— Я не помню, чтобы о ней хотя бы раз упоминали, — Блейз перекрутил сигарету между пальцев и повёл плечом. — Обычно семьи предупреждают других о том, кто потенциально сотрудничает с полицией. Особенно, когда мы ведём речь о Грейнджер. Сомневаюсь, что такая новость бы не разлетелась.

Дафна резко не согласилась, фыркнув:

— Может быть, она испортила им всё настолько, что признаваться в слабости было стыдно? Ты ведь помнишь его. Он скорее скажет, что сам подорвал склад, чем признает предательство его людей.

Драко, слушая перепалку друзей, думал о своём. Он нуждался в мудром совете и взгляде со стороны. И особенно в ком-то, кого можно было бы направить на переговоры с Каррера. Он скучал по Тео. Его консильери никогда прежде не нужен был ему так же, как сейчас.

Часто он возвращался к Нотту и его способам ведения их бизнеса. Даже после предательства и побега Малфой знал, что он был ему нужен. От того он ужасался с каждым месяцем всё больше, что он должен будет с ним сделать, если Тео окажется в его руках. Грейнджер права, есть вещи, которые лучше не знать.

Он вернулся к разговору, как только в комнате повисла тишина, хмыкнув:

— Эта черта и свела его семью в низшие ряды.

— А потом он женился, — интересная мысль была подхвачена Блейзом под одобрительную усмешку. — Он сделал это тайно, а затем его дела необъяснимо быстро пошли в гору.

И правда. Каррера не жил в тени никогда, но тут вдруг он женился, скрывая это ото всех, а потом и спрятал свои методы. Малфой перекрутил палочку в руках.

— Женщина не может управлять семьёй, — напомнила Гринграсс в противовес их теории. Она чуть свела брови на переносице, недовольная тем, в какую сторону шло обсуждение. Драко заметил и то, как она бросила взгляд на него, но ничего лишнего так и не сказала. Не то, чтобы у неё было такое право. — Даже сейчас она занимает эту должность временно. Нет такого понятия как женщина — Дон.

Пэнси рассмеялась за спиной у Малфоя и сделала несколько шагов к общему столу. Тень открыла её лицо, полное веселья. Он и не услышал бы, как она подошла, если бы не едва коснувшаяся паркета шпилька её каблука. Она остановилась у него за спиной.

— Это ли не обида, Дафна. Такого понятия как женщина — соттокапо тоже не было. Кого это волнует в двадцать первом-то веке?

— Дело не совсем в этом, — Драко забрал из рук Паркинсон предложенный конверт и открыл ножом, попавшимся под руку. Лезвие с лёгкостью разрезало плотную бумагу, пока он продолжал говорить. — Если бы она управляла семьёй, об этом было бы известно. Но никто из Донов не знает о том, кто она такая. Мы разбирались в этом, и не раз.

— Или они врут, — возразил Забини.

— С чего бы? — Дафна тихо рассмеялась, намеренно откидывая голову назад. — Многие из них являются для нас большими союзниками, чем для Каррера. Странно утаивать от нас такую информацию.

— Они не врут. Просто она действует другими способами, — голос его звучал слегка раздражённо, будто тема была совершенно неважной для него. Малфой взмахнул рукой, откидывая от себя обсуждение, и переключился на приглашение в руках. — Где ты взяла его?

— Оно было у курьера возле нашего главного склада.

Не ответив, Драко прочёл адрес и тут же на его губах растянулась довольная улыбка.

— Адрес другой, — открытка оказалась на столе после ленивого движения, а сам мужчина откинулся обратно на спинку кресла. — Я уже почти разочаровался в уме этой женщины.

— Другой? — Паркинсон подхватила её, быстро прочла и замерла, будто не верила собственному зрению. — И правда.

Спрашивать, почему она засомневалась, Драко не стал. Может быть, в какой-то мере и правда было сложно поверить, что кто-то мог столь нагло обманывать государственную полицию.

— Значит, она намеренно скормила Министерству другой адрес, чтобы отряд двинулся туда, пока она будет отпевать мужа на Хайгетском кладбище? — добавила она уточняющий вопрос.

