Мидория и Хонда наконец-то вышли из книжного магазина, где проходила встреча, и направились в сторону станции.

Не так давно Хонда вслух рассуждал о том, что многие редакторы совершенно не смыслят ничего в продажах на практике, и это его сильно удивляло. Омега пожал плечами на его слова, ему на самом деле было нечего ответить, ведь он также не слишком-то и углублялся во всё это. Его задачи подразумевали написание статей, а не продажи, и смысла лезть в это торгашеское болото парень не видел.

Однако, как уже было сказано, Хонда считал иначе. Выслушав точку зрения Мидории, мужчина неожиданно предложил ему съездить на встречу с управляющим в один из самых крупных магазинов города, расположенном аккурат в центре, где приток людей был стабильно больше, чем в более отдалённых. Сначала Изуку собирался вежливо отказаться, но, глядя на улыбающегося Хонду, подумал и понял, что, в принципе, ничего не теряет. Так что почему собственно и нет?

Они сверили расписание, выбрали наименее загруженные дни и договорились о поездке.

К удивлению Мидории, встреча прошла довольно бодро. С порога консультанты заприметили Хонду, сразу узнав его, и поспешили поприветствовать. Альфа учтиво представил всех друг другу, и Изуку искренне пытался запомнить имя каждого из работников магазина. Управляющий уже ждал их.

Расположившись в отдельном кабинете, они обсудили вопросы, которые возникли у каждой стороны, сверили данные по продажам, высказали общее впечатление.

И каждый раз Хонда учтиво спрашивал его мнение…

Мидория готов был лезть на стенку от такого чрезмерного внимания, хотя он приехал сюда просто в качестве балласта и уж точно не собирался принимать участие в разговоре. Со всей выдержкой Изуку высказывал своё мнение и довольно активно обсуждал каждый вопрос. У него просто не было выбора…

От формальной улыбки уже свело лицо, но омега стоически держал себя в руках. Хонда же выглядел как обычно, его голос был твёрд, рассуждения умеренны, а пристальное внимание к оппоненту говорило о исключительной наблюдательности.

Когда последнее слово было сказано, вопрос окончательно закрыт, Изуку уже мечтал вскочить на ноги и бежать оттуда на всех порах назад в издательство, к своему маленькому закутку, где никто не будет его трогать и заставлять вот так вот общаться с людьми. Но Хонда мнения его не разделял и с удовольствием согласился за них двоих остаться ещё на чашку чая.

Единственный плюс — чай действительно оказался вкусным. Но кофе Рури-чана никто не заменит, оно пропитало сердце Мидории насквозь и ничто другое не сможет это изменить.

После того, как они простились, Хонда пребывал в молчании недолго. По дороге до станции он подробно расспрашивал Изуку о его впечатлениях, о прогнозах относительно следующего выпуска и далее по списку.

Говоря откровенно, парень чувствовал себя на допросе. Улыбка Хонды даже не думала покидать его лицо, и от этого энтузиазма Мидория чувствовал себя ещё более выжатым, чем после ночных кувырканий с Бакугоу. Наверное потому, что тот и сам выглядит так, будто по нему в течение рабочего дня гоняли на асфальтоукладчике. Не иначе. От этого хочешь-не хочешь, а почувствуешь схожесть между ними.

Хонда же явно привык общаться с людьми много и долго. Он не выглядел ни утомлённым, ни менее заинтересованным. Его действительно волновали продажи издательства, и мужчина всеми силами пытался сделать всё от него зависящее, чтобы рейтинги журнала всегда были на высоте. Вот такой вот трудоголик. Ну, по крайней мере, Мидория окончательно убедился, что под руководством Хонды отдел продаж станет ещё автономнее и собраннее.

Они обсуждали детали прошедшей встречи по дороге до станции, на платформе в ожидании поезда, в вагоне, где Хонда как истинный джентльмен предложил Изуку место в углу, а сам встал лицом к нему, чтобы спиной загородить от толпы, при этом не впечатываясь в омегу всем телом, а сохраняя положенную дистанцию. Великий человек.

На выходе они всё также обсуждали продажи, к тому времени Мидория окончательно проснулся и полностью втянулся, даже припоминая детали сводок, которые они обговаривали когда-то с Аизавой, от этого Хонда просиял, а улыбка его стала ещё шире, хотя Изуку казалось, что шире уже некуда. Действительно казалось.

И вот, когда они, мирно переговариваясь, отошли от станции на несколько метров, со стороны глядя на спешащих куда-то людей, на полной скорости в Изуку кто-то врезался, сбивая его с ног.

Он успел только несколько раз моргнуть, запоздало понимая, что не упал. За плечи его схватил тот же человек, который так неожиданно столкнулся с ним. Омега заметил лишь его расширенные от ужаса глаза, а потом мужчина отступил на шаг назад, дёргано отряхнул совершенно незапачканное пальто Мидории, без остановки повторяя: «Извините. Очень спешу».

Изуку уже было собирался вставить слово, успокаивая перепугавшегося мужчину, но тот, похоже, в этом не нуждался и, закончив отряхивать пальто парня от невидимой глазу грязи, рванул дальше, сливаясь с потоком людей.

Дураком Мидория себя не считал, а был или не был на самом деле каждый решит для себя сам, поэтому сразу же проверил карманы. Проездной и телефон с небольшим кошельком были на месте. Значит не вор, а действительно всего лишь опаздывающий человек.

— Ты в порядке? — спросил Хонда, и Изуку наконец-то заметил, что рука альфы тактично придерживала его за спину, при этом едва ли ощущаясь.

— В полном, — ответил парень.

Он медленно отстранился от руки Хонды и кивнул головой в качестве благодарности. Мужчина снова улыбнулся и уже было собирался заговорить, когда они оба заметили, что на снегу перед ними что-то лежит.

Мидория нахмурился и нагнулся, поднимая вещь. Это был кошелёк.

Они с Хондой переглянулись.

— Неужели тот человек обронил?

— Полагаю, что так, — Изуку погладил пальцами явно недешёвый материал. — Надеюсь, что внутри окажется визитка или что-то в этом роде, иначе будет плохо.

Открыв кошелёк, омега заметил крупные и мелкие банкноты, целую кучу карточек, в том числе и банковскую, и со всей сдержанностью спросил у ошарашенного Хонды:

— Это мгновенная карма?

От его тона альфа не выдержал и прыснул от смеха.

***

Утреннее собрание только закончилось, а Кацуки уже был готов напиться. В последние дни это его желание становилось всё сильнее. Он пахал с утра до ночи, стараясь держать каждую ситуацию под контролем, но неизменно находилось дело, которое требовало его срочного внимания, и тогда ему приходилось оставить предыдущие дела на попечение остальных сотрудников фирмы. Вот только те каким-то образом всё равно умудрялись что-то да проворонить, и в итоге злому как чёрт Бакугоу ничего не оставалось, кроме как снова делать всё самому, не забывая полоскать мозги своему офисному планктону.

Отправив Ашидо по поручению, сам мужчина спустился к Киришиме, чтобы обговорить с ним одно новое дельце, которое никто другой сделать не сможет… Или не захочет…

Эйджиро как раз объяснял что-то одной из его подчинённых, при этом выглядя довольно серьёзно и собрано. Кацуки оставалось надеяться, что хотя бы они со сложностями справятся без его вмешательства.

Заметив его, Киришима улыбнулся и поспешил к нему.

— Что случилось?

Альфа отрицательно качнул головой:

— Не здесь. Поднимемся ко мне. Есть разговор.

По дороге до лифта они обменивались ничего не значащими фразами, и вдруг услышали из кабинета чью-то ругань. Эйджиро округлил глаза, а Кацуки понимающе усмехнулся. Мимо них как раз прошмыгнул один из бухгалтеров, и Бакугоу решил поинтересоваться:

— Что там у вас происходит? День только начался, а кто-то уже орёт во всю.

На самом деле не то чтобы там «орали». Скорее это можно было описать так: кто-то чертыхнулся себе под нос, раздались хлопки, будто бы человек стучит ладонями сам по себе, потом снова ругается уже громче, охлопывает себя быстрее и наконец со стоном матерится.

— А-а, — протянул понимающе бухгалтер, но закончить так и не успел потому что в тот же момент у Кацуки зазвонил телефон, и ему пришлось отвлечься. Дав отмашку, что окликнутый может быть свободен, он ответил на звонок, одновременно продвигаясь дальше к лифту.

Ашидо отчиталась о выполнении поручения и предупредила о неожиданном изменении в расписании, Бакугоу оставалось только сказать, что он ждёт её в офисе и положить трубку.

Когда они оказались в его кабинете, Кацуки спокойно присел в кресло, предлагая Эйджиро поступить также.

— Итак? — Киришима внимательно посмотрел на него, ожидая начала. Просить дважды не было смысла.

