Хенджин сделал вдох и, посмотрев на Феликса, начал рассказывать.

– Все началось с того, что ты мне снился. Мы с тобой познакомились на пляже и начали хорошо общаться. Я захотел тебя нарисовать и пытался сделать это даже во сне, но каждый раз не получалось. Ты сказал, что принадлежности для рисования есть в каком-то странном доме. Я хотел пойти туда и взять их. Но... Чем ближе я подходил к этому дому, тем мне становилось хуже, а в конце концов я и вовсе падал, может быть, терял сознание и просыпался, – тут же в голове шатена сами собой появились воспоминания о тех днях. И о тех ужасных мучениях без Феликса. Хотел бы Хван это забыть... – Позже я решил нарисовать тебя в реальной жизни, но... Я стал забывать твое лицо. У меня не получалось, но я не сдавался и пытался вспомнить. Потом ты перевелся к нам в университет, и вроде бы все стало налаживаться. Я продолжил рисовать твой портрет, но потом, когда в один из дней я лег спать, мне приснилось, что меня душили. Когда проснулся, на шее остались следы от рук... Это продолжается и по сей день, – Хенджин закончил свой монолог и смотрел на Ли.

– Почему ты мне раньше об этом не рассказывал? – тихо спросил брюнет.

– Я... Не знаю, Ликс, – Хван закрыл лицо руками. «Я не думал, что тебе не все равно. Прости», – Наверное, мне было страшно.

– Хэй, – Феликс убрал руки с лица Хвана и, заглянув ему в глаза, слегка улыбнулся, – Все хорошо, Джинни...

Если бы Феликс знал, что Хенджин страдает не только из-за этого гребанного портрета, а также из-за того, что так глупо влюбился в брюнета. Хенджин любил его, пиздец как любил. Если бы Феликс знал, что Хван страдает из-за того, что постоянно видит Бан Чана с Ли, постоянно видит, как они обнимаются и смеются, и постоянно думает, что просто не достоин парня. Именно поэтому Хенджин начал оставлять порезы на своих руках и реветь по ночам. Именно из-за появления этого Бан Чана и нарастающей неуверенности в себе. Хотя, он сам виноват. Не нужно было рисовать этот портрет, Хенджин. Блять. Опять он возвращается в это состояние. Нет, плакать при Феликсе нельзя. Но так хотелось дать волю эмоциям... То есть, сил сдерживаться просто не было.

– Знаешь, Ликс, – спустя долгое время, проведенное в молчании, произнес шатен, – Я никому не рассказывал такие вещи. Ты — первый, кому я смог доверить это, – слезы подступали, и было все сложнее держать это в себе. Хван поднял голову и посмотрел в потолок, чтобы, не дай Бог, не заплакать. Ли не должен видеть его в таком состоянии. Хенджин протер глаза и вновь опустил взгляд на брюнета.

– Все наладится, Джинни... – брюнет пододвинулся к Хвану и обнял его. От этого стало так хорошо и тепло. Хотелось раствориться в объятиях младшего. Хотелось остановить время. Хотелось никогда его не отпускать. Никогда... Это действие было таким неожиданным для них обоих, но оно было таким нужным. Нужным для них обоих.

– Спасибо тебе...

Хенджин отстранился от брюнета и, снова вытерев слезы с глаз, слабо улыбнулся. Эта улыбка, пусть и слабая, была искренней. Хенджину стало лучше и он лег обратно на кровать, все еще сдерживая слезы. А Феликс, укрыв того одеялом, устроился рядом. Брюнету так хотелось, чтобы Хвану стало легче. Чтобы его кошмары прекратились, чтобы тот не калечил себя и вновь улыбался. Но все, что Ли мог сейчас сделать — это быть рядом. Что ж, хотя бы это...

Хенджин пристроился поближе и аккуратно, будто чего-то страшась, обвил своими искалеченными руками тело Ли. И тот, кажется, был не против. Ну и славно. Засыпая вновь, шатен немного дернулся, но Феликс не стал придавать этому значения, да и сам парень не сказал, что это было не просто так. Он решил промолчать о том, что рядом со шкафом он увидел чей-то силуэт. Тот был темным, полупрозрачным, но, он будто смотрел прямо Хвану в душу. Хенджин очень сильно испугался, но лишь ближе прижался к Ликсу в попытках уснуть.