Любопытный выбор места… Грейнджер говорила о давно известном факте, что в основном мафию в последние годы хоронят на другом — на Кенсал Грин — тогда почему Хайгейт?

Драко только на мгновение поджал губы, не комментируя это никаким другим образом кроме:

— Именно.

Пэнси пожала плечами и передала приглашение дальше по рукам. Не верилось, не так ли? Драко ухватил каплю её удивлённого выражения и в который раз за вечер задался вопросом, что же с ней всё же происходило. Спрашивать напрямую было не в его правилах. Пусть Паркинсон оставалась самым надёжным человеком, которого он знал, он скорее наблюдал бы за ней, чем действительно задал вопрос.

— Но забавнее другое, — концом ножа Малфой обрисовал лёгкий круг по дорогому дереву стола. Он посмотрел на рисунки царапин, образовавшихся на поверхности, наклонив голову в сторону. — Она пригласила нас.

— Если она пять лет в семье, она должна знать, как ты хотел именно влияние и территории Каррера вместе с их договорённостями, — Гринграсс дотянулась до ближайшего бокала с алкоголем, который ещё стоял на столе, пододвинула его к себе. Кубики льда в виски неприятно ударились несколько раз о стекло и затихли, сменившись её словами. — Я бы всё ещё не назвала её слишком умной.

Под её слова Пэнси обошла стол, чтобы сесть на место рядом с Забини и закинуть ноги поперёк его коленей. Рядом с Гринграсс она всегда чувствовала необходимость показать свою «собственность». Как будто кому-то нужно было напоминание.

— Как бы ты поступила, зная, что твоя семья, твой клан, остался без Дона? У него теперь нет соттокапо, потому что его место когда-то заняла жена. И люди явно недовольны тем, что та, кого они знать не знали, заняла место их любимого лидера. А тебе предстоят похороны, где соберутся главы всех семей, — наклонившись вперёд, девушка буквально пропела эти слова. — Даже вражеских.

Дафна казалась менее заинтересованной или, скорее, настроенной с недоверием, когда приподняла бровь:

— И как же?

— Ты бы собрала вокруг себя самых верных людей, чтобы показать всему миру, что у тебя ещё есть власть. И ты пригласила бы каждого из врагов, чтобы дать им понять, что твоя семья — не разменная монета. К тому же, нарушение традиции — не лучший способ начать правление.

— Это при условии, что её не держали там насильно, — вставил важную ремарку Блейз, уже выводящий свои рисунки на бедре Паркинсон кончиками пальцев. — В противном, если она была там скорее пленницей, чем любимой женой, то ей вряд ли будет интересна безопасность семьи. Она может хоть спровоцировать перестрелку на похоронах, и ей будет плевать.

— Как и нам, — теперь уже пропел Малфой, отвлекаясь от игры с ножом. — Дафна права. Я семь лет хочу этот клан. И если миссис Каррера самолично разрушит его изнутри, нам же это на руку. Если нет, то мы ей в этом только поможем.

Блейз самодовольно улыбнулся, скользя ладонью по ноге Паркинсон, где ещё пару часов назад красовался браслет. Обнаружив вместо него едва покрасневшую полосу, он поднял глаза к Малфою. Драко ответил ему, легко подняв брови. Реплика так и не сорвалась с его губ.

Молчаливого предупреждения Дона для Забини оказалось достаточно, чтобы он стыдливо склонил голову.

— Когда похороны? — поинтересовалась Дафна, игнорируя немой разговор между боссом и подчинённым. — И пойдём ли мы?

— Конечно, пойдём, — Блейз с усмешкой бросил на неё взгляд. — Я хочу познакомиться с ней.

— Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, — Пэнси закатила глаза, накрывая его ладонь своей. Ревность, опасение, что это было?

Драко согласился с ней, но всё ещё молча. Жизнь научила его не произносить лишнего даже в компании тех, кому доверяешь. Он вытащил сигарету из пачки на столе, зажигалка щёлкнула, прежде чем конец был опалён.

В действительности, и Малфою было интересно познакомиться с «этой женщиной». Карта Лондона висела на стене, напоминая о том, какая территория принадлежала какой из семей. И фамилия Каррера слишком сильно резала глаза.

