Когда Вэнь Шаньяо снова упал, сил на то, чтобы встать, он больше не нашёл.

Серое небо над головой с прикрывающими его голыми деревьями расплывалось из-за головокружения и стекающего со лба пота, а глубокие царапины, полученные от столкновения лица с ветками и парочкой оврагов, чесались от боли. Вэнь Шаньяо попытался поднять руку и почесать их, но, шевельнув пальцами, скривился. Корочка на ранах лопнула, стало влажно. Если бы не быстро поднимающаяся и опускающаяся грудь с потрёпанной сумкой на ней, Вэнь Шаньяо обязательно вздохнул бы, но для драматизма не хватало ни дыхания, ни сил. Нужно было отдышаться.

А затем бежать, бежать и бежать.

Снова, снова и снова.

«Достало», — подумал Вэнь Шаньяо, закрывая глаза.

И стал по привычке принюхиваться. Из-за прерывистого дыхания и опаляющего глотку холодного воздуха распознавать запахи было трудно, но по мере того, как сердце переставало стучать в висках, он распознавал всё больше и больше запахов. В основном пахло позднеосенним лесом, влажной землёй, на которой лежал Шаньяо, и его кровью. В принципе, ничего особенного. За несколько дней в бегах он уже привык именно к этому.

Вэнь Шаньяо почти провалился в беспамятство, когда вдруг почувствовал это. Аромат ещё не наступившей зимы, костра и шерсти настиг его тогда же, когда сбоку послышался хруст веток. Голова тут же повернулась в сторону звука, и распахнутые от испуга глаза вмазались в льдисто-голубой взгляд.

Сердце замерло от страха, а измученное тело, наоборот — дёрнулось, на что огромный белоснежный волк, показавшийся из-за деревьев, мгновенно отреагировал оскалившимися зубами и рычанием.

Напряжённая тишина прервалась шумным сглатыванием слюны. Вэнь Шаньяо больше не двигался, не сводя взгляда с хищника, и размышлял, что не будь он таким усталым, то, может, даже посмеялся: так долго убегать от преследователей, чтобы в итоге напороться на волка, не имея сил даже встать?

Так могло повезти только ему.

— Эй, — губы разомкнулись неохотно, горло сжалось от сухости. — Я, если что, не очень вкусный.

И он даже не врал. Его тело с малых лет было подвержено многочисленным опытам с ядами и зельями, вряд ли оно не горчило, а даже если и нет, то мясо на его костях вряд ли могло утолить голод такого огромного зверюги.

Сам зверюга от его комментария в восторг не пришёл и зарычал так, что с соседнего дерева взметнулась испуганная ворона.

Проследив взглядом за удирающей птицей, Вэнь Шаньяо меланхолично подумал, а не выпить ли ему содержимое из сумки? Раз всё равно умирать, то хоть не в одиночку. Но зверюга, будто почуяв его коварные мысли, вновь рыкнул, а затем настороженно начал приближаться.

Парализованный усталостью Вэнь Шаньяо снова закрыл глаза и попытался успокоиться. Нет, травиться и травить волка он будет. Это был бы вариант, если бы он мог влить яд в клыкастую пасть, а не жертвовать какой-нибудь частью своего тела — да и не было у него времени и сил, чтобы обливать себя чем-нибудь или тем более колдовать.

Все эти мысли были скорее развлечением паникующего сознания перед неизбежным. Успокаивала лишь мысль, что смерть дышала ему в лицо в виде волчьей морды, а не в виде самоубийства в плену, из которого он с таким трудом выбирался.

Когда тёплая лапа коснулась макушки, Вэнь Шаньяо не сдержался и распахнул глаза. Волк смотрел на него серьёзным зимним взглядом, принюхиваясь, а когда человек подал признак движения, снова обнажил клыки.

Окончательно смирившийся с ролью ужина Вэнь Шаньяо осмотрел мохнатую морду, отметил про себя большой нос и чуть сероватые уши и вдруг для самого себя ухмыльнулся. Зверь так удивился его наглости, что даже захлопнул пасть. Почувствовав себя лучше от чужого ступора, истерично-весёлый Вэнь Шаньяо рыкнул и прохрипел:

— Ладно, быть съеденным таким волком явно лучше, чем сгнить у тех ублюдков.

Волк, разумеется, не понял, о каких ублюдках шла речь, но есть его, кажется, резко передумал. Или, во всяком случае, есть прямо сейчас. Зверь смотрел на него как-то изучающе, как-то слишком по-человечески, и Вэнь Шаньяо подумал, что псина либо напугана его истеричным поведением, либо он в свой рык вложил что-то такое на животном языке, что остановило даже хищника. К сожалению, он не особо внимательно слушал сестру, когда та рассказывала ему о тонкостях звуков природы и её обитателей, больше интересуясь булькающей субстанцией в котлах.

От мыслей о сестре нещадно защипало глаза. Волк заинтересованно дёрнул ухом, продолжая нависать над ним и принюхиваться.

— Что? — всхлипнув, раздражённо спросил Вэнь Шаньяо. — Жри уже давай, блохастый. Я тут скоро без твоей помощи окочурюсь, стану ещё жёстче, чем сейчас, зубы об меня сломаешь.

Провокация сработала, и волк, дыхнув зажмурившемуся Вэнь Шаньяо в лицо, потянулся к его шее. Но вместо острых зубов на коже Шаньяо почувствовал, как неприятно натянулся ворот его рубахи. Юноша тут же перестал жмуриться и недоверчиво скосил взгляд на мощные лапы сбоку от себя, передвигающиеся и тревожащие тонкую листву на земле.

