В тот момент, когда Чонхо ступил в квартиру, выступавшую в роли логова, стало ясно, что остальная стая готовилась к его приходу в поте лица. Юнхо помахал им, когда проходил мимо по коридору с зажатым во второй руке пылесосом, очевидно, только закончив убираться. По воздуху плыли ароматы еды, смешиваясь с пьянящими феромонами альфы, которыми было пронизано все в этом месте.

Они не ощущались слишком подавляюще, но присутствие феромонов было таким отчётливым, что Чонхо поймал себя на глубоком вдохе, сделанном до того, как его мозг осознал это действие. Лёгкие наполнились успокаивающей смесью ароматов. В запахе были ноты пряностей и чего-то теплого, подчеркнутые более древесным оттенком, но они все были так тесно переплетены, что Чонхо не мог четко обозначить конкретные ароматы.

— Мы не против, если ты хочешь оставить свой блокатор запаха на себе, — нерешительно сказал Сонхва, забирая куртку Чонхо, чтобы повесить её рядом со своей, и осторожно отклеил свою собственную повязь, чтобы выпустить нежный, идеально подходящий ему деликатно-цветочный аромат с оттенком аппетитных специй. — Но нам бы хотелось узнать и твой запах.

Чонхо замялся, прежде чем отлепить свою повязку, не оставляя себе и шанса на сомнения в собственных решениях, и протянул использованный пластырь Сонхва, вопреки здравому смыслу надеясь, что его аромат кедра с яблоками не будет слишком резким.

— Наш смелый мальчик, — сказал мягко Сонхва, избавляясь от повязей и обвивая рукой талию Чонхо, чтобы провести его дальше в квартиру. — Ты пахнешь божественно, дорогой.

— Спасибо, альфа, — пробормотал Чонхо, ощущая, как в нем разразился целый шторм бабочек, когда Сонхва послал ему улыбку, наполненную нескрываемой гордостью. Рядом с Сонхва было так легко чувствовать себя комфортно, словно они каким-то образом оказались связаны, и Чонхо не думал, что когда-либо испытывал такое раньше. Может, это было потому, что Сонхва был первым, кто сказал ему, что он хорошо постарался, ещё в тот самый день, когда Чонхо присоединился к агентству, или потому, что Сонхва с радостью позволял остальным поддразнивать его, несмотря на то, что был самым старшим участником в группе, но Чонхо всегда, всегда чувствовал себя уютно, просто находясь рядом с Сонхва, и чем больше времени они проводили вместе, тем больше это ощущение росло.

— А, Чонхо, — сказал Хонджун, когда они оказались в зале, совмещённом с кухней. — Добро пожаловать в наше логово, щеня.

— Спасибо, альфа, — застенчиво ответил Чонхо, шаркнул мыском ноги по полу, сдерживая улыбку, наблюдая за тем, как глаза Хонджуна расширились в удивлении из-за обращения, прежде чем на его лице появилась яркая, беззаботная ухмылка.

— Добро пожаловать, — добавил Юнхо, возвращаясь в комнату и даря Чонхо быстрые объятия, прежде чем удалиться на кухню помогать Хонджуну. Ёсан последовал его примеру, а затем и Сан с Минги, последние двое игриво «отбивали» от него Сонхва, чтобы взять Чонхо за руки вместо него самого.

— Мы подумали, что можем провести тебе экскурсию? — с надеждой спросил Минги, практически вибрируя от взбудораженности. — Остальные просто раскладывают еду по тарелкам и ждут, пока дополнительная порция риса будет готова, так что мы можем показать тебе всё, пока ужин не готов?