— Как ты смотришь на то, чтобы на два дня смотаться в другой филиал? — пускай он вроде бы задавал вопрос, но звучало это скорее, как уже давно принятое решение, а альфу просто поставили перед фактом.

— Зачем? — осторожно решил уточнить Эйджиро.

— Есть одна проблема, и её решение я могу доверить только тебе.

Киришима удивлённо вскинул брови.

— Мне уже страшно.

— Ничего серьёзного. Просто от моего имени устроишь предпраздничный разнос бездарям, которые там работают. Решил недавно устроить им негласную проверку, так думал поубиваю их всех на хрен. Тогда они пообещали исправиться, а у меня и так дел невпроворот, так что разошлись с условием, что я приеду снова и к тому времени всё наладят. И вот время пришло, так я не могу вырваться. Всё забито под завязку, а обещания свои надо держать, — губы его сложились в усмешку. — Вот и надеюсь, что ты мне в этом подсобишь.

Чем больше говорил Бакугоу, тем большее понимание появлялось на лице Киримишы, и под конец его слов тот уже во всю улыбался.

— И что мне за это будет?

Вот что-что, а торговаться Эйджиро умел и любил, и самое главное, что он мог себе это позволить на правах самого близкого друга.

— Я знал, что ты об этом спросишь, так что приготовил несколько вариантов на твой выбор. Итак, решай: плюс две недели отпуска за счёт компании к твоему обычному летнему; после Рождественских праздников можешь выйти на неделю позже или премия.

Киришима готов был застонать от досады. Выбор был слишком тяжёлым.

— У меня есть время на подумать?

— Есть, есть, не волнуйся. Главное смотайся к этим дуралеям и вправь мозги, а о вознаграждении не переживай. Я щедрый.

Образ Мидории Изуку в его голове от этих слов пришёл в движение, на лице его застыло непередаваемое выражение, так и кричащее во всю глотку «Не понял, повторите, пожалуйста». Получалось, что тут Бакугоу разбрасывался отпусками направо и налево, а ему, ну, ему настоящему, он как истинный жмот не мог дать передышку в два дня?.. Кацуки только отмахнулся от него, якобы, здесь речь не о том.

Причём отмахнулся он в реальности, а не образно, отчего Эйджиро удивлённо посмотрел на него.

— Не обращай внимания… — ответил на его невысказанный вопрос Бакугоу и продолжил рассказывать о деталях предстоящей поездки, полностью игнорируя возмущённый взгляд глюка в голове.

***

— Что-то случилось? — спросил неожиданно Шинсо.

Он сидел напротив Мидории, помешивая свой кофе ложкой, чтобы тот быстрее остыл. Изуку не выпускал из рук телефон, постоянно поглядывая на экран мобильного, словно в ожидании чего-то.

— Ничего серьёзного, — ответил Изуку. — Просто сегодня утром столкнулся с человеком. Он очень спешил куда-то, поэтому убежал так стремительно, что даже не заметил, как у него выпал кошелёк.

Омега снова бросил взгляд на тёмный экран и продолжил:

— Господин Хонда предложил отдать кошелёк персоналу, да вот только понятия не имею постоянно ли тот мужчина пользуется этой станцией. Вдруг он там был в первый и последний раз? Вот и решили открыть кошелёк, посмотреть может там визитка будет или ещё что-то.

— И как?

— Повезло, нашли несколько визиток с номером. Да вот только телефон выключен. Я написал сообщение о том, что нашёл его кошелёк и хотел бы его вернуть, а ответа так и нет. Вот сижу, жду.

Изуку чувствовал себя ужасно неловко. Он никогда не был альтруистом и не стремился помогать каждому встречному, но ему казалось, что такую мелочь как вернуть человеку потерянную вещь он уж точно сможет сделать. А на практике оказалось, что и это та ещё морока. Знал бы и вправду послушал совет Хонды и сплавил кошель другим.

— Что ж, остаётся только ждать.

Мидория согласно кивнул в ответ. А что ему ещё сказать на это?..

Шинсо выглядел ещё более уставшим, чем в их прошлую встречу, так что парень сильно удивился, когда Хитоши неожиданно пришёл к нему в отдел за несколько минут до начала обеда и предложил вместе выбраться куда-то. Будь Изуку на его месте, он бы никуда не пошёл, а просто распластался на своём месте без сил. Однако силы у него лично были, так что они бодренько собрались и выбрались наружу, стойко встречая хлёсткие пощёчины ветра, обрушившиеся на их лица.

Примечательным было то, что Шинсо вроде как пригласил его на обед, но никто из них не заказал ничего из съестного, а просто хлестали кофе, вливая его в себя чашку за чашкой, как топливо. Год близился к концу, поэтому все в ожидании небольшой праздничной передышки поддерживали свои силы любыми возможными способами ради последнего рывка.

— В последнее время вы с Хондой стали очень часто общаться, — как бы между делом заметил Хитоши. — То и дело вижу вас вместе.

Изуку пожал плечами.

— Можно и так сказать. Господин Хонда отчего-то решил, что меня интересуют продажи и взял на себя роль моего проводника по этому поприщу.

— А тебя это правда интересует? — в его голосе слышалось удивление.

— Трудно сказать, — честно признался омега. — Это довольно познавательно, но продажи уж точно не являются для меня интересом всей жизни. Я не против изучить эту тему чуть лучше, но углубляться в неё не вижу смысла. В конце концов ко мне напрямую это не относится. А вот к журналу… — он резко замолчал. — Прости, что-то я разошёлся.

Мидория не хотел больше развивать эту тему, считая, что его нудные рассуждения утомят собеседника, поэтому уже собирался перевести тему, но Шинсо неожиданно ответил:

— Ничего страшного. Продолжай, мне интересно тебя послушать.

Это немного удивило его, хотя, если так подумать, то Хитоши никогда и не говорил, что ему неинтересно это обсуждать или выслушивать его нудные размышления. Это Изуку решил, что стоит поменьше болтать о работе, которая и так уже сидит у всех в печёнках.

— Да на самом деле я уже всё сказал… — чуть сконфуженно произнёс омега.

Наверное, после этого между ними должна была повиснуть неловкая пауза, но Шинсо ловко вернул их к теме:

— Я не часто общаюсь с господином Хондой. А лучше сказать вообще редко. И откровенно говоря и не стремлюсь к увеличению этого общения.

Да, Мидория помнил это. Шинсо считал Хонду довольно подозрительным, потому что не знал, чего от того можно ожидать. И в принципе парень с ним был согласен, несмотря на то, что он сам общался с мужчиной довольно часто и таких уж проблем в общении с ним не испытывал, порой Изуку тоже ловил себя на мысли, что что-то не так и Хонда словно постоянно хочет поговорить о чём-то другом, но почему-то снова и снова сворачивает с нужной тропинки куда-то в сторону, запутывая всё больше. Но разбираться в этом не было никакого желания, когда приспичит тогда и скажет прямо.

— Я не думаю, что он плохой человек, — сказал Мидория, и ему самому стало неловко. Это выглядело так, будто он пытался доказать Шинсо, что его мнение о человеке ошибочно, а доказывать или опровергать что-либо он уж точно не собирался. — Но говорить об этом с полной уверенностью всё-таки сложно.

— В любом случае я считаю, что если тебе интересны продажи, то общение с ним пойдёт только на пользу. Он достаточно подкован в своём деле, это видно даже невооружённым глазом, — Шинсо наконец-то вынул ложку из кофе и аккуратно отложил её на блюдце. — Но я всё равно попрошу тебя быть внимательнее, не хотелось бы, чтобы Хонда поставил тебя в затруднительное положение.

— Тебе не о чем волноваться.

Хитоши кивнул, давая знак, что понял его. Они одновременно подняли чашки и отпили кофе, довольно зажмурившись.

***

Уйдя с работы раньше обычного, Изуку направился к станции, где утром столкнулся с неизвестным мужчиной. Именно там они договорились встретиться, чтобы омега смог передать потерянный кошелёк.

Перезванивать ему не стали, вместо этого ответив таким же сообщением, где его много раз благодарили за то, что не остались равнодушным к этому случаю, а затем назначив встречу возле той же станции, где утром им непосчастливилось столкнуться друг с другом.

Мидория огляделся по сторонам, наконец-то находя нужное место. Поток людей был уже плотный, многие спешили, так что вокруг царила суета.

Тёмный силуэт нервно шагал из стороны в сторону и прежде чем подойти к нему ближе Изуку достал мобильный и позвонил по номеру уже зафиксированном с списке исходящих.

Одновременно с первыми гудками, раздавшимися в трубке, человек напротив зашевелился, заслышав пронзительную мелодию своего телефона. Он коротко взглянул на экран и уже было собирался ответить, как в тот же момент к нему подошёл Мидория, демонстративно сбрасывая вызов.

— Добрый вечер, — сразу же произнёс омега. — Это я Вам звонил, чтобы удостовериться.

