Дяди, племянники и лучшие друзья

Саске сегодня был чрезвычайно зануден, полчаса вещал о том, как же ему хорошо работается в полиции. Он дорассказывался до такой степени, что у обычно деятельного и энергичного Наруто на лице появилась легкая тень дремы. Как еще не зевал.

Сакура прятала ухмылку за чашкой горячего чая с вишневым сиропом и подмигивала Наруто, как только их друг-Учиха переводил взгляд на барную стойку. Минут семь назад он заказал себе вторую чашку кофе и теперь недовольно соскальзывал с темы, стоило только официантке подойти к бармену за чьим-то заказом.

— Что-то ты замолк, дружище, — Наруто хлопнул раздраженного Саске по плечу и козырнул улыбкой во все тридцать два белоснежных зуба. — О чем задумался?

Саске мазнул по кладущей себе в чай четвертую ложку сахара подруге взглядом и странно прищурился. Сакура приподняла бровь, лениво баламутя маленькой ложечкой крепкий чай.

Чего это он так подозрительно заткнулся?

Ей даже стало на какой-то момент неуютно, когда черные глаза приобрели подозрительное выражение.

Она поерзала на бежевом диванчике, попытавшись найти комфортное положение, и заранее скептически сложила руки на груди.

— Вспомнил кое-что… Сакура. Я слышал от Гурен, ты садилась в машину моего дяди, — с намеком на большую претензию процедил Саске.

Сакура удивленно округлила глаза.

— А она не сказала, к какому? — бросив ленивый взгляд из-под полуопущенных ресниц на Учиху, она отпила небольшой глоток сладкого чая и чарующе улыбнулась. — У тебя дядя ведь не один…

Это было правдой. Столько родственников, сколько имелось у Саске, не было даже у Наруто. Хотя его семья, учитывая всех бабушек, дедушек, двоюродных и не очень, была большой.

У нее самой был отец, имелась мать — и слава Ками-сама, что больше никого.

— Сакура, не тупи, — Саске не купился на ее уловку и только обозлился еще больше. — На меня не действуют твои улыбочки.

— Скажи, что действует, — Сакура опустила ресницы, усмехаясь.

— Почему ты садилась в машину к Мадаре? — в побелевшем кулаке Саске смялась нежно-розовая салфетка. — Он чем-то шантажировал тебя?

— М-м-м, — Сакура медленно постукивала подушечкой указательного пальца по нижней губе, — Мадара-Мадара-Мадара… О! Вспомнила! Это твой самый лохматый дядя! Его сложно забыть, ты прав.

По скулам Саске поползли красные пятна — предвестники ссоры. Наруто сделал страшные глаза и как бы случайно повел ладонью у горла. Сакуре пришлось погасить желание высказаться о глазах Мадары Учихи и вообще немного прикусить язык.

Саске был ее другом. Безумно занудным, холодным, иногда брезгливым — ёжиком. Но другом.

— Сакура! — он вспыхнул, как зажатая в металлических щипцах марля в химическом опыте. — Ему тридцать два, у него полно красивых женщин вокруг и абонемент в любой элитный стриптиз-клуб!

— Так-так-так! А кому ты веришь, Саске? — Наруто вмешался в нарастающий ком ссоры одной точной фразой и добил сверху. — Своей подруге или какой-то сплетнице?

Сакуре захотелось зааплодировать. Потому что с лица Саске начала сшелушиваться эта пренеприятная претензия. С мрачным удовлетворением она заметила на его физиономии даже легкую пристыженность. О, Наруто отлично справлялся, если требовалась помощь миротворца.

Она за это ему очень благодарна, потому что говорить с Саске о его дяде и их отношениях… Нелепо.

Красивая официантка с большими серыми глазами, подведенными снизу, поставила точку в споре своим появлением, опустила рядом с Саске чашку с кофе на белом блюдце, томно улыбнулась и исчезла в стороне бара.

— Уверена, на салфетке написан телефон, — Сакура подмигнула другу, рассматривая розовую тонкую бумагу, сложенную треугольничком.

Саске небрежно смял салфетку в кулаке.

После их традиционного сбора, который всегда проходил в разных кафе, Саске исчез первым. У него же дела, новый начальник, и вообще — неподъемная для обычного человека ноша! Наруто смотрел ему вслед, кутался в летнюю ветровку, запахивая ворот, и курил, держа сигарету между указательным и средним пальцами.

На улице уже поселились седые сумерки, и в них дым тускнел, уходил в небо почти незаметно.

Сакура стояла рядом с другом, допивала сладкий и горячий чай, который взяла навынос. Они отошли подальше от двери кафе, чтобы не мешать людям входить и выходить.