Волк куда-то тащил его, зажав ворот в зубах и заставляя собирать копчиком все неровности и сломанные ветки. Вэнь Шаньяо не дёргался, лишь продолжал прижимать к себе потрёпанную сумку и думать, как всё это было странно.

Любой другой волк (или кто похуже, о ком думать не хотелось) уже давно бы перегрыз ему глотку, но вопреки всем законам природы и здравому смыслу Вэнь Шаньяо всё ещё был жив и дышал. Хотя, наверное, ненадолго. Наверное, волчара был вожаком стаи и всего лишь хотел поделиться добычей. Убежать Вэнь Шаньяо всё равно был больше не в состоянии (сломанная нога, с которой он ковылял последние несколько миль, сейчас была вывернута под неестественным углом), а убить его всегда успеют.

Слизнув остатки слёз с верхней губы и успокоив себя такими объяснениями, он в последний раз посмотрел на непроглядное серое покрывало вместо неба и, наконец, отрубился.

***

На удивление, пробуждение было приятным. Хотя более удивительным было то, что Вэнь Шаньяо пробуждался в принципе. Он не знал, где находился, поэтому держал веки закрытыми, дабы не выдать, что он пришёл в сознание, и осторожно принюхивался. Вопреки всему произошедшему с ним ранее пахло не кровью и его вывернутыми органами, а сушёными травами, чаем и тёплыми шкурами.

Так пахло и у него дома.

От невозможной, но такой приятной надежды Вэнь Шаньяо распахнул глаза и тут же напоролся на мокрый нос, столкнувшийся с его собственным. Юноша мгновенно отпрянул, а хозяин носа, тот самый встреченный им невероятных размеров волк, вместо ожидаемого рычания издал лишь фырканье и отошёл от кровати, на которой лежал Шаньяо. Тот с подозрением таращился на странного зверя, больше не удостоившего человека ни единым взглядом, махнувшего хвостом и вышедшего за тихо скрипнувшую дверь, которую толкнул лапой.

Определённо, крайне странная псина. Может быть, изнеможденный Вэнь Шаньяо действительно спутал огромную собаку с волком? И пёс не сожрал его именно по этой причине, а затем притащил в дом своего хозяина? Такое вполне могло произойти, подумал Шаньяо, морщась от скрутившего желудок ощущения. Он не ел почти пять дней, мало ли, как начал работать его мозг и что подкидывать вместо реальности.

Сейчас же реальность была такова, что Вэнь Шаньяо лежал в мягкой высокой кровати, устеленной шкурами и пуховым одеялом, в слабо натопленной комнате, под потолком и на стенах которой висели пучки сушёных растений, грибов и частей животных. За мутным окном был серый день, Вэнь Шаньяо, осматривающий свои перевязанные руки и прислушивающийся к тянущему ощущению в ногах, мысленно прикинул, сколько времени прошло с тех пор, как он потерял сознание. Пару часов? Или же день?

Долго гадать ему не пришлось. Дверь, за которой ранее скрылся пёс-волк, открылась, и на пороге появился молодой мужчина с холодным лицом. Он никак не отреагировал на подозрительный взгляд Вэнь Шаньяо, впустил вслед за собой белоснежную громадину и подошёл к кровати, бесцеремонно хватая руку Шаньяо и пальцами нащупывая пульс. Вэнь Шаньяо напрягся, но вырываться не стал: от мужчины не исходило ничего, кроме безразличия и мороза, осевшего то ли на бело-оранжевых одеждах, то ли на дне фиалковых глаз.

— Ты был без сознания три дня, — будто прочитав его мысли, озвучил загадочный мужчина. Волко-пёс уселся с другой стороны от кровати, и Вэнь Шаньяо не стал на него больше смотреть, полностью сосредоточившись на человеке. — Сильное истощение, два сломанных ребра, раздробленная кость в правой ноге, несколько сломанных ногтей на руках и множество царапин. Минимум фаза Луны на восстановление.

Внимательно слушающий Вэнь Шаньяо поймал себя на ощущении, будто почти всё сказанное адресовывалось не ему.

Но это ведь не имело смысла. В комнате никого, кто мог бы понять слова мужчины, больше не было.

Внезапно послышался хруст ломающихся костей. Вэнь Шаньяо хорошо знал этот звук — так выворачивало недоброжелателей их клана, так звучало его собственное тело, когда он убегал и бесконечно падал. Отпустивший его руку мужчина перевёл безразличный взгляд куда-то за плечо застывшего Вэнь Шаньяо. Тот же, отказываясь верить в свои догадки, медленно повернул голову.

Вместо волко-пса перед ним был высокий молодой мужчина. Абсолютно голый, широкоплечий и с непозволительно длинными ногами он ошарашил Вэнь Шаньяо настолько сильно, что тот только через минуту понял, что откровенно пялился на голого мужика. Про себя чертыхнувшись, он вскинул голову и посмотрел уже на лицо парня. То оказалось ещё более идеальным, чем точёное тело, выражающим безмятежность и воззревающее на Шаньяо сверху вниз льдисто-голубыми глазами.

От этого ледяного взгляда горячая паника Вэнь Шаньяо приобрела другой тон.

— О, — хрипло вырвалось у него против вопящего инстинкта самосохранения. — А где блохастый?

Спокойная гладь чужого лица пошла рябью, скривившись.

— У меня нет блох, — глубоким голосом оповестил парень, кажется, ничуть не стесняющийся свей наготы и прохлады.

В очередной раз смирившийся с неизбежной смертью Шаньяо, чувствующий себя вдруг невероятно легко, а от того болтливым и язвительным, не согласился:

— У тебя-то, может, и нет, а вот у блохастого точно имеются.

Мужчина усмехнулся краешком губ, глядя на Вэнь Шаньяо, как на глупого ребёнка.

