Флинт, который любил модные очки «TLNTS» от Александра Таланта (ведь слоган «Подчеркни свою сексуальность, парень!» был ему близок), никогда не был гениальным тактиком. Он предпочитал следовать приказам, пусть и с десятой попытки.
Сейчас, пробираясь по тёмному коридору больницы, Флинт чувствовал себя неуютно. Его тёмная борода казалась гуще в полумраке, а каштановые волосы были плотно прилизаны.
Однако очки делали своё дело — в их линзах коридор не казался таким уж тёмным. Флинт двигался бесшумно, словно кошка, привыкшая к ночным вылазкам. Слух, притуплённый после стычек с агентом «Костьдамозг», сейчас был бесполезен. Приходилось полагаться на зрение.
В конце коридора возник силуэт Авроры — неподвижный, безжизненный. Флинт приблизился, пытаясь найти порт USB. «Куда же Виктор воткнул эту флешку?» — пробормотал он, беспорядочно тыкая в корпус робота.
Внезапно Аврора ожила. Её механические руки дёрнулись, глаза вспыхнули синим. По помещению разнёсся скрежет шестерёнок, сменяясь хаотичной мелодией, похожей на предсмертный хрип робота. На голографическом экране перед Флинтом замелькали искажённые образы — вспышки огня, тёмные силуэты, странные символы.
Из динамиков робота послышался голос, искажённый помехами:
— Давным-давно жил безумный волшебник по имени Роберт. Он создал три шкатулки, способные изменить мир…
Флинт отшатнулся. Что это? Сбой системы? Вирус? Он никогда не слышал, чтобы Аврора говорила таким тоном.
— …Первая шкатулка — шкатулка души. Она могла поглощать души живых людей, даруя владельцу невиданную мощь, — продолжал голос, с каждой фразой звуча всё отчётливее.
— Вторая шкатулка — ключ к вратам времени и пространства. Загадай место — и ты там, за мгновение ока. Но будь осторожен, путник, — не играй со временем, иначе…
По помещению прокатился звук раскатистого грома, голографический экран заискрился, и на мгновение Флинту показалось, что он увидел лицо — бледное, с горящими безумием глазами.
— …иначе потеряешь свою душу, — прошептал голос едва слышно, словно из самого сердца тьмы.
Флинт судорожно сглотнул. Сердце колотилось в груди, словно птица, бьющаяся в клетке. Что это за бред? Откуда в базе данных Авроры взялась эта информация?
«Третья шкатулка…»
Флинт не дослушал. Он попятился к выходу, натыкаясь на холодные металлические стены. Ему нужно убираться отсюда. Немедленно!
— Флинт, ты ещё здесь? — голос Виктора Бонни в наушнике прозвучал словно из другого мира.
— Ты уже загрузил программу?
Флинт забормотал что-то неразборчивое, пытаясь придать своему голосу хоть какое-то подобие спокойствия.
— Да… да, сейчас… тут небольшие… технические трудности…
Он бросил взгляд на Аврору. Робот замолчал, его глаза потускнели, словно ничего не произошло.
— Флинт, у тебя пять минут, — прозвучало в наушнике. — Иначе я сам спускаюсь!
Флинт, не отвечая, бросился к выходу. Из лаборатории он вылетел как ошпаренный, слыша за спиной лишь нарастающий гул оживающей Авроры.
Флинт несся сквозь лабиринт стальных деревьев, их кроны, сплетенные из проводов и датчиков, отбрасывали на асфальт зловещие, пляшущие тени. Холодный металл, скрытый под идеальной имитацией коры, был неотличим от настоящего даже на ощупь. Аромат хвои, синтезированный с маниакальной точностью, щекотал ноздри, пробуждая ложные воспоминания о прогулках по летнему лесу.
«Проклятье! Да за такие технологии я должен получать зарплату как у президента!» — пронеслось в голове у Флинта, и он на мгновение замедлил бег, словно пытаясь перевести дух. Сердце, колотясь о ребра, отдавалось в ушах глухим набатом. Он сорвал с головы очки «TLNTS» — подарок Виктора Бонни на прошлый день рождения — и с досадой швырнул их в кусты. «Подчеркни свою сексуальность…» — пробормотал он, цитируя рекламный слоган. — «Да кому нужна эта сексуальность, когда за тобой гонятся твои же роботы?»
Не советую делать поспешных выводов, Флинт Айс, — раздался в его голове голос Виктора Бонни, холодный и резкий, словно лезвие скальпеля. — Эти деревья стоили мне не только денег, но и гораздо большего. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
Флинт вздрогнул. Этот голос, проникающий прямо в сознание, всегда вызывал у него смесь страха и отвращения. Он ощущал себя насекомым, попавшим под прицел микроскопа, каждое его движение, каждая мысль — как на ладони.
Шеф, я… — начал было Флинт, но голос его прервал резкий свист, раздавшийся прямо у него над ухом.
Воздух рядом с ним расплылся, словно водяная гладь, и из дрожащего марева материализовался силуэт — высокий, худощавый, в белом халате. Виктор Бонни. Он стоял, прислонившись к стволу стального дерева, и наблюдал за Флинтом с холодной улыбкой. Его глаза, скрытые за толстыми линзами очков, казались темными провалами, в которых таилось что-то нечеловеческое.
Ты слишком медлителен, Флинт, — протянул Бонни, делая шаг навстречу. — А время, как известно, деньги. И жизни.
Виктор Бонни, словно хищник, играющий с жертвой, неспешно приблизился к Флинту. Тот замер, ощущая, как леденящий холод исходит от этого человека, пронизывая до костей. Бонни остановился в паре сантиметров от него, и Флинт почувствовал едва уловимый аромат дорогого одеколона, смешанный с металлическим запахом, от которого у него перехватывало дыхание.
Знаешь, Флинт, ты мне напоминаешь щенка, — протянул Бонни, и его тонкие губы искривились в едва заметной улыбке. — Такой же непослушный, все время куда-то лезет, все пытается что-то доказать.
Флинт сглотнул, чувствуя, как в горле пересохло. Он хотел что-то ответить, оправдаться, сказать, что он все понял, что больше такого не повторится, но слова застряли где-то глубоко в груди.
Бонни тем временем достал из кармана халата небольшой шприц, наполненный густой жидкостью цвета ртути.
Видишь ли, мой юный друг, — продолжал Бонни, словно не замечая ужаса в глазах Флинта, — в этом мире выживают только те, кто умеет следовать правилам. А ты… ты слишком любишь импровизировать.
Он сделал шаг навстречу, и Флинт, инстинктивно отшатнувшись, ощутил, как его спина уперлась в холодный металлический ствол дерева. Пути к отступлению не было.
Шеф, я… я все сделаю, как вы скажете! — выпалил Флинт, голос его дрожал, словно у нашкодившего мальчишки.
— Только не надо… Поздно, Флинт, — прервал его Бонни, и в его голосе прозвучала сталь.
— Ты уже сделал свой выбор.
Резкое движение — и Флинт почувствовал, как холодная игла пронзает кожу на шее. Боль была настолько внезапной и острой, что он не сдержал сдавленного вскрика.