Он поднялся с места, выдыхая в воздух тягучий дым. Подойдя к карте, он кончиком ножа аккуратно прошёлся по той границе, которую сам когда-то и провёл. Районы Лондона опадали вниз лоскутами бумаги, прятались под тенью, переставали существовать.

Так же, как перестанет существовать семья, которая когда-то встала ему поперёк горла. Взгляд Дафны, единственной следящей за его движениями, был красноречивее всего на свете. Она одобрительно кивнула. Возможно, что она пошла бы за ним на войну, но она станет той, кто сделает всё красивее. И Драко это знал.

— Вытащите мне всю информацию об устройстве семьи и делах, какую сможете. А как только мы выясним, кто она, — он развернулся и прижался спиной к стене, — я хочу, чтобы вы с Забини установили за ней слежку. Лично. Я хочу знать, сколько раз в день она пьёт коктейли в своих барах, как часто к ней заходят мальчики потрахаться и в каких отношениях она была с мужем. Каждую мелочь.

Спустя мгновение под звук скатывающейся и падающей вниз карты он добавил, ухмыляясь:

— А в субботу мы поедем на похороны и узнаем, как сильно миссис Каррера готова бороться за свою семью.

~*~

Похороны не казались чем-то непривычным в мире, связанным со смертью. Каждый день кто-то умирал и каждый день кого-то хоронили. Каждый раз кому-то приходилось говорить речь.

Мафия шла рука об руку со смертью. Она пронизывала всю жизнь, напоминая о том, что в любой момент та может оборваться. Они все к этому привыкли.

Драко знал, что такое похороны. Он прошёл через них не раз и не два. Он оставлял позади родителей, семью, друзей, иногда врагов. Оставлял близких и далёких от себя людей. Смотрел на слёзы и искал слова сочувствия. В тот день он не чувствовал, что они понадобятся, и он не мог понять почему.

И всё же, сколько бы раз он не входил в церковь при кладбище, он не любил похороны. Он ненавидел их всей душой.

Пэнси выразила его мысли, как только вылезла из машины. Она аккуратно поправила вуаль на глазах и подтянула перчатки.

— Не переношу всё это.

Блейз покосился на неё и проверил ещё раз, что вокруг них достаточно охраны. Его взгляд всё носился вокруг, ожидая любой угрозы извне. Малфой и понимал это, и понимал, что никто не будет врываться сюда.

Существовало негласное правило, его знал каждый из присутствующих.

Смерть не знает ни друзей, ни врагов. Смерть питается тем, чем мы живём. Смерть дышит нам в затылок. Похороны — не место для того, чтобы дарить ещё один ей подарок.

Поэтому Драко знал, что здесь, в этих стенах, ни один Дон, ни один соттокапо, ни один солдат не позволит себе вытащить палочку из кобуры и применить её. Храм окончания жизни был священным для всех, независимо от семьи или положения. Он напоминал о том, как коротка история тех, кто связал её с мафией.

Малфой нуждался в тёплой руке, обвивающей его запястье, как было всегда в этих местах. Сегодня её не было, и он почти жалел, что отговорил единственную женщину, которая должна была быть рядом, приехать сюда. Она была каждый раз, как он говорил «прощай». И пусть Каррера не был ему близок, эти стены были.

Церкви ведь все одинаковы, те же стены, тот же гроб, те же цветы, те же слова. Годы проходили, ничего не менялось.

Он успел поговорить с несколькими своими знакомыми, кто приехал немного раньше. Это было неправильным местом для обсуждения бизнеса, а потому никакой информации он так и не выяснил. Она была ему нужна, чтобы отвлечь мысли от воспоминаний. Больше было некому, а потому эту роль взяла на себя старшая Гринграсс.

— Пэнси права, — Дафна была слишком тихой, опуская голову в пол. — Больше никаких похорон. Обещай мне, Драко.

— Если я пообещаю и не выполню, будет хуже, — холод пронизывал каждую сказанную им букву, где-то там глубоко внутри скребли когти по его душе, напоминая о боли, но он заталкивал их глубже, затыкал, связывал верёвками.

— Пообещай и выполни.

— Не могу.