Чонхо кивнул, неохотно признаваясь самому себе, что ему возможно-немного-действительно нравилась вся эта рукодержательная штука, которую они делали. Это было довольно весело, быть осторожно таскаемым с места на место, пока Сан и Минги хвастались самыми разными вещами, очень непринужденно поглядывая на него, чтобы увидеть, что его впечатлило, а затем сразу же пытаясь найти другие схожие вещи, чтобы похвастаться перед ним. В доме была комната, переоборудованная под кинотеатр, комната для учебы, совмещённая с игровой, ещё были четыре двойных спальни, и одна – в другом конце дома: для их менеджера. Сонхва и Хонджун делили одну из спален, как и Юнхо с Саном.

— Мы подумали, тебе стоит жить с Ёсаном, раз уж его комната больше моей, — неуверенно поглядывая на Чонхо, пояснил Минги, закончив показывать ему все четыре спальни. — Но я тоже буду совсем не против пожить с тобой. Если тебе захочется. Или ты можешь поселиться у Юнхо и Сана, или с хёнами. Всё, что захочешь. Или…

— Думаю, он вошёл в курс дела, — прервал его Сан, посмеиваясь над Минги, а после застенчиво улыбнулся Чонхо. — Последняя комната — это логово стаи. Может, ты… Может, ты хочешь взглянуть на него? Ты можешь, если хочешь.

Чонхо был так ошарашен фактом, что они хотели показать нечто настолько интимное, что кивнул, даже не задумываясь. Он шагнул к последней двери в конце коридора и понял свою ошибку только тогда, когда дверь открылась, а феромоны гнезда врезались в него словно грузовик. Прежде чем его голова закружилась от интенсивности их смешанных ароматов, он мельком увидел огромную кровать, заваленную одеялами, подушками и плюшевыми игрушками до такой степени, что руки буквально чесались упорядочить это в нормальное гнездо. Его последней мыслью было то, что стоило всё же быть умнее и не соглашаться увидеть как следует пропитанное феромонами гнездо, когда он только начал познавать запахи стаи несколько минут назад. А после мир закружился вокруг него и все чувства слиплись в один нечеткий, размытый, подавляющий каскад входных данных.

Когда время снова приобрело четкость, Чонхо лежал на диване в гостиной, на коленях Юнхо, с Минги, сидящим по левую сторону от него и Хонджуном по правую; остальные собрались за перегруженным едой кофейным столиком.

— Что… Что случилось? — спросил Чонхо. Он был уверен, что знал ответ, но надеялся, что память просто подводила его. Быть того не могло, что он потерял сознание просто из-за феромонов их стайного гнезда, словно слабая, обморочная карикатура на омегу из любовного романа, которая была полной противоположностью тому образу, который он пытался выстроить. Ему нужно было быть сильным и независимым, незатронутым и неуязвимым, без слабостей или…

— Думаю, ты немного перегрузил себя, — дипломатично ответил Юнхо. — Извини, нам, скорее всего, следовало проветрить немного гнездо, прежде чем приглашать тебя.

Чонхо помотал головой, огорченный как своим поведением, так и предложением Юнхо. Неслыханное дело, чтобы стая добровольно избавлялась от запахов в логове. Конечно, простыни стирались, а окна наверняка открывались, чтобы впустить свежий воздух, но это никогда не делалось для того, чтобы уменьшить феромоны, наоборот, утраченный запах всегда старались вернуть. Гнездо было сакральным местом; местом, где запах всей стаи должен быть наиболее сильным, и Чонхо поверить не мог, что был слишком слабым для того, чтобы не попасть под влияние феромонов.

Он пошевелился, чтобы встать с колен Юнхо, надеясь хотя бы во время еды посидеть в одиночестве и вернуть себе немного достоинства, но ноги подвели его, как только он перенес на них вес. Юнхо мгновенно поймал его, издав взволнованно звучащий скулеж; Чонхо в жизни своей не слышал, чтобы подобный звук исходил от альфы.

— Я… Ты можешь остаться, пожалуйста? — почти умоляюще протянул Юнхо. Кончики его ушей покраснели, а сам он смотрел на Чонхо с надеждой. — Конечно же, только если это не доставляет тебе неудобства, мы можем помочь тебе сесть на свой собственный стул или ещё что-нибудь, если хочешь, но… Но мне понравилось держать тебя рядом.

