Во всем виноваты сигареты

У Джиён узкие глаза, совершенно наглая манера поведения и боязнь фотокамеры. Она терпеть не может свои странные для корейца вьющиеся каштановые волосы, мечтает уехать в Америку, каждый раз заваливает физкультуру. Это странно, потому что фигура у нее очень даже спортивная!

Тэхен — один из самых крутых парней в этой школе. Он — редактор стенгазеты. Хочешь быть опозоренным или наоборот стать популярнее? Это в его силах. Потому что стенгазету читают все. Стенгазета — один большой лист бумаги, на которую лепят картинки, текст, смешные анекдоты и новости школы. Она висит в холле, на самом видном месте. Занимает огромный кусок желтой стены своим толстым полотнищем.

Ким Тэхен имел огромную власть среди учеников этой старшей школы, чем никогда не забывает пользоваться. Пролезть за последней коричной булочкой? Одно-два слова и красноречивый взгляд. Спихнуть дежурство по классу на бесячего одноклассника? Хватит предложения. Откосить от мероприятия? Да без проблем. «Я же собираю материал, учитель. Простите, в следующий раз». Свою внешность он считал прекрасной. Характер — не сахар, но кто сейчас сахар?

И Тэхен искренне не понимал, почему Джиён его игнорит уже третий месяц. Вроде бы парней около нее нет (он же и постарался, хватило тонкого намека слишком ретивым), ни с кем не встречается, а на него все равно никакого внимания не обращает. Только фыркает раздражительно, как породистая лошадка в кудряшках, когда он отвешивает ей комплименты.

И чего надо этим женщинам? На глупых форумах говорится, что любовь им нужна, ухаживания и ласка. Но что делать, если эта гордячка воротит свой нос и последний раз даже метнула в него ластиком? Ластик Ким сохранил. Теперь он у него в списке трофеев идет первым.

Вообще, он искренне надеялся, что этого ноющего чувства в груди только на неделю хватит. Но оно как-то укоренилось там, устроилось поудобнее и теперь усиливается с каждой встречей их глаз.

И вроде бы не такие уж у нее глаза красивые и выразительные. Так. Карие стекляшки с тусклым зрачком. А все равно кроет. Да как кроет!

Как-то он завел себе файл, куда скидывал всю информацию о том, что она любит и не любит. Пока было известно много того, что ей не нравилось, а вот наоборот… Джиён тщательно держала свои пристрастия при себе. И ведь шантажировать нечем эту узкобедрую девицу. А без шантажа хрен она станет с ним встречаться.

Но Тэхен сдавался редко. А тут держался только на усилии воли и ноющем чувстве в груди. Поэтому этапы «улыбка-цветы-комплимент» все еще в действии. Потому что это наименее худший вариант из всех представленных. Чонгук нес полную чушь про подстроенное свидание, Намджун предлагал просто засосать ее на глазах у толпы (чтоб не отвертелась потом), Джин пихал ему под нос рецепты пирожных.

Бред собачий.

В классе, оборудованном под нужды стенгазетников, Тэхен был совсем один. Последние лучи яркого зимнего солнца бились в оконное стекло, вычерчивали угловатые узоры на линолеуме, вспышками оседали на стеклах-дверцах шкафов.

Все уже разбежались по домам, оставляя редактора корпеть над выбором материала для нового выпуска. Выпуск — раз в две недели, по понедельникам. Поэтому понедельник для особо наглых личностей — это день проблем. Не то что бы Тэхен был за справедливость, просто никому не нравится, когда местный хулиган пихает тебя в очереди локтем. Да как пихает. Потом не выдохнуть.

Выбрав из вороха бумаг то, что нравилось ему больше всего, Тэхен устроился на любимом вертящемся, но скрипящем стуле. Закинул ноги на стол, откинулся на мягкую спинку и закрыл глаза.

Джиён бессовестная и наглая девица. Она отдавила ему ногу на прошлой неделе, отобрала из-под носа вишневый пончик, нахамила на физкультуре. Но он, практически идеальный, не собирался ей мстить. Честно. Оно само так выходило.

Впрочем, Ким вовремя опомнился, отпихнул фотографии с курящей Джиён подальше, а потом и вовсе скинул их в мусорное ведро. Курить запрещалось строжайше. А если ее исключат, то ему придется переводиться вслед за ней. Сами понимаете, как это муторно — заводить связи заново. Фотографии у него есть в галерее (сам сегодня нафоткал), так что… Прости, милая, выхода нет.

Всю субботу Тэхен представлял встречу с Джиён, моделировал варианты поведения и продумывал диалоги. Он крут? Не, ну что за бред, конечно же! Под вечер, сидя на свой кровати с пиццей в зубах, он настрочил ей угрожающую смс-ку и засел за эссе по английскому.

Ночью спал плохо, ворочался и ждал завтрашнего дня.

