Пикник оказался для Феликса самым кошмарным событием за последние дни, если не за всю его жизнь, хотя таковым быть не должен был. А все из-за того, что Ли слишком много думал. Это, конечно же, была его собственная версия. А дело обстояло следующим образом…

Несмотря на то, что пикник а-ля прием гостей должен был состояться уже завтра, казалось, будто это будет совсем не скоро, ведь за корейским время шло медленнее, однако это не было чем-то плохим, наоборот, обоим парням это более, чем нравилось, ведь они оба были заинтересованы в своем занятии. Феликс увлеченно делал упражнения, которые давал ему Хенджин, усваивая новые темы, обретая новые знания. Он непременно занимался бы этим до утра, однако усталость брала свое, и через пару часов после визита Йеджи парни приняли решение закончить урок. Немного времени оставалось до сна, которое, в целом, можно было потратить впустую, поэтому Хенджин предложил почитать вместе. Он не уточнял, вслух они будут заниматься этим или в тишине, однако оба, не сговариваясь, выбрали просто читать про себя, так как на чтение по ролям, с выражением, да и вообще с каким бы то ни было использованием голоса не оставалось почти никаких сил. Да и к тому же, как ни крути, а после долгих разговоров, особенно на иностранном языке, хотелось помолчать. Хван читал сборник стихов малоизвестного английского автора и предложил его Феликсу, чтобы не нужно было тратить время и те немногие остатки сил, бывшие при них, на поход в библиотеку, и Ли, естественно, согласился, в первую очередь, из-за вышеупомянутой причины.

Читали они практически в одном темпе, однако Хенджин все же был чуть быстрее; впрочем, это не мешало ему немного ждать, чтобы блондин сам мог переворачивать страницы, когда закончит с той или иной строфой или стихом. Без слов они оба понимали, что стихи незнакомого творца нравились им, что строки, написанные талантливой рукой, откликались в душе, ощущали довольство человека рядом. Пускай со стороны их занятие могло показаться странным, однако Феликсу и Хенджину пришлось по душе такое времяпрепровождение после долгого учебного дня. Вскоре Ли начал клевать носом, неосознанно ложась на чужое плечо, но все же парень отчаянно пытался не спать, на что брюнет в какой-то момент сказал:

— Ликс, ты спать хочешь, — не вопрос, утверждение, — Пойдем, я тебя провожу, — добавил парень, закрывая книгу и кладя ее на рабочий стол. В ответ ему Феликс лишь кивнул, сонно хлопая глазами, что выглядело непозволительно мило. Словно только что вылупившийся цыпленок.

Все также в тишине они дошли до покоев Ли, где и расстались до завтра, которое все еще казалось таким бесконечно далеким. Хотя, по правде сказать, расставаться не хотелось, оба желали провести еще немного времени друг с другом. До банального глупо хотелось, чтобы кто-нибудь из них «случайно» уснул не в своих покоях, дабы не чувствовать себя одиноко в этих стенах из безжизненного камня.

В голове у Феликса не было никаких мыслей, кроме одной: он слишком сильно хотел спать. Сегодняшний день утомил его, много новой информации должно было усвоить, но сейчас мозг слишком устал, чтобы что-либо делать, а потому требовал отдыха. Минут за десять парень переоделся, умылся и успел забраться в кровать, чтобы забыться долгим и, желательно, крепким сном. Засыпая, он думал о сегодняшнем дне, о корейском, о Хенджине… О нем, естественно, больше всего, потому что… это же Хенджин. Будто о нем невозможно было не думать, не грезить, не мечтать. Этот парень словно забрался куда-то на подкорку или в самую душу, прочно обосновался там, не желая покидать сие место, стал центром маленького Феликсового мира, затмив собой все остальное. Казалось, до Хенджина мир Ли не имел цветов, был черно-белым, а с его появлением вдруг окрасился самыми разными и яркими оттенками. И это приятным теплом разливалось по телу, словно мед разливался на душе. Именно с такими мыслями парень и провалился в сон, где его встретил…

Хенджин. Кто же еще?