— Ты выяснил что-то? — она перемахнула с темы, зная, что дальнейший диалог в предыдущей будет бесполезен. Малфой никогда никому не обещал долгую и счастливую жизнь. Полную проблем, полную недостатков, сложностей — да. Но не долгую. Мафия никому не обещала жизнь, лишённую радости, но не обещала и ту, в которой будет счастливый конец.

Малфой коротко мотнул головой. Тёплое майское солнце прожигало ему кожу сквозь чёрную ткань, захотелось стянуть с себя чёрный пиджак и уйти. Он поправил очки на глазах и облизал нижнюю губу:

— Поминального публичного вечера не будет, поэтому, думаю, что мы можем только смотреть и впитывать информацию.

— Публичного? — она выгнула бровь, и пусть ему этого было не видно, он это знал, оттого и усмехнулся.

— Она перенесла всё на узкий круг семьи.

— Это… — Гринграсс запнулась, Драко понимал, какое слово она пыталась подобрать. Поступок, достойный хорошей вдовы, так бы выразился он. Попрощаться в кругу тех, кто действительно знал этого человека, было правильным решением. Никакого лицемерия, только искренняя скорбь.

Как и было положено, самые великие, самые влиятельные люди города выстраивались в два ряда по обе стороны от входа в церковь. Последняя возможность отдать свою честь умершему. Даже если её не было, они всегда её находили, если пришли. Не прийти было лучшим решением, чем не выказать уважения. Нерушимые традиции.

Драко всегда знал, что не захочет такого прощания.

Издалека он заметил конвой машин, направляющихся к ним. С десяток чёрных внедорожников, возглавлял которые единственный Мерседес, в котором, безусловно, ехала самая главная гостья этого мероприятия. Все они были здесь не ради ушедшего Дона, а ради неё.

Они ехали медленно, чёрный неестественно контрастировал с солнечной погодой хорошего дня. На этом солнце, посреди цветущих садов кладбища, им было практически не положено быть здесь. Малфой почувствовал интерес окружающих его людей, даже Пэнси за его спиной приподняла голову, чтобы взглянуть, отвлёкшись от тихого разговора с Блейзом.

Драко сделал крохотный шаг назад, чтобы быть к ней ближе, пока она была на каблуках, её губы оказывались почти возле его уха.

Вот она — разгадка великой пятилетней тайны. Сердце стучало чаще.

Все эти люди, выходящие из своих машин ради своего нового Дона, пусть та и была женщиной, были ему знакомы. Он узнавал нескольких капо, ожидающих Каррера у дверей машины, но далеко не всех. Впрочем, многие имена ему были ни к чему.

Ручка с лёгким звуком щёлкнула, чтобы девушка, ростом чуть меньше Пэнси, выскользнула с заднего сидения. А сразу за ней та женщина.

Её лицо скрывала вуаль и чёрные очки на глазах. Облачённая во всё чёрное, вплоть до перчаток и носков её туфель, она держала букет белоснежных роз в руках. Возможно, самых красивых, каких он только видел.

Он не мог не заметить её тёплого каштанового цвета волосы, собранные сзади, и жемчужное ожерелье на шее с такими же серьгами. Может быть, он был не прав тогда, но он нашёл в ней идеальное воплощение нового лидера семьи. Была в ней та гордость, присущая им, и та грация, которой он неизменно восхищался в женщинах-мафии.

Малфой не мог разглядеть её глаза, он не знал, каким был её взгляд. Презирала ли она их, ненавидела или благодарила за то, что пришли?

Черты её лица тоже были для него едва различимы. Возможно, дело было в магии, которую он не знал, или в действительности он не узнавал женщину перед собой, потому что не был с ней знаком.

Она сделала шаг вперёд, и он не был неуверенным, скорее полным понимания, что теперь эта женщина из себя представляет. За ней же выстроилась небольшая вереница тех, кого Драко едва знал. Все они медленным шагом, выражающим достоинство, пошли вперёд ко входу в церковь.

Малфой аккуратно повернул голову в сторону, задавая немой вопрос. Пэнси тут же зашептала:

— Скорее всего новая свита. Витторио Де Лука по левую руку. Кейл Казентино по правую.

И ещё одна женщина в этой небольшой толпе, короткие светлые волосы, огромные глаза и добрейший взгляд. Обманчивая невинность для той, что шла рядом с новоиспечённой вдовой.