Мужчина встрепенулся и тут же снова поспешил извиниться за утрешнее происшествие.

— Не стоит, всё в порядке.

Изуку запустил руку в свою сумку, покопался там немного и вытащил на свет кошелёк. При взгляде на него мужчина радостно выдохнул. Ещё бы, на его месте любой бы нервничал, ведь внутри были банковские карты и наличные, причём немаленькие.

Парень протянул ему кошелёк и был готов к тому, что мужчина сразу же бросится проверять, не пропало ли оттуда ничего. Это была нормальная реакция любого человека. И мужчина действительно собирался открыть его и заглянуть внутрь, но, бросив взгляд на Изуку, неловко помялся, как бы не решаясь, будто боясь оскорбить его такими своими действиями.

— Вам стоит проверить, всё ли на месте, — разрешил Мидория его метания. — Это нормально.

Мужчина замялся, но всё же открыл кошелёк и просмотрел содержимое.

— Порядок? — совершенно спокойно спросил Изуку.

— Да. Всё хорошо. Спасибо Вам большое. Я сильно испугался, когда не нашёл его утром, — у него был приятный голос, хорошо сочетающийся с его внешностью: светлыми волосами и голубыми глазами.

— Не стоит благодарности. Будьте осторожнее в следующий раз. Всего доброго.

Мидория поклонился и развернулся, собираясь уйти, но его тут же окликнули:

— Подождите! Я бы хотел Вас как-то отблагодарить, всё-таки Вы и так пострадали из-за меня утром, так ещё и очень помогли мне.

Не то чтобы Изуку серьёзно пострадал из-за него. Это было всего лишь случайное столкновение, если бы каждый человек, толкнувший его в этой жизни, так перед ним извинялся, он бы чувствовал себя птицей важного полёта. Оттого такое не свойственное людям рвение немного его сконфузило.

— В этом правда нет необходимости.

Мужчина уже было собирался снова что-то сказать, но видя столь решительный настрой парня напротив, понял, что настаивать и вправду было бесполезно. Поэтому он запустил руку в карман и вытащил оттуда свою визитницу. Изуку подумалось, что этому человеку повезло, что несколько визиток он хранил не только в ней, но ещё и в самом кошельке, иначе плакали бы его деньги и кредитки.

Он протянул омеге свою визитку.

Внимательно глядя на руки мужчины, облачённые в чёрные перчатки, Изуку несколько помедлил прежде чем всё-таки принять протянутую визитку.

Такая же как и та, что лежала в кошельке. Обычная, не вычурная. С номером телефона и именем. Даже рассматривать было нечего, но правила приличия обязывали таращиться на неё дольше нужного.

— Не знаю, пригодится ли Вам, но мало ли. Возможно когда-нибудь Вам понадобится помощь по данному вопросу, тогда можете смело обратиться ко мне.

Краем уха слушая его слова, Изуку потянулся к своей сумке, чтобы достать визитку и вручить её этому человеку, при этом в мыслях его крутилась мысль о том, что услуги этого человека потребуются только в том случае, если абсолютно все бухгалтеры в их издательстве слягут от неизвестной хвори и высчитывать зарплаты будет элементарно некому. А так они вряд ли встретятся снова, но ради приличия омега всё же кивнул головой.

Мужчина также долго рассматривал его визитку в ответ, и Мидории даже стало немного неловко, потому что даже на фоне такой минималистического оформления визитки этого человека, его собственная выглядела откровенно скудно и неказисто, хотя раньше это его не смущало.

— Что ж, тогда всего доброго, — снова сказал Изуку и поклонился.

Мужчина убрал визитку к себе в карман, и Мидории даже подумалось, что сразу же после их расставания тот выкинет её в ближайшую мусорку, возможно, так будет даже лучше. Он поклонился в ответ, и они наконец-то разошлись.

***

Изуку поражённо замер перед отелем. Бугай №1 остановился рядом с ним и осторожно спросил:

— Что-то не так?

— Нет, но я удивлён, что отель на этот раз находится так… близко.

Обычно Бакугоу выбирал отели довольно далеко от центра города, где располагались большие офисы различных компаний, предпочитая отдалённость и немноголюдность близрасположённых построек.

Бугай №1 уже было открыл рот, чтобы ответить, как вдруг позади раздался грубый голос:

— Тебе прям не угодишь: то слишком далеко, теперь слишком близко.

Бакугоу собственной персоной широкими уверенными шагами приблизился к ним. Полы его пальто колыхались от ветра, и Изуку против воли поёжился. И как только ему хватает храбрости ходить нараспашку в такую холодрыгу?

Бугай №1 почтительно кивнул головой в качестве приветствия, и Бакугоу произнёс:

— Спасибо за работу, на сегодня всё. Позже Ашидо сообщит, что на завтра.

Мужчина снова кивнул, а Мидория постарался всем своим видом изобразить возмущение.

— То есть его Вы за работу благодарите, а меня…

— А ты своё ещё не отработал, — усмехнулся Кацуки, обводя его фигуру многозначительным взглядом, от которого Изуку захотелось закатить глаза до затылка.

Как раз в тот момент, когда он уже был готов воплотить задумку в жизнь, Бугай №1 обернулся и к нему и с не меньшим почтением произнёс:

— Всего доброго.

Мидория чисто на автомате ответил ему:

— Благодарю. До свидания.

Уже потом до него дошло, что это выглядит странно, озадаченный взгляд Бакугоу также говорил об этом. Но мужчина тут же взял себя в руки и, снова усмехнувшись, обратился к нему, подходя почти впритык:

— Похоже…

Но Изуку мгновенно перебил его:

— Почему отель так близко к центру?

— Тебя это так волнует? Какая разница где?

На улице шёл снег, и пока они стояли в их волосах уже успело запутаться множество снежинок. Кацуки потянулся рукой к волосам омеги, чтобы стряхнуть с них белоснежные кристаллики. Но тут же она была перехвачена уверенной, довольно цепкой хваткой.

— Разница есть. Чем ближе к центру, тем больше вероятность встретить знакомых. А мне этого очень не хотелось бы…

— Что-то я очень сомневаюсь, что кто-то из твоих знакомых может оказаться здесь. — Он картинно взмахнул рукой то ли просто в сторону, то ли очерчивая здание отеля перед ними.

Изуку мог бы сказать что-то ещё, но доказывать что-либо Бакугоу он не собирался, поэтому просто развернулся и первым двинулся в сторону входа.

С одной стороны Бакугоу был прав. Большинство отелей, в которых они бывали, гордо носили на голове лавровый венец с пятью звёздами. Чтобы снять номер в одном из таких, нужно заказывать бронь за полгода или даже год до заселения. А если номер нужен был срочно, то получить его можно было только благодаря нехилым связям и деньгам. Ну, так считал Изуку. Возможно, оно не совсем соответствовало действительности, если взять во внимание то, с какой лёгкостью Бакугоу ежедневно бронировал номера.

Денег у мужчины явно достаточно, наверное и связей. Вообще, глядя на то с какой гордой ровной осанкой Бакугоу шёл вдоль коридора, уже поигрывая в руке ключом картой, Изуку не мог не подумать о том, что на фоне всего этого убранства альфа выглядел ничуть не хуже. Он до ужаса гармонично вписывался в эту роскошь. Вот бывают же люди, у которых на лице написано «я шикарен и богат, и вообще великолепен, а ты ничтожество». И в данном случае таким человеком был Бакугоу.

Изуку смотрел на него и не понимал. Из всех возможных людей этот засранец прилип именно к нему, и отлипать упрямо не желал. Даже на денёчек. Как так-то?..

Словно почувствовав на себе его взгляд, Бакугоу обернулся. Мидория как всегда шёл позади, упрямо отставая на пару шагов. Кацуки прищурился недовольно, но ничего не сказал. Не сказал здесь — значит скажет уже в номере.

Однако сегодня похоже какой-то особенный день. Мало того, что альфа не высказывал своего недовольства, так вдобавок похоже не собирался набрасываться на него с порога.

Если вспомнить, Кацуки всегда накидывался на него в тот же момент, как за ними закрывалась дверь. Потом он позволял ему зайти чуть дальше в номер, чтобы уже там стиснуть в жёстких объятиях и прижаться к губам в поцелуе. Со временем все эти действия начали чередоваться в зависимости от настроения. Порой Изуку казалось, что он понимал или каким-то неведомым радаром внутри чувствовал настрой альфы, и сегодня будет так-то. Однако практика показывала, что чуйка его работала через раз, а Бакугоу сохранил за собой титул Мистера Неожиданность и Переменчивость века.

Вот только сегодня Мидория был уверен на сто процентов — у кое-кого хорошее настроение. О, ужас! Бакугоу только что сам лишил себя титула!