Шатен все же быстро уснул, так как кошмары забрали у него все силы. А вот Феликс не спал. Он думал, правильно ли все это. Миллионы мыслей крутились в голове брюнета и не давали покоя. Он думал над чувствами к Хенджину. Вроде бы он что-то чувствовал к нему, а вроде нет. Или он просто не хотел принимать это? Или он просто навязал себе, что Хван ему нравится? А может, Феликс наоборот любит Хенджина? Блять. Почему все должно быть так сложно и запутано? Феликс решил, что ему необходимо разобраться с чувствами. Да, Хван ему нравится. Но принимать это было так страшно. Они же друзья, и это все наверняка неправильно. Друзья не спят в обнимку на одной кровати. По крайней мере, так думал Ли. Друзья не боятся обыденных действий, типа прикосновений, страшась реакции другого. Друзья не смотрят друг другу в глаза так долго. Друзья не... Все слишком сложно. Как и ожидалось, с мыслями о Хенджине пришли и мысли о Чане. Феликс резко вспомнил про парня и его признание. А что делать с Чаном? Тот наверняка ждет, мучается, надеется. Так не хочется делать ему больно... Так не хочется делать больно никому. А нравится ли Чан Ликсу? Наверное, да... А, может быть, нет... Да, блять, опять эти сомнения. Нужно что-то решать, нельзя больше тянуть резину. Подумав немного, он решил, что ответит парню взаимностью. Да, так будет правильно. Бан Чан хороший человек. Он же не виноват, что влюбился в Феликса, да? Да. К тому же, наверное, Феликс чувствует тоже самое. Хм... Да... Решено. Завтра брюнет напишет Чану и согласится поговорить. Он не хотел больше игнорировать кого-либо. Один раз он уже сделал так, и последствия были не самыми лучшими...

Ликс уснул под утро. Но поспал он не так долго, как ему хотелось. Брюнет все же проснулся рано, несмотря на, казалось, бесконечный поток мыслей ночью. Он встал с кровати и пошел на кухню, чтобы приготовить завтрак для себя и Хенджина. А что еще делать? Тем более, Хвану явно это понравится. Пока старший спал, Ли решил написать Чану.

––––––

Чан, привет

⁷·¹²

Насчет твоего признания... Я, кажется, готов поговорить

⁷·¹²

Привет

⁷·²³

Я рад) Можем встретиться после пар

⁷·²³

Договорились

⁷·²⁴

––––––

Отложив телефон, Ли продолжил готовить. Через пару минут проснулся Хенджин и, почувствовав приятный запах, пошел на кухню. Хван увидел Феликса, стоявшего за плитой, и невольно улыбнулся. Его любимый человек стоит прямо сейчас на его кухне, в его одежде и готовит им завтрак. Не верится даже... Но было как-то страшно. Вдруг это окажется каким-то сном, и когда шатен проснется, то он вновь будет один, а Феликс будет с Чаном. Хотя, сейчас хотелось забыть о Бан Чане, ведь Ли сейчас не с ним, а с Хваном. Это радовало. Хенджин подошел к младшему, остановившись в нескольких сантиметрах от него. После ночного разговора он почувствовал некую связь между ним и Феликсом. Будто они стали ближе. И... Возможно, можно было позволить себе небольшую фривольность? Он подошел ближе и аккуратно положил руку на талию брюнета и заинтересованно посмотрел, что тот готовит. Миллион мурашек в эту же секунду пробежали по спине Феликса. Это жест со стороны шатена был таким неожиданным для него, но, кажется, Ли был не против. В голове брюнета на секунду промелькнула мысль о том, что ему нравится, когда Хенджин его обнимает. Феликс немного потряс головой, словно стряхнул с себя эти мысли, и повернулся к Хенджину.

– Как спалось?

– Хорошо. Кошмары не снились... Спасибо тебе, Ликс. За поддержку, – шатен улыбнулся, – А ты давно проснулся?

– Примерно полчаса назад, – завтрак был готов. Феликс выскользнул из полуобъятий Хенджина и достал тарелки. Наложив еду, он сел за стол, – Садись, будем завтракать и пойдем на учебу.

Старший кивнул и сел рядом с Феликсом. Что ж, шалость удалась. Это дало заряд позитива на целый день. А подпитывал этот позитив Ликс, который сегодня целый день сидел рядом с Хваном. Будто и не было никакого Бан Чана. На практической паре студенты вновь занимались подготовкой к конкурсу, ведь он должен был быть уже совсем скоро. Хенджину с его порезами даже и думать не следовало об участии. Но забрасывать тренировки на столь долгий срок чревато последствиями, поэтому сегодня шатен стал постепенно возвращать себя в форму. Он сделал обычную разминку и растяжку, а затем исполнил пару танцев. Занимался он вдали ото всех, дабы никто никому не мешал. Пара прошла спокойно, препод порадовался его возвращению в танцевальные ряды и пожелал скорейшего полного выздоровления. Хенджин очень надеялся на это самое выздоровление. Сегодня он чувствовал себя лучше, чем в последние дни, и маленький лучик надежды на лучшее, имя которому Феликс, осветил его грешную душу.

День пролетел быстро, и уже пришла пора идти домой. Сегодня Хенджин также был полон решимости закрыть свои долги и со спокойной душой прийти завтра в универ. Они попрощались с Ликсом, и парень пошел домой. А вот Феликс остался на месте в ожидании Чана. Тот подошел через пару минут.