— Сиена Скьяретта, — подсказала Паркинсон, даже не видя направление его взгляда. — Вторая дочь, сестра Амелии.

Малфой не счёл нужным отреагировать, лишь вернулся в прежнее положение и продолжил наблюдение.

Каррера похоже окружила себя влиятельными людьми, которые были преданы её семье десятилетиями, если не веками. Она выбрала тех, кто будет служить ей, потому что они дали клятву, как Паркинсоны, Гринграссы и Забини служат самому Малфою. Они не оставят её, даже если нынешнее руководство будет их не устраивать, и они не позволят ей утонуть, потому что захлебнутся кровью вместе с ней.

О Казентино Драко знал мало, Грейнджер тоже дала ему только крупицы бросающей пыль в глаза информации. В жизни Малфою довелось встретиться с этим человеком дважды, и оба раза он понял, что Кейл оставляет после себя кровавый след, который увидит не каждый. Его внешность тоже едва ли можно было назвать запоминающейся — тёмные волосы, чуть уставший нахмуренный взгляд, легкая щетина на лице.

Он был заметно старше обеих девушек рядом, как и своей погибшей жены, но благородства, по слухам, ему было не занимать. К женщинам вокруг себя он относился всегда хорошо. В общем-то, как и любой член мафии. У всех них была польза в том, чтобы боготворить их. А у жён было мощнейшее оружие, которое они могли всегда направить против мужей — пойти в аврорат и сдать всех.

Спокойствие явно было напускным, Казентино изучал глазами пространство, как и Забини минутами ранее, он осматривал каждого из присутствующих, и внимание остановилось на Малфое. Удивление промелькнуло буквально на секунду, словно он правда не ожидал его здесь увидеть. Драко в почтении и приветствии склонил голову.

Когда-то семья Кейла перебралась в Англию, задолго до рождения всех, кто находился у церкви. Они стояли у истоков возрождения итальянской мафии вдали от уже устоявшихся законов Америки и Италии. Драко стоило бы выяснить больше, как такой человек оказался теперь под каблуком у женщины.

Названного Де Лукой Малфою разглядеть толком не удалось. Но он не сомневался, что шанс ему представится. Эти двое не отходили от девушки между ними ни на шаг, закрывая собой. Верные псы — сразу подумал он, делая мысленную пометку узнать побольше о тех, кто теперь будет входить в семью.

Каррера шла слишком рядом, вытяни руку и дотянешься, дотронешься кончиками пальцев. Можно было сорвать очки, посмотреть ей в глаза, узнать, кто она, чёрт побери, такая. Драко следил за каждым её вздохом, когда она проходила мимо. Он не видел, но знал, что глаза её прикованы к нему. Отвечал ей тем же.

Едва они оказались настолько близко, что шлейф её духов стал ощутим, Драко понял, что не знал, кто она. Издалека возможно он не понимал, не видел, но сейчас знал это наверняка. Это накладывало ещё больше сложностей. Играть с врагом, лица которого не видишь, характера которого не знаешь, всегда опасно.

Малфой развернулся к Пэнси, только когда небольшая процессия закончилась, она внимательно следила за удаляющейся компанией, каждый шаг был ей важен. Напряжение Драко мог бы видеть за километр, он провёл пальцами по её предплечью и заставил переключиться на себя. Такое простое прикосновение вывело её из баланса, заставило перевести взгляд на мужчину перед собой.

В такие моменты он жалел, что легилименция была слишком болезненной для волшебника, разрушала его сознание. Он хотел бы знать, как много мыслей крутилось в её голове сейчас, логические выводы ведь должны были к чему-то вести. Паркинсон сжала губы и чуть нахмурилась, давая понять, что у неё не было вариантов. Как и у него.

Блейз коротко кивнул на двери, и Драко, заметив это движение, оторвался от Пэнси. Ни слова не было произнесено, не будет, пока они не выйдут из церкви. Молчание жгло горло, столько хотелось спросить и узнать, но ближайший час у него не будет такой возможности.