Это тоже была своеобразная традиция — ждать, пока Наруто докурит.

Надолго он сегодня не должен затянуться. Холодно.

Из-за этого шею Сакуры кутал откровенно мужской синий с вкраплениями белого и серого шарф. Удивительно, как Саске пропустил его мимо своего радара.

— Знаешь, что будет, когда он обо всем узнает? — Наруто не смотрел на нее, разглядывал темнеющее небо — будто в чистую голубизну капнули чернил.

Дым срывался с его губ и несся, подхваченный ершистым ветром, кверху.

— Знаю, — легко ответила Сакура, протягивая ему стаканчик с чаем. — Скандал.

— Ты ему нравишься, — Наруто не стал отказываться и глотнул горячего, оставляя на пластике запах и привкус табака. — Это его прихлопнет.

— Мы это уже проходили, — Сакура пожала плечами, забирая протянутый обратно стаканчик. — Неделя наших отношений мне до сих пор снится в скучных кошмарах. Я не стану приносить себя в жертву только потому, что это его прихлопнет.

— Капля здорового эгоизма? — Наруто фыркнул, становясь к ней лицом.

— Это тут ни при чем. Просто Саске нужен кто-то очень терпеливый, — она дунула на прядь, подцепленную ветром и кинутую прямо на нос.

Наруто рассмеялся, отобрал у нее стаканчик с чаем и одним глотком допил его весь. Она возмущенно округлила глаза, но не успела шлепнуть друга по затылку.

Наруто метнул окурок в урну и ловко отпрыгнул, помахал ладонью и сбежал.

Сакура по привычке пригрозила его удаляющейся спине кулаком и достала телефон. Нужно было посмотреть время.

Она знала, что за ней могли прислать машину — только позвони по нужному номеру. Но в метро ей нравилось больше, чем в дорогом салоне с молчаливым водителем на переднем сидении.

Мадара уже дома, наверное. Зачем же ей гонять машину туда-сюда?

В районе элитных многоэтажек Сакуре каждый раз становилось не по себе. Эти огромные дома нависают, давят. Но каждый раз она упорно поднималась на лифте — идеально чистом, с зеркальной задней стеной! — на восьмой этаж. Звонила в черную стальную дверь.

Дверь открылась спустя минуту, которую Сакура проводит с легкой нетерпеливостью, покачиваясь с пятки на мысок.

— Стриптизерш уже спрятал? — с налету фыркнула она и шагнула в теплую прихожую.

— Лучше было бы оставить на кухне? — его пальцы потянулись к тугому узлу шарфа. — Ты замерзла.

Он помог ей размотать шарф, забрал тяжелое пальто и поманил за собой ладонью. Сакуре не хотелось никуда идти, ей хотелось постоять в тепле. Она нагло вжалась ему в грудную клетку, чуть ли не замурчала, запуская ледяные замерзшие ладони ему под хлопковую майку.

Мадара Учиха терпеливо щурил глаза и ждал, когда ей надоест.

— Я это к чему. Саске говорил о твоем абонементе в стриптиз-клуб, — заметила она, жмуря глаза и потираясь щекой о его грудь. — Сводишь меня на выходных?

— Все, что захочешь, — тяжесть его ладони опустилась на макушку, — но сейчас давай обойдемся малой кровью.

— Чаем, например? — Сакура приоткрыла один глаз и задрала голову, рассматривая его лицо с позиции «снизу-вверх».

— Допустим, — Мадара намекающе повел бровью.

Продемонстрировав ему большой палец, Сакура принялась разуваться. Он не ждал, ушел вперед, наверное, ставить чайник.

Поставив ботинки у самой двери, она на цыпочках прокралась в ванную. Надо успеть переодеться до того, как Мадара заметит отсутствие носков.

Ему было каких-то тридцать два, но в таких вопросах он казался неумолимым, как старый ворчливый дедуля. Сакура не успела заметить, как Мадара Учиха взял ответственность за ее здоровье. Теперь зимой не походишь без шапки или в осенней куртке…

Обещал отшлепать.

Сакуре была приятна такая забота, но носки утром она так и не нашла.

Когда узкие и не слишком удобные джинсы сползли с бедер, а теплый, но колючий нежно-сиреневый свитер остался на стиральной машине аккуратно сложенным квадратиком, Сакура почувствовала себя комфортнее. У Мадары помимо строгих, накрахмаленных белых рубашек имелись и мягкие, уютные. Фланелевые. Одну такую клетчато-синюю она прибрала к рукам и теперь ходила в ней вместо пижамы.

Ему было не жалко.