Что это?! — прохрипел он, схватившись рукой за шею.
Небольшая предосторожность, — ответил Бонни, пряча шприц обратно в карман. — Чтобы ты, так сказать, не повторил ошибок нашего общего друга Тайлера.
Он наклонился к Флинту, и тот почувствовал на своем лице его дыхание — горячее и резкое, с едва уловимым привкусом металла.
Надеюсь, ты меня понял? — прошептал Бонни, и его глаза блеснули в полумраке, словно у хищника, загоняющего жертву в ловушку.
Ты будешь частью великого будущего, Флинт, — прошептал Виктор Бонни, наклоняясь к нему так близко, что Флинт почувствовал на своих губах его горячее, с металлическим привкусом дыхание.
От ужаса у Флинта закружилась голова. Он хотел было отшатнуться, вырваться из-под гипнотического взгляда Бонни, но тело не слушалось. Он был словно парализован, словно кролик, загипнотизированный удавом.
Видишь ли, мой друг, — продолжал Бонни, и его голос, обычно бархатистый и обволакивающий, сейчас напоминал скрежет металла. — В этом мире мало быть просто талантливым. Нужно быть готовым на жертвы.
Он медленно, словно смакуя каждый миг, расстегнул пуговицы на халате, и Флинт с ужасом увидел, что под ним… ничего нет. Голое тело Бонни было изуродовано шрамами и странными, словно татуировки, узорами, которые пульсировали в полумраке лаборатории тусклым, зеленоватым светом.
Ты станешь частью чего-то большего, Флинт, — прошептал Бонни, и его руки, толстые и короткие, с пальцами, покрытыми странными наростами, сомкнулись на шее Флинта. — Примером для всех тех, кто сомневается в моих методах.
Флинт захотел закричать, но из горла вырвался лишь хриплый стон. Он чувствовал, как ногти Бонни, острые, как лезвия, впиваются ему в кожу, чувствовал металлический привкус крови во рту… И еще он чувствовал, как что-то чужеродное, горячее и вязкое, проникает в его кровь, заполняя сознание тьмой.
А теперь, мой друг, нам пора прощаться, — прошептал Бонни, и его голос, словно шелест сухих листьев, прозвучал уже где-то совсем рядом с ухом Флинта.
Тот попытался что-то сказать, но губы не слушались. Он ощущал себя так, словно его тело наполнили свинцом, сковывая каждое движение. Перед глазами заплясали темные круги, в ушах стоял невыносимый звон.
Бонни между тем отступил на шаг назад, любуясь своей работой. Он щелкнул пальцами — резко, отрывисто, словно хлыстом — и Флинт вздрогнул, чувствуя, как волна боли пронзает его тело от головы до пят.
Ты все забыл, Флинт, — произнес Бонни, и его слова прозвучали уже откуда-то издалека, словно доносились из конца темного туннеля. — Ты ничего не помнишь. И никогда не вспомнишь.
Его силуэт начал расплываться на глазах, превращаясь в полупрозрачную тень, которая растворилась в воздухе так же внезапно, как и появилась. Флинт остался стоять один среди стальных деревьев, которые, казалось, насмешливо шелестели своими металлическими листьями.
Он обхватил голову руками, пытаясь унять пульсирующую боль. Мысли путались, словно клубки змеи, не желая складываться в единую картину.
Что произошло? Где он? И кто этот человек с пугающими глазами и холодными, как лед, руками? Флинт не знал ответов на эти вопросы. Он лишь чувствовал, как жуткий, липкий страх опутывает его сознание, превращая в послушную марионетку.
Он побрел прочь от этого места, спотыкаясь о собственные ноги. Стальные деревья тянулись вдоль тротуаров, словно безмолвные стражи, охраняющие его путь. Их металлические кроны, сплетенные из проводов и датчиков, казались ему теперь символом ложной безопасности, иллюзии, за которой скрывалась жуткая, непостижимая правда. Правда о том, что Картер-Сити — это не город, а клетка. Клетка, из которой не было выхода.
Мир вокруг Флинта задрожал, словно изображение на неисправном мониторе. Он видел, как асфальт под ногами вздыбился волнами, как стальные деревья начали складываться, словно карточные домики, превращаясь в бесформенную массу металла и проводов.
Но страшнее всего были ощущения в собственном теле. Оно словно перестало ему подчиняться. Кожа горела, словно обожжённая кислотой, мышцы сокращались в судорогах, не желая реагировать на команды мозга. Флинт упал на колени, чувствуя, как по подбородку стекает тонкая струйка крови — или это были галлюцинации?
«Что со мной?! — прохрипел он, пытаясь ухватиться за реальность, но та ускользала, словно призрак. — Что он со мной сделал?!»
Единственное, что оставалось не тронутым этим ужасом, был его разум. Флинт мыслил отчётливо, словно лезвие самурайского меча, но тело… тело превратилось в мясную тряпку, неспособную даже на вдох.
В голове всплыли слова Виктора Бонни, произнесённые с лицемерной улыбкой: «Это во благо человечества, Флинт… Ради нашего общего светлого будущего!»
«Светлое будущее?! — Флинт хотел засмеяться, но из горла вырвался лишь клокочущий хрип. — Да он же монстр! Он всех нас превратит в монстров!»
Мир вокруг продолжал рушиться. Флинт видел, как его руки таяли, словно воск на огне, чувствовал, как кости трещали, меняя форму. Он уже не мог отличить реальность от галлюцинаций, боль стала настолько всепоглощающей, что сознание начало постепенно меркнуть.
«Надежда… — прошептал Флинт, цепляясь за эту мысль, словно за спасательный круг. — Должна быть надежда…»
Но даже надежда казалась ему сейчас лишь иллюзией, призрачным миражом в пустыне безумия. Он закрыл глаза, готовясь к худшему. К тому, что должно было случиться.
Ночь обрушилась на Картер-Сити ледяными когтями ливня. Молнии, словно раскаленные клинки, рассекали небо, превращая город в арену для безумного танца теней. Мирно посапывали законопослушные граждане, укрывшись в своих норках-квартирах. Лишь те, кому судьба (или начальство) уготовила ночную смену, с кислыми минами спешили на работу.
В комнате, пропахшей вчерашним кутежом и дешевым виски, вибрировал мобильник, отчаянно пытаясь перекричать грохот ливня. На экране, словно призрак из кошмара, высветилось имя «Босс». Алекс, некогда звезда университетской команды по дебатам, а ныне репортер-неудачник, с трудом разлепил веки. 01:30 ночи. «Ох уж эта работа», — простонал он, хватаясь за телефон.
Да… Алло… Я сплю, — прохрипел он, голосом человека, которого разбудили посреди просмотра эротического сна.
Спать будешь в гробу, — рявкнул в трубке голос босса, заглушая даже раскаты грома. — Мне срочно нужен репортаж! Что-то творится в центре, Алекс! Что-то неладное!