— Ну, учитывая то, что я и блохастый едины, то…

— О, так ты всё-таки признаёшь, что ты блохастый?

Лицо напротив мгновенно потемнело от злости.

Вот и всё, подумалось Вэнь Шаньяо спокойно. Сейчас его точно убьют.

Иного исхода на территории оборотней быть и не могло. Не было смысла напрягать горло и доказывать, что он пересёк черту случайно, что он вовсе не хотел потревожить живущих здесь. Несмотря на то, что клан Вэнь был далёк от этих земель и в их лесах не водилось оборотней, каждый от мала до велика всё равно знал закон: любой чужак карался смертью за вторжение в подвластную волкам территорию. Не было исключений ни для детей, ни для стариков. Оборотни и их земля неприкосновенны.

Поэтому, не видя смысла продлевать свою и без того висящую на волоске жизнь, Вэнь Шаньяо специально нарвался на чужой гнев и прикрыл глаза, ожидая вцепившихся в горло зубов.

Но, как и в лесу, укуса он не почувствовал. Вместо этого холодные пальцы разжали его веки, а хмурое лицо мужчины в бело-оранжевых одеждах наклонилось к его собственному.

— Кажется, ещё и сотрясение, — произнёс он задумчиво, прекращая вглядываться в белки глаз Вэнь Шаньяо и хватая того за подбородок. — Голова кружится? — Вэнь Шаньяо тупо моргнул. — Хотя, может, он с рождения недалёкий.

— Скорее всего, — фыркнул оборотень, складывая руки на груди и насмешливо глядя на в конец растерянного Вэнь Шаньяо. — Рычал на меня, приказывал жрать его поскорее. Разрыдался потом.

— Нормальная реакция человека в стрессовой ситуации, — попытался защититься тот. Какого хрена вообще?

Оборотень закатил глаза.

— Значит, люди ещё глупее, чем я думал.

— С каких пор псы умеют думать?

— Он не простой человек, — вмешался в перебранку лекарь — Вэнь Шаньяо решил называть его так про себя. — Ты ведь из древнего ведьминского клана Вэнь?

Вэнь Шаньяо весь внутренне подобрался и тут же почувствовал, как животный страх стиснул грудь.

Сумка. Её не было.

— Где мои вещи?

— Ты о том тряпье, которое на тебе было? — снова подал голос волк.

— Оно на мне хотя бы было, — огрызнулся Вэнь Шаньяо, стрельнув в оборотня быстрым взглядом. — Оденься уже.

— Мне и так нормально.

— Лэн Шуан, — сказал лекарь, и Шаньяо, и названный Лэн Шуаном вздрогнули от ледяного тона. — Оденься.

Волк что-то пробурчал, но отвернулся и стащил со стоящего у кровати стула штаны. За его одеванием Шаньяо не следил — он так интенсивно смотрел на лекаря, что в тайне надеялся, что тот воспламенится.

— Где моя сумка?

Лекарь прервал скуку на своём лице, усмехнувшись.

— Тебе нужна сумка или то, что в ней было?

Вэнь Шаньяо сжал кулаки и тут же зашипел от боли — под повязками на руках проступили маленькие пятнышки крови.

— Что вам нужно от моего клана?

— То же, что и всем остальным, — хмыкнул лекарь.

Шаньяо скрипнул зубами. Ну, конечно.

— Вы из тех ублюдков Хэй?

— Вот ещё, — фыркнул возящийся с завязками на штанах Лэн Шуан. — Я с ними рядом срать не сяду.

— Псины обычно не особенно избирательны в плане справления нужды.

— Слушай, ты…

— Заткнитесь, — прервал поток оскорблений лекарь, массируя переносицу. — Лучше скажи, как ты оказался так далеко на севере?

— Уж явно не своими двумя, — Вэнь Шаньяо не хотел вести беседы с тем, кто забрал то, ради чего он рисковал жизнью. Ради чего погибло столько людей его клана. — Я не расскажу ничего, пока вы не скажите, кто вы и где я.

На его требования лекарь не повёл и бровью, а вот Лэн Шуан, уже натягивающий простую рубаху, на подобие той, в которой был сам Вэнь Шаньяо, снова открыл пасть:

— Ты не в том положении, чтобы диктовать условия.

И может, Вэнь Шаньяо и не вышел ростом, но напоминать об этом ему никто не имел права, особенно какой-то волк-переросток с улучшенными генами.

— Лэн Шуан, — вновь обратился лекарь к волку, не дав Шаньяо времени сформулировать оскорбление в ответ. — Выйди.

Лэн Шуан хмуро глянул на мужчину из-под широких бровей.

— Вы не имеете права указывать мне.

— Но зато имеет право вожак, который прислушивается ко мне.

На это Лэн Шуан шумно втянул носом воздух, явно собираясь сопротивляться и дальше, но, не встретив во взгляде лекаря ничего, кроме фиолетового холодного свечения, так же шумно выдохнул. Он снова фыркнул, как собака, подхватил со стула плащ и протопал босыми ступнями по деревянному полу до выхода.

— Говнюк, — бросил ему в спину Шаньяо, но хлопнувшая дверь не донесла комментарий до адресата.

— Вы друг друга стоите, — не согласился лекарь, обходя кровать и садясь на уже свободный стул. Он немного наклонился, протягивая руку под кровать, и вдруг положил на живот Вэнь Шаньяо его сумку. Грязную, местами порванную, но наполненную всем, что Шаньяо удалось выкрасть у Хэй. — Теперь ты станешь более сговорчивым?

Вэнь Шаньяо подтащил сумку к груди, сжимая её обеими руками так сильно, как только сейчас мог, и почувствовал, как паника медленно отступила вглубь сознания.