Он был настолько искренним, что Чонхо не мог отказаться, особенно тогда, когда его внутренний омега умолял его о том же. Он не хотел двигаться, на самом деле, и просьба остаться, исполненная словно бы в одолжение Юнхо, дала ему возможность исполнить свое желание, так что он кивнул и тихо вернулся на место, вновь слишком встревоженный, чтобы говорить.

Стая значительно облегчила для него ситуацию, передавая еду, основываясь на простых «да или нет» вопросах о том, чего бы ему хотелось, и отдавая лучшие кусочки до тех пор, пока его тарелка не была доверху заполнена таким количеством еды, что он, если честно, задавался вопросом, сможет ли вообще всё это съесть.

— Кушай, — поторопил Сан, довольно наблюдая за тем, как Чонхо сделал осторожный укус и замычал от удивления из-за того, насколько хороша была еда. Вся стая гордо улыбнулась на это, а после начала наполнять собственные тарелки, удовлетворенная тем, что Чонхо понравилось то, что они предлагали.

Они вели себя, как настоящие альфы, переживая о том, чтобы он хорошо питался, и это было несколько старомодно, традиционно, однако выражалось таким образом, что Чонхо действительно дорожил подобным. Каким-то образом мемберы, казалось, нашли идеальный баланс с желанием опекать его без того, чтобы быть навязчивыми, и он правда чувствовал себя так безопасно рядом с ними, что даже не волновался насчёт того, чтобы наесться досыта.

Они никогда не сдерживали себя рядом с Чонхо, наоборот, открыто говорили обо всём и обо всех во время их практик и групповых обедов, и дошло до того, что Чонхо уже не так сильно волновался об уважении, как иногда делал это в своей прошлой компании или в других группах друзей. Он всё ещё хотел показать, что был сильным и независимым, чтобы защитить свою индивидуальность, но стая всегда гибко подстраивалась под него в ответ на это, и подобное происходило даже сейчас, когда они, очевидно, попробовали новую динамику отношений.

Все мемберы были сфокусированы на Чонхо в этот раз, осторожно расспрашивая его о делах в школе, друзьях и детстве, очевидно стараясь узнать его получше, однако он никогда не чувствовал, что его видели инфантильным и незрелым, так что Чонхо медленно расслабился, оперевшись на Юнхо, их разговор оставался таким же уважительным, как и прежде.

Стая была немного более покровительственной, инстинктивно реагируя на его феромоны и время от времени скармливая ему кусочки с собственных тарелок, но всё это создавало у Чонхо впечатление, что они действительно слушали его, нежели просто делали вид, что были заинтересованы в том, что он говорил. Они позволяли ему болтать целую вечность, задавая уточняющие вопросы и поощряя более глубокие ответы, пока он не начал говорить более свободно, время от времени перескакивая на отвлеченные темы, прежде чем приходил в себя и возвращался к разговору. Даже называть их «альфа» ощущалось так естественно, что он начал делать это подсознательно, даже не задумываясь об этом.

— Ты действительно хочешь быть в нашей стае? — ближе к концу ужина выпалил Минги, выглядя нервным, но в то же время — решительным и полным надежды.

Чонхо прикусил губу и кивнул. Мемберы нравились ему сильнее, чем он хотел бы признать, и не важно, насколько он был напуган их отвержением, он знал, что не мог даже помыслить о том, чтобы солгать им. Лучше быть честным и ничего не ожидать, чтобы после он не был разочарован.