— Можем идти? — спросил он.

— Угу.

— Как насчет прогуляться до парка неподалеку?

— Да, давай.

Они пошли в уже знакомом направлении, так как довольно часто посещали это место раньше. Прогулка до пункта назначения прошла в тишине, нависающей и давящей тишине. Было неловко и страшно от предстоящего разговора. На удивление, в столь прекрасный день в парке, казалось, не было ни души. Хотя, скорее всего, многие еще на работе или той же учебе. Парни направились вперед по тропинке, но очень скоро сошли с нее, пройдя вглубь небольшого леса. Тут точно не будет народа, и можно было спокойно поговорить.

— Так... Ты хотел поговорить, — начал Бан Чан, первым прервав их игру в молчание, — Я слушаю.

— В общем... — Страшно, блять, как же страшно. Так тяжело сказать эти слова в лицо. Написать было бы проще, куда проще. Но они уже здесь. Не молчи, Феликс, не молчи. Не будь трусом. Говори. Давай же, говори. Так, давай, раз, два, три... — Я много думал над твоими словами... — Ну, давай. О, Боже, почему это так тяжело? Сердце бешено стучало в висках, отдаваясь эхом в ушах. Казалось, Ли прямо сейчас упадет в обморок от страха и нерешительности, — И... Думаю... Это... Взаимно, — все. Феликс все.

Сказав это, он наконец посмотрел Чану в глаза, ведь до этого парень все время искал что-то другое, за что мог бы зацепиться взгляд. Он не верил. Не верил. Это правда сказал он? Это правда сказал Феликс? В глазах Бан Чана он увидел смесь облегчения и бесконечную радость. Тот словно сиял изнутри и снаружи. И это было видно. Уголки губ Феликса тоже изогнулись в слабой невольной улыбке. Чан подошел к Ли и обнял того. Этими объятиями он хотел показать, как сильно он рад. Но эти эмоции не передать словами... Чан вдруг резко поднял Ликса так, будто тот ничего не весил, и закружил его. Сначала брюнет немного испугался, но затем ему даже понравилось. Наконец его опустили на землю. Весь мир немного закружился, и Чан заботливо придержал парня, предостерегая от падения.

— Ликс, — позвал Чан полушепотом, — Можно.. тебя поцеловать?

На секунду Ли отключился от этого мира. Соединение потеряно. Он не ожидал подобного вопроса, никак не ожидал. Но... Раз уж они теперь вроде вместе, то... Почему бы и нет? Он слабо кивнул. Чан положил руку ему на щеку и подошел ближе, накрывая губы Феликса своими. А это необычное чувство... И приятное. А еще это его первый поцелуй. Губы Бан Чана были мягкими, слегка пухлыми, и они целовали очень уверенно. Феликс подался вперед приоткрывая рот, позволяя Чану вести. Все же, это очень приятно. Отстранившись, парень еще раз посмотрел на Ликса счастливыми и влюбленными глазами и сказал:

— Я должен это спросить...

— Что? — недоуменно поинтересовался Ли.

— Ликс, ты... Будешь моим парнем?

— А.. да.

И еще один нежный поцелуй.

Дни проходили быстро. Феликс с Чаном встречались уже неделю и почти каждый день проводили вместе, то гуляя в каком-нибудь парке, то просто сидя у кого-то дома. Бан Чан постоянно обнимал брюнета и говорил, как сильно его любит. Для Ликса это было так непривычно, но, несмотря на это, ему было хорошо и комфортно в отношениях со старшим. В отношениях, где его любили и заботились о нем. В отношениях, где ни один день не обходился без теплых объятий и поцелуев. Вроде бы все хорошо, но мысли о Хенджине и о чувствах к нему постоянно лезли в голову. Феликс пытался отвлечься, но это не всегда удавалось. Особенно это было тяжело, когда он был рядом с шатеном. Когда Хенджин сидел рядом и долго смотрел на него, будто пытаясь что-то отыскать. Когда Хенджин обнимал со спины. Когда Хенджин улыбался своей прекрасной улыбкой. Тогда Ли думал, что Хван ему нравится, а потом сразу же отрицал это. Все было слишком сложно. Так просто от этих чувств не избавиться... Брюнет много времени проводил с Хенджином, так как волновался за него и... Не только из-за этого. Ну а Хван чувствовал себя все также плохо, как и раньше. Даже то, что Ли был рядом уже не помогало. Ведь каждый день он наблюдал за тем, как его любимого человека обнимает другой парень и как тот смотрит на Феликса влюбленным взглядом. Больно. Ужасно больно. Больно осознавать, что Ли его не любит. У Хенджина иногда появлялись мысли о том, что брюнет общается с ним из жалости, но Хван отбрасывал эти мысли, не желая больше думать о таком. И без этого плохо.