В такую-то непогоду? — возмутился Алекс, пытаясь придать голосу бодрости. — Да там даже бомжи все по своим трущобам разбежались! Что там может…
Это твоя работа, Алекс, — перебил его босс, и в его голосе послышались стальные нотки. — Разбирайся! И чтобы через час у меня на столе был репортаж! Сенсационный! Шокирующий! Такой, чтобы волосы дыбом! Ты меня понял?!
Да, босс, я понял… — промямлил Алекс в трубку, игнорируя раскаты грома за окном и в голосе начальника.
Звонок оборвался. Алекс раздраженно швырнул телефон в хрустальную пепельницу в форме черепа — подарок бывшей, которая теперь наверняка грела постель какому-нибудь продюсеру. Телефон, миниатюрный, как пудреница светской львицы, был способен поместиться даже в карман для зажигалки, но мощность его не уступала компьютеру TLNTS. «По крайней мере, так утверждала реклама», — подумал Алекс, поднимаясь с кровати.
И где мне взять этот чертов репортаж? Из чего его слепить в эту мерзкую ночь? — пробормотал он, запихивая ноги в мятые джинсы. Голова, после вчерашней вечеринки напоминавшая улей разъяренных пчел, протестующе заныла.
Алекс щелкнул выключателем, но старый телевизор лишь презрительно моргнул красным глазком и продолжил показывать белый шум. Изредка сквозь помехи пробивались обрывки какого-то фильма, но язык был настолько непонятным и пугающим, что хотелось немедленно выключить звук.
Алекс вспомнил про телефон. Выудив его из пепельницы, он тщательно обтер блестящую поверхность футболкой, словно стараясь стереть с нее отпечатки пальцев самой судьбы.
За панорамными окнами его квартиры на тридцать втором этаже открывался вид, достойный кисти футуристичного художника. Искореженные стальные скелеты небоскребов, некогда символ могущества Картер-Сити, грозно царапали ночное небо. Вспышки молний выхватывали из темноты заброшенный парк — оазис хаоса в сердце города. Среди деревьев, словно гигантский спящий зверь, темнел купол станции метро, давно закрытой из-за «Лекарства от Смерти».
За панорамными окнами его квартиры на тридцатом этаже бушевала стихия. Дождь с такой силой хлестал по стеклу, словно пытался пробить брешь в этом последнем оплоте цивилизации. Картер-Сити, некогда жемчужина пост-технологического мира, сейчас напоминала арену для битвы титанов — грохот грома смешивался с воем сирен, а молнии, словно гигантские прожектора, высвечивали из тьмы удручающую картину разрушения.
Вспышка — и Алекс увидел их. Стальные скелеты небоскребов, некогда символ могущества Картер-Сити, сейчас напоминали гигантские кости, бессильно вскинутые к небу. Еще одна вспышка — и перед его взором предстал заброшенный парк, превратившийся в бушующее море воды и теней. Среди деревьев, словно гигантский спящий зверь, темнел купол станции метро, давно закрытой из-за «Лекарства от смерти».
Алекс вздрогнул, вспоминая леденящие душу легенды об этом лекарстве. Говорили, что он поражал не плоть, а разум, выжигал все иллюзии, все убеждения, заставляя своих жертв видеть мир таким, какой он есть — холодным, жестоким, лишенным всякого смысла.
«Лекарство от смерти» — ошибка человека, которая может стоить жизни всему человечеству, — подумал Алекс, и от этой мысли ему стало по-настоящему не по себе.
Он резко отвернулся от окна, словно боясь, что тьма, царящая за стеклом, может проникнуть в его квартиру и поглотить его вместе со всеми его сомнениями и страхами.
Алекс, отбросив мрачные мысли, с энергией заправского серфингиста, ловко поймавшего волну вдохновения, бросился к шкафу. Среди беспорядочной кучи футболок, джинсов и рубашек, напоминавшей поле битвы стиляг и панк-рокеров, он раскопал свой «счастливый костюм» — черный, как ночь в Картер-Сити, с идеально отглаженными брюками и пиджаком, который делал его похожим на агента секретной службы (по крайней мере, так ему казалось).
Именно в этом костюме он проходил собеседование на работу мечты — репортер в самой крутой газете Картер-Сити «Городские Хроники». Правда, в то время он еще не знал, что его работа будет больше похожа на погоню за тенями, чем на расследование громких дел.
Выскочив из квартиры, он с разбега нырнул в свой ярко-красный спорткар, подарок родителей на окончание университета. Крыша автомобиля с легким жужжанием сложилась, надежно защищая Алекса от разбушевавшейся стихии. Двигатель, словно просыпающийся зверь, прорычал ему что-то ободряющее, и Алекс, улыбнувшись, нажал на газ.
Он направился не в редакцию, как можно было бы подумать. Нет, сейчас ему нужна была помощь друга — хакера, гения компьютерных технологий и просто парня, способного найти информацию там, где ее, казалось бы, не существовало. Его друг, Зейн, был живым опровержением поговорки «одна голова хорошо, а две лучше». Потому что его одна голова работала за десятерых, выдавая идеи, перед которыми бледнели даже самые мощные компьютеры Картер-Сити.
Красный спорткар, словно рассекающий волны корабль, мчался по затопленным улицам Картер-Сити. Дождь все еще лил как из ведра, превращая асфальт в зеркальную гладь, в которой отражались неоновые огни рекламных щитов и молнии, разрывавшие ночное небо.
Алекс, вцепившись в руль, пытался сосредоточиться на дороге, но мысли, словно разбуженные бурей чувства, беспорядочно метались в голове. Он вновь и вновь возвращался к словам босса: «Что-то творится в центре… Что-то неладное…»
Проезжая мимо парка, превратившегося в озеро с плавающими в нем газетными листками и пустыми пакетами из-под чипсов, Алекс краем глаза заметил какое-то движение. Он притормозил, вглядываясь в полумрак, и вздрогнул от неожиданности.
Прямо посередине аллеи, среди густых стальных деревьев, которые в свете фар казались особенно зловещими, кто-то полз по асфальту. Человек? Нет, скорее тень, призрак, растекающийся по земле серебристой лужицей. Он тянулся вперед, словно пытаясь дотянуться до чего-то, и за ним тянулся след, похожий на растекшуюся ртуть.
Алекс выскочил из машины, не обращая внимания на ливень. Он подошел ближе, и то, что он увидел, заставило его кровь застыть в жилах.
Это был человек. Вернее, то, что от него осталось. Одежда превратилась в лохмотья, кожа покрылась волдырями и язвами, а глаза… глаза были полны такого нечеловеческого ужаса, что Алекс невольно отступил назад.
Рядом с телом он заметил несколько шприцов, разбросанных по асфальту. Они были пусты, но Алекс готов был поклясться, что чувствует исходящий от них едкий запах — запах «лекарства от смерти».
Раздался оглушительный раскат грома, словно сама судьба хотела подчеркнуть зловещность этой картины. Алекс огляделся по сторонам. Он был один среди этих мертвых, холодных деревьев, в этом городе, поглощенном тьмой и безумием. И вдруг он понял, что стал свидетелем чего-то ужасного, чего-то, что может изменить жизнь всего Картер-Сити.