Теплая вода отогревала замерзшие и покрасневшие, сухие кисти рук. Сакура держала ладони под краном, морщилась от жжения. У нее было несколько пар перчаток, но не было времени искать их каждое утро.

Она потянулась к дверце шкафчика, нависшего над белоснежной раковиной, и достала с самой нижней полки упаковку ватных дисков, ливанула на один из них специальной жидкостью и принялась оттирать тампоном тональный крем с шеи.

Недовольный фырк вырвался сам собой. Темным пятнам на шее было несколько дней, но пока они даже не думали желтеть.

Фигура Мадары Учихи высилась над гладкой и черной поверхностью электрической плиты в ожидании. Небольшой чайник со свистком вот-вот должен был вскипеть.

Сакура прокралась по ламинату на цыпочках, обогнула небольшой квадратный обеденный стол с металлическими ножками, но деревянной столешницей, и напала на Мадару сзади, коварно зафырчала ему в позвоночник.

Он даже не повел ухом.

— Я тебя слышал, — объяснил он свою невозмутимость, не разворачиваясь.

— А Саске уверен, что ты не только слышать, даже ходить не можешь. Целых тридцать два года! — ладони обвели его ребра, скользнули вперед и сомкнулись под солнечным сплетением. — Какая-то Гурен видела, как я садилась в твою машину. Из-за этого мне закатили истерику сегодня.

Мадара чуть развернулся, недовольно поводя головой.

— Мой племянник слишком много позволяет себе, — почти нейтрально заметил Учиха. — Кажется, мы должны кое-что прояснить…

— Наруто тоже так считает, — Сакура вздохнула с присвистом, прижимаясь щекой к теплой и твердой спине Мадары. — Но мне кажется, что это навредит вашим отношениям.

Он развернулся к ней лицом окончательно и приобнял за талию, поддернул вверх. Сакура, почувствовав под собой столешницу, возмущенно взбрыкнула.

— Наши отношения в кризисе уже давно. Вряд ли ты что-то усугубишь. Не думай об этом, — Мадара Учиха осторожно погладил темные пятна на ее шее.

Сакура поджала губы, не давая улыбке случайно вылезти наружу. Она знала, что ему не нравится оставлять на ее теле синяки. Но иногда выходило совсем не так, как хотелось, и синие полосы приходилось замазывать даже на запястьях.

Мадара оперся ладонями о столешницу, «запирая» ее между своих рук.

— Чай, значит, откладывается? — Сакура стрельнула взглядом в сторону плиты.

Темное окно, находящееся за спиной Мадары, отражало сложившуюся ситуацию, будто зеркало. Сакуре нравилось наблюдать за тем, как взаимодействуют их тела. Она поддалась вперед бедрами, почти обнаженной кожей по псевдо-мрамору рабочего стола, и свела руки за шеей Мадары.

Он прищурился, как всегда делал в таких опасных для горизонтальных поверхностей ситуациях. Но руку протянул и плиту выключил.

Сакура воспользовалась этим, проскользнула под его локтем и вмешала в их отношения еще и обеденный стол, делая из него преграду.

Мадара не удивился. Совсем. Он медленной поступью обогнул стол, следя за Сакурой пристально. Обвел взглядом столешницу.

— Спину защемит, — она выбросила вперед руки в примирительном жесте и начала пятиться в сторону прихожей. — Коленку отобьешь. Даже не дума-а-а…

Крик оборвался самим Мадарой, с легкостью перемахнувшим через стол. Он плавно обхватил ее за талию, нагло провел подсечку и опрокинул на пол.

— Я замерзла и хочу чая! — Сакура протестующе уперлась ладонями ему в грудную клетку, мерно поднимающуюся и опускающуюся.

Мадара нависал над ней, опершись одной рукой об пол. Его слишком черные для нормального человека глаза насмешливо поблескивали.

— Хорошо, — его бровь плавно подернулась вверх.

Руку из-под талии он убрал. Ощущение легкости пропало вместе с ней же. Сакура растеклась по прохладному ламинату замерзшей лужицей.

— Не лежи на полу, — Мадара легко выпрямился и протянул ей руку. — Без меня, во всяком случае.

Уже минут через пятнадцать, когда чай был заварен, а Сакура усажена в кровать, окутана одеялом и держала в руках горячую кружку, Мадара снова вспомнил о Саске.

— И все-таки я с ним поговорю, — он нагло подгреб ее к себе поближе, усадил получившийся ком из одеяла и подпихнутой под спину подушки к себе на колени, почти расплескав чай.

— Боюсь себе это представить, - пробормотала Сакура, надеясь, что Мадара наутро об этой идее забудет.