Хван проснулся после очередной ночной истерики. Глаза болели ужасно, и сил почти не было, но он пообещал себе и Ликсу, что придет сегодня на пары. Он нехотя поднялся с кровати и пошел собираться. Вскоре он вышел и поехал в университет. Честно говоря, он не хотел сегодня туда идти, но он уже итак довольно долго не появлялся на учебе, так что придется. Сил почти не было, руки болели после очередных пыток, а мозг не мог нормально функционировать, ведь шатен снова не выспался. Настроения не было совсем. Даже Феликс со своей яркой улыбкой не был способен улучшить состояние Хвана. Странно. И страшно. Ведь раньше Ли мог помочь, даже своим присутствием...

– Если бы не было этого Бан Чана, не было бы проблем, – пробубнил себе под нос Хенджин, выходя из автобуса.

На входе университета Хван увидел Феликса. Он помахал шатену и подошел к нему.

– Привет, – улыбнулся Ли, – Как ты себя чувствуешь?

– Привет, не очень. Не выспался. А ты как? – говорил Хенджин, открывая дверь Феликсу и заходя вслед за ним.

– Что ж ты так... Нужно пораньше ложиться, Джинни, – вздохнул брюнет и направился к аудитории, – У меня все хорошо.

Было бы и у Хенджина все хорошо... Весь день Хван ничего не делал, то и дело поглядывая на Феликса и Чана. Они, как всегда, мило беседовали на переменах и обнимались. Ужасно. Лучше бы Хенджин не смотрел на них. Знал ведь, что от этого становилось только хуже, но все равно продолжал это делать. И так всегда. Чертов любитель боли. Лекция уже заканчивалась, и шатен облегченно вздохнул, понимая, что на перемене сможет поспать. Как только прозвенел звонок, Ликс удалился из аудитории вместе с Бан Чаном. Хенджин остался один сидеть за партой. Он положил голову на руки и прикрыл глаза. Хван быстро уснул. Через пару минут его разбудил голос Феликса.

– Просыпайся, пара начинается, – тихо произнес парень, проходя к своему месту.

Хенджин протер глаза и стал пытаться слушать лекцию. Хотелось, чтобы этот день поскорее закончился...

Конец дня. Хван собрал все вещи и вышел из университета. Сегодня он очень устал, хоть и ничего не делал. Каждый день он хотел спать, даже если и высыпался. Каждый день у него не было желания что-либо делать. Наверное, это связано с его состоянием... У выхода он увидел Феликса, который как всегда разговаривал с Бан Чаном. Заметив Хенджина, брюнет подбежал к нему и остановил.

– Джинни, пойдем погуляем? Ты сегодня выглядел каким-то грустным, я думаю, тебе стоит развеяться.

– Только с тобой? – неуверенно спросил Хван. Он догадывался, что ответ будет «нет», но все-таки решил поинтересоваться.

– Нет... Чан пойдет с нами, – брюнет постоял молча пару минут и после все-таки продолжил, – Я просто предложил, ты можешь не...

– Я пойду, – Хенджин, конечно, не хотел, чтобы этот Чан гулял с ними. Но то, что можно было погулять с Феликсом нравилось ему больше, чем сидеть дома одному и снова страдать.

– Отлично! Тогда встретимся через полчаса в парке, хорошо? – снова улыбнулся брюнет.

Хван кивнул и слабо улыбнулся в ответ. Феликс помахал ему и убежал обратно к Бан Чану. А шатен пошел домой.

Ли с Чаном пошли в сторону парка, чтобы подождать там Хенджина и снова поговорить.

– Может, куда-нибудь в другое место сходим, а не в этот парк? – усмехнулся Чан, — Постоянно только в этом месте и гуляем.

– Мне нравится тут. Особенно вечером.

– Мне тоже нравится здесь... – Бан Чан остановился и сел на скамейку,– Здесь случилось очень важное событие для меня, – парень посмотрел на брюнета, – И для тебя тоже.

– Ага, – Феликс улыбнулся. Обернувшись, он увидел Хенджина, — Хенджин! – крикнул Ликс и вскочил со скамейки.

– Привет, – поздоровался шатен.

Парни обнялись и пошли к Чану, сидевшему на скамейке.

– Идем?

– Да, пойдем.

Парни гуляли до темноты. Бан Чан и Ликс постоянно смеялись и разговаривали о чем-то своем. Нет, они не забывали про Хенджина, это просто он чувствовал себя лишним. Они втроем сходили в кино, погуляли в парке, посидели в кафе. За эту прогулку Хенджин ни разу не улыбнулся искренне. Он ни разу не почувствовал, что нужен здесь хоть кому-то. Ужасно обидно и ужасно больно... Хван пару раз видел какие-то черные силуэты, что очень его пугало. Они смотрели прямо на него, прямо в его измученную душу. Страшно. Но он не старался не думать об этом и не замечать их. Не до этого ему было. Ли постоянно смеялся с тупых шуток Чана, и это раздражало. Раздражал не Ликс, а Бан Чан. Ужасная ревность. Блять. Вновь Чан несмешно пошутил, и вновь Феликс посмеялся. Тогда Хван понял, что он здесь действительно третий лишний.

