Дорогой господин Чжун Ли,
Рад сообщить, что Ваше беспокойство излишне и необоснованно. Я уже оправился и вернулся Фонтейн. Правда, восстановительный период ещё не окончен, и врачи запретили мне перенапрягаться. Так что свободного времени у меня много.
Недавно я впервые добрался до порта Ромарин, чтобы посмотреть на открывающийся вид на Сумеру. Должен признаться, от одного взгляда на пустыню мне стало тошно. Но для Вас не секрет, что жара мне не по душе. Зато эта поездка навела меня на интересные мысли. Ещё в начале своего отпуска я побывал в порту Люмидус и был впечатлён красотой долины Чэньюй. Тогда я не мог её посетить, но сейчас... Думаю, я доеду до причала Илун в ближайшие дни и пробуду некоторое время там. Помню, Вы говорили, там выращивают вкусный чай, так что хочу купить несколько пачек и отправить семье.
Глупо с моей стороны было бы просить Вас бросать работу и проделывать такой путь ради встречи, но... Я буду рад, если судьба сведёт нас вместе вновь.
Совсем недавно прошёл праздник морских фонарей. Надеюсь, Вы хорошо провели его. Слышал, в этом году там были гости из Фонтейна. Интересно, какую особенность придумали для празднования в этом году? Надеюсь, Вы [зачёркнуто] напишите об этом в следующем письме.
[зачёркнуто]
С уважением, Чайльд Тарталья.
***
Путь из гавани до порта Илун занимает чуть более суток. Письмо Тартальи пришло в середине дня, поэтому пришлось остановиться на ночлег в деревне Цинце. На утро Чжун Ли остаются две переправы — до деревни Цяоин и по реке до самого порта — но обе они кажутся томительно долгими. Солнце начинает свой путь вниз по небосклону, когда ему виднеются первые черепичные крыши прибрежных домов.
Спешка давно позабытым чувством давит на нервы, заставляя больше внимания уделять сдерживанию силы. Неизвестно, как долго шло письмо, и сможет ли он застать Тарталью в Чэньюй. Остаётся лишь надеяться, что ему не почудилось обещание дождаться за расплывчатыми формулировками.
«Я был прав. Мои письма к тебе будут цензурировать. Твои — просто просматривать на наличие указаний, — Чжун Ли будто сейчас видит, как Аякс морщит нос на этих словах, как отводит взгляд, продолжая. — Так что… Ты не против вести переписку… Как друзья? Не пойми неправильно. Просто… Я бы не хотел, чтобы кто-то читал что-то настолько личное.»
«Царица думает, я нарушу контракт?» — Не сдерживает он смешок, беря предвестника за руку, поглаживая большим пальцем центр ладони и край перчатки. Аякс смеётся мрачно, наконец поднимает глаза, позволяет углядеть в синеве не только надежду, но и страх.
«Она думает, ты обманешь меня в обход его условий.»
Чжун Ли кивает, не меняясь в лице. Он принимает этот бой спокойно, зная, что он не будет лёгким. Он обещал уничтожить всех глубинных монстров. Но это затяжная битва, которая, — Моракс знает с высоты своих лет — закончится не скоро.
«Но тем не менее, ты здесь,» — замечает он и почти наяву видит, как поток мыслей направляется в нужное, давно проторенное русло.
«Да, здесь,» — Чайльд тянется за поцелуем.
Чжун Ли не обращает внимания на зазывающих в лавки торговцев и снующих наёмников. Он решает начать с очевидного и оказывается прав: управляющая постоялого дома Цзюлюэ говорит, что у них и правда остановился рыжий юноша из Фатуи.
— Так это Вас он ждал! — Восклицает она и с улыбкой наклоняется ближе. Сердце Чжун Ли замирает от этих слов. — Он каждый день говорит, куда направляется, на случай, если его будут искать. А по вечерам спрашивает ни справлялся ли о нём кто-нибудь. Сегодня он направился на гору Линмэн. Думаю, вы встретите его, если направитесь по тропе, идущей из порта. Он вероятно уже возвращается, так что путь не будет долгим. Или можете подождать его в нашем чайном доме.
