Корбану Яксли ровно сорок четыре года, он был женат на
скандально известной журналистке Рите Скитер, преданно служит Темному
Лорду и имеет неприлично большое состояние. Он очаровательно улыбается и
целует ручки дамам, обнажает ослепительные ухмылки и всегда готов уступить
свою мантию прекрасному полу.
Корбану Яксли сорок четыре года, и у него есть дочь, которая даже не знает
о его существовании.
Корбан Яксли выиграл эту жизнь, имея абсолютно все, что душе угодно. Он
брел по дождливой улице Лондона, зная, что может позволить себе зайти в
абсолютно каждое заведение, в лавочках ему будут услужливо улыбаться и
подносить лучшее из товаров, а в банке он спустится на один из самых
охраняемых этажей с гоблином высокого поста — только чтобы взять немного
галлеонов на карманные расходы.
Он может бросить несколько монет пробегающим мимо замызганным
мальчишкам, чтобы они со смехом принялись доставать их из грязных луж и
прятать по карманам, а потом наперебой говорить у лавки с мороженым,
покупая себе несколько шариков.
Сегодня ночью Корбан Яксли убивал по повелению Милорда, а сейчас шел по
Косому переулку и приподнимал цилиндр, приветливо улыбаясь знакомым или
морщась при виде грязнокровок.
Корбану Яксли сорок четыре, он в праве делать абсолютно все, что
пожелает, но не может подойти к собственной дочери и признаться в их
родстве. Он боится криков с ее стороны, непонимания и слез, он боится
расстроить ее и сделать больно.
Он может безжалостно убить, не страшась ранения в бою или стычке у леса,
но при этом жутко волнуется только от одной мысли, что совершит новую
ошибку в их отношениях.
Его дочь ярко улыбается, и у нее появляются очаровательные ямочки, его
дочь собирает золотистые волосы в косы и подкрашивает ресницы, от его
дочери пахнет чем-то солнечным и теплым, она обожает тыквенный латте и
дружит с предателем крови.
Его дочь — его женская копия, только в сотни раз прекраснее и чище.
Корбан Яксли поднимается по мраморным ступеням в банк и стряхивает
капли дождя с плаща, перед ним склоняют голову служащие, а услужливый
семейный домовик забирает вымокшую мантию и неслышно идет следом.
Корбан треплет золотые пряди пальцами, унизанными перстнями, и с широкой
улыбкой направляется в отдел работы с артефактами.
На встречу ему выбегает молоденькая девочка с кофе в руках.
— Мисте' Яксли! — она удачно замирает в нескольких сантиметрах от него,
что намного лучше, чем в первую их встречу, когда Флер пролила на него свой напиток, обожгла кожу и заставила применить все навыки удерживания лица,
чтобы не показать свою боль. — Вы сегодня 'ано.
— Я знаю, тыковка, — просто отвечает он и не сдерживает теплый взгляд,
бодро продолжая. — Но по расписанию у тебя сейчас обеденный перерыв, а я
страстно желаю составить тебе компанию в это время.
У Флер щеки розовые, золотые локоны собраны в небрежный пучок, а легкая
маггловская кофта обнажает полоску кожи на животе, она ему кивает и
хихикает, скрываясь за дверью, а Корбан замирает, медленно втягивая носом
остатки ее духов.
Тыковка.
Его дочь ослепительно прекрасна и если бы хотела, давно переплюнула
собственного отца в очаровании людей любого пола, она на работе носит
обычные джинсы и топик, проходит стажировку и до поздних вечеров сидит с
артефактами, изучая их историю и специальные заклинания.
Его дочь совсем недавно спешно переехала в Британию и сняла небольшую
квартирку на пересечении магического и маггловского Лондона, она ненавидит
читать газеты, говорит с милым акцентом, иногда путая слова, а еще вставляет
в речь французские выражения.
У его дочери в Париже были мать и отец, в Шармбатоне училась младшая
сестра, а на подоконнике спал жирный черный кот, который всегда рвал
Корбану штаны в его редкие приходы, после чего запрыгивал на колени и
оставлял кучу своей шерсти на его белых свитерах.
У его дочери была родинка над губой и полное право распоряжаться всеми
его счетами.
***
декабрь 1976 года, Франция, Париж.
На улицах прекрасного города любви лежал снег, с неба летели маленькие
идеальные снежинки, оседавшие в его золотых волосах и тающие в них, Корбан
шел по небольшой улочке, искристыми глазами разглядывая сверкающие дома и
смеющихся магов.