«Черт возьми, да это же сенсация! — пронеслось в голове у Алекса. — Такого не показывали даже по запрещенным каналам!»
Но вместе с волной журналистского азарта пришло и понимание всей сложности ситуации. Как преподнести этот материал так, чтобы ему поверили? Фотографии? Видео? Да кто же ему позволит публиковать такие кадры! Его обвинят в распространении паники, в подрыве общественного порядка, в сотрудничестве с врагами народа…
«Нужно подать это тонко, — размышлял Алекс, присев на корточки рядом с телом. — Намекнуть, заинтриговать, заставить читателей самим додумать остальное».
Он достал из кармана блокнот и ручку, начал быстро делать зарисовки, стараясь запечатлеть каждую деталь — искореженное тело, мерцающий в темноте след, разбросанные шприцы.
«Лекарство от смерти», — написал он в верху страницы и подчеркнул эти слова дважды. Рядом он набросал профиль человека в очках «TLNTS». Где-то он уже видел эти очки… Точно! На Флинте, лаборанте из биотехнической больницы «Темный Рассвет». Что он делал здесь, в этом заброшенном парке, в такую ночь? И какое отношение он имеет к «Лекарство от смерти»?
Вопросы роились в голове Алекса, словно осы, растревоженные в своем гнезде. Он почувствовал, что на пороге сенсации, настоящей бомбы, которая может взорвать весь Картер-Сити.
Алекс осторожно, двумя пальцами, словно держал ядовитую змею, поднял очки «TLNTS» с асфальта. Одна линза была разбита, вторая — покрыта каплями дождя и… была ли это кровь? Он поморщился от отвращения, но вместе с тем почувствовал прилив адреналина. Эта штука может стать ключом к разгадке всей этой чертовой истории!
Он достал из бардачка небольшой зип-пакет, с таким щелчком закрыл в нем очки, словно отрезал кусок от самой реальности. «Улики нужно хранить в чистоте», — услышал он в голове голос профессора криминалистики из университета.
Зейн разберется, — пробормотал Алекс, бросая пакет обратно в бардачок. Зейн был его главным козырем в этой игре — эксперт по криминалистике, он мог выжать информацию из любой вещи, будь то окурок, волос или отпечаток пальца на стакане с виски.
Алекс снова сел за руль, завел двигатель. Мысли в его голове теперь не метались, а выстраивались в четкий план. Он отвезет очки Зейну, затем свяжется с Максом, чтобы тот пробил информацию о Флинте и биотехнической больнице «Темный Рассвет». И наконец, он поговорит с боссом. Тот, несомненно, знал больше, чем говорил. Иначе зачем ему звонить в час ночи и требовать сенсационный репортаж?
«Босс точно в теме», — подумал Алекс, и в его голове возник образ толстого, лысеющего мужчины с пронзительным взглядом и привычкой постукивать пальцами по столу, словно отбивая ритм какой-то зловещей мелодии.
Еще вчера Аврора, проект, над которым лучшие умы биотехнической лаборатории «Темный Рассвет» годами корпели, словно алхимики над философским камнем, казался несбыточной фантазией, мечтой, запертой в клетке из формул и схем. А сегодня… Сегодня этот искусственный интеллект, обретший облик грациозной девушки-андроида, пробудился от многолетнего сна. И все благодаря Тайлеру — парню, в чьих глазах Мия увидела не просто блеск юного гения, а саму искру творения.
Она фыркнула, вспоминая, как входила в лабораторию вместе с Тайлером. На фоне громил из команды Виктора Бонни, с их накачанными бицепсами и лицами, напоминавшими гранитные изваяния, Тайлер и правда выглядел хрупким, почти эфемерным созданием. Но за этой внешней хрупкостью скрывался ум, способный не просто распутывать, а взламывать самые сложные технологические коды, словно виртуозный хакер — сейфы с государственными тайнами.
«Как он это сделал? — этот вопрос, словно заноза, засел в голове у Мии, пока она тщательно полировала каждый зуб, словно ювелир — бриллианты. — Ведь даже Виктор, с его маниакальной страстью к контролю, не смог за пять лет добиться такого результата… В чем его секрет?..»
Она отложила щетку, ополоснула лицо ледяной водой, словно смывая с себя остатки сна, и вгляделась в свое отражение. Из зеркала на нее смотрела девушка с горящими щеками, глазами, искрящимися нетерпением, и непослушными темными волосами, которые растрепались во сне и теперь торчали в разные стороны, словно провода, вырвавшиеся из-под контроля.
«Так, для начала нужно укротить эту непокорную гриву», — решила Мия, вооружаясь расческой. — А потом… потом я выведаю у Тайлера все его секреты. Все до единого!»
Закончив приводить себя в порядок, Мия выпорхнула из своей миниатюрной ванной, словно бабочка, вырвавшаяся из кокона. Лаборатория ждала, и в груди у нее трепетало предвкушение встречи с чудом, которое они сотворили вместе с Тайлером — с Авророй, их общим шедевром.
Она вошла в лабораторию, и сердце ее на мгновение замерло, словно птица, увидевшая перед собой охотника. Аврора стояла у стены, но не грациозной девушкой-андроидом, которую Мия оставила вчера вечером, а разряженной куклой, лишенной жизни. Ее металлическая кожа казалась тусклой, словно покрытой налетом пыли, а глаза, обычно сияющие ярко-синим светом, были потухшими. Панели на ее теле были открыты, словно кто-то пытался заглянуть в ее электронную душу.
— Черт! — вырвалось у Мии, и в ее голосе послышались нотки паники. — Кто ее трогал? И почему она разряжена?!
Она бросилась к Авроре, словно мать — к раненому ребенку, ее пальцы запорхали над панелями, словно бабочки — над цветами. В голове роились беспокойные мысли, смешиваясь со страхом и гневом.
«Что, если кто-то повредил ее? Или украл данные? Или…»
Она не хотела даже думать о самом страшном. Аврора была для нее не просто роботом, а созданием, которое она помогла привести в этот мир. И она была готова защищать ее так же яростно, как львица — своих детенышей.
Мия подбежала к Авроре, сердце ее бешено колотилось, словно пойманная птица в клетке. Взгляд ее, острый, как скальпель хирурга, мгновенно оценил ситуацию. Крышка от корпуса Авроры не просто была открыта, а вырвана варварским путем, словно кто-то в порыве ярости пытался вырвать сердце у этого искусственного создания. Металлические края панели были искорежены, словно их грызли зубами дикого зверя.
На полу, рядом с ногами Авроры, лежала флешка «CS.Bonny» — та самая, которую принес Флинт. Она выглядела покореженной, словно ее переехал танк. Пластиковый корпус был расколот на две части, а из нутри выглядывали микросхемы, поблескивая в свете ламп словно крошечные глаза, полные немого ужаса.
«Кто это сделал?! — пронеслось в голове у Мии, и гнев, горячий, всепоглощающий, вспыхнул в ней, словно пожар. — Зачем?!»
