Принятие решений было схоже с оргазмом.

И по-прежнему ощущались именно так. Прошло уже не менее сотни понедельников, а Монику всё ещё охватывает восхитительный холодок каждый раз, когда она откашливается и медленно, неторопливо решает, кому из одноклубниц она хочет показать свои стихи в первую очередь.

Не то чтобы они это замечали. Или им было до этого дело. Но Монике дело есть, и этого должно быть достаточно.

— Превосходное стихотворение, Юри!

Стихотворение Юри точно такое же, как всегда, но, эй, — это значит, что технически оно точно так же превосходно, как всегда. Позитивный настрой! Позитив ключевой момент. Моника трёт край бумаги между пальцами.

— Но ты его так долго читала…

На самом деле, она вообще его не читала — она ​​могла бы прочесть его наизусть, если бы захотела. Она сделала это в прошлый вторник, а в этот вторник нет.

***

Юри продолжает говорить что-то.

— В общем, я залезла в интернет и нашла большой список пошлых фраз для заигрывания—

Вероятно, это что-то про почерк.

— и я подумала, что если ЧТО-ТО и может вызвать у другого чувства, то это будет плохо подобранная заигрывающая фраза,

Моника на секунду замолкает, прежде чем серьёзно наклоняется над столом (в сторону Юри), широко раскрыв глаза.

— Не то чтобы тебе обязательно уметь чувствовать что-то! Знаешь? Ты, эм, ты всё равно валидна?

Юри упоминает что-то о том, какая она застенчивая, если я правильно помню общую тему. Она, вероятно, говорит ещё два-три предложения. Тем временем Моника почти смеётся под столом над собственной полушуткой, потому что иногда ты пытаешься забрать всё, что можешь, проводя вечную неделю в одиночестве.

— Х— Ххха! Ахаха— ха, хааах. Ладно. Ладно, извини, э-э,

К тому времени, как Моника снова садится ровно, Юри уже продвинулась ещё на несколько циклов диалога, и Моника потеряла своё место в нём, хотя это едва ли имеет значение. Завтра снова завтра снова завтра, и не похоже, что то, что она хотела сказать, или тот, кому она хотела это сказать, собирался куда-то уходить. Поэтому она вздыхает, снова наклоняется вперёд и обхватывает щёки Юри ладонями — слегка, почти ласково, пощипывает нежную кожу, прежде чем сглаживает обиду подушечками больших пальцев.

— Свет горит, но дома никого нет, да? — говорит она, в основном себе под нос. Юри тупо смотрит, а Моника вздыхает.

— Да, я так и думала.

Моника довольно умна — она может легко сделать вывод, что ей нужно удалить ещё несколько предложений в текущем цикле диалога, из-за всеобщей тишины.

Она всё равно долго сидит, держа лицо Юри в своих ладонях.