Однако все лица посветлели от его ответа, стая выглядела явно счастливой, раздуваясь от гордости. Это было довольно мило, подумал Чонхо про себя, его сердце трепетало при виде этого зрелища, когда он почувствовал первые нотки волнения внутри себя. Они улыбались вот так из-за него, каким-то образом, даже если он не слишком понимал, почему. По какой-то непостижимой причине их, похоже, не волновали все его острые углы и края. Он им просто… нравился

— Каких бы вещей ты хотел от нас? — спросил Хонджун с плохо скрываемой жадностью, наклоняясь вперёд, к краю дивана. — Как от альф?

— Я-а не знаю, — пробормотал Чонхо, его разум опустел, когда они так выжидающе посмотрели на него.

— Ну, что такого делала твоя прежняя стая, что тебе нравилось? — разумно спросил Ёсан. — Или, если уж на то пошло, от чего ты не был в восторге? Мы приложим все усилия, чтобы не доставлять тебе дискомфорта, в таком случае.

— Я не имел стаи, — прошептал Чонхо спустя мгновение, во рту пересохло от унизительного признания. — Они… я… Мы не подходили друг другу.

— Вообще? — спросил Сан, его лицо побледнело от страха. — Детка, ты был трейни так много лет, не имея кого-то, кто позаботился бы о тебе?

— Я не нуждаюсь в том, чтобы опекать меня, — твердо сказал Чонхо, его кожа ощущалась зудящей и некомфортной, пока он неловко ерзал на коленях Юнхо. Он не хотел говорить об этом, не хотел видеть жалость или неудобство на их лицах, когда они поймут, насколько он был нежеланным. — Я в порядке.

— Конечно же ты в порядке, — осторожно добавил Сонхва. Если бы это был кто-то помимо Сонхва, Чонхо бы взъярился на него… Но Сонхва был другим. Сонхва никогда не был снисходительным или чрезмерно требовательным, несмотря на то, что был самый старший в их маленькой группе. — Но ты знаешь, что заслуживаешь большего, чем просто «в порядке».(1)

Внезапные слезы жгли глаза Чонхо, и он стиснул зубы, избегая всех взглядов.

— Я не желаю говорить об этом, — жёстко сказал он, заставляя себя сделать глубокий вдох, а потом ещё один, и ещё один. Он должен был быть взрослым, должен был доказать, что мог привносить в команду столько же, сколько и остальные, быть равноценным членом команды, несмотря на то, что был младшим, ещё и омегой в придачу. А это означало, что он должен был быть общительным, без оглядки на то, как сильно ему это не нравилось. Здесь и сейчас была не просто его жизнь, это было его будущее, личное и профессиональное, и он должен был относиться к этому серьезно. Сейчас он был так близок, так близок к дебюту, к осуществлению своей мечты, и он бы не простил себя, если бы сейчас позволил этой возможности ускользнуть сквозь пальцы.

— Ну, тогда мы просто будем экспериментировать, — решительно сказал Юнхо, шутливо делая вид, словно бы он собирался растрепать волосы Чонхо, а затем рассмеялся, когда Чонхо дёрнул головой, защищаясь.

— Иди сюда, — с озорной искоркой в глазах попросил Минги, обнадеживающе раскрывая руки. — Я не буду касаться твоих драгоценных волос, обещаю. Честь скаута и все такое.

Чонхо подозрительно прищурился, глядя на него, и сдвинулся в противоположном направлении, почти что случайно приземляясь на колени Хонджуна, а затем яростно краснея, когда он осознал, что фактически занял колени главного альфы стаи так естественно, словно бы они принадлежали ему. Что, возможно, в конечном счёте бы и произошло, но Хонджун никогда особо не любил прикосновений кожи к коже и…

— Извини, — пробормотал Чонхо, его щеки горели, пока он пытался передвинуться вместо этого к Сану. — Я…

— Нет, останься, — сказал Хонджун, тоже выглядя смущённым, но обхватывая руками талию Чонхо и легко утягивая его назад, чтобы он мог более комфортно усесться на его коленях. — Я позабочусь о твоей безопасности.