Малфой поднялся по ступенькам и вошёл в церковь, оказываясь тут же под чарами защиты и тишины, чтобы никто извне не услышал ни слова, произнесённого здесь. Купол, скрывающий под собой самых опасных людей Лондона.

Каррера всё шла вперёд. Столько в ней было силы и авторитета, раньше он не мог себе такого даже представить. Возможно, он не ждал увидеть испуганную маленькую девочку, но и женщину с таким величием тоже.

Она подошла к священнику, который уже ждал её у алтаря, и остановилась. Малфой заметил, что она стянула очки с глаз, отдала их в руки Сиены и опустилась в глубокий реверанс. Священник окропил пальцы в святой воде и перекрестил её. Слова хоть и были тихими, но эхом разнеслись по всему пространству.

— Ожидая, пока Господь придёт во славе, в сонме ангелов, и по уничтожении смерти всё Ему подчинится, одни из Его учеников продолжают своё земное паломничество; другие, завершив свою жизнь, ещё проходят очищение; третьи, наконец, во славе созерцают ясно Самого Триединого Бога, как Он есть.

Считалось ли это тем, что должно успокоить? Если да, то на Малфоя это абсолютно никогда не действовало.

Каррера выпрямилась и слегка наклонила голову вперёд. Без ответа, заставляя лишь стук её каблуков ползти по церкви с каждым шагом, она прошла туда, за алтарь, к открытому гробу. Букет своих цветов она опустила в руки мужу. Поправила его ладони, чтобы те были поверх стеблей. Больше никогда шипы не смогут уколоть его кожу.

— Я начала лить перед Тобой, Боже наш, за этого раба Твоего совсем другие слёзы: те, которые текут, когда душа потрясена созерцанием опасностей, ожидающих всякую душу, умирающую в Адаме… — громче, нежели старик в сутане, произнесла она. Впервые Малфой услышал то, как звучит её голос. Мелодично и нежно, надломлено…

— Теперь умоляю Тебя за грехи мужа моего: Услышь меня во Имя Излечившего раны наши… прости ему, Господи, молю Тебя, прости ему; слова Твои — истинны, и Ты обещал милость милостивым.

Девушка наклонилась вперёд, чтобы поцеловать мужа в лоб, прикрывая глаза.

Драко видел перед собой ту, чей голос срывался на каждой букве, он слышал пролитые слёзы, смотрел на скорбящую вдову. И когда она развернулась, чтобы столкнуться с ним взглядом, он видел, какими красными они были от всех страданий.

Она была поистине красива. Выразительные глаза, изящные черты лица, не тронутые ничем, кроме семейного горя, отразившегося на её явной худобе. Они смотрели друг на друга через весь проход, замершие во времени.

Каррера напоминала ему кого-то, кого он знал давно, но видел Драко её всё равно впервые. Он пребывал в ужасе, что у неё, этой девушки его возраста, ему придётся отобрать всё ради своей выгоды и мести. Как жесток был мир по отношению к ней в эти годы.

Казентино подал ей руку и помог спуститься по ступенькам обратно вниз. Она накинула на шею чёрную широкую ленту, предложенную Сиеной и глубоко вздохнула. Драко покрепче обхватил палочку пальцами.

— И вопль наш да придёт к Тебе, — прошептала Каррера.

В ту же секунду все Доны, стоящие в строгой последовательности, вскинули свои палочки к потолку. К самой матери, смотрящей на них с небес. Свечи всего зала зажглись и осветили тёмное пространство, едва заметно затрещал огонь, теплящийся на фитилях.

Словно звёзды на небосводе, они осветили путь тому, кто ушёл, в те дали, где все они однажды окажутся.

Главная вдова этого праздника смерти чуть улыбнулась уголком губ. Она перешла к скамейкам, где и разместилась. На этом спектакле у неё было место в первом ряду.

Когда все гости расселись по своим местам, началась служба. Долгая и утомительная, полная молитв, которым они вторили. Каждый думал о своём, Драко смотрел лишь на неё. Эту женщину. Все слова собравшихся священников проходили мимо него, они были слишком знакомыми. Одна деталь нарушала картину, которую Малфой видел десятки раз. Каррера.

Он так и не спросил её имени ни у кого. В груди теплилось искреннее желание принести ей соболезнования лично. Ему было не жаль его, но было её. Она получила от него фамилию, семью, власть, но слишком много боли было в его уходе.