Лишь через пару секунд, он понимает, что от волнения задержал дыхание, и коротко благодарит женщину. Взгляд устремляется к указанной горе, и долгие минута уходят на осознание: Аякс здесь, он ждал его, торопиться теперь незачем. И Чжун Ли ненароком думает, что его чувственные порывы легкомысленны и постыдны и не должны до такой степени дурманить разум, но он тут же отвергает эти мысли.
Всё это от долгой разлуки и отсутствия внятных вестей. Вот только даже гарантия скорой встречи не помогает набраться терпения, и он принимает решение дойти хотя бы до подножия горы.
***
Тарталья нескоро понимает, что его планы спокойно прогуляться по горным тропам и дойти до вершины несовместимы. Дорога, по которой он шёл, не стремится ввысь, а петляет между горами, уводя к древним руинам. Быть может, когда-нибудь они и заинтересовали бы его. Перспективой посражаться с забытыми руинными механизмами или послушать истории от того, кто видел, как воздвигались и использовались эти постройки, он не знает.
Подъём вверх не по тропе оказывается не столь трудным, как предполагал предвестник. Горы в долине Чэньюй не такие крутые, как в южной части Ли Юэ, и в голове невольно проскальзывает вопрос о том, насколько это является задумкой Гео Архонта. У Тартальи неплохо получается держать равновесие и идти прямо, ступая по выступающим камням, но боль в груди напоминает о себе при любом неудачном движении. Ноги быстро промокают, утопая в влажной траве, но Чайльд не замечает этого.
За спиной раздаётся тихий шорох, Глаз Бога вибрирует на поясе, и лук почти появляется в руке, когда Тарталья разворачивается и видит перед собой мистического зверя. Напоминающего огромную кошку, пышущего величием яркой окраски и явной осознанностью в нечеловеческих глазах.
— Вы… Адепт? — Предполагает предвестник и медленно поднимает руку к не до конца зажившим рёбрам, бросая короткий взгляд на окрестности. Порт совсем рядом, у подножья горы, так что он не ожидал, что может случайно кого-то потревожить. Губы растягиваются в улыбке, будто он не был готов отражать атаку секунду назад, а пальцы достают из грудного кармана резную дощечку. — Я зашёл на Ваши покои, да? Извините. Я лишь хотел прогуляться до вершины. У меня есть Печать Согласия. Надеюсь, моё присутствие не слишком Вам досаждает.
Печать в его руке не подделка, какую он отдал путешественнику. Эту подарил ему Моракс. Позволил ходить по своим землям, не соблюдая границы, видеть непозволительное не то что врагу — собственному народу. Хоть Тарталья и мог приказать сделать копию, которая убедила бы адептов, этот подарок был особенно ценен. Он показывал доверие, осознание которого даже сейчас отдавалось теплом под сердцем.
Единственным условием было не вступать в конфликты с адептами. И Чайльду казалось, что он неплохо справлялся. Даже лучше, чем когда такое требовал от него приказ Царицы. Только зрачки в глазах адепта сужаются, а в словах слышится низкое рычание:
— Это не мои покои. Ты должен уйти.
Тарталья ждёт объяснения. Долгий взгляд переходит в короткий смешок, когда его не следует.
— Я не понимаю. Даже если это запретные для людей земли, я уже показал Печать Согласия, — говорит он теперь без тени просьбы в тоне и уже знает, что дело закончится дракой. Знает по ощущаемой враждебности адепта и расходящемуся до кончиков пальцев словно сила Электро желанию податься в бой. И даёт себе слово, что сдержится, если его пропустят к вершине, зная, что этого не случится.
— Властелин Камня глупец, если позволяет тебе ходить по землям Ли Юэ. Я не позволю тебе отравлять природу Чэньюй.
— С удовольствием на это посмотрю.