Сердце Чонхо пропустило удар, и его запах стал смущающе сладким. У остальных хватило милосердия притвориться, что они не заметили, несмотря на то, как в ответ резко усилились их собственные феромоны. Тема разговора легко сменилась на дрона, над которым работал Ёсан, и на другие случайные проекты, никак не касавшиеся динамики их отношения. В какой-то момент беседа переключилась на их жизнь в качестве трейни, и Чонхо осмелел в достаточной степени, чтобы принимать более активное участие, застенчиво посмеиваясь над историями старших, которые не слышал до этого, и восхищённо поглядывая на Хонджуна, когда остальные беззастенчиво хвастались тем, как их лидер полгода тренировался вообще без какой-либо структуры или трейни-программы.

Чонхо даже не осознавал, что прошло несколько часов, и понял, что засиделся, только когда мама написала ему, встревоженная тем, что он не сообщил ничего о поездке домой после практики.

— Ты хочешь… Ты хочешь остаться на ночь? — предложил Сан, бросая взгляд на Хонджуна и Сонхва, будто бы удостоверяясь, все ли в порядке с тем, что он сам предложил такое. — У нас есть запасная пижама, и я постирал свои простыни этим утром, так что они не так сильно помечены запахом, если ты хочешь более нейтральное пространство.

Чонхо колебался, испытывая искушение, но чувствуя себя немного перевозбужденным. Здесь, в окружении их ароматов и мягких, слишком любящих взглядов, он не мог ясно мыслить, и ему хотелось иметь некоторое пространство, чтобы принять решение о том, что он собирается делать дальше. Даже если в глубине души он уже знал ответ.

— Думаю, я должен пойти домой, — медленно сказал он, глядя вниз на свой телефон в нерешительности, а затем поднимая взгляд обратно, чтобы встретиться с ними глазами. — Я должен поговорить с родителями, раз уж скоро собираюсь переезжать сюда.

Он почти пожалел об этих словах, как только произнес их, задаваясь вопросом, не слишком ли это было резко и поспешно, но ему оказалось не о чем волноваться. Голова Хонджуна опустилась на плечо Чонхо с явным облегчением, а остальные обменялись восторженными взглядами, явно пытаясь не перегружать Чонхо, но все еще в восторге от его решения.

— Мы… Мы правда очень рады, детка, — сказала Сонхва, остальные согласно кивнули. — Серьезно. Нам не терпится принять тебя в нашем логове на постоянной основе.

— Я буду с нетерпением этого ждать, — сказал Чонхо, поморщившись от неловкой формальности этой фразы, даже если он действительно имел это в виду. — Может, кто-нибудь из вас проводит меня до остановки?

На самом деле ему не нужна была компания, но Усок однажды сказал ему, что альфы любят, когда в них нуждаются, и немедленный энтузиазм показал, что его альфы не являются исключением. Юнхо, Минги и Сан сразу же начали сражаться за то, кто получит эту привилегию, в то время как Ёсан ухмыльнулся им, поднял Чонхо на ноги и притянул его ближе одним слитным движением.

— Позволишь альфе провести тебя домой, медвежонок? — прошептал он, заставляя Чонхо вздрогнуть, покраснеть и кивнуть в немедленном согласии.

Тем временем, Юнхо вышел победителем из спора, как и всегда, потому что переспорить его было невозможно, и в результате Ёсан и Юнхо просто зажали Чонхо в плотный бутерброд и проводили всю дорогу до дверей его квартиры. Там они оба из оставили на его щеке поцелуй и пожелали спокойной ночи. Чонхо доковылял до своей комнаты на заплетающихся конечностях и рухнул на кровать бездыханный, ухмыляясь, прижав обе руки к щекам, где он все еще мог чувствовать отпечаток их губ на своей коже.

За ним, Чхве Чонхо, ухаживала стая самых красивых, добрых и талантливых альф в мире, и ему не терпелось стать их. Навсегда.