Весь оставшийся день прошёл спокойнее обычного. После того как парень пережил последнее воспоминание, сразу стало легче, он больше не выглядел нервным и теперь мог сконцентрироваться на том, чтобы поддержать союзницу. Она всё ещё казалась измученной, менее активной чем обычно и это расстраивало. Когда пришло время спать, напряжение только обострилось.

Нацист неподвижно лежал, прижимая её к груди, медленно гладил по волосам. Империя наконец уснула после долгих тщетных попыток. Как бы он ни старался отвлечь её от мрачных мыслей, она всё равно нервничала, долго ворочалась, не могла даже расслабиться и закрыть глаза. Наверное просто не хотела, но спать всё равно пришлось бы, хотя бы потому, что это помогало сохранить иллюзию обыденности, да и моральную усталость никто не отменял. Даже держа её так близко, немец не мог избавиться от ощущения, что не может защитить, потому что самой большой угрозой всё ещё оставались воспоминания. Он бы многое отдал за возможность забраться к ней в голову, но оставалось только беспомощно наблюдать.

Довольно долго ничего не происходило, он уже начал было тоже засыпать, когда смутно заметил лёгкое подрагивание. На секунду он подумал, что просто почудилось, но девушка продолжала мелко дрожать. Сонливость тут же прошла, парень сел, склонился над ней, с волнением заглянув в лицо. Немного бледная, лоб стал влажным из-за выступившего холодного пота, её глаза активно двигались под веками, пальцы рук мелко тряслись. «Разбудить?.. Получится ли вообще? ЯИ говорила, что не смогла меня разбудить, хотя пыталась. Чёрт...», — он нервно потёр переносицу, приподнялся. — «Хотя бы попробую, пока не стало хуже».

Японка внезапно сильно вздрогнула, изогнулась всем телом, так что ариец рефлекторно отодвинулся, подумав, что она пытается сесть. Секунда понадобилась на то, чтобы понять, что это судорога. Не успев её поддержать, он схватился за уши, оглушённый. Империя истошно закричала срывая связки, каким-то нечеловеческим голосом на грани возможностей, заполнившим голову пронзительным звоном. Он замешкался, не сразу открыл глаза, тут же почувствовав, как похолодело в груди. ЯИ билась в агонии беспорядочно путаясь в простынях, извиваясь и не переставая хрипеть уже сорванным голосом. Нацист склонился, стиснул её, с силой прижав к себе, всем телом ощущая судорожные неконтролируемые сокращения мышц.

— ЯИ! ЯИ, приди в себя! — она не отозвалась, Рейх тихо выругался, поняв, что это бесполезно. — Боже... Как же ты умерла?..

Он был физически сильнее, поэтому смог удержать её в руках, хотя это требовало некоторых усилий. Толчки немного ослабли, вместо душераздирающего крика и хрипа девушка начала неразборчиво поскуливать, когда он попытался заглянуть ей в лицо, её голова безвольно запрокинулась, изо рта шла пена. Всё ещё напуганный, парень перехватил её поудобнее, поднял вертикально, положив её голову себе на плечо, нежно похлопывая по спине. Дыхание постепенно выровнялось, он чувствовал, как дрожащая фигурка в его руках медленно расслабляется, продолжал гладить, до трясучки взволнованный, не зная, что ещё можно сделать. Японская Империя вдруг пошевелилась, приподнялась.

— ЯИ? Всё хорошо? — голос нервно дрогнул. Она не ответила, опустив голову вдруг потянулась руками к груди, начала царапать себя прямо сквозь одежду, сдавленно всхлипывая и с трудом дыша. Нацистская Германия тут же сжал её запястья, пытаясь остановить, крепко обнял. — Тише-тише...

— Жжёт... Так жжёт... — она взвыла, мучительно изогнулась, лихорадочно стараясь выбраться из его рук, менее активная только из-за того, что уже обессилела. — Больно, больно... А-а-а!..