Однако сам сон становился каким-то странным, по мере развития действия. Они с Хваном как-то странно вели себя, совсем не так, как до этого. Брюнет обнимал Феликса, но не так, как в реальности — совершенно иначе. Чудилось, будто он чуть сильнее обычного положенного сжимал чужую талию, ближе, чем нужно притягивал к себе. Однако во сне это не казалось Ли таким уж странным, по крайне мере, до определенного момента. Хенджин что-то говорил, но Феликс не мог разобрать слов, он слышал лишь приятный тембр знакомого голоса, что успокаивающе действовал на него. Тонкие пальцы подцепили подбородок блондина и заставили взглянуть на их владельца: в приглушенном пламени свечей Хван был еще более красив, чем обычно. Хотя, казалось, что красивее уже просто некуда, но брюнет одним своим существованием ломал это правило. Хенджин тем временем что-то сказал, — Ли снова ничего не понял, — а затем аккуратно коснулся Феликсовых губ своими. Невесомое касание, поцелуй бабочка, — разожгли что-то внутри. Отчаянно захотелось еще. Блондин не дал другому отстраниться, хотя Хенджин и не планировал этого делать, припав к пухлым, казалось, идеальным губам. Это было так правильно, это ощущалось таким нужным; касания были, словно кислород — стоило прекратить, и тебя непременно ждала бы смерть, мучительная и долгая. Поцелуй быстро стал набирать обороты, превратившись из нежного в страстный, жадный, жаждущий, нуждающийся. Руки Хенджина принялись блуждать по худому телу, пытаясь забраться под рубашку, что резко стала мешать, и…

На этом моменте Феликс в ужасе открыл глаза. Они с Хенджином делали что?.. Целовались, они определенно целовались, как бы странно это не звучало. Усугубляло ситуацию то, что тем, кого целовал (причем сам!) Феликс был именно Хенджин. Ведь… так же не должно быть… Нет, с парнем было приятно целоваться, более чем, Феликс даже не стал пытаться это отрицать, понимая бесполезность сия действия, пускай они и делали это только во сне; проблема, даже две проблемы, заключались в том, что, во-первых, на месте Хвана должна была, по идее, быть его сестра, а во-вторых, Ли хотелось узнать, каково же целоваться с брюнетом в реальности. Впрочем, от последней мысли он отшатнулся, словно кот от воды. От собственных желаний стало страшно. Парень раньше никогда не задумывался о других парнях в этом плане, лишь о девушках и то очень редко, неизвестность пугала. А еще пугал страх порицания; он ведь должен был жениться на принцессе, стать графом, завести детей и быть обычным человеком, обычным лордом в будущем. Но сейчас Феликсу уже не хотелось этого… Ему хотелось, действительно хотелось, — как бы страшно это ни было произносить, — он правда желал поцеловать парня, а именно Хенджина, наяву.

Ли это страшило, однако желание, будто бы было сильнее, затмевая боязнь. Сердце и испуганный разум сходились в своем противоречивом желании. Стоило ли ему что-то делать со своими чувствами, со своей возможной симпатией? А может, не стоило? Но что бы было тогда? Ни на один из этих вопросов он не мог дать себе ответа. Был ли вообще ответ, да еще и правильный, на такую проблему?.. Мысли, брошенные в пустоту.

Тем временем, часы не стояли на месте, нужно было собираться на пикник, и, пребывая в раздумьях, Феликс этим и занимался. Не в одиночестве, конечно, — его окружали несколько портных, задача которых заключалась в том, чтобы подобрать для парня наиболее подходящий костюм на сегодняшнее мероприятие, а также пара парикмахеров, дабы сделать что-нибудь интересное с его волосами. Ли даже не возражал, ведь был слишком занят собственными мыслями. А когда наконец он посмотрел на себя, но, честно говоря, это произошло случайно — взгляд сам зацепился за зеркальную поверхность, — то обомлел. Костюм двойка, так прекрасно подходивший ему, был просто великолепным: он был из приятной черной ткани с тонкими вертикальными белыми полосами нитей, которые будто бы делали его визуально выше. Неизменная черная рубашка скрывалась под пиджаком, а на ногах его пока ничего не было, но вскоре должны были оказаться прекрасного черного цвета лакированные туфли. Образом он был донельзя доволен, все-таки иногда портные могут быть полезными. Но не ходить же так каждый день, слишком чопорно и официально как-то… Не в его стиле. А на голове были пара крупно завитых кудрей, сделанных из его отросшей челки, что придавало ему необъяснимого шарма. В общем и целом, парень был более, чем доволен своим внешним видом.

Когда Феликс был готов, настало самое время выходить, и он направился в сад, ведь там и будет проходить торжество. Когда он дошел, что не заняло много времени, то увидел, что Хенджин и Йеджи уже были на месте, и… Господь всемогущий, Хенджин выглядел просто изумительно, а еще… Слишком похоже на самого Феликса… С каждым шагом навстречу брату и сестре, Ли понимал это все яснее. Их с брюнетом костюмы были идентичны, кажется, до последнего шва, но у Хвана он будто бы был надет на голое тело; хотя блондин и знал, что это не так, от одной мысли об этом сносило крышу. Йеджи же надела платье глубокого аквамаринового цвета, становившегося все более светлым кверху, на руках ее были темно-синие перчатки, а волосы красиво ниспадали на плечи. Но как бы красива не была девушка, Феликс смотрел только на Хенджина.