– Ребят, – тихо произнес шатен, – Я тут вспомнил... Мне нужно идти. Срочно.

– Ну, хорошо, – пожал плечами Чан, — До встречи.

– Джинни, все хорошо? — обеспокоенно спросил Ликс, когда они с Хваном немного отошли от Бан Чана, — Что-то случилось? Прости, если что-то было...

— Все.. нормально, Ликс. Просто... Не думай об этом, развлекайся... Все... Хорошо, — Хенджин развернулся и, не дав Ли и слова сказать, быстрым шагом пошел в направлении дома.

Что-то было не так. Феликс это чувствовал. На сердце стало как-то тяжело. Он подошел к Чану и произнес:

— Чан... Мне кажется, с Хенджином что-то случилось. Ты не обидишься, если я... Пойду за ним?..

— Нет, конечно, нет. Мы можем вместе пойти.

— Лучше... Лучше я сам, — сказал Феликс, разворачиваясь в направлении, куда ушел Хван. Беспокойство росло.

— Ну, хорошо, — тоже с некоторым беспокойством согласился Чан, — Если что, пиши, звони.

— Угу.

Ли в спешке пошел к дому Хенджина. Тот на удивление быстро ходил, ибо на улице его уже не было. По мере приближения к дому Хвана сердце начинало стучать все сильнее и сильнее. Что-то плохое, что-то нехорошее должно было произойти...

Слезы наворачивались на глаза. Хенджин еще быстрее побежал в сторону дома, чтобы не устроить истерику прямо на улице. Боль. Боль. Боль. Перед глазами пелена. Он добрался до дома только с Божьей помощью. Хван забежал в квартиру и, не закрыв дверь, лишь захлопнув ее, пошел в ванную. Он знал, что ему нужно избавиться от боли. Ну, или, хотя бы, сделать ее не такой невыносимой. Где лезвие? Острая сторона лезвия неприятно впилась в нежную кожу на подушечках пальцев, но это было не важно. Это не было больно, просто неприятно. Хенджин уже отточенными, доведенными до совершенства, движениями стал чертить кровавые линии на своих руках, перекрывая еще даже не зажившие порезы, что были оставлены совсем недавно. Вскоре все вокруг было перепачкано в крови, но парня это не волновало. Боль. Она никуда не уходила, лишь становилась все больше и больше, обращаясь комом где-то в горле. Он вдруг почувствовал себя таким ничтожеством. Конечно, Хван чувствовал себя так и последние недели, но сейчас это ощущение стало сильнее. Он — разочарование. Он никому не нужен. Все общаются с ним лишь из жалости. Убожище. Уебище.

«Помнишь, как ты не смог поступить в универ с первого раза, Хенджин? Помнишь? Помнишь то скрытое разочарование в глазах родителей? Ничтожество. А помнишь, как тебя отказались принять в художественную школу, сказав, что твои рисунки, мягко говоря, не очень? Бестолочь. Бездарность. А твои картины? Чего они стоят? Ничего. Ни-че-го. Они ужасны, Хенджин. Отвратительны. Как и ты сам. Ты никто. Ты ничего из себя не представляешь. Просто тратишь кислород. Ты просто обуза для всех. Ты такой бесполезный. Ты лишь приносишь боль и страдания, ты мерзкий. Из-за тебя людям плохо. Прекрати это. Прекрати. Прекрати. Прекрати.»

Гнусный внутренний голос убеждал парня в этом. В том, что все это чистая правда. А у Хенджина уже не было сил бороться с ним, заглушать его. Физическая боль не помогала, она теперь превратилась в подпитку для внутреннего голоса, который вдруг стал оглушающе громким. Он не замолкал ни на секунду. Хван потряс головой, пытаясь заткнуть самого себя, но вместо этого он увидел лишь черные силуэты, что вновь прожигали его своими безликими очертаниями голов. Они тоже смотрели на него укоризненно, хоть у них и не было глаз. Их было много. И все они заглядывали в эту одинокую ванную, где сидел разбитый и истекающий кровью парень. И они тоже винили его.

Вина. Вина. Вина. За все, что он сделал. За все, чего он не делал. Ты такое ничтожество, Хенджин, ты бездарность. Умри. Умри. Умри. Умри... Это страшное слово вновь шепнул ему внутренний голос. И сейчас оно показалось сродни выходу, спасению. Да, это и есть спасение. Тогда он больше не будет страдать. Не будет никого разочаровывать. И всем будет хорошо. Да... Это выход...