Он лишь сильнее прижал её к себе, удручённо нахмурившись. Представлять то, что она только что пережила, совсем не хотелось, от одной только мысли волосы вставали дыбом. Она вздрогнула, сдавленно заплакала, всё ещё пытаясь вырваться, пальцы в приступе царапали его спину, судорожные движения тела постепенно ослабевали. Наконец она замерла, тихо всхлипывая и обмякнув в его хватке.

— Всё хорошо, моя милая, больше не будет больно... — успокаивающе зашептал он, медленно покачиваясь. — Это было последнее воспоминание. Теперь ты в безопасности...

— Рейх...

Она глубоко вздохнула, медленно отстранилась, похоже наконец немного придя в себя. Парень заглянул ей в глаза, протянув руку, нежно коснулся щеки, пытаясь подбодрить. Её заплаканное лицо всё ещё было очень бледным, дыхание сбилось, к влажной коже липли растрепавшиеся волосы. Девушка выглядела измученной, казалось, у неё кружится голова. Ещё с секунду она пыталась отдышаться, вдруг содрогнулась, прижала руки ко рту, быстро свесившись к полу. Японку почти стошнило.

— Осторожно... — немец придержал её за плечи, помог принять прежнее положение.

— Так воняет гарью... И жжёным мясом... Тошнит... — сбивчиво заговорила союзница, невольно снова потянулась к груди, но он перехватил её руку.

— Не трогай.

— Меня рвало на части... Я горела заживо... Ядерный удар, взрыв, чёрный смолянистый дождь с пеплом... — она снова заплакала. Ариец мягко обнял, не зная, как её утешить, азиатка устало прислонилась лбом к его грудной клетке. — Жжётся...

— ЯИ, посмотри на меня, — она не сразу подняла на него взгляд, как будто ещё не совсем понимая, где находится. Он грустно улыбнулся уголками губ, нежно поцеловал в висок, от чего она невольно зажмурилась. — Всё закончилось. Видишь, сейчас ты в порядке, — он осторожно погладил пониже ключиц, провёл пальцами, пытаясь вернуть ей чёткое ощущение границ собственного тела. — Чувствуешь?

— Да... — она прикоснулась следом, осторожно потрогала. — Да, ты прав... Этот шрам... Это и был мой посмертный шрам?.. Мх...

Она поморщилась как от головной боли, снова начала всхлипывать. Он вздохнул, сгрёб её в охапку, прижимая к груди. Девушка плакала ещё некоторое время, шок от воспоминаний оказался куда сильнее, чем она могла вынести. Взъерошенная, болезненно хрупкая, с припухшими от слёз веками, было похоже, что что-то глубоко внутри неё надломилось. Объятия немного помогли, скоро она уснула, уткнувшись носиком в его грудь. «Такая милая, когда спит», — невольно подумал союзник, потянулся за одеялом, чтобы её укрыть. — «Пусть пока поспит у меня на руках, мне так тоже спокойнее. Пожалуй не буду ничего спрашивать, иначе она действительно может сломаться, эти воспоминания лучше не ворошить. Даже если тут нельзя умереть, это не значит, что тут нельзя сойти с ума. Я ведь не ослышался, она сказала про ядерный взрыв... Эти ублюдки поступили с ней как с подопытной крысой?.. Я не дожил до испытания этой технологии, поэтому с трудом могу представить её смерть, но она не должна была погибнуть так. Смогу ли я как-то её утешить? Не уверен, я едва могу осознать пытку, которую ей пришлось вынести, помогут ли слова вообще... Стоит по крайней мере приложить все силы, иначе как я смею говорить, что люблю её».

***

Душащая боль в груди прошла. Едва открыв глаза, Империя медленно села, ощупала себя, с облегчением почувствовав под ладонью твёрдую плоть, не остающуюся от прикосновения липкими кровавыми ошмётками на пальцах. Сон был пустым и без сновидений, но это было и к лучшему, сейчас она немного пришла в себя, по крайней мере больше не путала образы из головы с реальностью. Хотя прожжённую дыру в грудной клетке всё ещё легко можно было представить, стоило только ненадолго прикрыть глаза. Мысли смешались в неразборчивую кашу из воспоминаний о фрагментах плоти, гари, крови и обугленных обломках, если бы не абсолютное отсутствие боли в теле, она наверняка снова забилась бы в припадке, но несоответствие ожиданий и реальных ощущений немного отрезвило.