Кацуки спокойно снял с себя пальто, вешая его на вешалку и убирая в шкаф. Изуку смотрел на его движения и думал, стоит ли начать вынос мозг с какой-нибудь душещипательной, разумеется, выдуманной им истории, или же просто шутить идиотские шутейки до тех пор, пока мужчина не закипит и не взорвётся. Выбор слишком сложен.

Задумавшись над этим, омега совершенно упустил тот момент, когда Бакугоу закончил возиться со шкафом и теперь стоял перед ним, протягивая ему вешалку для его пальто. Изуку несколько раз моргнул, пытаясь понять, что происходит, но вид у Кацуки совершенно обычный, будто так всегда.

— Над чем задумался? — спросил Бакугоу, а Мидория не знал, что ответить.

Поэтому, чтобы сгладить молчание и дать себе время на обдумывание стратегии, парень медленно принял из его рук вешалку и тоже снял верхнюю одежду.

Бакугоу первый прошёл вглубь номера, даже не оглядываясь, и первым делом направился на кухню.

Если сейчас начать нести полную чушь, как он отреагирует? Хотя лучше спросить немного иначе. В том случае, ежели предположение Мидории верно, и настроение у Бакугоу действительно хорошее, то чем это может обернуться для самого парня? Будет ли в этом выгода для него?

Возможно, если Изуку сейчас не начнёт выедать его серое вещество, то они смогут поговорить по-человечески. Без вот этих всех вывертов, когда у Бакугоу просто рвёт крышу от кипящего мозга, а Мидория готов стукнуть его чем-нибудь тяжёлым по голове.

Кацуки расхаживал по кухне так, словно находился у себя дома. Шарил по полкам, открывал шкафчики, просматривая содержимое. И от этого парню стало немного не по себе.

Достав какую-то банку и внимательно осмотрев её, альфа кивнул самому себе. Налил воду в чайник и щёлкнул включателем, наблюдая за тем, как закипает вода. Мидории бы уйти в гостиную, пускай этот занимается своими делами, а он просто посидит, может даже поработает. Хотя потом до него доходит, что таким образом время тратится впустую на какие-то лишние действия. Они же пришли сюда с определённой целью, тогда что происходит?

Смотря на замеревшего в ожидании Бакугоу, Мидория долго размышлял над этим, но потом всё же спросил:

— Что Вы делаете?

Кацуки обернулся в его сторону и глядел в ответ какую-то секунду, чтобы после прищуриться и ответить вопросом на вопрос:

— А как ты думаешь?

Изуку пожал плечами:

— Тратите время. Своё и моё.

— Своё я не трачу.

— А моё?

— А твоё — моё. — Губы мужчины растянулись в самой что ни на есть вежливой улыбке, той, которая обычно так бесила его самого, и Мидория в первый раз разделял то раздражение, потому что по этой довольной роже хотелось стукнуть.

В тот же момент раздался щелчок — чайник вскипел. Бакугоу вернул всё своё внимание к банке. Он достал из настенного шкафа две чашки. Маленькие и изящные. Такими только любоваться можно, а на практике они бесполезны. Ну вот правда, как можно напиться из этих малюсеньких чашечек? Изуку негодовал и мысленно возносил все возможные похвалы своим «вёдрам», ждущим его возвращения дома.

Стучали ложки, сыпались гранулы, булькала вода.

Мидория уже не задавал вопросов, разлившийся по кухне аромат говорил сам за себя. Бакугоу готовил кофе. Ну, кофе, так кофе, все мы люди в конце концов.

Однако в тот же момент Изуку вспомнил, что как бы да, все люди как люди, но Бакугоу-то извращенец. Глаза Мидории немного округлились, а губы искривились и притворно задрожали. До него наконец-то дошёл смысл всего этого фарса, и Кацуки позволил себе более не скрывать ехидную ухмылку и, подобно искусному фокуснику, выудил из рукава несколько пакетиков сахарного песка и небольшие упаковочки сливок.

Мидории хотелось закрыть глаза и отвернуться, но он как истинный мазохист упрямо смотрел на это действо, про себя удивляясь, как ранее в его голове могли появиться мысли, что сегодня не стоило выносить мозг этому существу, и они смогут поговорить нормально?

То, что творит Бакугоу — диагноз. Здесь любые слова и увещевания будут излишни.

Изуку тяжело вздохнул, и от этого звука, наполненного безысходностью, Кацуки наконец-то рассмеялся в голос, продолжая помешивать ту ядрёную смесь, что плескалась в чашке.

Хотелось спросить, за что он так с Изуку, но язык просто не поворачивался.

Разумеется, Мидория прекрасно понимал зачем — просто, чтобы позлить. Вот и всё. Бакугоу прекрасно известно его отношение к кофе и тому, каким его надо пить. Но парень точно не был готов к тому, что этот мерзавец посмеет так измываться над ним.

И ладно бы одна чашка, но вторая-то за что?! Чтобы сразу нанести коронный удар и отправить Изуку к праотцам? Если да, то у него почти получилось это ещё с первой порцией сливок, зачем так мучать перед смертью?!

Смех Бакугоу постепенно стих, а затем картинно смахнув с ресниц несуществующие слёзы, он похлопал по сидушке одного из стульев, кивая Мидории, а сам сел на другой, подтаскивая к себе ту самую чашку с отравой.

Изуку помедлил, прежде чем подойти ближе и сесть на предложенное место. На столе перед ним оказалась чашка с чёрным кофе, не разбавленным ничем посторонним. От напитка вверх взвивались языки пара. Несмотря на то, что кофе обычный растворимый, запах у него совершенно не такой как у Мидории дома. Более насыщенный, что ли…

Оторвав взгляд от чашки, омега посмотрел вперёд. Туда, где напротив него сидел Бакугоу, спокойно попивающий кофе. Отсмеявшись после своего импровизированного представления он снова стал похожим на обычного, довольного своей жизнью, мерзопакостным человеком.

Но Изуку от этого не легче, он всё равно не мог решить, нужно ли компостировать мозги Бакугоу, или стоило просто наслаждаться тем, что мужчина сегодня в более адекватном состоянии.

Кацуки расправился с кофе слишком быстро, Изуку даже не успел притронуться к изящной ручке, не то что отпить хотя бы глоток того, что намесил ему альфа. А тот уже отодвинул от себя чашку и, положив руки сцепленные в замок перед собой, произнёс:

— Что ж, я готов. Можешь начинать.

Мидория поднял на него глаза, не совсем понимая, о чём речь. И Бакугоу великодушно пояснил:

— Свою обычную программу. Я готов воспринимать твой юмор.

Но проблема в том, что теперь Изуку не готов. У него травма, ему нужен покой и лечение убитый нервных клеток.

Пока парень молчал, Кацуки налил себе ещё кофе и залпом выпил его. Глядя на то, как чашка за чашкой исчезала вода из чайника и ложка за ложкой растворимый кофе покидал банку, Мидория мог сказать только одно:

— Вы знаете, что такое чрезмерное употребление кофеина, негативно влияет на потенцию? — Бакугоу так и застыл, не донеся чашку до рта, а потом издал смешок, довольно ухмыляясь.

— Не волнуйся, для тебя мой член всегда будет в боевой готовности.

Изуку поджал губы, не в силах больше это слушать.

Кацуки же мысленно записал на свой счёт ещё одно очко и допил кофе. На сегодня, пожалуй, действительно хватит, а то и так ночью не спит ни хрена, а тут ещё кофеин. Но что поделать, если захотелось да так, что только об этом и думал весь вечер?

Вот только теперь его мысли плавно перетекали в другое русло. Он смотрел на бледное лицо омеги перед собой, его губы, и думал, что хочет вгрызться в них поцелуем, чтобы те покраснели от укусов. Думал о том, как зароется пальцами в короткие волосы, чуть дёргая, не больно, но ощутимо. Бакугоу сглотнул чересчур шумно, и Мидория мгновенно вскинул на него взгляд, понимая, к чему всё идёт. Да только сказать что-либо просто не успевает.

Кацуки резко подорвался с места, перегибаясь через стол и, ладонью придерживая парня за щёку, напористо поцеловал. Языком проводя сначала по сомкнутым губам, но мгновенно размыкая их, чтобы пройти преграду в виде зубов и, подцепив кончик языка Изуку, на секунду выбить из его головы все мысли и возможные возмущения.

Мидория не сопротивлялся, когда Бакугоу всё-таки выбравшись из-за стола, потянул его за руку, вынуждая подняться на ноги. Чужое желание и нетерпение каждый раз заставало его врасплох. Пускай он знал, что сегодня будет, но вот когда именно, чёрт поймёт.

Под напором осыпающих лицо поцелуев голова склонялась из стороны в сторону сама по себе. И даже непонятно — чтобы альфе было удобнее, или наоборот, чтобы помешать. Изуку жмурился от этого. Ему претила нежность со стороны человека, который может быть таким, и оттого тело напрягалось в крепких объятиях сильнее, а руки упирались Кацуки в грудь, старательно удерживая на определённом расстоянии. А он этого, казалось, и не замечал, перехватил за талию и вжал в себя, да так, что воздух из груди вышибло.