Лезвие сменило наклон. Теперь оно прошлось вдоль по измученной, истерзанной порезами коже и аккуратно разрезало ее. Хлынула кровь. Она была красной и вытекала медленно. Доведя лезвие почти до локтя, Хван убрал его, уставившись на свою собственную кровь. Он какое-то время сидел и смотрел на то, как все вокруг становится ярко-красным. В голове была лишь одна мысль: закончить все это наконец. А еще какое-то странное, безграничное спокойствие. «Кровь... Идет...», — подумал Хенджин и не нашел в этом ничего странного. Идет и идет. Пускай. Пускай она идет еще сильнее, чтобы это все побыстрее закончилось. Он собрался провести лезвием по руке еще раз, как вдруг...

Феликс сорвался на бег. С каждой секундой его страх усиливался. Лишь бы с Хенджином все было хорошо. Пожалуйста, Боже. Он быстро поднялся на третий этаж и немного помедлил, пытаясь отдышаться. Нет, сейчас не время. Парень вновь побежал наверх. Дверь в квартиру Хвана ожидаемо оказалась заперта. Еще бы. Нет, пожалуйста, нет. На секунду, вынырнув из пучины отчаяния, что так и норовила захлестнуть его с головой, Феликс вдруг понадеялся на счастливую случайность. И понадеялся не зря. Дверь была лишь прикрыта, но не закрыта на ключ. Какое облегчение. Зайдя в квартиру, Феликс не стал раздеваться или разуваться, не до этого, и сразу пошел искать Хенджина. Пространство маленькое, тот точно не спрячется. Искать долго не пришлось, тот оказался на полу ванной весь в крови и с лезвием в руках.

Что происходит? Боже, нет, нет, нет. Это не может быть правдой. Хенджин, нет, пожалуйста. На несколько секунд Ликса охватил парализующий шок и страх. Что делать? Как реагировать? Куда бежать? Кому звонить? Но в следующий момент он увидел, как Хван вновь заносит лезвие над своей несчастной рукой, и что-то в мозгу брюнета наконец щелкнуло. Он бросился к Хенджину, упав на колени, и вырвал лезвие из рук того. Оно неприятно порезало кожу на внутренней стороне ладони, но это было не важно.

— Хенджин... Джинни.. Боже, что с тобой? Что произошло? Ответь, пожалуйста, — Феликс заглянул парню в глаза и испугался. Он не увидел в них ничего, абсолютно ничего.

— Я... Я никому не нужен, так зачем мне жить? — тихо произнес шатен, будто и не с Ли разговаривал.

— Ты что такое несешь? — спросил Ликс. Глазами он стал искать то, чем можно было бы остановить кровь. Точно, полотенце. Для такого обширного пореза должно подойти. Так... И.. давящая повязка. Ремень подойдет,— Ты нужен мне, как минимум.

— Я не.. уверен.

Феликса будто ножом пронзили в этот момент. Как Хенджин мог так думать?.. Неужели Ли настолько плохо показывал значимость Хвана для него? Блять...

— Прости, Джинни, если я недостаточно показывал, что ты мне нужен, но это правда так. Я очень дорожу тобой, ты не представляешь насколько. Ты мой первый друг, первый настоящий друг, и ты мне очень дорог, — в это время Ли очень сильно прижимал полотенце к кровоточащему порезу. Вроде бы кровь понемногу останавливалась. Благо, на первый взгляд порез показался не очень глубоким, и, похоже, что так это и оказалось. Слава Богам.

— Друг... — на долю секунды в глазах шатена вспыхнул огонек, но он тут же погас. Друг. Это было так больно слышать. Из глаз Хенджина полились слезы. Больно.

— Почему ты плачешь, Джинни? Я сказал что-то не то? Прос...

— Все... Нормально, — через силу произнес Хван. Говорить становилось тяжело. Феликс что-то делал с его рукой, но парень не понимал что, — Не.. обращай внимания.

— Шутишь что ли? — так, давящая повязка. Нужно поднять раненую руку на двадцать-тридцать секунд выше уровня плеч. Так, отлично. Потом действовать нужно быстро, — Я не могу не обращать внимания. Джинни? Ты как? — Ликс заметил, что Хенджин стал немного тише говорить и глаза его стали закрываться, и это испугало брюнета, — Не засыпай, пожалуйста.

— Почему?

— Прошу, я.. не смогу без тебя. Если ты уснешь, — признался Феликс. И это было правдой. Он не смог бы без Хвана. Он бы умер вместе с ним. Этот человек ему слишком дорог.

— Хорошо, — почему-то согласился Хенджин. Может, это вновь похороненная надежда возродилась, словно феникс? А может больное сознание просто не хотело умирать. Это ведь не в природе людей, лишать себя жизни. Не важно. Хенджин пообещал брюнету не засыпать, и он хотел не нарушить хотя бы это обещание, — Не усну.