— Попробую.

— Уж пожалуйста, — хмыкнул лекарь. — Если тебя это ещё больше настроит на разговор, моё имя Лу Чуньду.

Вэнь Шаньяо поражённо замер.

— Вы живы?!

— Более чем, — кивнул тот, показав татуировку оленьих рогов за воротом одежд — безоговорочное доказательство своих слов.

Теперь Шаньяо смотрел на мужчину иначе. Кому среди ведьм и магов не было знакомо имя Лу Чуньду! Тот был единственным учеником главы Великого Ковена, но около двадцати лет назад внезапно исчез, погрузив весь мир магии в хаос и недоумение.

И вот сейчас Лу Чуньду сидел перед ним и сканировал прохладными фиолетовыми глазами.

— Тогда… где мы?

— Мы в стае Северных волков Лэн, — ответил Лу Чуньду. — Теперь моё время спрашивать. Назови своё имя.

Вообще, Вэнь Шаньяо за пределами клана никогда не называл своего настоящего имени. Клан Вэнь давно скрывался ото всех остальных кланов и ковенов, сохраняя свою магию и разработки в тайне на протяжении веков. За Вэнями велась скрытая охота, а потому никто из них никогда не раскрывал истинной личности. Но сейчас, сидя перебитым и перебинтованным за тысячи миль от дома перед великим и, честно говоря, пугающим ведьмаком, и так знающим, что он Вэнь, Шаньяо решился.

— Вэнь Шаньяо. Моя сестра — глава клана.

— Надо же, — кажется, Лу Чуньду с его каменным выражением ещё мог удивляться. — В таком случае, что ты забыл в этом лесу? Неужели тебе не сказали, что здесь живут оборотни?

— Мне как-то не выдавали инструкций к побегу, — горько хмыкнул Вэнь Шаньяо. Нога начинала болеть сильнее, но он не подавал признаков.

Лу Чуньду приказал:

— Объясни.

И Вэнь Шаньяо объяснил. Он рассказал, как в прошлом месяце их клан нашли выродки Хэй, как разрушили все дома, не жалея ничего, обнесли всю мастерскую сестры и потребовали все трактаты о техниках Вэнь. Вот только трактатов никаких не было — издавна, боясь утечки своих знаний, магии обучались только на словах, а если что-то и записывали, то быстро сжигали. Не было более надёжного носителя информации, чем голова — именно это плюнула сестра разгневанному Хэй Дао, который, злобно ухмыльнувшись, ответил, что раз так, то он всё равно унесёт этот источник информации с собой. Схваченный Вэнь Шаньяо никогда не кричал так сильно, как в тот момент, когда голова сестры покатилась к его ногам.

Дальше всё было смутно. Его и ещё с десяток ведьм увели в северные земли, прихватив с собой несколько повозок, набитых сундуками с зельями и полезным сырьём. Свои дни в плену Шаньяо провёл, забившись в угол. Его знакомых ведьм уводили по одной, но никогда не возвращали: эксперименты по вытряхиванию из них тайн клановых техник шли предсказуемо неудачно. При попытке допроса у всех Вэней активировал заклинание, убивающее носителя, а мёртвые, как известно, были не особо разговорчивы.

И вот когда Вэнь Шаньяо остался один, он наконец вышел из оцепенения, в которой впал с момента убийства сестры. Он понял, что если не выберется сейчас, то его клану придёт полнейший крах. Конечно, оставались те, кого не было в деревне в момент нападения, но, если он, как наследник, умрёт, клановые техники канут в небытие.

И он чудом сумел сбежать, прихватив с собой склянки с самыми важными зельями, кое-как наложив на них заклинание, не позволившее им разбиться при его многочисленных падениях.

— Откуда же я знал, что в этом лесу обитают эти мохнатые, — добавил он в конце, чувствуя себя слишком усталым. Он всё ещё был слаб и изначальный прилив бодрости давно прошёл, испарившись с сильными эмоциями.

— Иногда полезно смотреть на карту, — хмыкнул вернувшийся Лэн Шуан, привалившись к двери. На его плаще таял снег.

— Чего припёрся? — недовольно прогундел Вэнь Шаньяо.

Северный волк не обратил на его вопрос внимания и посмотрел на Лу Чуньду.

— Вожак зовёт вас.

Лу Чуньду кивнул и грациозно встал, но прежде, чем уйти, поднёс два пальца ко лбу Вэнь Шаньяо. Тот сразу почувствовал, как ломота во всём теле и нарастающая боль в ноге притупились.

— Только не думай, что я делаю это просто так, — сказал Лу Чуньду. — Пускай мне и известно о ваших техниках больше, чем другим, мои знания не идеальны. Я не стал исследовать зелья в твоей сумке, самостоятельное изучение займёт куда больше времени, чем мне хотелось бы, так что я надеюсь на сотрудничество.

Не дождавшись ответа, который Вэнь Шаньяо и сам не знал, каким был, великий ведьмак в белых одеждах вышел. Шаньяо думал, что волк последует за ним, но тот, глянув на больного, состроил странную рожу и занял только освободившийся стул.

— Всё-таки решил сожрать?

— Если бы хотел, загрыз ещё в лесу, — цыкнул Лэн Шуан.

— Так а чего не загрыз? — Шаньяо спрятал сумку под подушкой и как мог улёгся удобнее.

— Почувствовал от тебя запах магии, — ответил волк. — При этом незнакомой, непонятной. Да и смешной ты был. — Вэнь Шаньяо возмущённо приоткрыл рот. — Обычно я любого чужака убиваю сразу, как только он мне попадается на глаза, но ты мог быть интересен господину Лу, поэтому я решил оттащить тебя в стаю.