Одной фразы хватает, чтобы терпение адепта рухнуло окончательно. Удар лап сотрясает землю и заставляет Тарталью отшатнуться от потока Анемо. Следующие возникают из взмахов хвостом и идут за ним, пока не растворятся в воздухе до лёгкой вибрации. Чайльд дышит прерывисто, уклоняясь от них перебежками, и вскоре бросает попытки прицелиться в коротких перерывах.
Этого ему достаточно.
На смену луку в руках появляется водяное копьё, и он, вопреки ожиданиям соперника, подаётся вперёд, рассекая воздушный поток надвое. Удивление в глазах адепта отдаётся торжеством в душе и позволяет приблизиться почти мгновенно. Острие копья проходится по боку зверя, но лишь погружается в толщу воды.
Тарталья видит, что всё тело адепта теперь состоит из неё, и, отскочив, тихо ругается. Противник приближается неспешно, возвышается над ним, видит возникшее сомнение и не двигается, когда предвестник вонзает водяное копьё в её горло.
Истошный вой проходит, кажется Чайльду, по всей долине, когда на поясе загорается Глаз Порчи.
***
Мысли скоро приходят в ритм близкий к прежнему, не взволнованному страхом упустить и остаться в съедающей неизвестности. Теперь их занимают неторопливые фантазии о сегодняшнем вечере, которые он в той или иной мере постарается воплотить в жизнь. Они, вероятно, будут возвращаться в порт под заходящим солнцем и попросят уединённый столик в каком-нибудь ресторане, где обсудят произошедшее в разлуке. Потом они отправятся в номер Аякса на постоялом дворе, управляющая встретит их расспросами о прогулке, и они наконец смогут спрятаться от мира. Чжун Ли увидит, насколько на самом деле серьёзны его ранения, и оградит от всего плохого.
Картинки возникают в голове ясными образами, оказываясь более привлекательными, чем даже чудесные пейзажи близ порта, видимые им не так часто. Он старается не отдаваться им полностью, опасаясь не выхватить взглядом яркую рыжую макушку. Идея использовать связь с землями, чтобы точно узнать, где Тарталья, и избавиться от тихого шёпота беспокойства, им решительно отметается. Это излишне и пугающе, если конкретизировать сказанное госпожой Ху Тао после использования им этой способности.
Всё меняется, когда его слуха достигает рёв нечеловеческий и даже не звериный, воскрешающий в памяти картины жестоких битв, прошедших на этих землях. Однажды он раздался во всех прибрежных поселениях, заставляя людей бежать. Этот голос он не спутает ни с чем.
Суаньни Лин Юань.
Секунда требуется, чтобы он огляделся — людей вокруг нет. Брови съезжаются к переносице, когда Чжун Ли понимает, что звук и правда раздался с горы, куда держал путь Аякс. Он окидывает её своеобразным взглядом от подножья до самой вершины, отчётливо чувствуя топот разбегающихся зверей, вибрацию земли от частых, тяжёлых шагов где-то за вершиной и силу адепта от туда же.
Других шагов нет. Как и сомнений в том, что никто, кроме Тартальи, не мог вступить в бой с адептом. Разве что, быть может, путешественник, но слава о создаваемых им в Мондштадте зельях дошла и до Ли Юэ, так что этот вариант отпадает.
Пальцы сжимаются на чужом запястье с непривычной силой, останавливая очередной удар. Электро клинок исчезает, почти задев Чжун Ли, и забирает с собой лёгкое покалывание воздуха. Слабый свет щита озаряет их лица, блестит в волосах Тартальи. Суаньни врезается в щит — не успевает затормозить, и Чжун Ли приходится отвернуться.
— Кажется, я достаточно ясно заявил о благосклонности к нему, Лин Юань, — Чайлд впервые слышит его голос столь величественным, угрожающим.
— Моракс, — имя из её уст звучит отвращением. — Любовь к людям ослепила тебя, или твои слова о благополучии Чэньюй пусты? Это человек... Он хуже, чем другие. Он несёт несчастье.
Примечание
Пните, пожалуйста, если вам интересно продолжение, меня съел мгчд фандом