Она осторожно подняла флешку, боясь еще больше повредить ее. Пальцы ее, обычно ловкие и быстрые, сейчас дрожали, словно от холода. Она попыталась соединить расколотые части корпуса, но они не сходились, словно пазл, в котором не хватает деталей.
«Флинт… — прошептала Мия, и ее голос прозвучал так тихо, что она сама едва его услышала. — Причем тут Флинт?»
Она вспомнила его растерянное лицо, когда он входил в лабораторию, его нервные движения, его взгляд, который бегал из стороны в сторону, словно он искал пути к отступлению.
«Он что-то скрывает, — решила Мия, и эта мысль, острая, как лезвие бритвы, пронзила ее сознание. — Но что?»
Мия почувствовала, как в груди у нее что-то сжалось, словно ледяная рука схватила ее сердце. Она оглядела лабораторию — пустую, холодную, с мерцающими экранами, которые сейчас казались ей зловещими глазами, наблюдающими за ней из темноты.
«Я должна разобраться, — прошептала Мия, сжимая в руке поломанную флешку. — Должна узнать правду. Какой бы она ни была.»
Мия, сжимая в руке поломанную флешку, словно осколок разбитого зеркала, замерла, прислушиваясь. В лаборатории повисла зловещая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением аппаратуры. Это гудение казалось ей сейчас зловещим шепотом, словно сами стены наблюдали за ней, подслушивали ее мысли.
— Мия, поверь мне, это был не я, — раздался вдруг голос. Он прозвучал словно из ниоткуда, проник в ее сознание, обволакивая его холодной паутиной страха. — Я бы никогда не сделал всего этого…
Мия резко обернулась, ее глаза, расширенные от ужаса, шарили по лаборатории, пытаясь найти источник звука. Голос был ей знаком — голос Флинта. Но в нем появились какие-то новые, пугающие нотки — нотки отчаяния, мольбы, и… безумия.
— Флинт? — прошептала Мия, и ее голос прозвучал хрипло, словно она долго кричала. — Где ты?
Тишина. Лишь гудение аппаратуры и стук ее собственного сердца, которое билось в груди, словно пойманная в ловушку птица.
— Я здесь, Мия, — прошептал голос Флинта уже совсем рядом, словно он стоял у нее за спиной.
Мия чувствовала его присутствие — холодное, липкое, словно прикосновение паука. Она хотела броситься бежать, вырваться из этой ловушки, но ноги не слушались. Она была парализована страхом, словно кролик перед удавом.
— Не бойся меня, Мия, — продолжал голос Флинта, и в нем появились нотки издевательской нежности, от которых у Мии волосы на затылке зашевелились. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Я просто хочу предупредить тебя.
— Предупредить? О чем? — прошептала Мия, с трудом поворачивая голову.
И в этот момент она увидела его.
Флинт стоял в дверях лаборатории. Но это был уже не тот неуклюжий, застенчивый лаборант, которого она знала. Это было нечто… иное.
Его лицо было бледным, почти прозрачным, словно сделанным из воска. Глаза, обычно тусклые и невыразительные, сейчас горели нечеловеческим огнем, а губы были искривлены в зловещей улыбке.
Его одежда была разорвана, словно он продирался сквозь чащу колючих кустарников. На руках и лице виднелись ссадины и царапины, а из глубокой раны на шее сочилась густая, темная кровь.
— Беги, Мия, — прошептал Флинт, и его улыбка стала еще шире, обнажив ряд острых, как у хищника, зубов. — Беги, пока не поздно. Он… идет за тобой…
Резкий скрежет металла, словно коготь гигантского зверя, скребущего по железу, пронзил тишину биотехнической больницы. Тайлер, дремавший в своей крошечной каморке, вздрогнул, словно от удара током. Сон, липкий, как паутина, рассыпался на осколки. Сердце, встрепенувшись, заколотилось о ребра с частотой отбойного молотка.
«Что это было?» — пронеслось в голове у Тайлера, и он, прислушиваясь, сел на кровати. За тонкой стеной его каморки раздавались звуки, от которых кровь стыла в жилах: тяжелые шаги, приглушенные голоса, и скрежет, непрекращающийся скрежет, словно кто-то пытался выломать дверь.
Тайлер схватил телефон, пытаясь связаться с Мией, но его попытки были тщетны. Линия молчала, словно ее намеренно оборвали. Предчувствие беды, холодное, как змея, скользнуло в его груди.
«С Мией что-то случилось, как минимум она должна выйти на работу!» — эта мысль, словно удар молнии, пронзила его сознание, и Тайлер, не раздумывая ни секунды, бросился к двери.
Он рванул ручку, но дверь не поддалась. Она была заперта. Тайлер дернул ее еще раз, еще сильнее, и почувствовал, как дерево под его руками начинает трещать.
«Черт возьми!» — прошипел он, оглядываясь по сторонам.
Взгляд его упал на небольшой металлический ящик с инструментами, который стоял в углу комнаты. Тайлер бросился к нему, схватил первый попавшийся под руку инструмент — тяжелый молоток — и с размаху ударил им по дверному замку.
Удар получился настолько сильным, что дверь содрогнулась, а замок, с жалобным скрипом, распался на части. Тайлер, не теряя времени, выскочил в коридор.
Но то, что он увидел, заставило его замереть на месте.
Коридор, который еще недавно казался ему обычным, сейчас превратился в нечто невероятное, нарушающее все законы пространства. Стены удлинялись, словно резиновые, потолок уходил вверх, теряясь в полумраке, а пол под его ногами казался зыбким, словно болото. Комнаты, которые он хорошо знал, смещались, менялись местами, ломая перспективу, превращая коридор в лабиринт безумия.
Тайлер почувствовал, как головокружение накатывает на него волнами, а в груди растет паника, словно опухоль. Он попытался сделать шаг вперед, но ноги не слушались, словно превратились в ватные.
«Что здесь происходит?!» — прошептал он, сжимая кулаки, пытаясь унять дрожь.
И в этот момент он услышал голос. Мужской голос, грубый и холодный, словно скрежет стали.
— Ты не должен был этого видеть, Тайлер, — прозвучали слова, от которых у него по спине пробежал мороз. — Теперь… тебе придется умереть.
Тайлер резко обернулся, пытаясь увидеть говорящего, но коридор был пуст. Лишь тени, длинные и извилистые, словно змеи, плясали на стенах, подчиняясь ритму его учащенного сердцебиения.
Жгучая боль, словно раскаленные иглы, впилась в кожу лица. Тайлер, не в силах сдержать крика, отшатнулся, ударившись спиной о стену. Он зажмурился, пытаясь унять пульсирующую боль, но она лишь усиливалась, распространяясь по всему телу, словно яд.
Открыв глаза, он с ужасом увидел, как на его лице, словно из-под земли, проступают шрамы — багровые, извилистые, в хаотическом порядке, как трещины на расколотом стекле. Из них тоненькими струйками сочилась кровь, оставляя на его коже горячие, липкие дорожки.
Мир вокруг начал расплываться, звуки превратились в неразборчивый гул, а в носу появился металлический запах крови — такой резкий, такой реальный, что у Тайлера подкосились ноги, и он рухнул на колени.