— Привет, — поздоровался Феликс с обоими. Йеджи ответила ему таким же теплым приветствием и коротким объятием, а вот ее брат, откровенно говоря, завис. И не только потому, что на Ли был абсолютно такой же костюм, как и на нем самом. Парень в целом выглядел потрясающе. И его выпрямленные усилиями парикмахеров волосы с завитой челкой так прекрасно переливались в лучах полуденного солнца, что казалось, словно сам блондин светился, подобно телу небесному.

— Привет, — наконец вымолвил он, — Кажется, портные решили пошутить над нами.

— Да уж, это точно, — согласился Ли, — Прекрасно выглядишь, — прежде, чем успел подумать, добавил парень, засмотревшись на волшебно завитые волосы брюнета и его образ в целом, — И ты тоже, Йеджи. Очаровательное платье, — поспешил он сделать комплимент и госпоже Хван.

— Благодарю, ты тоже, Феликс, — мягко произнес Хенджин.

— Да, спасибо, — вторила ему девушка, — И правда, ваши костюмы идентичны, — высказалась она после пары минут разглядывания, — Скажите честно, вы сговорились? — чуть смеясь, спросила она.

— Что ты, нет, — ответил Ли, — Когда бы мы успели?

Легкая и приятная беседа продолжалась между ними еще долгое время и прекратилась лишь тогда, когда первые гости начали пребывать. Хенджин и Йеджи стали часто отходить, дабы поприветствовать всех, а потому Феликс решил пройтись по саду, покуда время позволяло. К тому же, ему, в любом случае, нужно было побыть одному, ведь мысли о Хенджине то и дело лезли наружу, пусть он и пытался, хотя бы ненадолго, отодвинуть их на задний план. Ароматы цветов и деревьев отвлекали, однако на слишком уж маленькие промежутки времени, и снова он находил себя думающим о Хване, черт бы его побрал, Хенджине. Хотя должен был он думать о Йеджи.

Кстати, о ней… Как же он сможет жить с ней, будучи влюбленным в ее брата? Но люди ведь как-то живут без любви в браке, и им нормально. Нормально ли? Что-то внутри подсказывало, что нет. Феликс не хотел, чтобы страдала Йеджи, чтобы страдал он, — не хотел ничьих страданий. Возможно ли было это в данной ситуации? Трудно сказать… Другой вопрос, что мучил его, был не менее важным. Им с Йеджи, в любом случае, предстоит когда-либо поцеловаться, хотя бы для вида, да и детей завести тоже, но, что если Феликс не хотел?.. Он хотел целовать только Хенджина, либо вообще никого, он хотел принадлежать брюнету и никому другому, он хотел быть с парнем и ни с кем другим. Но разве общество спрашивало его — хоть раз, — чего он хотел на самом деле? Очевидно, что нет… И что же, вопрошал он, делать… Вряд ли его мнение будет хоть кого-то волновать.

Но если и столь глобальные рассуждения можно было отложить на потом, далекое и недостижимое потом, то что стоит делать прямо сейчас? А чего не стоит? Нужно ли признаваться Хенджину в симпатии, нужно ли говорить что-либо Йеджи, — да хоть кому-то стоит хоть что-то говорить?! Это так тяжело… К тому же, слишком уж маленький был шанс на то, что Хван будет чувствовать то же самое в ответ, и это, признаться, пугало. Не хотелось быть ненавидимым Хенджином, Феликс не хотел потерять его, и был бы рад даже если и не быть вместе, то хотя бы остаться друзьями, пускай это и приносило бы ему боль. Поэтому мысль о признании страшила его, но в то же время, ему так отчаянно хотелось это сделать, чтобы сбросить сий тяжкий груз с души, дабы узнать ответ и не мучиться в неведении.

Будучи слишком погруженным в свои собственные размышления, блондин не заметил, как дошел до самого центра прекрасного, воистину Райского сада, где расположился очаровательный фонтан с двумя ангелами в центре. Конструкция выглядела прелестно и заворожила юное сознание, сумев отвлечь от тяжких дум. Вода мерно падала в полость, предназначенную для нее, и это правда успокаивало. Не врут, что бесконечно можно смотреть, как течет вода, — безумно расслабляюще. Мысли Феликса поутихли слегка, переживания сделались не такими масштабными и волнующими, на душе стало немного легче. Ему даже показалось, будто его проблема решаема, и ключ к ней, словно бы совсем рядом, стоило лишь присмотреться получше.

Однако чья-то рука, плавно, но от этого не менее неожиданно, приземлившаяся на его плечо, вернула парня в реальность. Он тут же инстинктивно обернулся, чтобы обнаружить… