Несмотря на все ожидания, вокруг было тихо, в ближайших окрестностях не оказалось никого постороннего, никаких следов чьего-то присутствия. Всю дорогу девушка вела себя нервно, не пытаясь убедить его вернуться, но и не разделяя воодушевления, всё время поглядывала назад, как бы намекая. Его это даже немного смешило, но парень продолжал делать вид, что не замечает, слишком увлечённый своим желанием поскорее докопаться до правды. В этот раз они бродили достаточно долго, чтобы выбиться из сил. Первой устала азиатка, начала отставать, так что расстояние между ними постепенно увеличивалось. Он всё замедлял и замедлял шаг, но стало очевидно, что в таком темпе они скоро совсем остановятся, так что было принято решение передохнуть. Отдыха хватило ненадолго, передышки делались всё чаще и, наконец, после примерно пятой по счёту, даже ариец почувствовал, что устал.

За это время они всё-таки наткнулись несколько раз на чьи-то следы, даже будто бы издалека слышали голос Королевства Италии, но тот мало их интересовал, так что это нельзя было считать достижением. После продолжительных поисков по крайней мере стало понятно, в каком примерно направлении мог уйти СССР, о его присутствии свидетельствовали в основном крупные отпечатки подошвы, оставшиеся на мягких ковриках перед дверями некоторых комнат, материя которых была примята и до сих пор не распрямилась. Немного тревожно было то, что это направление совпадало с тем, которое вело на их территорию. Следы терялись чуть впереди, похоже, что ему надоело заглядывать в комнаты, так что коврики остались целы и теперь было невозможно понять, куда он направился. Оставалось только надеяться, что достаточно далеко, чтобы он не обнаружил их пристанище.

Впрочем, никаких признаков того, что в их отсутствие кто-то мог туда пробраться, не обнаружилось. Коридор был как всегда пуст, ни предметов упавших на пол, ни открытых дверей или любых других признаков того, что кто-то мог там бродить. Возвращаясь в комнату, где они остановились, Нацистская Германия только удивился тому, что кровавая лужа, живописно украшавшая ковёр с того самого дня, когда союзница проволокла тут труп, поблёкла и как будто немного уменьшилась. «Вряд ли коммунист стал бы мыть тут пол», — с нервной усмешкой подумал он и решил не обращать внимания. Даже присутствие Японской Империи не могло полностью унять его беспокойство и паранойю, стоило поберечь свои нервы. Вылазку можно было считать благополучно завершённой.

***

— Помочь тебе? — ЯИ, сидевшая на краю кровати, подняла голову, неопределённо повела плечом. Парень снова предложил: — Если устала, я могу наложить тебе повязку.

Девушка с подозрением прищурилась, не уверенная, чем вызван этот внезапный приступ доброты. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, сдавшись первой, она неуверенно кивнула, похоже, немного смущённая. Он подошёл, присел рядом, взяв протянутый бинт. После её внезапного ночного приступа их отношения потеплели, по крайней мере, она перестала огрызаться на все его замечания и припоминать, что он её бросил. Нацист принялся деловито накладывать повязку, довольный тем, что её рана стала выглядеть гораздо лучше. Необходимости ей помогать на самом деле не было, она прекрасно справлялась самостоятельно, но глядя на то, как она неловко приподнимает ногу, стараясь поудобнее её расположить, он почувствовал внезапный прилив желания позаботиться. Конечно, то, что он решил позаботиться о ней только сейчас, проигнорировав моменты, когда ей было действительно плохо и помощь пригодилась бы куда больше, немного давило на совесть. Он считал, что не должен лезть в её проблемы, но за это время их отношения немного поменялись, он не был уверен почему, но теперь и сам хотел помочь.

Империя стала для него опорой, не дающей пошатнуться рассудку, единственная, кто был для него привычным и знакомым кусочком прошлого в этом странном месте. На секунду он задумался, вспоминая Италию, но невольно наморщился, почему-то чувствуя смутную тревожную неприязнь к нему. Может, потому, что действительно на его стороне осталась только японка, которую не приходилось силой контролировать, чтобы не упустить. От размышлений его отвлекло слабое прикосновение к плечу. Девушка наклонилась, легонько касаясь его головой, как бы облокачиваясь, но действуя слишком осторожно, чтобы это действительно можно было считать полноценным прикосновением. Парень заинтересованно посмотрел на её макушку, решил подыграть, сделав вид, что ничего не заметил. Постепенно она перенесла больше веса, прислонившись уже по-настоящему, всё ещё никак не комментируя свои действия. Рейх не всегда мог понять, о чём она думает, но сейчас было очевидно, что это попытка проявить симпатию, хоть и немного неловкая.