Под утро на попытки заснуть плюнул и пошел готовить кофе для себя и своих подглазных мешков. В огромной пол-литровой кружке рыжего цвета он заварил двойную порцию старого Нескафе, залил все это горячей водой и уселся ждать, пока сахар растворится (все чайные ложки грязные, размешать нечем).

Залив в себя эту бурду с вчерашней пиццей вприкуску, Тэхен посмотрел на время и решил собираться. Надо и за бумагой для принтера, и картридж заодно новый купить, и еда дома кончается, и… цветы для Джиён.

Цветы для Джиён были необычными. Заказать их было дороговато, узнать про любимые еще дороже (подруги у нее меркантильные, особенно та очкастая гадюка). Забежав в кондитерскую, Тэхен вручил хмурой девушке листочек с номером заказа, сразу оплатил карточкой и нетерпеливо затопал ногой по чисто вымытому полу. Она аккуратно достала из-под прилавка завернутый в розовую обертку букет и вручила ему с такой же осторожностью.

Тэхен отодвинул шуршащий пластик, поглядел на ярко-красную клубнику, политую шоколадом, и удовлетворенно закивал. Ягодный и съедобный букет влетел ему в вону, но зато у нее не будет выбора, кроме как принять эту вкуснятину из тридцати крупных клубничин, нанизанных на зеленые карамельные палочки. Главное, по дороге не испортить.

Подарок он занес домой, а потом уже помчался за бумагой, картриджем и едой. Оббегав полгорода, он вернулся в довольно засранную квартиру за двадцать минут до собственного свидания. Свидание он выбил себе одной фоткой сигареты и тонким намеком на известную только ему (пока!) тайну. За номер ее телефона пришлось заплатить старосте. Мерзкий сморчок. Ну, ликуй. Только до следующего выпуска газеты, паршивец!

Душ? Не успевает. Поэтому Тэхен встрепал крашенные в пепельно-каштановый волосы, побрызгался дезодорантом, накинул на плечи самую крутую кожаную куртку и уже подумал вытащить из уха серебряную серьгу. Но времени возиться не было, так что плюнул, схватил букет и сорвался на бег.

Кроссовки отбивали по мостовой ровный ритм, солнце жгло глаза, а до кафе, в котором они должны были встретиться, было еще семь минут пути. Он что, девчонка, чтобы опаздывать?

Влетел в кафе он взмокший и едва живой. Джиён нигде не наблюдалась. Поэтому он уселся за самый симпатичный столик около разросшегося во все стороны лимонного деревца, опустил букет на стул рядом с собой и попросил у официантки стакан с водой, клубничный коктейль и вишневый сок.

Отпоился сначала водичкой, потом сверху еще полстакана сока, и жить можно. Джиён возникла напротив столика чуть ли не из воздуха. В темно-синем платье-балахоне она выглядела грустно. Может из-за того, что… ей было грустно?

— Думал, ты не придешь, — вальяжно протянул Тэхен и откинулся на спинку стула. — Садись. Есть разговор.

— По-быстрому, окей? — она раздраженно плюхнулась на сиденье и оправила волнистую светлую прядь, заправляя ее за ухо.

Тэхен, залипший на это, вернулся в реальный мир только усилием воли. Нервно сглотнув, он налепил на лицо подобие спокойствия:

— У меня есть несколько твоих очень интересных снимков. Знаешь, девушки не должны курить. Это плохо влияет…

— Не твое дело, — перебила Джиён и облокотилась на стол острыми локтями. — Чего тебе надо?

Тут нельзя проколоться, потому что это самая главная часть!

— Встречайся со мной, — он дернул уголком губ и развел руками. — Тогда никто не узнает.

Объект мечтаний замерла, как оглушенная рыба. Заморгала карими глазами, краснея. От смущения, наверное. Потом встала, нелепо взмахнула рукой, рухнула обратно и процедила:

— Я тебя очень люблю.

— Врешь, — грустно цокнул языком Ким, но потом мигом воспрянул духом. — Я знал, что ты согласишься. Это тебе.

Клубнично-шоколадный букет замер в воздухе, удерживаемый только его ладонями. Тяжелый он, кстати. Джиён с нечитаемым лицом протянула ладошку, перехватывая подарок и подтягивая к себе со словами:

— Я терпеть не могу цветы… Ой.

Тэхен расплылся в довольной улыбке. Эта узкоглазая нахалка даже не представляла, как сейчас выглядела.

— Надо убить Минхи, — она подняла глаза на него и прижала букет к себе покрепче. — Сколько ты ей заплатил?

— Оно того стоило, — Тэхен пожал плечами и потянулся за соком. — Ты не отвлекайся, можешь слопать его прямо тут.

Джиён есть букет не захотела. Заказала себе какой-то клубничный мусс, схватила ложечку и принялась его активно поглощать. Зрелище было не для слабонервных. Тэхен краснел, бледнел и смотрел куда угодно, только не на чужие бледные губы, перепачканные в розовой липкой массе.