— М?.. Ты уже проснулась? — она вздрогнула, только сейчас заметив, что так мягко потому, что она сидит облокотившись на нациста. Он улыбнулся, потёр глаза, чуть приподнявшись. — Спокойно, не дёргайся. Тебе лучше? Иди сюда...

— Да... — ЯИ почувствовала, как он притягивает её в тёплые объятия, не стала протестовать, приобняв в ответ. — Сейчас уже легче...

— Прости, я толком ничего не смог сделать. Ты сильная, ЯИ, не могу перестать восхищаться, — она неразборчиво пробурчала что-то в ответ. По сравнению с состоянием до сна, девушка казалась оживлённой, эта перемена не могла не радовать. — Самое тяжёлое позади, теперь наконец можем насладиться нашей вечностью. Или, может, ты предпочла бы сразу уснуть?

— Я... Не уверена, нужно время подумать... — он вдруг тихонько рассмеялся, японка невольно зажмурилась, когда парень склонился над ней. Отчего-то вдруг стало жарко.

— Я передумал, кажется, ещё не время «спячки». По крайней мере до тех пор, пока мне не надоест смущать тебя. Раз у нас есть целая вечность, почему бы не забыть про всё неприятное, сконцентрировавшись на приятном?

Его игривый настрой наконец сбил мрачное напряжение в выражении её лица, если присмотреться, было видно, что кончики её ушей покраснели. Нацистская Германия вдруг потянулся, уткнулся носом в шею, она поджала губы, прищурилась, почувствовав поцелуй. Японская Империя застыла неподвижно, но он заметил, как от нежных прикосновений на её теле дыбом встают волоски и едва заметно проступает румянец.

— Не издевайся...

— Тебе ведь нравится? — она вздрогнула, не нашлась, что сказать. Он сладко улыбнулся — Всё хорошо, можешь не отвечать. Где приятнее, за ушком или тут?

— Эй... — союзница на секунду задержала дыхание, когда он покрыл лёгкими поцелуями её лицо и шею, беспомощно расслабилась, больше не сопротивляясь его напору. Ариец явно провоцировал, но это действительно было приятно, разжигало в груди сдерживаемый всё это время огонёк. — Так себя ведёшь, будто и правда хочешь съесть...

— Не волнуйся, я не буду кусаться, — азиатка невольно вскрикнула, когда он завалил её спиной на простыни, прижался сверху, немного грубовато, скорее играясь и дразня её, тут же сбив почти установившийся серьёзный настрой. — Ты слишком напряжена, мне это не нравится. Хм... Боишься щекотки?

— Что?.. Нет-нет-нет, что ты-... Р-рейх! Что за ребячество, ты не должен-... А! — он не послушал, уже запустил руки под её одежду, начав щекотать бока. ЯИ тут же изогнулась всем телом, стараясь сдержать невольный смех, после секунды сопротивления вдруг поняла, что его хватка совсем не жёсткая. Он явно поддавался, похоже, действительно просто играясь, она быстро схватила его за запястья, немного взлохмаченная, покрасневшая не то из-за смеха, не то из-за смущения. — Ха-ха... Если хотел обездвижить меня, стоило попытаться лучше.

— Твой смех очаровательный, наверное я ещё ни разу толком его не слышал, — она снова смутилась, союзник на пару секунд замолчал, прежде чем добавил: — Да и зачем тебя обездвиживать, ты ведь не убежишь?