— Спасибо, — прошептал Феликс, улыбаясь уголками губ. Но он тут же вновь сосредоточился на ране. Повязка. Ремень, — Держи руку вот так, — после этих слов брюнет быстро снял с себя ремень (спасибо кому-то там свыше, что он надел сегодня эти штаны с ремнем) и туго перевязал Хенджину руку где-то на пять сантиметров выше самого пореза. Отлично. Время? Время... Так, хорошо. Ликс запомнил цифры на часах. Он нашел бинты и перевязал и сам порез. Обратный отсчет пошел. Тридцать минут. У них есть тридцать минут, чтобы доехать до больницы.

Брюнет вызвал такси, и, к счастью, оно подъехало очень быстро, в течение минуты или двух. До больницы они ехали около десяти минут. Неимоверная усталость накатила на Хенджина. Спать хотелось просто ужасно, но он держался. Он так хотел сдержать обещание, ведь не смог сдержать множество других. Хотя бы одно. «Не спи, Хенджин». Это сказал он себе или Феликс, сидевший рядом? Не важно. Не спать. Не спать. Рука стала ныть и болеть. Чувства, что были притуплены отчаянием и истерическим состоянием стали отступать. О, Боже, как же больно. Шатен сжал руку Ли. Тот почувствовал это и посмотрел на Хвана, то ли вопросительно, то ли обеспокоенно. «Ты как?», — тихо спросил Ликс. «Больно. И спать хочется. Я держусь», — ответил парень. «Осталось чуть-чуть. Потерпи еще немного», — произнес младший и сжал холодную руку старшего в ответ. Еще чуть-чуть. Восемнадцать минут.

В больнице им сказали подождать около десяти минут, дабы врач подошел. Как, блять, можно ждать, если Феликс четко и ясно сказал: «сильное кровотечение»?! Но, видимо, если ты не помираешь на месте, причем, очень стремительно, то это может и подождать (хотя, Хенджин был близок к подобному состоянию. Ему было все труднее оставаться в сознании). Когда врач пришел до момента, когда нужно будет снимать повязку оставалось восемь минут.

— Что случилось? — спокойно произнес врач.

— Обильное кровотечение. Не останавливается, — ответил Феликс, смотря на уже красные бинты на руках шатена.

— Причина кровотечения? — Ликс вопросительно посмотрел на Хенджина, что сидел, ни жив, ни мертв. Тот слабо кивнул, и тогда Ли через силу сказал:

— Попытка суицида.

— Мгм, — промычал врач, записывая что-то, — Ваше имя? — обращаясь к шатену.

— Хван Хенджин, — наконец подал голос парень. Он был очень тихим, это пугало.

— Хорошо, а ваше?

— Э.. — Ликс на секунду задумался. Если он скажет, что просто друг, то вряд ли его будут уведомлять о состоянии парня... Поэтому... — Хван Феликс. Я его брат, — периферийным зрением он уловил на секунду оживившийся взгляд Хенджина. Но потом тот, видимо, понял суть.

— Хорошо. Хван Хенджин, пройдем со мной, мы вам поможем. А вы, Феликс, пройдите в регистратуру и заполните некоторые документы, пожалуйста. Как мы закончим, вам сообщат.

— Спасибо.

Хенджин вышел из кабинета, еле стоя на ногах и пошел за врачом, а Феликс направился в регистратуру. Там он заполнил все необходимые данные, и после всех этих выматывающих действий наконец-то плюхнулся на сидение. Он глубоко вздохнул и наконец открыл телефон, чтобы проверить, не писал ли кто. Какое-то время назад ему пришли сообщения от Чана.

––––––

Ликс, все нормально?

¹⁸·⁰⁹

Ликс?

¹⁸·⁴⁰

Нет

¹⁹·⁵¹

Я в больнице с Хенджином

¹⁹·⁵¹

Что??

¹⁹·⁵²

Что случилось?

¹⁹·⁵²

Как сказать...

¹⁹·⁵²

Скинь адрес, я приеду, лично поговорим

¹⁹·⁵³

Если ты не против

¹⁹·⁵³

Геолокация отправлена.

Захвати мои чистые вещи, если не сложно, пожалуйста

¹⁹·⁵⁵

Хорошо. Скоро буду

¹⁹·⁵⁶

––––––

В переписке Ликс не решился сказать, по какой причине ему пришлось ехать в больницу с Хенджином, да и не знал, как скажет это при личной встрече. Это.. слишком тяжело произносить вслух. Слишком страшно...

Чан приехал очень быстро, и, как и обещал, привез Феликсу сменную одежду.

— Что с тобой произошло? — обеспокоенно спросил он, глядя на окровавленные вещи Ли.

— Со мной... Со мной все нормально. Но Хенджин...

— Что с ним?

— Попытка... Попытка суицида, — ему было так страшно это говорить. Он не хотел признавать, что один из дорогих ему людей чуть не покончил с собой. Слезы сами полились из глаз, и парня затрясло. Чан тут же подошел и заключил Ликса в объятия. Но брюнет уже не мог успокоиться. До этого момента он не осознавал, какой стресс он пережил за последние пару часов, но сейчас все это свалилось на него тяжким грузом, заставляя трястись и плакать навзрыд.

