Пространство вокруг стремительно вращается - у Полины кружится голова, в ушах стоит звон, а во рту расплывается металлический привкус. “Язык прикусила что ли,” - отстраненно думает она, взбираясь по неустойчивой лестнице, пока чужие руки помогают ей выползти из трюма. Ноги подкашиваются, и девушка падает на палубу, разбивая колени и ладони в кровь. Раненая нога тут же напоминает о себе, простреливает болью по всей икре - вниз до стопы и вверх до бедра.
Но это не страшно.
Уж точно не страшнее картины, развернувшейся перед глазами. В горле застывает крик, когда она видит лежащего Женю, но ей не удается выдавить из себя ничего кроме сдавленного шепота. Полина тихонечко скулит, одновременно пытаясь зажать чужую рану и погладить парня по курчавым волосам. Имена путаются в чехарде мыслей. Она пытается звать и Женю, чтобы тот не отключался, и Мишу, чтобы тот сделал хоть что-нибудь.
Руки у нее все мокрые и липкие от крови. От одного их вида желудок сжимается так, что Полине хочется свернуться в спазме прямо возле парня. В нос ударяет металлический мерзкий запах, от которого девушку совсем ведет. Она встряхивается, приказывает себе держаться, зажимает чужую рану с новой силой.
Снова зовет Мишу, пытается найти его взглядом, но ничего вокруг увидеть не может - все размыто, как будто Полина смотрит через толщу воды. Надежда просачивается сквозь тонкие девичьи пальцы вместе с чужой кровью, утекает на палубу, а там в открытое море. Женя задушено хрипит в тонких руках, его взгляд стекленеет, а Полина только и может продолжать шептать, умолять, лишь бы выпросить еще немного времени, еще несколько мгновений, еще пару секунд. В мыслях вертится лишь одно: просьба не бросать их.
Не оставляй нас. Жень, не смей!
Девушка вздрагивает, просыпаясь с чужим именем на губах, и тяжело выдыхает, мертвой хваткой цепляясь за руку спящего Миши. Опасливо одергивает себя, пока не понимает, что сжала здоровую ладонь парня. Она оглядывается, всматривается в темноту комнаты, но больше никого не обнаруживает. От этого сердце в груди совершает очередной кульбит, и девушка чуть было не подрывается с постели. Она чувствует, как возвращаются чужие пальцы на ее собственные, едва ощутимо сжимают, и это действует отрезвляюще.
Полина старается выровнять дыхание, в ответ крепче перехватывая ладонь парня, и зажмуривается. Убеждает себя: “Женя жив, он в безопасности, мы в безопасности”. Она чувствует, как за спиной начинает возиться Миша. Полина поворачивается и видит, что он проснулся. Стоило бы поговорить, но она не знает с чего начать. Очень хочется извиниться за то, что разбудила его, да и не только… Хочется сказать ему так много, но сил нет ни на что. Миша смотрит на нее своими умными карими глазами-сканерами. Она прекрасно знает, что парень пытается сделать - снова анализирует, снова пытается считать ее эмоции и чувства. Он открывает рот, как будто бы хочет произнести очередную заумную речь. Но вместо разговоров Миша притягивает ее руку выше и дышит на ледяную кожу, стараясь согреть ее. Легче от этого не становится.
Этого мало.
Ей нужен Миша целиком и полностью. Прямо сейчас. Полина рывком притягивает к себе парня, цепляясь всеми конечностями за него. Вжимается в него всем телом, стараясь слиться в одно целое. Мишина борода колется, но девушке сейчас не до этого. Она должна знать, что не одна.
- П-Полин, ты чего, - от волнения парень заикается, чувствуя, как она притирается все ближе, - Все же хо-хорошо.
Полина кивает, задевает макушкой чужой подбородок, так что слышно, как стучат зубы друг о друга. Она кидает растерянное “прости”, но не отстраняется, все так же держится за Мишу. Ее потряхивает - иррациональный страх не уходит, кошмар все никак не хочет разжать свои челюсти. Образы из сна не покидают ее. Поразительно, что из всего произошедшего ее сломило именно это. Не убийства, не брождения по холодному лесу, не голод. Хотя кошмары всегда были с ней - после убийства мородера она не могла спать первое время, после холодного подвала боялась засыпать без света.