— Не пониманию, — Вэнь Шаньяо, решив, что обмен колкостями пока можно было прекратить, спросил: — что он у вас забыл? И как вы его не убили?

— О, мы пытались, — ухмыльнулся Лэн Шуан, но быстро вернул лицу серьёзное выражение. — Только этого черта ничего не берёт. Вокруг него защитный барьер. Пришёл к нам, как к себе домой, и договорился с отцом на сделку: мы позволяем ему жить в этой части леса, а он помогает нам. Стая тогда переживала тяжёлые времена, хворь косила многих, так что от его способностей грех было отказываться. Теперь он наш стайный ведьмак и лекарь.

— Не пониманию, — повторил Вэнь Шаньяо, невольно скользя взглядом по лицу волка. Зачем ему быть таким красивым? Или Шаньяо действительно сильно ударился головой? — Чем вы его могли так заинтересовать, что он остался?

Лэн Шуан скривился так, будто эта информация не давала ему спать по ночам.

— Чаем.

Шаньяо моргнул.

— Чаем?

— Чаем, — подтвердил волк, и тишину комнаты вдруг прорезал громкий урчащий звук. Вэнь Шаньяо накрыл скрутивший в спазме живот и страдальчески поморщился. — Голоден?

— А сам как думаешь? — когда Шаньяо был голодным, он был особенно вредным.

Вопреки ожиданию того, что оборотень усмехнётся и скажет «ну, значит быстрой тебе голодной смерти», тот кивнул, встал и вышел за дверь. Вэнь Шаньяо несколько секунд грустно смотрел в потолок, а потом незаметно провалился в дрёму.

Пришёл в себя он от лёгкого прикосновения к волосам.

— Всё-таки решил добить? — пробормотал Шаньяо, один глазом смотря на нависшего над ним Лэн Шуана.

— А ты, похоже, всё мечтаешь об этом, — без особого энтузиазма отразил атаку волк. Вэнь Шаньяо кое-как проморгался и попытался сесть, но после дрёмы слабость была сильнее, и он с тяжёлым вздохом упал обратно на подушку. Лэн Шуан закатил глаза и помог ему приподняться, аккуратно придержав за спину. Руки его были очень горячими и большими. — Сейчас ты поешь и внимательно меня выслушаешь, усёк?

Только после этих слов Вэнь Шаньяо заметил на краю кровати поднос с несколькими тарелками. Дождавшись от него нерешительно кивка, Лэн Шуан перетащил поднос ему на колени, и Шаньяо сглотнул наполнившую рот слюну. Каша, отварное мясо, посыпанное зеленью, наваристый бульон, несколько румяных булочек и чашка чая — ещё никогда в жизни он не был рад такой простой еде.

Но, потянувшись за ложкой, Вэнь Шаньяо замер — руки были обмотаны настолько, что он не мог пошевелить пальцами по отдельности. Лэн Шуан посверлил его висок взглядом, скрипнул зубами и сам схватил ложку, набирая горсть каши и запихивая ту в не сопротивлявшийся рот Шаньяо.

— Свалилось же несчастье.

— Ноги дальше не несли, — пытаясь не обжечь язык, оправдался Вэнь Шаньяо.

— Если бы понесли, нарвался бы на кого другого из стаи и давно лежал без дыхания, — Лэн Шуан опустил ложку с мясом в бульон и после поднёс к чужим раскрасневшимся губам. — Слушай. Наша стая с приходом Лу Чуньду отличается от других. Оборотни не пускают к себе чужаков, но мы решили немного поменять закон, связывая чужих с нашими либо через сделки, как между Лу Чуньду и вожаком, либо через другие… связи. — С наслаждением пережёвывающий зайчатину Шаньяо не заметил запинки. — Сейчас Лу Чуньду пошёл на совет по поводу твоего дальнейшего нахождения в стае. Уж не знаю, что в тебе такого особенного, кроме внешности, но чёрт явно не собирается отпускать тебя.

— Я, вообще-то, не собирался оставаться, — заметил Вэнь Шаньяо, чуть наклонившись к держащей булочку руке. Лэн Шуан, кажется, слишком внимательно наблюдал за тем, как он вгрызался в мягкое тесто, но ведьмак не особо задумывался над этим.

— Смело предполагать, что у тебя есть выбор, — прочистив голос, волк отвёл взгляд. — Тебя по решению совета либо убьют сейчас, в чём я сомневаюсь из-за заинтересованности господина Лу, либо оставят, позволив стать его учеником.

И прежде Вэнь Шаньяо тут же зашипел бы, что не станет учеником кого-то, кто не его сестра, но сейчас… Сейчас у него не было ни сестры, ни клана, ни даже нормально функционирующего тела. Ему нужно было восстановление и время, чтобы придумать план мести ублюдкам, посмевшим тронуть его людей. А где он будет ещё более неприкосновенен, чем здесь?

— Стать учеником известного ведьмака звучит не так уж плохо, — пробормотал он. Действительно неплохо, он всё равно сбежит, как только придёт время.

Лэн Шуан снова посмотрел на него и усмехнулся, стряхивая крошки с пальцев, чуть затронутых губами Шаньяо.

— Да, — он взял вторую булочку, — но ты не можешь стать просто его учеником. Не будет соблюдён главный закон: твоя связь с кем-то из стаи. Лу Чуньду не оборотень, поэтому сначала тебе необходимо связать себя с кем-то из волков.

Вэнь Шаньо нахмурился, но жевать не перестал.

— Я могу стать ещё одним лекарем стаи.

— Не можешь. Вожак уже связан договором с Лу Чуньду, а другой волк не имеет права заключать такой же.

Нехорошее предчувствие поселилось в груди Шаньяо.