«То очень резкая, то такая стеснительная, пожалуй, более близкие отношения гораздо интереснее сухого делового общения, мне нравится», — он осторожно закрепил повязку, немного отстранился, осматривая проделанную работу. Она вздрогнула, отпрянула, опустив взгляд, всё ещё неуверенная, как лучше реагировать. — «Она смягчилась только после того, как ей причудилось, что я умер. Неужели моя возможная смерть настолько для неё страшна? Даже кроме страха остаться без поддержки, она так себя вела, будто моя смерть причинила ей душевную боль. Если задуматься об этом, после того скандала мы не общались, однако до того, как начали ругаться, она вела себя тихо и отстранённо, но всегда была дружелюбна ко мне больше, чем того требуют союзнические отношения сами по себе. Что уж, мы оба были воодушевлены, несмотря на все возможные сложности так легко сошлись характерами, к тому же наши желаемые сферы влияния не пересекались, из-за чего не возникло конкуренции. Тогда она вела себя похожим образом, постепенно сближалась со мной, но я был слишком увлечён своими делами, чтобы сделать шаг навстречу. Даже интересно, что было бы, если бы я тогда уделил этому чуть больше внимания. Наши дружеские чувства разрушились после того, как мы разругались и разошлись заниматься каждый своими делами, но глядя на неё сейчас, кажется, что это изменилось. Её поведение теперь другое».

— Я утомилась, так что лягу спать… — подала голос азиатка, осторожно забралась на кровать, стараясь не опираться на больную ногу. Он проводил её взглядом, заметив, как настроение союзницы снова изменилось, она спрятала взгляд, легла повернувшись к нему спиной и только покрасневшие кончики ушей выдавали, что это смущение, а не демонстративная холодность.

— Хорошо, должно быть, ты устала, — он протянул руку, осторожно провёл по плечу, почувствовав, как она мелко вздрогнула от прикосновения. Это оказалось внезапно весело. До этого её упрямство скорее раздражало, но стоило поменять свою реакцию и вместо упрёка проявить заботу, девушка, которая раньше огрызалась с ещё большим энтузиазмом, теперь забавно терялась и спор прекращался сам собой. — Спокойной ночи.

Она зажмурилась, ничего не ответив, всё ещё чувствуя усиленную пульсацию сердца. Всегда отстранённый ариец, который никак не реагировал на её осторожные попытки сблизиться, сейчас начал вести себя странно, почему-то вдруг отнёсся с заботой, хотя ещё совсем недавно проигнорировал её, когда ситуация была гораздо хуже. «Что на него нашло?.. Я считала, что достаточно его знаю, чтобы понимать, о чём он думает», — подождав немного, она украдкой оглянулась. Немец уже лежал на диване, закинув руку за голову, неторопливо читал, похоже, не настолько сонный, чтобы быстро уснуть. — «Сердце всё ещё так быстро колотится… К тому же ночью он тоже странно отреагировал, так нежно обнимал меня, хотя не любит прикосновения… Это жалость к сходящей с ума союзнице?.. Он даже не упрекнул меня в том, что я жалко выгляжу, хотя я ещё и расплакалась. Наверное, он был очень удивлён, когда я вдруг так себя повела. Нет, нельзя думать, что он действительно смягчился, иначе я снова в одностороннем порядке решу, что мы стали ближе и получу удар под дых, когда он в следующий раз решит без сомнений продемонстрировать, что не питает ко мне никакой привязанности. Я уже попадалась на это и в итоге меня действительно чуть не бросили, было до скрежета зубов обидно. В тот момент я готова была разорвать с ним все связи, но сейчас думаю, что это решение было бы импульсивным. Стоит просто принять то, что он не испытывает ко мне привязанности, не его вина, что я надумала того, чего на самом деле не было. Но даже так, он всё ещё дорог мне. Просто оставим всё как есть, пока мы полезны друг другу, думаю, ничего страшного, если я немного привяжусь к нему».