— Hai conquistato Londra, ora conquisterai il paradiso,Ты покорил Лондон, теперь ты покоришь рай. — прошептал Малфой, склоняя голову вниз с финальным аккордом церковного хора.

~*~

Люди выходили медленно, говоря о том, что было не для чужих ушей. Драко тихо вздохнул, зная, что он едва ли сможет спросить имя хозяйки церемонии. Сама она держалась особняком среди своих людей, когда провожала всех пришедших, но позже исчезла, оставив их. Сейчас, как бы Малфой ни пытался выцепить её из толпы, Каррера не находилась.

Он держал под руку Дафну, подобно остальным направляясь к выходу, когда его окликнула девушка. Сиена, если быть точным, её имя он успел выучить, но не успел осознать, когда она оказалась столь близко.

— Мисс Скьяретта, — почтенно улыбнувшись, он обхватил тонкую кисть и приложился губами к тыльной стороне ладони. — Мы не имели возможности познакомиться должным образом.

— Нет, Ваша милость. Но, увы, я здесь не для этого. Вы не пройдёте со мной?

Гринграсс настороженно осмотрела блондинку перед ней и удалилась, нагоняя остальных. Драко же кивнул и направился за Сиеной.

Они шли в молчании в ту часть кладбища, где позже будет похоронен Каррера. Сразу, как его уже закрытый гроб с цветами внутри вынесут из церкви. Останется ли его жена на это посмотреть?

Мысль только успела мелькнуть, как фигура сразу появилась на горизонте. Потратив час, наблюдая за ней, Малфой мог узнать эту женщину за километр. Скьяретта остановилась, но жестом попросила его пройти дальше к её леди, и он послушно продолжил путь.

Каррера смотрела на семейный склеп неотрывно, ни очков, ни шляпы, она разглядывала вновь и вновь небольшое строение, хранящее тела её семьи. Теперь уже её.

— Миссис Каррера, — Драко не удержался, чтобы не наклониться вперёд в лёгком поклоне. Будь у него шляпа, как в далёкие годы разгула мафии в США, он непременно прижал бы её к сердцу, выражая высшее почтение.

Она едва ли шевельнулась, уголок её губ дрогнул в подобие улыбки.

— Мы не знакомы, полагаю.

— Не имел удовольствия.

— Как и все остальные, — отрезанный ответ. До сих пор она даже не удостоила его взглядом, не то, чтобы развернулась. Возможно, он позволит ей эту наглость в связи с таким днём, но лишь сегодня. — Вы задаёте слишком много вопросов, Мистер Малфой.

Она знает — первая мысль, которая промелькнула в его мыслях. Вторая — она лишь пытается вывести его на правду, как простого солдата, блефует.

— Каких вопросов?

— Вам не к лицу строить дурака, оставьте это другим. Я спрошу вас один раз, — Каррера развернулась на каблуках. В её глазах горел вызов, как только она подняла их, гордо вздёрнув подбородок. — Вы причастны к смерти моего мужа?

Малфой перевёл взгляд на свежую табличку, появившуюся на стене.

Лучиано Каррера.

1970 — 2006

E’ meglio bruciare in fretta che spegnersi lentamente

«Лучше сгореть, чем угаснуть», — тут же перевёл он в своей голове. Вернув взгляд к девушке рядом с ним, он ответил со всей серьёзностью, на которую был способен.

— Нет.

— И вы не знаете, кто причастен?

— Боюсь, это не моё дело.

Она ухмыльнулась, чуть закусила нижнюю губу только на секунду. И когда её внимание захватил мужчина, приближавшийся со спины Малфоя, Каррера соизволила ответить.

— Вы правы, моя семья — это не ваше дело. Держитесь от неё подальше, если не хотите, чтобы однажды ваши люди стояли на ваших похоронах.

Она обошла его, задев плечо своим, и двинулась дальше по дорожкам к остальным. Малфой не посмотрел ей вслед, но почувствовал, как улыбается.

Не было ничего, что он любил бы больше, чем игры с судьбой. Однажды его люди будут стоять на его похоронах, но будет это совсем не скоро.