Полина вздрагивает, когда чувствует опустившуюся на спину теплую ладонь. Мише неуклюже поглаживает ее, прижимая перебинтованную руку к груди. Его пальцы комкают ткань, создавая десятки мелких складок.
- Все хорошо, Полин, - повторяет он, - Это был просто плохой сон. Просто кошмар. Ничего страшного.
Она знает. Но только это не помогает избавиться от нервного напряжения. До тех пор Миша продолжает водить рукой по кругу. Эти методические движения практически убаюкивают Полину, и она таки чувствует, как страх отступает. Бешеный ритм сердца постепенно сменяется спокойным, а рой из нехороших мыслей стихает.
Девушка наконец выдыхает, ослабляет хватку и чуть смещается. Полина прижимается лицом к Мишиному плечу и вдыхает знакомый запах. От парня пахнет потом, немного пылью и хозяйственным мылом. Она прикрывает глаза, вслушиваясь в ритм чужого сердцебиения.
Каких слезных просьб, молитв и клятв ей стоило то, чтобы их с Мишей не расселили. Они с трудом отпустили от себя раненного Женю, но расставаться друг с другом были не готовы. Полине казалось, что если их разведут по разным комнатам, если она отпустит тонкую ткань рубашки, то уже больше никогда не увидит Мишу. Глупости, конечно. Но она слишком устала от постоянных потерь. Сначала мама, следом эпидемия эта, отобравшая у нее всех близких друзей, а потом отец, и в конце концов под удар беспощадной судьбы попал Женя. После всего Полина просто не могла потерять еще и Мишу - ее сердце просто бы не выдержало.
Отпускать Женю было больно. Ее каким-то чудом смогли оторвать от парня и увести. Весь день спутался в один огромный нервный клубок. Казалось, вот они втроем ночуют в ангаре на старом одеяле - Женя привычно в середине, а Полина с Мишей по бокам от него. А вот они уже на илистом берегу удерживают умирающего Женю на дряхлом спасательном круге. Все смешалось в скользкую кашу в голове. И хуже всего то, что Полина видит это постоянно во снах.
Каждую. Чертову. Ночь.
Кошмары так крепко вцепились в девушку своей стальной хваткой, что она первые дни совершенно не спала - слишком страшно было возвращаться в прошлое. Этот корабль не получается забыть, как бы она не старалась. Ей снится примерно одно и то же: трюм, заполняются кровью, и пустая палуба, на которой лежит Женя. Иногда меняются детали, пару раз ей снилось, что рядом сидит Миша и так же беспомощно шепчет имя парня и ничего не может сделать. Но всегда Женя задыхается, а они никогда не успевают ему помочь. В итоге, он умирает у них на руках.
- Полин, - в голосе Миши проскальзывает зарождающаяся паника, и девушка поспешно моргает.
Она отстраняется лишь для того, чтобы приподняться и ткнуться своим носом в Мишин. Парень морщится, его рука напрягается на ее спине. “Нельзя заставлять его нервничать,” - понимает она и касается щетинистой щеки.
- Все хорошо, - шепчет она дрожащим голосом, и совершенно не верит себе.
Зато парень верит - Мише все еще трудно распознавать чужие эмоции. Он доверчиво кивает, хотя его рука все так же крепко держится за спину Полины. Но даже в родных, знакомых объятьях она не может перестать плавать в воспоминаниях.
Полина помнит, что первым подумала, когда услышал страшные слова. “Я умру. Я умру вместе с ним,” - в панике мозг прокручивал эти фразы раз за разом. Она стояла напротив их старого знакомого и молча внимала, пока рядом топтались остальные. Миша держал ее за руку и, к счастью, не пытался говорить бред про “надо подготовиться”. Потому что самому было до одури страшно. Полина чувствовала это по тому, как сильно парень сжимал ее руку - в какой-то момент она подумала, что он сломает ее.
- Понимаете, что он может и не прийти в себя, - осторожно произнес Павел.
Полина глухо всхлипнула, попытавшись вздохнуть, и поняла, что не в состоянии пошевелиться - ужас сковал все тело. Сил даже на злость не осталось. Все крики все равно оказались бы бессмысленными. Крики не заставили бы пулевое отверстие на шее Жени срастись, самого парня вскочить и бодрым тоном начать настраивать всех на хороший лад.