Повисла пауза, она ещё недолго пыталась выровнять дыхание, вдруг поднялась, потянулась вверх. Нацист невольно вздрогнул от волнения, почувствовав её губы. Империя трепетно поцеловала, задрав подбородок, ненадолго разорвала поцелуй, чтобы приподняться. Горячо дыша, прижимаясь нос к носу, она обняла его за шею, теперь нависая сверху. Парень подстроился, обвил её талию руками, приподняв над собой, с готовностью коснувшись языком её языка. Сбивчивое дыхание и лёгкая дрожь в объятиях вызывали улыбку, он прикрыл глаза, чувствуя как её пальцы рассеянно скользят по плечам, пытаясь погладить. Эта немного неловкая, неумелая нежность казалась очаровательной, в груди стало непривычно тепло и легко.

— Сладко... Знаешь, сейчас я так рад... — вдруг зашептал в поцелуй немец, стоило ей немного отстраниться, чтобы перевести дух. — Если честно, меня всё ещё не покидает мысль, что при жизни я не был с тобой искренен. Жалею, что не обнял тебя ещё раньше...

— Я тоже об этом думала, — выдохнула японка в ответ, обхватила его голову, опьянённая тактильностью и ощущением близости, преданно посмотрела глаза в глаза с печальной нежностью. — Если бы только я вела себя иначе, если бы не пряталась за своими масками... Я пыталась сблизиться, но действовала слишком неуверенно, в итоге забросила эту идею. Не знаю... Но я до дрожи счастлива, что могу прижаться к тебе хотя бы сейчас...

— Я был ужасным упрямцем, тебе пришлось тяжело со мной, — она прикусила его язык, не дав договорить, углубила поцелуй. Спустя несколько секунд он с влажным звуком отстранился, отдышался, пытаясь продолжить разговор: — Мх... Чего ты вдруг...

— Ты со своими поцелуями как-то раз тоже не давал мне сказать, — ЯИ, казалось, только сильнее раззадорилась, надавила на его плечи, вдруг став уверенной. Видеть её такой после недавней апатии было приятно, волнение немного утихло.

— Тогда было другое дело... — начал было оправдываться Рейх, но она перебила:

— Тебе не стоило думать, что только ты можешь меня дразнить.

Теперь уже азиатка завалила его спиной вниз, надавила сверху. Склонившись, она коснулась губами шеи, чувствуя, как тело под ней коротко вздрогнуло. Ариец на секунду напрягся, но тут же покорно уступил ей инициативу, тоже уже разгорячённый, посмотрел блестящими глазами снизу вверх, будто чего-то ожидая. Воспоминания о муках смерти наконец забылись, больше не давили на голову, оставшись смутной тревогой на периферии сознания, Империя испытывала пьянящую лёгкость, взбудораженная этой ситуацией. Она прижалась к нему, снова поцеловала, чувствуя под ладонями пульсацию грудной клетки.

***

Сегодня в их комнате было тише обычного, прервались привычные разговоры ни о чём. Прошло достаточно времени, чтобы избавиться от кошмаров, сцены смерти продолжали мерещиться им ещё некоторое время, но в конце концов оба обладали достаточно крепкой психикой, чтобы справиться с этим, хоть и не без труда. Союзники только-только закончили приготовления, устроились на кровати вплотную друг к другу

— Ну что, готова? — девушка кивнула, уткнулась в его плечо, нетерпеливо ёрзая. — Неужели ты взволнована?

— Разве не интересно каково это, уснуть на годы? Впрочем, субъективное ощущение времени тут обманчиво, мы скорее просто растворимся в небытии, пока какая-то случайность нас не разбудит, главное самим ненароком не проснуться по привычке... — он повернулся, коснулся губами её лба, остановив сбивчивый поток речи.

— Не нервничай. В конце концов мы просто сбегаем от реальности, прежде чем она успеет надоесть. А даже если проснёмся, всегда можем уснуть обратно, если не захотим бодрствовать.

— Да, ты прав... Обними меня?..

— Конечно, тебе необязательно было просить, — ЯИ довольно зажмурилась, когда его руки обхватили, теснее прижали к грудной клетке. — Вот так. Спокойной ночи, ЯИ.

— Спокойной ночи. Люблю тебя...

— Я тоже тебя люблю.

Они закрыли глаза, чувствуя тепло тел друг друга, медленно погружаясь в темноту и покой безвременья. Вечности, разделённой на двоих.