Он переживал, он так переживал за Хенджина. Так не хотелось верить в то, что это была правда, что это действительно произошло. И Феликс отчасти винил себя. Ведь он не досмотрел, не доглядел, не понял насколько Хенджину плохо. Он мог бы это предотвратить. Мог бы...

— Чан, я так виноват перед ним, — шептал Феликс, уткнувшись куда-то в плечо парня, — Я ведь мог... Помочь...

— Ликс, Ликси, послушай, — Чан взял его лицо в свои руки, — Ты сделал все, что мог. Ты ведь не Бог, чтобы иметь возможность уследить за всем, так? — Ли кивнул, — Так что, не вини себя. Ты сделал для Хенджина многое, уверен, он благодарен тебе за это.

— Спасибо... — Феликс все еще плакал, ведь вся эта ситуация — один сплошной стресс, но ему стало немного легче. Он и правда сделал, что мог.

Когда же Ли наконец успокоился, то переоделся в чистую одежду, и они вместе с Чаном вернулись в больницу. Там брюнет поинтересовался состоянием Хвана.

— Так... Хван Хенджин... — произнесла девушка, сидевшая за стойкой регистратуры, — Операция по зашиванию прошла успешно, до утра он останется в больнице. За дополнительной информацией пройдите вон в тот кабинет, там находится врач, что вас сегодня принимал.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарил Феликс и направился в нужном направлении. Чан остался сидеть на креслах, — Добрый вечер, — поздоровался он, зайдя в кабинет.

— Здравствуйте. Вы же мистер Хван, брат Хван Хенджина?

— Да, это я, — ложь. Но это ведь ложь во благо... Ведь так?

— Присаживайтесь. Операция прошла успешно, вашему брату сейчас ничего не угрожает. Мы проводили ее под общим наркозом, поэтому ему нужно время на отдых и восстановление. Он остается здесь до утра, а после я решу, можно ли его отпускать.

— Да, мне сказали об этом.

— Я так же хотел поговорить с вами, мистер Хван, о том, что произошло с вашим братом. Судя по повреждениям на его руках он страдает каким-то психическим заболеванием, я не психолог, уж тем более не психиатр, диагнозов ставить не буду. Но я бы посоветовал вам обговорить с ним это, и записаться к специалисту. Также, травмы, что были на его руках, немного усложнили нам работу.

— Да... Хорошо, я поговорю с ним, — будто находясь в трансе, ответил Феликс.

— Это действительно важно, мистер Хван, если вы не хотите потерять брата. Люди не пытаются лишить себя жизни просто так.

— Да, я понял, спасибо.

Ли вышел из кабинета, рядом его уже ждал Чан.

— Ну, что тебе сказали?

— Он останется до утра в больнице. Я тоже, — констатировал брюнет, — А еще врач посоветовал поговорить с Хенджином и записать его к специалисту.

— Ликс, может ты поедешь домой, поспишь, а утром мы вернемся и заберем его?

— Нет, Чан, я не могу. Я не усну. Не уговаривай, ладно?

— Хорошо, — с грустью в голосе согласился парень. Было видно, что он переживает за Ликса, но ведь и сам Феликс переживал не меньше, — Насчет специалиста... Я могу посоветовать одну женщину. Она очень квалифицирована и образована.

— Да, давай, — Чан показал ее сайт, а также дал ее контакты, — Спасибо. Но... Откуда ты ее знаешь?

— Это... Долгая история. Но если вкратце, то моя мама тоже болеет. БАР и тревожное расстройство, — с горечью в голосе ответил Чан, — Эта женщина помогла поставить правильный диагноз и назначить правильное лечение. Я ей очень благодарен. Маме стало лучше, но затем случилось ухудшение, и тогда она посоветовала маме уехать домой, в Австралию. Я стараюсь к ней приезжать, ей становится лучше, когда мы встречаемся. Поэтому мне иногда нужно уезжать.

— Оу... Спасибо, Чан. Что поделился... Я ценю это, правда, — Ли обнял парня, а тот обнял его в ответ. Так они простояли еще долгое время.

После, Бан Чан и Феликс полночи провели вместе в томительном ожидании утра. Ближе к четырем часам они съездили до дома Хенджина, где Ли взял чистые вещи для шатена, затем Чан отвез младшего назад, а сам поехал домой, обещая, что он вернется как можно скорее, привезет с собой завтрак, а также заберет их обоих из больницы. Феликс поблагодарил Чана за то, что тот так много времени провел с ним, поддержал и обещал приехать, поцеловал парня на прощание и вновь вернулся в злосчастную больницу, ожидая утра, в надежде, что Хенджина отпустят домой.