Боль вдруг отступила, словно ее и не было, но ее сменило нечто более страшное — звуки. Стоны, хрипы, крики боли — звуки, от которых волосы на затылке шевелились. Тайлер понял, что это голоса людей, голоса его родных и близких, и они страдают, мучаются, умирают. Он физически ощущал их боль, словно она была его собственной.
Он хотел закричать, броситься на помощь, но не мог. Он был словно парализован, заперт в собственном теле, превращенном в клетку для его чувств.
В этой тьме отчаяния появился луч света — прикосновение. Чья-то рука, мягкая и теплая, легла ему на плечо. Тайлер вздрогнул, почувствовав знакомый запах — запах цветов и чего-то металлического. Это была Мия.
«Тайлер, ты должен встать, — прошептал ее голос, звуча у него в голове, словно эхо. — Аврора в опасности. Ее нужно спасти!»
Тайлер попытался сфокусировать взгляд и увидел ее. Мия стояла рядом, ее лицо было бледным, а в глазах горел огонь решимости. Она указала рукой в сторону лаборатории, где в полумраке виднелся силуэт Авроры.
«Иди, Тайлер, — продолжала Мия, ее голос звучал все настойчивее. — У тебя мало времени!»
Тайлер, с трудом преодолевая слабость, поднялся на ноги. Мир вокруг него все еще плыл, звуки боли не утихали, но он знал, что должен действовать. Он должен спасти Аврору, иначе…
Он не хотел даже думать о том, что будет, если он не успеет. В его голове вспыхнула картина: Аврора, разрушенная, бессильная, в руках монстра, который уже показал свою жестокость. И Тайлер, превращенный в марионетку, лишенный воли, лишенный возможности защитить то, что ему дорого.
Сцена жизни и смерти уже развернулась перед ним, и Тайлер, сжав кулаки, сделал первый шаг в сторону лаборатории, навстречу неизвестности, навстречу своей судьбе.
Тайлер, спотыкаясь, пробирался сквозь густой туман, окутавший лабораторию, словно саван. Воздух был тяжелым, пропитанным едким запахом сженной резины, машинного масла и раскаленного металла. Этот коктейль ароматов щекотал ноздри, вызывая тошноту и головокружение. В полумраке, прорезанном лишь бледными лучами аварийного освещения, плясали тени, извиваясь, словно призраки.
В центре лаборатории, словно идол на алтаре, возвышалась фигура мужчины. Высокий, худощавый, лет тридцати, с лицом, изуродованным шрамами, словно карта каких-то забытых земель. Седые кудри, словно венцом, обрамляли его голову, а глаза, темные, как бездна, горели фанатичным огнем.
Он стоял перед сложной конструкцией из металла и стекла, которая напоминала огромную капсулу, вырванную из фильма про далекое будущее. Провода, трубки, датчики — все это сплеталось в хаотический узор, словно нервная система какого-то неведомого существа.
Мужчина осторожно, словно хирург, проводящий сложную операцию, настраивал какие-то переключатели на панели управления, бормоча себе под нос неразборчивые слова.
— Тай, дорогой мой, — прозвучал вдруг его голос, резкий, словно удар хлыста. — Подойди ближе. У меня для тебя подарок.
Тайлер, преодолевая страх, сделал несколько шагов вперед. Он вгляделся в капсулу и вздрогнул. Внутри, окруженный прозрачным гелем, лежал… человек? Нет, скорее копия Тайлера, идеально точное воспроизведение, вплоть до мельчайших деталей. Он был неподвижен, словно спящий, но Тайлер видел, как под его кожей пульсирует кровь, как вздымается его грудь.
— Это дитя, Тайлер, — продолжал мужчина, его голос звучал теперь тише, почти ласково. — Это жизнь, которую я хочу тебе подарить. Считай, что это твоя родная кровь. Твой мозг, Тайлер, он… невероятно чудесный. С твоими знаниями ты смог создать целое будущее, где все радуются и поют. Я хочу, чтобы ты следил за каждым его шагом, оберегал его от… ошибок.
Он замолчал, его взгляд стал отстраненным, словно он смотрел сквозь Тайлера, куда-то в далекое прошлое.
— Виктор Бонни, Тайлер, — прошептал он вдруг, и в его голосе прозвучала скрытая угроза. — Он лишь демон, в которого поверили люди. Кукла, в которую они вкладывают свои надежды и страхи. Но куклы… куклы ломаются. Рано или поздно придет тот, кто уничтожит наше наследие, Тайлер. И ты должен быть готов к этому. Дай мне слово, что ты уничтожишь его. Виктора Бонни.
Тайлер с трудом проглотил ком в горле. Он смотрел на своего двойника в капсуле, на лицо мужчины, изуродованное шрамами, на хаотическое сплетение проводов и трубок, и чувствовал, как леденящий ужас охватывает его сознание. Он попал в игру, правила которой ему были непонятны, и ставка в этой игре была… жизнь.
— Я… — начал было Тайлер, но голос его прервался.
Он не знал, что ответить. Не знал, кому верить, кого бояться. Он был словно пешка в чужой игре, и ему оставалось лишь наблюдать за тем, как разворачивается на доске партия, ставка в которой — будущее всего человечества.
— А теперь проснись, проснись в реальности… в реальности, которую создал ты, — прошептал голос, обволакивая Тайлера теплом, словно мягким одеялом. Он чувствовал крепкие объятия, словно это был его отец, вернувшийся из далекого прошлого, чтобы уберечь его от опасности.
И вдруг — резкий холод, твердость пола под спиной, какофония звуков. Тайлер моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд, и увидел над собой два лица, расплывающихся в улыбках. Мия, с ее искрящимися глазами и непослушными темными волосами, и Майк, на чьем лице, несмотря на свежие шрамы, играла усмешка.
— Дружище, тебе нормально спится? — рассмеялась Мия, глядя на него сверху вниз.
— Ты так развалился, словно звезда на красной дорожке!
— Да если тебе хорошо, то я и подушки принесу! — подхватил Майк, с трудом сдерживая хохот. — А то ты тут совсем укоренился!
Мир вернулся в фокус, звуки лаборатории стали привычными, а запах сженной резины и машинного масла уступил место аромату кофе и свежей выпечки, доносящемуся из столовой. Сон, зловещий и пугающий, растаял, словно туман под лучами утреннего солнца.
Майк протянул руку, помогая Тайлеру подняться.
— Выглядишь паршиво, чувак, — сказал он, сочувственно глядя на его помятое лицо.
— Это работа, чувак, — ответил Тайлер, с ухмылкой поднимаясь на ноги. Он пожал руку Майку и с интересом оглядел его. — Кажется, ты становишься сильней. Не хочешь как-нибудь позаниматься вместе?
В его глазах появился азарт, словно он уже предвкушал возможность испытать новые приемы самообороны. Сон был забыт, реальность вернулась в свои права, и впереди их ждали новые приключения, новые испытания, новые победы.