- Не-нельзя так, - нервно прошелестел стоящий рядом Миша, перехватив еще крепче ладонь Полины своей взмокшей от пота, - Надо в-верить.
Полина не сразу поняла, что он просто повторил слова Жени. Как зазубренную поговорку или вроде такого. Никто этого не понял. Кроме нее.
Девушка послушно не сдавалась - каждый день ходила к Жене, держала его за руку и умоляла очнуться. И каждый раз рядом сидел Миша (не менее подавленный, чем Полина). Оба дрейфовали на волнах тревоги и бессилия, пытаясь не свалиться в пучину отчаяния окончательно. Они прекрасно понимали, что не выплывут.
До тех самых пор, пока знакомые серо-голубые глаза не приоткрылись. А знакомый голос, хоть и едва различимый, не прошептал:
- Ребят, вы че такие кислые… как будто помер кто.
Полина жмурится, снова зарываясь лицом в чужое плечо, сдерживая рвущиеся наружу всхлипы.
- П-полин, т-ты чего?
Фраза Миши тонет в скрипе двери, тяжелых шагах и тихих, хриплых вдохах-выдохах. На спину ложится еще одна ладонь - крупнее и прохладнее. Но девушка от этого прикосновения чувствует лишь иррациональное тепло.
- Все в порядке, - хрипит Женя, смещая пальцы на хрупком плече.
Полина придвигается еще ближе к Мише, стараясь освободить побольше места. Чувствует, как к ней прислоняется парень, и сразу же шарит по его телу рукой, стараясь вжать его плотнее в себя. Шумное дыхание Жени разбивается о ее кожу, пока его рука скользит дальше, находя талию Миши. Тот умудряется даже не вздрогнуть от прикосновения. Полина прячет улыбку в вороте его рубашки и не может удержаться от короткого поцелуя.
- Спи, - слова Жени тонут в Полининых волосах.
У Полины в голове одно лишь тревожное “Где ты был?”. Хотя она понимает, что это не важно. Важнее то, что Женя рядом, что Миша прямо перед ней, и у них все хорошо. Больше никаких побегов, скитаний и борьбы за выживание.
Только после этого осознания она по-настоящему успокаивается. Вот что им всем дарит Женя - ощущение безопасности, защищенности и умиротворения. С ним всегда тепло и уютно. Поразительно, что даже после хождения вне теплой комнаты, от парня пышет жаром, как от печки. Полину от этого сразу клонит в сон.
Миша замечает это и проводит пальцами по щеке девушки, отводя в сторону светлые локоны. Она не сдерживает улыбки, а потом тычется губами в губы парня. Это даже на полноценный поцелуй не похоже, скорее очередной жест внимания, чтобы показать: “Я здесь. Я рядом. Я люблю тебя”. Полина чувствует его руку, которая тянется к Жене, пытаясь сжать их обоих в ответных объятьях. Движения выходят дергаными - Мише все еще тяжело дается такой контакт. Девушка кладет ладонь на его грудь, чтобы нащупать бешено колотящееся сердце. И только потом она начинает слышать едва-различимое, совсем уж тихое бормотание:
- Береги. Береги. До-должен беречь ее.
Внутри у самой что-то вздрагивает, дергается и заставляет все тело затрепетать. Особенно, когда лежащий позади Женя так ласково ведет носом по шее, оставляя едва ощутимые поцелуи на коже. Полина заводит руку назад, пытается погладить его по волосам, и тут же чувствует улыбку парня. Мишины слова действуют, как самая лучшая колыбельная - у девушки начинают слипаться глаза и постепенно сознание затуманивается. Она проваливается в сон - тот, где они все вместе держали за руки лежащего на койке Женю, шептали глупости и плакали от счастья. Где Миша, абсолютно одурманенный от счастья, так же бормотал под нос “Ты живой. А мы знали, что ты живой”. Где сама Полина не могла перестать плакать от счастья, оставляя поцелуи на щеках лежащего парня.
Впервые за долгое время ей снится что-то кроме до боли знакомых кошмаров.