Омега сделал хриплый вдох через нос, хмурясь. От такого интенсивного поцелуя его язык начал неметь из-за постепенно накатывающего возбуждения. По спине бежали мурашки, а в голове, словно вспышка загорелось осознание, что сейчас…

Изуку и сам не знал, как на это всё реагировать. Отрицать собственное физическое удовольствие — глупо. Это даже Бакугоу говорил, и парень вроде бы не отрицал, но это не означало, что он готов со всем этим смириться. Так Мидория думал, жмурясь от особенно чувственных поцелуев на виске и щеке.

Руки Бакугоу шарили по спине, задирая рубашку и проникая под неё, поглаживая поясницу, и Изуку просто не мог сдержать дрожь. Глаза не разомкнуть, он думал, что стоит немного осадить мужчину, и обнял его за шею. Обычно в такие моменты, Кацуки ненадолго замирал, и этого хватало, чтобы отстраниться от него, переводя дух. Однако в этот раз он наоборот воодушевился сильнее от этого действия, усиливая напор.

Отступив на шаг назад, Мидория упёрся поясницей в край стола. Он уже догадывался, что они отсюда никуда не уйдут, но глаза его всё равно распахнулись в удивлении, когда Кацуки подхватил его под бёдрами и усадил на стол. От этой тряски бедные чашки, оставшиеся на своём месте, вздрогнули. Изуку им сочувствовал, потому что скорее всего последнее, что они увидят в своей жизни — это чей-то секс. Но убирать их явно они не собирались.

Раздвинув ноги парня шире, Бакугоу льнул к нему ближе, удобно устроившись меж ними. Мидория зажмурился сильнее, чувствуя, как в бедро упирался стояк альфы. Мда, ещё бы знать, в какой именно момент у него встал, чтобы поставить соответствующий диагноз. Потому что лично Изуку понятия не имел от какой фразы может встать член. Кофеин? Импотенция? Если так, то это вообще лечится? Он приоткрыл один глаз, смотря на Кацуки, и пришёл к выводу, что нет, не лечится.

Пуговицы на рубашке медленно расстёгивались, пряжка ремня бряцнула о пол. Мидория понятия не имел, как они будут делать это на столе. Тот кажется таким хлипким на первый взгляд, что мысли о том, как он рухнет под ними то и дело посещали его голову, с каждой секундой задерживаясь там подольше.

Изуку дёрнул ногой, стоили только ладони альфы сомкнуться на его члене, а кожей буквально чувствовал, как довольно ухмылялся Бакугоу, прекрасно понимая, что омега уже возбуждён. Но словно ища ещё доказательств, палец его скользнул ниже, в ложбинку между ягодиц, где уже влажно от смазки. И Мидория сипло выдохнул, даже не зная стыдно ли ему сейчас или нет.

Додумать не дали, потому что от осознания, что омега под ним также возбуждён, Кацуки впился в его губы очередным жарким поцелуем, продолжая кружить подушечкой пальца возле входа, разминая, чтобы с очередным вдохом, проникнуть пальцем глубже, тут же начиная интенсивно двигать им.

Он не дразнил, полностью сконцентрировавшись на удовольствии партнёра, чтобы не тратить время впустую, раз уж тело омеги само подавало знак, что готово. Хотя по лицу Мидории об этом сказать не получалось. Хмурился, жмурился, да извивался, силясь найти удобное положение, чуть дёргая ногами, как бы в поисках опоры. Но Кацуки точно знал, что лучшей опорой для него станет он сам, как только войдёт в него, тогда Изуку вцепится в него всеми конечностями и не отпустит, пока не достигнет пика удовольствия. Он знал, уже проходили.

— Откинься назад, — вроде бы даже просил, а не приказывал Бакугоу. Но прежде чем Мидория успел что-либо сделать, альфа сам нетерпеливо толкнул его назад.

Кое-как скинув со своих плеч пиджак, Кацуки распахнул рубашку, не снимая её полностью, также мужчина поступил и со штанами. У него ещё будет время нормально раздеться, а сейчас он весь поглощён зрелищем, раскинувшимся пред глазами.

Бакугоу подхватил омегу по бёдрами, подтаскивая ближе к краю, и придерживал, направляя себя рукой, чтобы головка мягко упёрлась во влажный и горячий вход. Достаточно небольшого усилия, и член скользнул внутрь.

От проникновения Изуку слабо вздрогнул, и Кацуки жалел лишь о том, что рядом нет подушки, чтобы подложить ему под поясницу, тогда не было бы нужды поддерживать его, и рукам нашлось бы более подходящее применение.

Он начал двигаться медленно, смакуя каждое ощущение. На самом деле разница между каждым их разом очень велика. Всё зависело от того, какую первую ноту сыграть.

Бакугоу знал, что если начать с долгой нежной прелюдии, то в моменту, когда он вставит, омега уже будет изнывать от желания, и с первым же толчком начнёт подмахивать бёдрами. Наверное, Мидория и сам этого не осозванал. В такие дни страсть из них лилась через край, и под конец они оба мало что соображали, бессознательно тянулись друг к другу, чтобы жадно поцеловаться, переплетая языки.

Если же Кацуки будет нетерпелив и напорист, то Изуку лишь сильнее зажмётся. Он уже достаточно изучил этот музыкальный инструмент и знал, как стоит перебирать струны, чтобы звук, извлечённых из глубин, был чист и мелодичен.

Однако однообразие убивало всю страсть, оттого альфа старался чередовать. Кажется, ему никогда это не надоест.

Член Мидории тёк от желания, он зажмурился и кусал губы, тихо постанывая. Бакугоу, глядя на эту картину, думал, что не против посмотреть, как бы он дрочил себе сейчас, пока он сам продолжал двигаться внутри него, стимулируя чувствительные стенки. Наверняка это было бы очень горячее зрелище. Ведь Изуку, находясь на грани, преображался в самое страстное и ненасытное существо и таким альфа желал его видеть всегда. Не зажатым, не знающим, что такое нормальный секс, а раскрепощённым чувственным любовником…

Любовником… Любовником?.. Ха…

Пускай так, в мыслях можно не задумываться о правильности формулировки.

Но фантазии фантазиями, а всё, что делал парень в реальности — лежал под ним, руками вцепившись в край стола, не позволяя мощным толчкам утрахивать себя дальше.

На столе трещали и подпрыгивали чашки, подбираясь к линии края, вот-вот и они упадут. Но какая разница, когда они заняты совсем другим?

Он сам опустил ладонь на член омеги и слегка сжал, большим пальцем скользя по головке круговыми движениями. Дрожь в ногах от этого усилилась, и Мидория попытался найти для них опору, потому что руки Бакугоу не казались ему достаточно надёжными. Кацуки знал это и великодушно предложил ему скрестить их у него же за поясницей, этим прижав к себе ещё ближе.

Приоткрыв глаза, Изуку посмотрел исподлобья на него, и мужчина не мог скрыть разочарования: взгляд зелёных глаз не затуманен настолько, чтобы покорно выполнять всё, не задумываясь ни о чём.

Кацуки отстранился неожиданно. Просто взял и вытащил член, а Мидория даже сообразить ничего не успел, как его стащили со стола, заставляя встать на ноги.

Бакугоу приобнял парня за талию, поглаживая по спине и наклонился, целуя, беря его лицо в свои ладони и нежно поглаживая щёки. Изуку уже догадался, что будет дальше. От того его удивление и удивлением сложно назвать, когда Кацуки развернул его лицом к столу и нагнул, грудью вынуждая лечь на стол.

Его руки вцепились в край стола, а ноги чуть разъехались, чтобы создать хотя бы видимость удобства. Такие эксперименты на самом деле лишь выматывали. Но парень уже давно понял, что проще просто расслабиться и подстроиться под ритм, к тому же его тело делает всё, чтобы упростить ему задачу, уже привыкшее к такому сексу.

Дыхание стало тяжёлым, а от навалившегося сверху тела невыносимо жарко. Руки Бакугоу перемещались по спине то туда, то сюда, мягко массируя кожу. На смену же им приходили губы, почти нежно оставляющие поцелуи на лопатках. И эта нежность совершенно не сочеталась с резкими толчками. Мидория подумывал сказать, что так не надо, но не успел, альфа понял это и без него, сразу же исправляясь.

— Не молчи, — сказал он, помогая принять немного другую позу.

Кацуки действительно знал, что нужно делать, чтобы довести партнёра до неистовства: от позы и ласк до слов и даже дыхания.

Он подсказал, как нужно прогнуться, чтобы быстрые толчки не казались нестерпимыми и болезненными, как выгнуть руку, чтобы удобно переплести пальцы. Не готовый к тому, что Бакугоу возьмёт его за руку, Мидория резко одёрнул её, случайно скидывая со стола чашки. Раздался звон стекла, и омега поджал губы.