— Все? Я могу идти? — она томно прикрыла глаза, смотря на него из-под длинных ресниц.

— Я провожу тебя, — Ким подскочил на месте и чуть не опрокинул на девушку свой недопитый сок.

Провожать ее пришлось недолго. Всего лишь до остановки с прозрачной крышей. Тэхен, наблюдая за тем, был счастлив. Настолько, что если его счастье перегнать в электричество, то можно было бы весь Сеул на сутки энергией обеспечить. Понедельник обещал быть счастливым.

Газета как всегда висела на своем старом месте. Тэхен сначала расстроился, что вешал не сам, но потом подумал о том, что его помощники очень полезные.

Только вот слишком много народу прямо с утра около нее толпилось. Странно. Что там такого интересного Юнги налепил, что такая аудитория вокруг образовалась? Тэхен, лениво заложив большие пальцы в карманы брюк, прошел сквозь расступившуюся перед ним толпу и остановился напротив собственного детища. И замер.

Фотоснимки были яркими, глянцевыми. Не заметить их было невозможно. Они занимали собой приличную площадь от всего ватмана, имели даже обрамление в виде каких-то завитушек. Джиён на них была прекрасной. Портил ее только сигаретный дым у губ и наглый взгляд, отправленный прямо в камеру. Сигарета в ее пальцах тлела, осыпаясь пеплом.

Она ради этого даже перетерпела свою неприязнь к камере. Снимки-то новые, совсем не те, которые сделал Тэхен втихаря.

Ученики гудели, тревожно переглядывались и косились на виновницу такого переполоха. Она, нагло ухмыляющаяся, стояла чуть поодаль остальных и с удовлетворением разглядывала собственное лицо на фотках. Тэхен, поймавший ее взгляд, получил усмешку. Джиён развернулась на пятках и исчезла в потоке учеников.

Что-то в голове тренькнуло и рассыпалось. Он протянул руку, ухватил плотную бумагу за край и рванул на себя. С неприятным звуком ватман разошелся напополам. Меньшая часть осталась в руках Кима, остальное уныло повисло на одной прикрепленной к стене стороне.

Разорвать еще напополам. Чтобы закрыть, испортить, пока не увидел тот, кому не надо. Впрочем, поздно, как сообщил ему разъяренный Юнги, который попытался отобрать то, что осталось от несчастной газеты. Директор уже все увидел и теперь ждал ученицу О Джиён на беседу в своем кабинете. Тэхену ничего не оставалось, как признать проигрыш.

— Это того стоило? — зло поинтересовался он, дергая худенькую фигуру за узкое плечо. — Стоило, Джиён?!

Она преспокойно обернулась к нему лицом и растянула узкие губы в сочувствующую ухмылочку.

Ноющее чувство, дремавшее последнее время, проснулось снова. Проснулось и решило, что пора прогрызать что-нибудь свежее. Не только сердце, но и на легкие перекинуться можно.

Школьный сад, за которым приглядывали проштрафившиеся ученики, был неплохим местом для откровенного разговора. Солнце бросало свои тонкие желтые лучи сквозь кроны яблоневых деревьев, оставляло отпечатки на вымощенных гладким камнем дорожках, зеленило траву. Джиён, стоявшая с ведром извести, в заляпанном белым комбинезоне не выглядела недовольной.

— Меня отстранили от занятий, прописали отработки, заставят помогать студсовету, вызвали родителей, но да. Оно того стоило, — она улыбнулась еще раз, смотря из-под полуприкрытых ресниц. — Я ненавижу, когда меня к чему-то принуждают.

Такую принудишь. Сам потом умрешь от последствий. Тэхену ведь за испорченную газету досталось тоже. И от завуча, и от собственной команды. Пришлось восстанавливать материл и делать все заново. Лазутчика, который прилепил эти фотки, так и не нашли. Впрочем, Тэхен знал, что этот лазутчик из его команды. Она была хорошей приятельницей Джиён так-то. Но ничего не доказать.

— Ты мне нравишься, сумасшедшая! Я гоняюсь за тобой три месяца, — он взъерошил и так растрепанные волосы ладонью. — А ты… как ребенок.

Тэхен засунул руки в карманы и развернулся в сторону выхода из этого крошечного зеленого островка. Камни под ногами приятно шуршали. Где-то сзади осталась эта чертова Джиён, от которой сейчас внутри чуть ли не пожар творился.

— Ты сказочный идиот, — закричали ему в спину. — За девушками научись ухаживать сначала, а потом уже гоняйся.

— Все познается в процессе, — Тэхен остановился, поворачиваясь к ней боком.

— Ну, тогда заново начинай, — она надменно фыркнула и дернула узкой бровью. — Например, можешь потаскать вот это ведро, пока идет география.

Тэхен прикрыл глаза и глубоко вздохнул. К черту географию.