— Тогда какой выход?

— Связь с кем-то из стаи. Как правило, она работает только в одно случае.

— Каком?

Лэн Шуан посмотрел ему прямо в глаза.

— Брак.

Остатки булочки встали поперёк горла, и Вэнь Шаньяо жутко закашлял. Сквозь влажную пелену на глазах он смотрел на внешне спокойного волка и не мог понять: тот шутит или говорит всерьёз?

— То есть, мне нужно жениться на оборотне? — отпив в меру горячего чая, заботливо поднесённого Лэн Шуаном, уточнил Шаньяо. Северный волк кивнул. — Стая не против полукровок от таких браков?

— Нет. Главное, чтобы щенки умели обращаться, но даже так мы их принимаем.

Вэнь Шаньяо задумался. Скорее всего, до детей дело не дойдёт — он покинет стаю раньше. Женитьба, конечно, не входила в его планы, тем более на волчице, но главное было выждать момент и, если повезёт, нахватать у Лу Чуньду полезных заклинаний.

— Тогда ладно, — пожал он плечами.

Лэн Шуан, придерживая чашку с чаем, убрал поднос с опустевшими тарелками на пол и опустил взгляд.

— Даже не спросишь, с кем тебя поженят?

— А что, уже решили?

— Я предполагаю, что да, — волк передёрнул плечами, как будто сбрасывая с себя заинтригованный взгляд человека. — Тебе вряд ли понравится.

И да. Вэнь Шаньяо не понравилось.

— За кого?! — вскрикнул он, когда Лу Чуньду вернулся и объявил о решении стаи. — За него?!

Лу Чуньду поморщился от его воплей и посмотрел на напряжённого Лэн Шуана, стоявшего у окна с поджатыми губами.

— А чем он тебе не нравится?

Если бы Шаньяо мог, он бы выкатил целый список, но пришлось начать с малого:

— Во-первых, он мужчина!

— А во-вторых, он тот, кто тебя сюда притащил, — заметил ведьмак, как будто не из-за него волк и притащил чужака. — Он несёт за тебя ответственность. Да и будь благодарен: Лэн Шуан самый завидный жених стаи и достанется он именно тебе.

Вэнь Шаньяо собрался было высказать всё, что он думал о самом завидном хвостатом женихе, но захлопнул рот, как только взгляд встретился со взглядом Лэн Шуана. Тот смотрел на него своими голубыми глазами так внимательно, что в груди вдруг странно потяжелело. Против воли вспомнились широкие плечи, бледная упругая кожа и плоский живот, а ещё то, как волк бережно помогал ему сесть и терпеливо кормил. А ведь Лэн Шуан изначально предполагал, что Вэнь Шаньяо теперь его… жених?

Эта мысль странно разволновала, кинув лицо в жар. Вэнь Шаньяо буркнул «ну и ладно» и резко закрыл глаза, как бы говоря, что разговор окончен. Лу Чуньду не стал спорить и молча ушёл, со скрипом закрыв дверь. Шаньяо подумал, что волк последовал за ним, но, приоткрыв один глаз, увидел, что тот не сдвинулся с места.

— Почему я не могу распознать твой запах? — нахмурился юноша. Его нюх всегда славился остротой, но сегодня он уже второй раз не распознал волка в одном помещении с собой. Было ли это из-за перебивающего аромата сушёных трав или из-за плохого самочувствия, Вэнь Шаньяо не знал.

— Наверное, потому что он на тебе, — предположил Лэн Шуан спокойно. — Сейчас ты воспринимаешь его как свой.

— Ты меня… пометил?

Оборотень хмыкнул.

— Если бы я этого не сделал, тебя бы уже учуяла все стая и давно собралась под окнами. А я очень не люблю, когда перед моим домом стоит любопытная толпа.

— Так, — начал Вэнь Шаньяо, — это твой дом? — Лэн Шуан кивнул. — А это твоя спальня? — Снова кивок. — И это — твоя постель?

— Проблемы?

— Что ты, — деланно беспечно отмахнулся Шаньяо, — мы же теперь не чужие друг другу люди.

— Не паясничай, — предупредил волк.

— А то что, укусишь за бочок?

— Приглашаешь?

— Нет, просто думаю, что вся эта ситуация похожа на то, что ты влюбился в меня с первого взгляда и подстроил всё так, чтобы я в любом случае оказался в твоих лапах, — Шаньяо несдержанно зевнул. Он лишь на мгновение притворился спящим, а организм уже начал подстраиваться под это состояние. Усталость снова брала своё. — Угадал?

— Естественно, — отфыркнулся Лэн Шуан, но как-то напряжённо. — Сдался ты мне. Кожа да кости. Откармливать тебя долго придётся. Хоть морда симпатичная, и на том спасибо.

— Боюсь, долго я не протяну, если откармливать меня будешь ты, — не зацикливаясь на чужих придирках, сказал Вэнь Шаньяо. — Сомневаюсь, что ты умеешь делать что-то кроме ловли дичи. А я сырое мясо не люблю.

— Сегодняшнее мясо было сырым? — выгнул бровь Лэн Шуан, и Вэнь Шаньяо удивлённо уставился на него.

— Это ты приготовил? — не поверил он.

— Слуг у нас тут нет, — волк закатил глаза, — а с родителями я давно не живу, конечно, я готовлю себе сам.

Вэнь Шаньяо задумался. Сегодняшняя еда была вполне сносной, даже очень. Он вот готовить совсем не умел, сестра как-то подпустила его к кухне, но затем поклялась не совершать таких ошибок впредь.

— Ладно, — снисходительно сказал ведьмак, скатившись по подушке, — наш брак не совсем обречён.

Лэн Шуан скосил на него недовольный взгляд.