Ему здесь нравилось.
Корбану Яксли двадцать шесть, он чувствует себя все таким же молодым,
как после выпуска из Хогвартса, на его губах сверкает ослепительная улыбка, а
проходящие мимо девушки заливаются краской от одного только взгляда,
брошенного на них мимолетом.
На его руке сверкает татуировка змеи, указывающая на его принадлежность
к Пожирателям Смерти, за спиной несколько серьезных отношений и один почти
что брак по принуждению со сбежавшей невестой, легкая душа и готовность к
тому, чтобы ощутить жизнь в полной ее мере.
Корбан Яксли идет по улочкам Парижа и дышит полной грудью. Давно ему
не было так хорошо.
Два поворота, перелив колокольчиков, когда он заходит в небольшое уютное
кафе на углу, приглушенная музыка из приемника на барной стойке и молодой
парень, кивающий ему и предлагающий присесть за последний свободный
столик.
— Bonsoir, monsieur, — он положил на стол небольшое меню.
Корбан, не глядя, заказал себе кофе и отвернулся к окну. Он здесь в отпуске,
уехал проветриться и вполне заслуженно отдохнуть от службы у Темного Лорда.
Найти себя, как сказал он, и найти себе невесту, как потребовала его мать.
Слабая улыбка тронула его губы.
Жениться Корбан больше не собирался точно, одного неудавшегося раза ему
вполне хватило. Близилось Рождество, и он собирался провести его подальше от
родной Британии, набраться французских словечек и привычек, а потом вновь
вернуться в серый и вечно затянутый облаками Лондон, чтобы получать от
Долохова и услужливо выполнять абсолютно каждое поручение Темного Лорда.
Ну и бегать от матушки, конечно.
***
1995 год, Лондон, Британия.
— Dis-moi chéri comment est votre travail, (Расскажи мне, милая, как у тебя
дела на работе), — придвигая к девушке перед ним стаканчик с тыквенным
латте, спрашивает он.
Флер поправляет теплую черную кофту на плечах и закусывает губу, опуская
взгляд на стакан.
У его дочери даже грустный взор красивый, а глаза, такие же, как у него
глаза, выражают эту грусть по-особенному прекрасно, но ему почему-то
защемляет сердце от одного только взгляда на ее лицо.
Хочется взять ее за руку и пообещать, что никто не посмеет сделать ей
больно. Наверное, как сказала бы Рита, сейчас он похож на поехавшую мамашу,
забывающую о том, что дитя давно выросло.
— Tout droit monsieur Yaxley, (Все в порядке, мистер Яксли), — она громко
вздохнула. — Juste un petit problème au travail, (Просто небольшая проблема на
работе), — пожала плечами, прикрывая на несколько секунд веки. — Je ne pense
pas que tu seras intéressé. (Не думаю, что вам будет интересно).
— Je suis intéressé par tout ce qui vous concerne, (Мне интересно все, что
связано с тобой), — быстро отвечает он; Флер поднимает на него непонятливый
взгляд. — Nous sommes amis. (Мы же друзья).
Наверное, ему стоило быть осторожней в построении своих фраз, чтобы Флер
не начала надумывать себе что-то другое, но Корбан предпочитал не обращать
на это внимание и как можно больше учавствовать в ее жизни.
Она была его дочерью.
А Корбану не нравилось наблюдать за тем, что она грустит из-за какой-то
мелочи.
Флер обхватила стаканчик пальцами и поднесла к губам, дуя на горячий
напиток и делая небольшой обжигающий глоток. Она морщится и пьет еще
немного, после чего ставит его на стол и облизывается.
Корбану Яксли ровно сорок четыре года, его восемнадцатилетняя дочь сидит
напротив и пьет свой любимый кофе, который он покупает ей несколько раз в
неделю в обеденные перерывы, они говорят преимущественно на французском,
когда у нее плохое настроение, а когда хорошее — гуляют по улочкам и едят
пирожки, купленные в булочной неподалеку, болтая на английском.
Корбану Яксли сорок четыре, он занимает высокую должность в
Министерстве Магии, но готов в любой момент перенести важные встречи, если
вдруг Флер попросит помощи. А так же убить любого, кто заставит ее плакать.
Корбану Яксли сорок четыре, и он никогда еще не был так счастлив, как
сейчас, сидя напротив нее и разглядывая милое личико.