Сердце Тайлера бешено колотилось, эхом отдаваясь в тишине лаборатории. Он чувствовал, как взгляд Мии, острый, как скальпель хирурга, прожигает его насквозь.
— Итак, Тайлер, — ее голос, обычно мягкий и мелодичный, сейчас звучал как сталь. — Расскажи-ка нам, что ты делал в этой лаборатории посреди ночи? Неужели ты решил разобрать свое драгоценное творение на запчасти?
Мия, словно пантера, грациозно обошла его, ее темные глаза сверкали, как два сапфира в полумраке.
— Я бы никогда не причинил вреда Авроре! — воскликнул Тайлер, вскинув руки в защитном жесте.
— Ты бы видела, что здесь творилось! Эта флешка… — он вытащил из кармана помятую флешку, на корпусе которой едва просматривалась надпись «CS.Bonny». — Она лежала рядом с Авророй, а сама Аврора… она была словно… обезумевшая!
Он запнулся, вспоминая хаос, который царил в лаборатории всего несколько часов назад: мерцающие экраны, искаженные голоса, исходящие из динамиков, и этот скрежет, пронизывающий до костей скрежет, словно гигантский зверь пытался вырваться из клетки.
Майк, который до этого молча наблюдал за ними, нахмурился. Его взгляд, обычно спокойный и добродушный, сейчас казался настороженным, словно он чуял опасность.
— Обезумевшая? — переспросил он, подходя ближе. — Что ты имеешь в виду?
Тайлер, пытаясь собраться с мыслями, продолжил:
— Она говорила… странные вещи. О шкатулках, способных изменить мир. О каких-то вратах времени и пространства. И о демонах, которые…
Он не договорил. В лаборатории вдруг потемнело, словно кто-то выключил свет. Воздух стал тяжелым, пропитанным запахом озона и еще чего-то едкого, что щипало глаза и перехватывало дыхание.
— Что за чертовщина?! — выругался Майк, пытаясь нащупать рукой стену.
— Мия? Тайлер? Вы где?
Его голос прозвучал глухо, словно его поглотил густой туман.
— Я здесь, Майк, — прошептала Мия, ее голос дрожал, словно она замерзла. — Но… я ничего не вижу…
В следующее мгновение пол под их ногами исчез. Они провалились в пустоту, словно их втянуло в гигантскую воронку. Вокруг царила тьма, нарушаемая лишь их собственным криками и звуками ломающихся костей.
Они приземлились на что-то твердое и холодное. Боль, пронзительная, словно тысяча игл, впилась в их тела.
— Где… где мы? — прохрипел Тайлер, пытаясь подняться. Но его руки и ноги не слушались, словно превратились в вату.
— Не знаю, — ответила Мия, ее голос звучал приглушенно, словно она говорила из-под воды. — Но… кажется, мы уже не в Картер-Сити.
Она с трудом поднялась на четвереньки и огляделась по сторонам. Глаза постепенно привыкали к темноте, и перед ней начала вырисовываться удручающая картина.
Они находились в пещере. Стены, покрытые какими-то странными, словно живыми, наростами, пульсировали тусклым, зеленоватым светом. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом сырости и гнили.
— Кажется, мы попали в ад, — прошептал Майк, с трудом поднимаясь на ноги. — Или это другое измерение?
— Неважно, — ответил Тайлер, в его голосе послышались нотки отчаяния. — Главное — как нам отсюда выбраться?
Внезапно пещера озарилась ярким светом. Из глубины появилось нечто невообразимое, что заставило их сердца замереть от ужаса. Это было существо, похожее на гигантского паука, но с лицом, изуродованным маской боли. Его многочисленные глаза, красные, как раскаленные угли, сверлили их насквозь, а из пасти, полной острых, как бритвы, зубов, капала густая, черная слизь.
Тьма пещеры словно сгустилась, стала тяжелой, давящей. Воздух пропитался запахом страха и металла. Тайлер, Мия и Майк стояли, прижавшись друг к другу, словно стараясь найти защиту в этом холодном, незнакомом мире.
— Вот мы и встретились вновь, детишки, — раздался голос. Он звучал везде и нигде одновременно, словно сама пещера говорила с ними. — Не рады старому знакомому?
Из тьмы, словно из самого сердца кошмара, выступил гигантский паук. Его хитиновый панцирь отражал мерцающий свет наростов на стенах, делая его похожим на призрака, сотканного из тени и фосфора. Он сделал шаг навстречу, и каждая из его восьми лап, увенчанных острыми, как бритвы, шипами, с жутким скрежетом врезалась в каменный пол.
В этот момент сверху, словно метеор, рухнуло нечто темное и бесформенное. Раздался глухой удар, стон боли, и из клубов пыли поднялась фигура парня. Одежда его была разорвана в клочья, лицо в ссадинах и кровоточащих царапинах, а в глазах плескалось недоумение, смешанное с яростью.
— Да какого черта я здесь делаю?! — заорал он, с трудом поднимаясь на ноги. — Я вообще к директору шел!
Тайлер и Мия с удивлением узнали в этом помятом и взъерошенном парне Романа — того самого школьного хулигана, который еще недавно избивал Майка в темном переулке.
— Роман? — выдохнул Майк, не веря своим глазам. — Что ты здесь делаешь?
Роман, прищурившись, огляделся по сторонам, словно только сейчас начал понимать, где оказался. Его взгляд скользнул по гигантскому пауку, по Мие и Тайлеру, и остановился на Майке.
— А ты что, Майки, решил устроить вечеринку в честь своего избиения? — ухмыльнулся он, пытаясь придать голосу прежнюю наглость, но она звучала фальшиво, словно он сам не верил в свои слова.
Паук тем временем приближался, его многочисленные глаза, красные, как раскаленные угли, сверлили их насквозь.
— Хватит болтать, детишки, — прорычал он, его голос отдавался в пещере гулким эхом.
— Ваше время вышло.
Он поднял одну из своих могучих лап, вооруженную острыми, как бритвы, когтями, и нанес удар. Воздух со свистом рассекся, и Тайлер, едва успев отскочить в сторону, почувствовал, как когти паука просвистели в паре сантиметров от его лица.
— Бежим! — закричал он, кидаясь в глубину пещеры. — Нужно найти выход!
Мия и Майк, не раздумывая, последовали за ним. Роман, ошеломленный неожиданным поворотом событий, остался стоять на месте, нерешительно озираясь по сторонам.
Пещера, пропитанная фиолетовым светом и зловонием протухших яиц, стала ареной безумной схватки. Гигантский паук, словно механизм смерти, неумолимо приближался, его многочисленные глаза горели алым огнем, жаждущим крови.
Роман, прижавшись к стене, с трудом переводил дыхание. Боль, пронзающая сломанные ребра, затуманивала сознание, но страх уступил место яростному желанию жить.
— Думаю, я был не прав, — прохрипел он, и в его голосе, несмотря на боль, послышались нотки решимости. — Но жизнь мне дорога, черт возьми!
Он бросил на Майка, Тайлера и Мию взгляд, полный мольбы.
— Убирайтесь отсюда! Пока можете!