— Вообще-то, я надеялся, что готовкой будешь заниматься ты. Говорят, ведьмы вкусно готовят.

— Детей, — хмыкнул Вэнь Шаньяо устало. — Лу Чуньду готовит? — Лэн Шуан скривился. — То-то же.

— Но я и не за Лу Чуньду замуж выхожу.

— Жаль, он, кажется, обзавидовался мне, — снова зевнув, Вэнь Шаньяо попытался перевернуться на бок, но повреждённая нога напомнила о себе резкой болью. Поморщившись, он пробормотал: — Когда надо будет кого-то отравить, обращайся.

И уснул.

Лэн Шуан ещё какое-то время посверлил его спокойное лицо взглядом, а потом, закатив глаза и подойдя к постели, осторожно поправил одеяло и волосы, слишком стянутые под узкими плечами. За три дня, пока Вэнь Шаньяо был без сознания, это стало его рутиной.

— Поверить не могу, что у тебя получилось, — сказали за спиной, и Лэн Шуану, давно учуявшему чужака в доме, не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что говорившим был Ю Хо — один из самых сильных волков стаи и советников вожака. — Боюсь представить, сколько чая тебе придётся отдать Лу Чуньду, чтобы откупиться за этот спектакль перед стаей.

Лэн Шуан болезненно поморщился. Очевидно, что очень много — на меньшее Лу Чуньду ни за что бы не согласился. Чужая одержимость чаем, сорт которого водился только на примыкающей к землям оборотней территории, уже не удивлял так сильно, но готовность разыграть острую необходимость в переломанном мальчишке и его сумке перед стаей по просьбе Лэн Шуана — вот что было поразительным.

Хотя жаловаться на это он точно не собирался — он в принципе не верил в успех своего плана, когда шёл к дому ведьмака после разговора с отцом, требующим, чтобы чужака выкинули туда же, где и нашли. И обычно Лэн Шуан бы так и сделал, он бы в принципе ни за что не притащил кого-то потенциально опасного в стаю, вот только Вэнь Шаньяо не был просто кем-то.

К сожалению, он был всем.

Его запах патрулирующий территорию Лэн Шуан заметил сразу же. Запах был очень далеко, обычно оборотень не мог уловить его на таком расстоянии, но именно с этим запахом всё было иначе — он будто забил нос и не давал дышать до тех пор, пока бы не был найден его источник. И Лэн Шуан пошёл за ним, с каждым шагом по влажной листве распознавая всё больше оттенков увлёкшего его аромата — пахло сухоцветами, чем-то горьким, но не неприятным, а ещё кровью и отчаяньем. От последнего у Лэн Шуана оскалились зубы — эмоции по запаху оборотни могли различать только у членов стаи, это была особая связь, но он знал запах каждого щенка и каждого принятого чужака, а аромат, который звал его меж голых деревьев, не был ему знаком. И вместе с тем поселял внутри странную потребность защищать, нарастающую за рёбрами с каждым шагом, вскоре перешедшим на бег.

Источник запаха тоже бежал. Медленно, еле волоча ногу, тяжело дыша и неуклюже спотыкаясь о корень дерева. Лэн Шуан наблюдал за чужим падением из укромного места, душа в себе ненормальный порыв подойти и зализать чужие раны, которых, по его мнению, было слишком много. Пахнущий странной магией человек пытался отдышаться, отчаянно цепляясь за сумку на груди, и выглядел до того слабым, что Лэн Шуан позволил себе откинуть осторожность и приблизился.

А дальше он почувствовал то, что ни в коем случае не должен был чувствовать к человеку.

Как только его взгляд встретился с чёрными пропастями вместо глаз, Лэн Шуан оскалился, но не на человека, как тот наверняка подумал, а на странное ощущение в груди. Восторг, радость и преданность плотно переплелись с тоской и страхом, и Лэн Шуану не нужно было объяснять, что с ним происходило, пока чужак в панике скользил по нему взглядом.

Чужак, с которым у Лэн Шуана образовалась связь.

— Он даже не подозревает, что своей шуткой про то, что я в него влюбился и сделал всё, чтобы он остался здесь, попал пальцем в небо, — так и не обернувшись к Ю Хо, тихо сказал Лэн Шуан — он знал (чувствовал), что Вэнь Шаньяо спал очень глубоким сном и не слышал их. — Надеюсь, он ещё долго не догадается.

— Ну, если продолжишь так с ним припираться, — «Да у него характер!..», «Да-да, как яду выпить, ты уже сказал», — а Лу Чуньду притворяться несведущим в том, в чём ему нет равных, может, до свадьбы и не догадается, — поделился размышлениями Ю Хо.

Лэн Шуан с трудом оторвался от рассматривания спокойного, не сыплющего колкостями лица, и наконец посмотрел на другого оборотня.

— Главное, чтобы отец не узнал.

Лэн Юнгань был по натуре строг и всегда следовал законам. Появление Лу Чуньду на их землях было для него вгрызшимися в шею клыками, а необходимость заключения с ним договора и пересмотр правил оборотней — и вовсе подкосил его на целую лунную фазу. Но с течением времени и доказательством реальной полезности ведьмака Лэн Юнгань стал более лоялен к чужакам, которых в стае всё равно было немного. Как правило, не-оборотни появлялись в их домах только из-за образования связи — редкой, но не невозможной переплетённости двух душ, которую острее всех остальных существ чувствовали волки и оборотни.

— Истинные пары, — так в детстве объяснила Лэн Шуану мама, пока маленький волчонок лез ей под подбородок в поисках ласки. — Такое случается не так часто, но, когда случается, — это ни с чем не спутать. Ты будешь тянуться к своей паре всем телом, всей душой, тебе будет очень больно, если ей больно, и очень радостно, если радостно ей. Ты будешь хотеть защищать её, несмотря ни на что.

