Гавриил, в неизменном светлом костюме, насвистывая мелодию из «Звуков музыки», неспешно ехал по школьному коридору на гироскутере. В руках у него был планшет, который заменял ему ежедневник, органайзер, и, иногда казалось, даже родную мать.

Началась перемена и в школьный коридор высыпала толпа орущих детей и галдящих подростков. Поток учащихся затопил коридор, и Гавриила не снесло этой волной лишь чудом (а также благодаря практике и хорошему вестибулярному аппарату).

 – Не бегайте! – безрезультатно воззвал Гавриил.

Как раз в этот момент перед ним остановился чудом успевший затормозить Адам Янг.

 – Мистер Янг, сколько можно повторять? Бегать в коридорах школы запрещено не просто так! А также приводить домашних питомцев, – припомнил он случай с собакой Адама и сурово сдвинул брови, но на мальчика это не произвело никакого впечатления. Тот лишь широко улыбнулся.

 – Хорошо, – на удивление легко согласилсяАдам. Гавриил уже хотел сменить гнев на милость и похвалить его, как Адам, всё так же улыбаясь, добавил: – Раз бегать нельзя, принесу гироскутер. Так же удобнее, верно? И не запыхаешься.

Лицо Гавриила тут же вытянулось.

 – Никакого гироскутера, юноша! Это тоже запрещено.

 – Почему это тогда Вы на гироскутере? Это же несправедливо! Мы вообще-то живём в век борьбы за равные права! – подала голос девочка, стоящая рядом с Адамом. Тот вообще редко ходил один, но Гавриил гораздо лучше запоминал лица, нежели имена (только если их носители не находились в центре внимания, как часто бывало с Адамом), поэтому про себя он называл последователей молодого Янга («Ха, до чего забавное сочетание», – подумал Гавриил, наслаждаясь своим остроумием) попросту «Эти».

 – Юная леди, – с бесконечным терпением, приобретённым за годы общения с детьми и подчинёнными (что, по правде говоря, почти одно и то же), – равные права для всех – это утопия, но это вы подробнее обсудите на социальных науках. – Девчонка уже открыла было рот для очередной возмущённой тирады, но тут подоспел Адам:

 – Хэй, Пеппер, нам стоит поторопиться, если мы не хотим опоздать на физику. – Гавриил снова было преисполнился благодарностью к мальчишке, как тот добавил: – В конце концов, нам придётся идти своими ногами.

Пеппер тут же закрыла рот и, покосившись на Гавриила, вся компашка унеслась в сторону кабинета физики, хихикая и переговариваясь. Гавриил устало вздохнул и поехал дальше. Он и так достаточно долго стоял посреди коридора, худо-бедно обтекаемый людской рекой.

Как обычно, перемена закончилась неожиданно. Гавриил тяжко вздохнул. Его окно тоже подошло к концу, и впереди у него было еще два урока, потому что сегодня пришлось заменять физрука. На извечный вопрос, почему это должен делать он, дорогая начальница прожужжала: «Тебя отж-ж-жиматься не заставляют, так что ж-ж-живо взял класс». Спорить было себе дороже: его вполне могли заставить и отжиматься и бегать вместе с классом, показывая пример. Вельзевул ради такого случая могла еще и на плечах у него прокатиться на радость всей школе, подгоняя: «Ж-ж-жми, давай!». Вообще, Гавриил находил манеру Вельзевул периодически жужжать просто очаровательной, хоть это и происходило у неё неосознанно, когда она начинала раздражаться, злиться и терять терпение. Казалось бы, трудно быть одновременно пугающей и очаровательной, но у Вельзевул это получалось, поэтому каждый раз Гавриил испытывал смесь трепета и умиления, но Боже упаси его хоть раз сказать об этом.

Урок, меж тем, уже начался. Дети смотрели на завуча во все глаза, почти не моргая, но Гавриила такими перформансами было не испугать.

 – Что ж, физика… – произнёс он, грациозно сходя с гироскутера. – Физика… – По правде говоря, физику Гавриил преподавал просто потому, что больше было некому, а место пустовало. Сам он физику в школьные годы не особо любил и довольно быстро благополучно забыл почти всю школьную программу. Вообще он был специалистом по связям с общественностью и в душе не чаял, что физика ему когда-то пригодится, но неисповедимы пути Господни – именно это он услышал от матери, которая через свои «связи с общественностью», как она это называла, пристроила его завучем в школу, а там уже всеми (или почти всеми) путями верховодила Вельзевул, так что если она говорила «Будешь преподавать физику», ты мог попросить выдать расписание и перерасчитать зарплату, но и только.

 – Физика… – неизвестно, зачем, в очередной раз повторил Гавриил.

 – Ага, физика, – не выдержал кто-то, но Гавриилу было банально лень обращать на это внимание.

 – Сколько у нас там уроков до конца года осталось? – спросил Гавриил, параллельно начиная копаться в своем планшете в поисках журнала.

 – Да там раз-два и обчёлся. Можно уже итоговые выставлять.

В этот момент Гавриил, наконец, открыл журнал и вспомнил.

 – Какие вам итоговые, если вы итоговую контрольную не написали?

По классу пронёсся нестройный хор, полный страдания.

 – А может, не надо?

 – Вы нас не предупреждали!

 – Вы что, впервые в жизни учебный год заканчиваете? – отозвался Гавриил. – Даже если вас предупреждать, всё равно добрая половина вечно не готова. – Он устало вздохнул, предвкушая подготовку контрольных и тучу потраченной впустую бумаги. – Итоговая контрольная на следующем уроке. У вас есть какие-то вопросы по материалу? Что вам непонятно?

 – Всё! – тут же раздалось с разных концов класса.

«Этого следовало ожидать, но тут, как говорится, объясняй-не объясняй, всё равно… «моя твоя не понимай», в общем».

 – Ну, всё за один урок мы точно не успеем, так что в парах пролистайте учебники и повторите материал. Потом объединитесь в четвёрки. Совместными усилиями чего-нибудь да вспомните. Ближе к концу урока, если сами не разберётесь, зададите мне конкретные вопросы, – на автомате объяснял он, прекрасно понимая, что, скорее всего, весь урок класс просто будет болтать, о чём не попадя, но это были уже их проблемы. Задание было выдано, и о контрольной все предупреждены. Гавриил углубился в планшет. У завуча, к великому сожалению, дела редко заканчиваются, а в конце года так вообще того и гляди чего-нибудь упустишь и придётся переделывать. Он взглянул в окно. Погода была чудная, что было одной из чудных (и здесь любой вариант ударения подходил) особенностей Тадфилда. Любое время года здесь было как с картинки и никогда не затягивалось. Сейчас на пороге лета погода стояла приятно-тёплая и солнечная, никакой удушливой жары.

«Но в спортивный костюм переодеваться всё равно придётся, – с досадой подумал Гавриил, который терпеть не мог все эти переодевания в течение рабочего дня».

До конца урока была ещё куча времени, и все занимались своими делами.

 – Вот такое образование мне по душе, – вполголоса отметил Адам, доставая начатый научно-фантастический журнал, от которого он получал гораздо больше знаний из области физики, чем из школьного учебника. К тому же, было бы неплохо поднабраться идей для продолжения истории: в конце концов, конец света сам собой не отменится.