— Забудь о них.

Прижавшись к нему грудью, Кацуки провёл носом вверх по шее к затылку. По телу омеги пробежал табун мурашек, а медленные поглаживания его члена только усилили эту дрожь. Изуку знал, что если сейчас мужчина вставит слишком резко, то все эти попытки его расслабить станут бесполезными. Но, к удивлению, Бакугоу сегодня чувствовал его даже слишком хорошо. Поэтому проникновение было очень медленным в такт движениям руки по члену.

Изуку раздвинул ноги шире, а Кацуки надавил ему на поясницу, чтобы тот снова опустился грудью на стол. Омега принял правила игры.

Темп задавался медленно, словно Бакугоу помнил, что в такой позе Мидории сложнее расслабляться, плюс напряжение в ногах отвлекало его от полного погружения и осознания своего удовольствия.

Если уж говорить откровенно, Кацуки понимал, что достичь оргазма в такой позе будет сложно. Поэтому он планировал лишь немного раззадорить парня, чтобы потом переместиться на кровать, а там Бакугоу заставит его стонать как следует.

О планах альфы Изуку понятия не имел, поэтому, когда снова почувствовал, как Кацуки отстраняется от него, почувствовал только недоумение. Альфа потянул его на себя, заставляя подняться. Из-за имеющейся до этого опоры в виде стола под собой, Мидория в полной мере оценил, как сильно тряслись его ноги от напряжения. Он был возбуждён, а томные поглиживания, обрушившиеся на него, стоило только встать, вынуждали прижаться к Бакугоу ближе, чтобы не оступиться и не упасть.

Крепкие руки Кацуки поддерживали его под локти, пока сам он пятился назад, утягивая за собой. Удивительно, но до кровати они действительно добрались без падений и приключений. Бакугоу не спешил выпускать его из объятий, но когда его пальцы вновь докоснулись до сочащегося отверстия, Изуку предпринял попытку вывернуться.

— Не надо, — сказал он, отворачиваясь.

Но Бакугоу всё равно поцеловал его в щёку, шепча на ухо:

— Ладно.

Он помог ему опуститься на кровать, и Мидория не знал, как ему лечь. Его ноги продолжали дрожать, но при этом он знал, что смена позы отбросит его от желаемой разрядки. Но Бакугоу об этих мыслях не догадывался, хотя достаточно хорошо понимал его.

Наверное, именно поэтому Кацуки, опустившись следом на кровать, медленно подобрался к омеге и обнял его со спины, переворачивая на бок.

— Подожми ноги, — тихо прошептал он, а рука его уже нырнула под колено парня, сгибая и поднимая.

Это ведь действительно было выходом. Изуку поджал губы, рукой комкая одеяло. Он чувствовал себя немного зажатым, однако очередное проникновение не причинило ему и капли боли.

Медленно покачивая бёдрами, Бакугоу снова обнял его за талию, при этом поглаживая живот Мидории, но не опускаясь ниже. Изуку казалось вот-вот и рука альфы опустится на его член и немного приласкает, однако снова и снова ожидаемое внимание обходило сосредоточение желание стороной.

Мидория сзади неконтролируемо сжимался сильнее, вынуждая Бакугоу прикрыть глаза и тихо постанывать, зарываясь носом в волосы на затылке.

Размеренный плавный темп пробуждал в Изуку желание самому подаваться навстречу. Ему казалось, что эти движения заставили все его чувства обостриться. Он напрягал ноги, надеясь, что сможет кончить только от стимуляции изнутри, но волны удовольствия накатывали очень медленно, одна сменяла другую, заставляя кусать губы. Если бы сейчас Бакугоу толкнулся резко, сильно, тогда омега точно бы кончил. Эти мысли снова и снова всплывали в его голове, стоило подойти почти в плотную к развязке, но в очередной раз так и не дойти до пика.

Бакугоу видел всё это и намеренно не прикасался к его члену, чтобы тот прочувствовал каждой клеточкой изнуряющее удовольствие.

— Вот так… — снова зашептал он на ухо, и Изуку неконтролируемо громко застонал.

— Ах! — и от собственного чувственного голоса омега кончил.

Удовольствие переполняло его, медленно расходясь, словно круги на воде, по всему телу, от макушки до пят. Он всё ещё сохранял напряжение, а Кацуки продолжал двигаться в нём, руками крепко обнимая, лицом зарываясь в его взмокшее плечо, целуя кожу. Бакугуо и сам дрожал, пережидая свой оргазм.

Когда пелена перед глазами немного рассеялась, Изуку осознал, что лежал в плотном кольце рук. Прижимаясь к нему со спины своей раскалённой грудью, Кацуки покрывал какими-то жутко трепетными поцелуями его лицо. Омега жмурился каждый раз, как губы мужчины прикасались к веку.

Он хотел оттолкнуть его. Они закончили, и смысла в этом всём нет. Да и раньше не было, если быть честным. Занеся руку, Мидория уже собирался сделать задуманное, но вместо этого его ладонь сама обессиленно упала на пальцы Бакугоу, которые мягко гладили парня по груди, как бы поощряя все эти действия.

Кацуки ухмыльнулся и поцеловал уже в губы. Несколько раз коротко, а затем глубоко. Изуку подумал, что похоже случайно спровоцировал альфу на ещё один заход, но нет. Поцелуй не такой: он не намекал на продолжение, а наоборот, как будто наносил последние штрихи в их близости.

Мидории интересно, будь вся их связь не такой, можно было бы считать происходящее сейчас приятным? Хотел бы он чувствовать такие поцелуи после страстного секса с кем-нибудь другим? Например, с тем, кого бы он любил, и с тем, кто… любил бы его?

Как показывала практика это всё очень неоднозначно. Может Изуку и не являлся гуру отношений, но партнёров у него было достаточно, чтобы кое-что понять: ему всегда чего-то не доставало. В отношениях. В сексе. Когда-то он игнорировал собственные предпочтения и желания, считая, что и так получил больше, чем достоин. Однако с возрастом парень осознал, что нет, не получил. Он имел право хотеть этого «больше», он этого достоин также, как и любой другой человек.

Осознать осознал. Молодец. На практике применять это осознание пытался? Ну да. А что из этого вышло?

Ни-че-го.

Изуку всегда старался дать своему партнёру всё, что тот хотел, но при этом омега также рассчитывал на ответные действия. Если он сам старался доставить человеку, который ему нравится, удовольствие, разве тот человек не должен тоже постараться? К тому же Мидория всегда был готов совершенствоваться. Однако парень признавал, что он не очень хорош в постели: ему трудно прочувствовать и прочитать желания партнёра без подсказок, растяжка оставляла желать лучшего, техника тоже. Из-за этого появлялись недопонимания, а решать проблемы разговорами никто из альф не хотел.

По итогу всё, что получал Изуку — неудовлетворённость эмоциональную и физическую. Раз уж он был плох в постели, то объятий ему дарить никто не хотел, целовали с каждым разом с большой неохотой, порой вообще забывая, что это очень важная вещь в отношениях.

Мидория терпел.

Терпел, когда один не особо одарённый альфа, с которым, как он считал, у них были вполне себе гармоничные отношения, в один день заявил ему, что заниматься с ним сексом лицом к лицу неудобно и попросил Изуку встать на колени, задницей к нему. Ну ладно, подумалось тогда Мидории, это же только один раз, ничего страшного. Ага, конечно.

После этого их и так не самая страстная близость просто свелась к пошлому пыхтению у него за спиной без каких-либо ласк. Вот уж действительно вставил, подвигал, кончил, вынул. Всё.

Ну, Изуку тоже хорош. Мирился с чужим эгоизмом себе во вред. И наверное его собственное удивление, когда на просьбу немного приласкать получил брезгливый отказ, было излишним.

Отношения эти подошли к концу уже давно, как раз в тот момент, когда его попросили отвернуться, чтобы не видеть лица. Просто он тогда ещё был слишком наивен, чтобы понять это.

Для себя Изуку уяснил, что ищет идеальный баланс во всём. И в сексе тоже.

Ему нравилась прелюдия. Когда лёгкие поцелуи перерастали в более страстные, а руки начинали оглаживать тело, притягивая в крепкие объятия. Нравился и сам процесс. Когда властно вжимали в кровать, при этом непрерывно проникая в него не слишком глубоко, чтобы не сделать больно, но и не чересчур нежно. Но самым важным для него оставалось то, что должно было быть после. Когда дыхание медленно восстанавливалось, а сердце успокаивалось, жар постепенно отступал, и сознания возвращалось. Когда хотелось, чтобы обняли покрепче, поцеловали и шептали на ухо всякую романтичную ерунду.

Порой Изуку ужасно не хватало одного из этих звеньев. То прелюдии нет, то в середине его просто нагибают, а вот с последним вообще всегда всё шло наперекосяк. Лишь с Тодороки в этом плане не было проблем, а с остальными… тут без комментариев.