Лэн Шуан доверчиво заглянул матери в глаза.

— Так значит, ты моя пара?

Женщина засмеялась и поцеловала его в лоб.

— Нет, пушистик, — она заправила растрёпанные волосы за его уши и грустно улыбнулась, — мы хотим защищать друг друга по другой причине. Ты, может, ещё встретишь своё предназначение.

— А ты?

— А я, — она отвела взгляд, смотря в окно, за которым стоял её муж, — буду жить в соответствии с принятыми решениями.

Лэн Шуан уже тогда догадывался, что мать и отец не были связаны, но получил подтверждение лишь тогда, когда в их доме появилась новая женщина. После потери истинной пары оборотень медленно угасал от тоски и горя, но его отец после смерти первой жены не выглядел ни умирающим, ни особо грустящим.

Лэн Юнгань с уважением относился к связи, иначе бы не давал добра на браки между связанными чужаками и членами стаи, но Лэн Шуан в его глазах был совсем другим делом. Он был сыном вожака и не должен был иметь связь с чужаком. Он должен был жениться на сильной волчице и произвести сильное потомство, и страшно было представить лицо отца, когда выяснится, что его сын мало того, что связал свою судьбу с не оборотнем, так ещё и о щенках стоило забыть.

— Да, знай он о вашем положении, вряд ли бы дал своё добро так легко, — с усмешкой сказал Ю Хо, вырвав Лэн Шуана из размышлений. — Даже легче, чем мне и Сяофэн.

Лэн Шуан нахмурился.

— Почему?

Взгляд Ю Хо приобрёл сочувственные оттенки.

— Он очень многое знает о Вэнях и считает, что мальчишка, как только нахватается знаний у Лу Чуньду, сразу же сбежит, — он замолчал, когда до этого спокойный Вэнь Шаньяо болезненно застонал во сне. Лэн Шуан тут же повернулся к нему, присев на корточки рядом с кроватью и с тревогой глядя на складку меж чужих бровей. — Его даже позабавила вся эта ситуация. Вожак рассматривает ваш брак только как гарантию нахождения Лу Чуньду в стае, просто как договор между ним и ведьмаком. Наверняка думает, что после исчезновения мальчишки ты либо найдёшь свою истинную пару, либо просто женишься на лучшей партии.

«Если бы всё было так просто», — подумал Лэн Шуан, пытаясь не поддаваться неконтролируемому желанию вжать в себя бессознательного Вэнь Шаньяо. — «Будь у меня выбор, ни за что бы не ввязался во всё это».

— Хорошо, — выдохнул он, всё же не сдерживаясь и осторожно обхватывая пальцами перевязанную ладонь Вэнь Шаньяо. Тот тут же перестал мычать и заметно успокоился, расслабляясь. — Пусть лучше думает так. Я придумаю, как подготовить его к реальности. А если нет, — он немного наклонился, упираясь лбом в предплечье Шаньяо, — то просто заставлю принять.

Ю Хо долго молчал, прежде чем спросить:

— Думаешь, он этого стоит?

Лэн Шуан прикрыл глаза и усмехнулся.

— Стоила бы этого Яо Фэн?

Ответ был очевиден. Все в стае знали, как преданно и сильно даже для волка Ю Хо любил свою жену. Лэн Шуан в глубине души всегда поражался этому, а сейчас, кажется, испытывал то же самое к острому на язык ведьмаку, который наверняка будет долго возмущаться, когда узнает, что «блохастый» посмел лечь с ним рядом. Но невыносимая потребность оказаться как можно ближе сжигала всё внутри Лэн Шуана, и он больше не мог этому сопротивляться, с шумным вдохом утыкаясь носом в висок Шаньяо и даже не замечая, как Ю Хо тихо покинул спальню, а затем и дом.

— Сестра… — на грани слышимости выдохнул Вэнь Шаньяо, но Лэн Шуан со своим волчьим слухом смог разобрать.

Он чуть сильнее сжал израненную руку в своей и вжался в тёплый бок, скрытый одеялом.

— Всё хорошо, — шепнул он. — Ты, конечно, та ещё заноза в лапе, но и я не подарок, — он вдохнул полной грудью слабый, но для него ярко выраженный запах Шаньяо, и позволил себе тихую улыбку. — Уж не знаю, почему именно с тобой мы оказались истинными, но я обещаю, что ты об этом не пожалеешь.

— Да заткнёшься ты когда-нибудь?.. — вяло пробормотал Вэнь Шаньяо, не открывая глаз. Лэн Шуан тут же вспомнил, почему позволял себе отпускать свою волчью привязанность только тогда, когда ведьмак был с закрытым ртом. — Бу-бу, бу-бу…

— Сейчас точно укушу, — пригрозил Лэн Шуан несерьёзно.

— Сплю и вижу, — так и не открыв тёмных как ночь глаз, ответил Шаньяо и повернул голову, оказываясь лицом к лицу с северным волком.

— Интересные у тебя сны, — хрипло отозвался Лэн Шуан, случайно задевая губами кончик чужого носа.

Вэнь Шаньяо поморщился от щекотного прикосновения, но придвинулся ещё ближе, утыкаясь лицом оборотню в голую шею.

— Холодно.

И если на следующее утро Лэн Шуан с пеной у рта и будет доказывать, что Шаньяо сам попросил себя обнять и согреть, скинувший его с кровати Вэнь Шаньяо всё равно будет всё отрицать.

Даже если и запомнит, как приятно ему было и как подумалось, что выйти замуж за такого тёплого зверюгу — не так уж и плохо.