Роман выхватил из-за пояса свой верный нож — клинок, который не раз выручал его в темных переулках Картер-Сити. Он вскочил на ноги, игнорируя пульсирующую боль в ребрах, и бросился на паука.
— Да стойте же вы, трусы! — заорал он, атакуя монстра с безумной отвагой раненого зверя. — Неужели испугались?!
Но сила паука была невероятной. Он отразил удар Романа одной из своих лап, и парень, словно тряпичная кукла, отлетел к стене, с грохотом ударившись о камень.
Паук приблизился к нему, словно кот, играющий с пойманной мышкой.
— Глупец, — прошипел он, его голос был похож на скрежет металла. — Зачем ты вмешался? Ты лишь отсрочил свою смерть.
Он занес лапу для сокрушительного удара, но вдруг остановился. Его многочисленные глаза сузились, словно он прислушивался к чему-то.
— Что ты несешь?! — прохрипел Роман, пытаясь встать. — Конечно, испугался! Ты же чертов монстр!
— Я хочу вам помочь! — крикнул Роман, и в его голосе, несмотря на боль и страх, прозвучала искренность. — Этот мир… он искусственный! Мы… мы всего лишь копии! Существует тридцать версий этого мира, тридцать версий нас! Разве это вас не настораживает?! А Виктор Бонни… он же сумасшедший! Он ведет нас всех к гибели!
Паук замер, словно окаменев. Его глаза, все еще горящие красным огнем, казались теперь не столь угрожающими. В них появилось что-то похожее на… любопытство?
— Тридцать версий? — прошептал он, и его голос прозвучал тише, почти задумчиво. — Интересно… И что же нам с этим делать?
Он опустил лапу, и Роман, с облегчением вздохнув, опустился на землю. Пещера все еще провоняла серой и гнилью, гигантский паук все еще выглядел угрожающе, но в воздухе появился лучик надежды. Может быть, им удастся договориться? Может быть, вместе они смогут найти выход из этого проклятого измерения?
В глазах Майка, Тайлера и Мии загорелся огонек надежды. Они поняли, что Роман, несмотря на свою репутацию хулигана, способен на самопожертвование и что в этом безумном, незнакомом мире им нужно держаться вместе, если они хотят выжить.
— Знаешь, Роман, мог бы не геройствовать тут, спасая положение, — фыркнул Майк, останавливаясь в клубах фиолетового дыма. Его слова, пропитанные едкой иронией, рассеклись о напряженную тишину пещеры. — Не думал, что ты способен на такие подвиги.
Роман, тяжело дыша, прислонился к стене, его лицо, изуродованное шрамами, блестело от пота. Фиолетовые отблески пещеры делали его похожим на демона, вырвавшегося из преисподней.
— Ты бы никогда не поверил, — прохрипел он, сжимая в руке окровавленный нож, — но эти шрамы… они нас связывают. Каким-то странным, необъяснимым образом. Как будто… я — это ты. Только злая версия.
Майк рассмеялся, резко и нервно.
— Ты думаешь, я в это поверю? — его голос пропитан сарказмом. — В весь этот бред?
Ты — это я? Да мы же совершенно разные!
Роман прищурился, его взгляд прожег Майка насквозь.
— Вполне должен, — прошипел он. — Ты оказался вне реальности. Тебе уже рассказали, что мы существуем в тридцати разных мирах? И в каждом из этих миров есть мы, но с разными вариациями? Это не вгоняет тебя в хаос?
Он жестом указал на гигантского паука, который неуклюже пытался протиснуться сквозь узкий проход между сталагмитами, его многочисленные глаза беспокойно бегали из стороны в сторону.
— Посмотри на него! — продолжил Роман.
— Он — лишь одно из отражений чудовищ, которые живут в твоей голове. Ты еще не понимаешь, что вся эта реальность — иллюзия?
Майк замолчал, с трудом переваривая услышанное. Слова Романа, словно вирус, проникали в его сознание, сея сомнения и страх. Он посмотрел на свои руки, на шрамы, которые покрывали его кожу, и вдруг почувствовал, как земля уходит из-под ног. Реальность вокруг него задрожала, словно изображение на неисправном мониторе.
В этот момент пещера вновь озарилась ярким светом. Из-за спины паука материализовалась фигура Виктора Бонни. Он стоял, улыбаясь холодной, зловещей улыбкой, и в его руках пульсировал шар энергии, похожий на миниатюрное солнце.
— Игра окончена, детишки, — произнес он голосом, который отдавался в пещере гулким эхом. — Пришло время вернуться в реальность. Ту реальность, которую я для вас создал.
Время в пещере словно застыло. Воздух, пропитанный запахом озона и страха, стал густым, вязким. Майк видел, как шар энергии, пульсирующий ослепительным светом, вырывается из руки Виктора Бонни и летит прямо на него. Смерть смотрела ему в глаза, холодная и неизбежная. Инстинкт самосохранения взвился в нем диким зверем, разрывая оковы страха.
Майк не успел даже подумать, тело само приняло решение. Он резко выбросил руку вперед, и его ладонь, вспыхнув багровым светом, встретила шар энергии. Раздался оглушительный грохот, словно взорвалась бомба, и пещеру заполнила ослепительная вспышка.
Когда зрение вернулось к Майку, он увидел, что стоит в центре сияющего энергетического вихря. Шар Бонни, расколовшись на тысячи осколков, кружился вокруг него, не в силах пробить защитную оболочку.
— Эй, Тайлер, ты видел это?! — заорал Майк, его голос пробивался сквозь рев энергетического шторма.
— Что это за чертовщина?!
Он сам не понимал, что происходит. Откуда у него эта сила? Неужели «Лекарство от Смерти», которое ему внедрили в больнице, пробудило в нем какие-то невероятные способности?
Тайлер, стоя в стороне, с раскрытым ртом наблюдал за происходящим. Он видел, как энергия вихря обвивает Майка, словно кокон, защищая его от атак Бонни.
— Это… невероятно, — прошептал он, не веря своим глазам. — Ты… ты стал как… супергерой!
Мия же, схватив Романа за руку, пыталась вытащить его из эпицентра энергетического шторма.
— Нам нужно уходить! — кричала она, перекрикивая рев вихря. — Пока нас всех не испепелило!
Виктор Бонни, ошеломленный неудачей, отступил на шаг назад. Его лицо, обычно холодное и непроницаемое, сейчас было искажено яростью.
— Невозможно… — прошипел он сквозь зубы. — Как тебе удалось…
Он хотел что-то добавить, но в этот момент энергетический вихрь вокруг Майка достиг своего пика. Пещера содрогнулась, словно от землетрясения, и стены вокруг них начали трескаться, распадаться на части.
— Что происходит?! — закричал Роман, цепляясь за руку Мии.
— Кажется, нас телепортирует! — ответила Мия, в ее глазах отражался ужас и восторг одновременно.
В следующее мгновение мир вокруг них взрывется мириадами ярких искр. Они провалились в слепящий туннель из чистой энергии, который мчал их сквозь пространство и время с невероятной скоростью. Их крики слились с рёвом вихря, и сознание померкло, уступая место темноте.