***

Рейх вынырнул из дрёмы, поначалу даже не поняв, почему проснулся, так как в комнате было очень тихо и всё так же темно. Он нехотя приоткрыл глаза, вслушиваясь в тишину. Спустя несколько секунд ожидания, со стороны ЯИ послышалось сбивчивое быстрое дыхание. «Ну конечно…», — со вздохом подумал он, нехотя поднялся, направившись к кровати. — «Кроме неё тут больше некому мешать мне спать. Что ей такого снится, что она начала задыхаться?». Он присел у изголовья, прищурившись всмотрелся в темноту, стараясь различить черты её лица. Брови страдальчески нахмурены, на лице застыла тревога, она поморщилась, беспокойно заёрзала, забавно запрокинув подбородок. Он ещё несколько секунд неподвижно наблюдал, невольно погрузившись в размышления на тему её психологического состояния, опомнился только когда она вздрогнула, невнятно зашептала что-то.

— Эй, Японская Империя… — тихо позвал он, коснулся её руки, легонько потряс. — Просыпайся. Я не могу спать, пока ты шумишь… — на секунду повисла тишина. Империя вдруг дёрнулась, так что он не успел среагировать, когда она схватила его за руку, резким движением вывернула её, потянула, завалив его на себя. Нацистская Германия смог только подставить локоть, чтобы не упасть на неё своим весом, но девушка успела уклониться до того, как это произошло бы, в пару рывков оказалась сверху, заломив его руки за спиной, в этом положении замерла, сбивчиво дыша и пытаясь понять, что произошло. Он выждал пару секунд, пока она немного придёт в себя, спросил: — Теперь слезешь с меня?

— А… — она вздрогнула как от удара, отпрянула, сев на кровать рядом с ним. — Нацистская Германия?.. Почему?.. Что вы?.. Это я так?..

— Да, ты, — оборвал её сбивчивые вопросы парень, потёр запястье. — Уже пришла в себя?

— Простите, мне так жаль… Эти привычки… Я среагировала прежде, чем поняла, что происходит…

— Я понимаю, бывает, — примирительно ответил он, прежде, чем она успела ещё сильнее занервничать по этому поводу. — Это не важно. Ты беспокойно спала, ёрзала и задыхалась, было похоже, что лучше тебя разбудить, так что это я и сделал. Теперь спи дальше, после того, как проснулась, кошмары не должны вернуться.

— Кошмары… — эхом отозвалась девушка, опустила голову. — Кажется, я схожу с ума…

— Снова?.. — ариец насторожился. — Ладно, по крайней мере это не истерика… Ложись обратно, — она послушалась, вернулась в прежнее положение, не совсем уверенная, что он собрался делать. — Закрывай глаза. Если поспишь, будет легче. С остальным разберёмся утром.

— А…

Она собралась было что-то ответить, но он наклонился ближе, осторожно положил ладонь ей на веки, так что азиатка сразу затихла. Выдержав секундную паузу, она непроизвольно потянулась, нащупала его пальцы. Он улыбнулся, когда её маленькая ладонь неуверенно опустилась сверху, легонько стиснула, будто пытаясь проконтролировать.

— Неприятно? — на всякий случай уточнил он, стараясь успокоить, осторожно взял её за вторую руку, которую союзница непроизвольно сжала в кулак.

— Нет, приятно… — растерянно отозвалась она, немец почувствовал, как дрогнули её веки. — Но зачем вы?..

— Спи, не думай. Если сейчас не сможешь уснуть обратно, я не знаю, что буду делать с твоим приступом

Она на несколько секунд притихла, задумавшись, долго выдохнула сквозь сжатые зубы, отпуская тревожные мысли. Сонливость была сильной, так что уснуть обратно сейчас действительно было бы не так трудно. Тепло его прикосновений убаюкивало, присутствие союзника и его забота перебили давящее ощущение после кошмара, она наконец успокоилась, медленно расслабилась. Парень почувствовал, как безвольно разжались её пальцы, выждав ещё несколько секунд, осторожно убрал руку. Её лицо, такое встревоженное ещё недавно, начало выглядеть умиротворённо. Губы чуть приоткрыты, прядь волос падала на лоб, выбившись из причёски. Он несколько секунд неподвижно смотрел, прежде чем отстраниться, осторожно её укрыть.