренировочном зале мне лучше не становится. Перед глазами начинают появляться красные пятна, и я окончательно впадаю в панику.

«Все хорошо! — пытаюсь успокоить себя я. — Когда отец вернется, он заметит меня! А это уже совсем скоро!»

Я пытаюсь позвать на помощь, но тщетно — крик будто застревает в горле.

А потом я начинаю слышать чей-то женский голос.

«Пусть это закончится на тебе!»«У тебя тоже есть огромный потенциал! Не сдавайся, боец! У тебя все получится!»

«Не позволяй никому решать, как пройдет твоя жизнь!»И не один.

Множество самых разных, но женских голосов сливаются в невыносимо громкий шум, и я изо всех сил зажимаю уши ладонями в попытках добиться тишины.

Но тщетно — кажется, говорящие находятся прямо в моей голове, а не в зале.

«Не сдавайся! Ни за что не опускай руки!»«И замуж не выходи! Ни за что!»

«Не дай им загубить тебя! Пожалуйста, не слушай никого, и сама решай только за себя!»На какое-то мгновение мне кажется, что последнюю фразу произносит мамин голос, и я, словно повинуясь какому-то инстинкту, тяну руку вперед.

Но ее кто-то грубо перехватывает.

— Хотару! Хотару, что случилось?!

Этот «кто-то» начинает трясти меня, но я все равно вижу перед собой только мерцающие красные пятна во тьме.

— Все-таки у тебя с утра была температура? Чего же ты молчала тогда?! Одна беда с тобой, ей-богу…

Кажется, это был отец. По крайней мере голос точно его.

Он подхватил меня на руки и куда-то понес, а я закрыла глаза, надеясь на то, что красные пятна уйдут вместе со странными женскими голосами, которые притихли, как только здесь появился отец.

— Нет… Я сам виноват. Сам. Мне не стоило так на тебя давить. Ты же еще ребенок совсем, я сам в твоем возрасте таким же был… Ох…

Ого.

Наверное, я в очень сильном бреду, потому что отец никогда раньше не был так откровенен со мной.

Вся его жизнь до моего рождения была для меня тайной — сколько ни расспрашивай — ни он, ни сестры мне ничего не говорили.

Только они не знали, а отец просто не хотел.

— Самое важное, что тебе нужно про меня знать — мои настоящие дела и мое настоящее отношение ко всему. Что было — то прошло, — отмахивался он.

И со временем я сдалась и перестала донимать его вопросами.

Никогда бы не подумала, что услышу хоть какие-то подробности о его жизни до моего рождения… Даже не смотря на то, что это произошло в другом мире.

«Если мне все это, конечно же, не чудится», — проносится в моих мыслях перед тем, как я окончательно теряю сознание.

.

.

.

Просыпаюсь я уже дома, в своей кровати.

За приоткрытым окном поют птицы, а во дворе, кажется, работают слуги — я слышу их тихие разговоры между собой, а еще стук садовых инструментов.

Было раннее утро.

— Вы очнулись.

Я поворачиваю голову вбок — рядом со мной на стуле сидит наша главная служанка.

— Не волнуйтесь, — поспешно добавляет она, — с вами все в порядке. Доктор сказал, что это нормально в вашем возрасте — еще и учитывая то, что вы совсем недавно подверглись сильному стрессу. Правда, теперь вам нужно соблюдать постельный режим…

Я хлопала глазами, смотря на потолок за женщиной.

Ни слова не понимаю… Хоть убей.

—…и поэтому господин Нарадзаки отменил вам все занятия на пару дней. Кстати, пока вы лежали, вам пришло письмо от вашей старшей сестры — леди Хоши. Если хотите, могу зачитать вам его.

Как только я услышала знакомое имя, то тут же резко подскочила с кровати, напугав служанку, что принялась укладывать меня обратно.

— Я… Так понимаю, что вы согласны. Пожалуйста, не делайте так больше — вам противопоказаны такие резкие движения… — вздохнув, проговорила служанка, направляясь к моему столу.

А я со слезами на глазах смотрела ей вслед.

Я наконец-то услышу что-нибудь от Хоши.

Моя дорогая сестра написала мне письмо.