Потом, правда, проблемы начались вообще со всем. И в конце концов Мидория был счастлив уже тому, что ему просто не делали больно в процессе соития.

Наверное, в глазах альф то, как он себя вёл тоже выглядело странно: Изуку просто стоял, когда его лапали за зад, просто лежал, когда швыряли на кровать и когда вставляли в него член, и продолжал лежать и смотреть в лицо тому, кто его поимел, всё ещё выжидая, что будет дальше.

А теперь он лежал, загнанный и взмокший, обнятый и зацелованный, рядом с тем, кто шантажировал его нафотошопленными фотографиями и заставлял с ним спать. Смешно. Хорошая шутка. Он заценил.

— Оставайся, — произнёс неожиданно Кацуки, словно знал, какие мысли витали в голове Изуку, добавляя все этой шутке очередную перчинку. Голос его спокойный, немного хриплый, он обволакивал, а мягкий запах шоколада расслаблял даже против воли.

Мидория развернулся к нему, чтобы оказаться лицом к лицу и наткнулся на внимательный глубокий взгляд алых глаз. Этот цвет обычен, однако Бакугоу даже здесь сумел выделиться: в зависимости от освещения или эмоционального состояния обыкновенный красный менялся. То он светлый, то тёмный, то какой-то бархатистый со странными яркими вкраплениями, то томный с чёрным налившимся похотью зрачком, почти полностью перекрывающий радужку.

Лёжа рядом с ним и смотря в глаза, Изуку вдруг осознал, что не чувствует ничего. Извечный вопрос, который он задавал себе день ото дня — когда всё это закончится? — сейчас не вертелся безостановочно в голове. Ему было всё равно. По барабану. Плевать.

Закончится ли это всё сегодня. Или завтра. Через неделю. Месяц. Или даже год. Какая разница? Всё шло своей чередой, так пускай и идёт, ему не было до этого никакого дела.

А должно быть!

Его жизнь, такая серая и размеренная, превратилась в чёрте что, а он лежит здесь, в объятиях человека, который бесит его самим фактом своего существования. Разве это нормально?

Изуку стало не по себе. Захотелось вырваться из этого кольца рук, оттолкнуть от себя, но он не сделал ничего, просто продолжил лежать и смотреть в его глаза.

Хорошее настроение Бакугоу имело свои плюсы, однако Мидория от этого чувствовал себя лишь хуже, пускай и не мог объяснить от чего.

Бакугоу — злодей в этой истории. Бесспорный, хоть и не единственный. Однако, когда он обнимал его вот так и выглядел спокойным и довольным, это знание притуплялось. Изуку начинало казаться, что это не Кацуки ненормальный, а он сам.

Дураком Мидория не был и прекрасно понимал, что все эти мысли — тот ещё бред. Но и странные ощущения свои парень игнорировать не мог. Это всё было неправильно. Они оба это понимали.

И ничего не делали, чтобы что-то изменить. Да и что стоило менять в этой ситуации?..

По итогу в отеле не остался никто. Вместе они покинули номер, спустились на первый этаж и вышли на улицу. Снег всё шёл и шёл. Уже вновь образовались сугробы, которые оперативно убирали дворники с улиц. Изуку пожалел, что не взял зонтик.

Мидория оглянулся по сторонам, размышляя, куда стоит свернуть, чтобы дойти до метро.

— Через парковку быстрее будет, — вдруг сказал Кацуки, словно прочитав его мысли.

Изуку не хотелось проводить с ним лишние минуты своей жизни, однако проще прислушаться один раз и добраться до метро нормально, чем бесконечно плутать в незнакомых местах.

Омега привычно собирался идти позади, потому что лучше пускай его будут считать сталкером, чем спутником этого мужчины. А Бакугоу, словно знал о чём он думал, сегодня он на удивление проницателен, хотя если так подумать, то он всегда таким был, и специально замедлил шаг, а потом и вовсе подхватил парня под руку и притянул ближе.

Без лишних слов. Без вопросов. И без ответов.

Вдалеке уже виднелись ворота, Мидория приготовился ускорить шаг и на ходу бросить ничего не значащее прощание, но Бакугоу снова заговорил первым:

— Тебя подвезти?

Изуку так и остановился на месте, оборачиваясь в его сторону, чтобы посмотреть в лицо. Он не понимал этого человека раньше, не понимает и сейчас, а иногда думает, что и сам Бакугоу себя не понимает. Потому что всё это выглядело как очень плохой спектакль.

Парень покачал головой и решил вообще ничего не говорить, молча уходя прочь.

Зато Кацуки не собирался молчать, кидая ему в спину:

— Иди через ворота, там будет дорога. Одна. По ней прямо до самого конца. Вывеску метро узнаешь. И смотри по сторонам, там всё обнесено под съёмки чего-то, транспорт может изменить маршрут.

Мидория не обернулся, про себя пытаясь понять, как до всего этого дошло. Почему шантажист, который по началу пугал своей неадекватностью, сейчас превратился в это? Хорошее настроение? А какое хорошее настроение длилось так долго? Может у него проблемы с головой? Хотя это и так очевидно…

Единственная дорога, про которую говорил Бакугоу, таковой и являлась. Она была широкой, но освещения всё равно не доставало. Уже было темно, а некоторые фонари светили тускло, не давая нормально рассмотреть дорогу перед собой. Омега шёл медленно, спешить ему всё равно было некуда.

Под ногами скрипел снег, подошвы сапог проминали его, оставляя чёткие следы. Изуку опустил голову и посмотрел вниз, а затем себе за спину, на ровную цепочку шагов. То ли эта дорога не пользовалась популярностью у людей, то ли все приезжали в отели на машинах. Но факт оставался фактом: здесь были лишь следы Мидории.

Впереди высилось здание, явно находившееся на ремонте. Стены его были обёрнуты в полотно, скрывая фасад от взглядов. На самом здании крепились несколько фонариков, чей свет также падал на дорогу, хотя бы немного спасая ситуацию от кромешной тьмы.

Но до этого промежутка, озарённого светом, ещё предстояло дойти, а делать этого Изуку как-то не спешил. Мыслями он был далеко от этой дороги. Возможно даже всё ещё в том номере, где они не так давно находились, а возможно и нет. Он уже и сам плохо понимал.

Ветра не было, до него хоть и чуть приглушённо доносились откуда-то спереди голоса. Он не видел самих говоривших, оттого становилось понятно, что говорили явно на повышенных тонах.

Он поднял взгляд как раз в тот момент, когда прямо по курсу показались два силуэта. Один шёл впереди, нервно ускоряя шаг, другой — стремительно настигал первого, то и дело пытаясь положить руку ему на плечо, как бы в попытке остановить и развернуть к себе лицом. Но руку его раз за разом отбрасывали в сторону резкими движениями.

Эти двое громко что-то кричали друг другу, но из-за расстояния, которое отделяло их от Мидории, омега не мог расслышать что именно. Да и желания не было. И так становилось понятно, что он стал свидетелем чьей-то ссоры.

Первый был не столь высок ростом, но довольно широкоплеч. Второй же наоборот — выше ростом, зато более худощав. В речи их, выдавая взвинченное состояние, проскальзывало едва подавляемое рычание, такое же Изуку слышал от Бакугоу, когда доводил его до кипения. Он предположил, что эти двое также были альфами, которые что-то между собой не поделили.

Они всё приближались и приближались. Мидория остановился на месте, думая, куда стоит отойти. Ругань не прекращалась, а отчаяние, с которым второй пытался схватить первого за плечо или руку, вот-вот грозило достичь пика. Он не мог представить, что будет, если у него прямо перед носом подерутся двое альф. Как их успокаивать? Разнимать? И надо ли вообще вмешиваться?

Изуку всегда считал себя человеком довольно прагматичным, однако, как показывала его жизнь, и ему были свойственны глупые порывы. Вот он, собирающийся проигнорировать происходящее перед глазами, а вот второй альфа всё-таки вцепившийся в плечи первого руками и со всей силой развернувший лицом к себе, вынуждая остановиться. Мидория видел, как резко покачивалась из стороны в сторону голова второго, казалось, даже мог различить, как двигалась его челюсть, едва ли не выплёвывая слова. Во всём этом даже невооружённым взглядом заметно, что он явно нервничал, едва не психуя.

Второй альфа потеснил первого к стене того самого дома, на котором висели несколько маленьких фонарей. Ещё и ещё. До тех пор, пока не оставалось всего пару шагов, а потом он припёр первого к стенке.

Свет упал на их лица, озаряя их, и Изуку нахмурился, делая неосознанный шаг вперёд, когда вдруг понял, что тем, кого прижали к стенке оказался не кто иной, как Шинсо. И если до этого омега сомневался в попытке вмешаться, то сейчас просто не имел права остаться в стороне.

Он открыл было рот, чтобы окликнуть их, как в тот же момент альфа, удерживающий Шинсо за плечи, наклонился и поцеловал его.

В голове Изуку в одно мгновение образовалась пустота. Все его тараканы, до этого мерно ведущие друг с дружкой светскую беседу, моментально замолкли, в их зале заседания воцарилась оглушающая тишина. И только челюсть его с тихим щелчком упала по землю.

Мидория так и стоял, разинув рот от удивления, не в силах произнести хоть слово. И что самое ужасное — он словно со стороны смотрел на всю живность в своей голове, выглядящую сейчас точно также как он. Все в шоке.

А Шинсо больше всех.

Правда же?..

Вот только ответить на свой же вопрос Изуку не успел, он просто смотрел на то, как Шинсо прикрыл глаза, схватил альфу перед собой за ворот куртки и потянул на себя, крепко обнимая.

Мидория стоял и смотрел на всё это действо. В голове пустота, а ему следовало бы… Он даже не знал, что ему следовало бы делать в такой ситуации.

Как-то отдалённо омега понял, ему бы уйти и не мешать, тут явно никого избивать не собирались.

И Изуку так и поступил. Ноги снова вели его куда-то явно не туда, потому что впереди страстно целовались двое альф, а это единственная дорога до метро, в итоге парень направился назад. А мозг отказывался думать и забыл напомнить забрать отпавшую челюсть из сугроба.

Так и плёлся Мидория обратно, глупо разинув рот, пока не дошёл до той же парковки, где до сих пор стоял Бакугоу, оперевшись о бампер машины и докуривая сигарету.

Услышав чьи-то шаги, Кацуки поначалу даже не среагировал на них, однако взгляд его уловил знакомый силуэт. Он повернул голову на звук и удивлённо приподнял бровь, задавая вслух вопрос:

— Ты чего?

Перед глазами Изуку всё ещё отдалённо маячила та самая картина, где один альфа страстно целовал другого, вжимая его в стенку дома. Бывало такое, что вы сталкивались с ситуациями, над которыми не властны, однако они оставляли на вас самый сильный даже неизгладимый отпечаток. В жизни Мидории таких ситуаций было хоть отбавляй, и вот сегодня в этом громадном списке появилась ещё одна заметка.

Одна, кажется, наиболее адекватная часть его мозга говорила, что он зря сюда вернулся, другая — пренебрежительно махала в сторону первой воображаемой рукой, и оправдывалась тем, что выбора не осталось. Нет, выбор был, но прежде чем осознать это, омега уже оказался здесь, перед тем, с кем не так давно безмолвно простился.

— Ваше предложение ещё в силе?

Снег не прекращался ни на секунду и Изуку уже знатно припорошило им. Он напоминал собой снеговика слепленного из грязи и лишь легка посыпленного сверху белым пушистым снежком. Тот кто вылепил его уж точно не мог похвастаться руками из нужного места, но жаловаться не приходилось.

Бакугоу глядел на него немного изумлённо. Возможно, его предложение было сделано сгоряча и мужчина уже и думать о нём забыл, оттого и смотрел столь странно. Мидория не мог знать этого наверняка, однако был готов получить отказ, от этого ему не стало бы хуже или лучше, но тут Кацуки зашевелился.

Альфа сделал последнюю затяжку и оторвался от капота, доставая карманную пепельницу и запихивая туда уже затушенную сигарету. Он не стал что-либо говорить, вместо этого забираясь в салон машины и нажимая на что-то, дверь со стороны пассажирского сидения щёлкнула, открываясь.

Изуку помедлил прежде чем сделать шаг вперёд. Рукой он провёл по плечам, стряхивая с пальто снег, чтобы в тепле автомобиля тот не растаял и не натёк внушительной лужей внутри.

Глядя на то, как омега усаживался на место, задерживая ноги снаружи, чтобы постучать ими друг о друга, скидывая налипший к подошве снег, Бакугоу отчего-то усмехнулся.

Мидория застегнул ремень безопасности, устраивая свою сумку на коленях.

— Куда едем? — спросил Кацуки, также накинувший ремень.

— Домой, — ответил Изуку, глядя вперёд, ему приходилось прикладывать силы, чтобы вернувшаяся на законное место челюсть не отвалилась повторно.

— А дом-то где?

Омега удивлённо взглянул на Бакугоу. Этот человек посылал к его дому своих бугаев, но при этом не помнил адреса. Мидория шутки не понял, но хуже всего оказалось, что это и не шутка вовсе.

Назвав свой адрес, Изуку предпочёл смотреть в окно, нежели на Кацуки, а у того не было выбора, кроме как следить за дорогой.

Когда они добрались до места назначения, Кацуки огласил вслух:

— Приехали.

Альфа только хотел сказать что-то ещё, как Изуку резко пришёл в движение: отстегнул ремень, прижал свою сумку поближе к груди, наощупь нашёл ручку двери, надавил на неё и, когда дверь открылась, вывалился наружу.

Бакугоу так и смотрел на спину ползшего вперёд сквозь снег Мидории, пока тот не добрался до лестницы и не начал вскарабкиваться вверх. Тогда он перевёл взгляд на само здание и так и замер.

Невзрачный фасад блёклого цвета, крыша тёмная, но выглядящая ужасно хлипкой, ржавая лестница со скрипящими ступеньками. Это жилище иначе как убогим назвать никак не получалось даже в мыслях.

Глаза мужчины метнулись к тёмному силуэту, что уже преодолел лестницу и добрался до одной из квартир. Наверняка она была ужасно маленькой, с тонкими стенами, с перебоями в водоснабжении, без единого намёка даже на самых захудалый кондиционер. Хотя почему «наверняка», так оно и было.

Казалось, бы в современном мире, где каждый день изобретали что-то новое, а человек занимал почётное место среди всего живого, представить, что кому-то приходилось жить в таких условиях, просто не получалось. Но на самом деле, на какой бы ступени не находилось общество, равноправия не было и не будет никогда. Все разделены по классам, и ежели твой достаток ниже среднего, то по большей части, кроме как в таких вот лачугах, помпезно называемых жилые комплексы, жить больше просто негде.

Для кого-то такие места стали наказанием. Многие обанкротившиеся люди, после потери работы, отказывались от нормального жилья и перебирались в такие дома, чтобы сэкономить. Правда, не всегда получалось. Для других же жилые комплексы являли собой наиболее выгодный вариант для самостоятельной жизни.

Когда Кацуки был студентом он довольно долго батрачил курьером, чтобы накопить деньги на съём квартиры в одном из таких комплексов. Ему пришлось выискивать более-менее нормальный, чтобы условия в нём не были спартанскими. После, найдя подходящую квартиру, альфа муторно договаривался с арендодателем. Но по итогу ту квартиру с трудом можно было отнести к тому, о чём он грезил даже в своих кошмарах.

Бакугоу знал — это временно. Главное — что первый шаг сделан. Они молодцы, справились. Отпраздновали переезд, немного передохнули, чтобы восстановить дыхание, и альфа снова ринулся батрачить и копить деньги. На этот раз, чтобы уж точно выбрать жильё достойное. Без перебоев в электричестве, разборок с пьяными соседями, что шумели по ночам, и сраного крана на кухне, который постоянно подтекал, хотя Кацуки регулярно его чинил!

Он пахал. Он старался. Он шёл к цели. Но когда дошёл, всё оказалось не важным. Тогда уже ничего не было важно. Ни перебои в электричестве, ни шумные соседи, ни сраный кран. В один момент жизнь потеряла смысл.

Кацуки поджал губы и отвернулся. Вот уж не думал он, что найдёт очередной отголосок своего прошлого вот так.

Но, что важнее, ему не больно. По крайней мере не так, как раньше. Он даже подумал, что сможет сдержаться и не напиться по приезде домой, что справится.

А ещё думал, какого чёрт происходит. Журналисты хоть и не шибко шиковали, но получали достаточно. Им с лихвой хватало и на нормальную съёмную квартиру и на выплату кредита или же обеспечивание семьи. Тогда почему Мидория, который работал в престижном издательстве, писал востребованные статьи, занимающие первые страницы, жил в полуразвалившемся доме?!

Ладно, даже если предположить, что ему не хватало денег от собственной зарплаты, то он мог бы с лёгкостью переехать на те деньги, что получил от него после их первой ночи! В чём проблема?! Он что, их уже прогулял?! Куда?! На что?! Там была такая сумма, что ещё год можно жить припеваючи, полностью отказавшись ходить на работу!

Бакугоу всё думал и думал, и по дороге до машины, и в машине, и уже дома.

А вот Мидория ни о чём не думал. Он зашёл в свою квартиру, запер замок, скинул одежду, поставил ноутбук на зарядку и лёг спать. И всё это он делал чисто на автомате. Челюсть, только вернувшаяся на положенное место, не выдержала и снова отвалилась, с глухим стуком рухнув на пол.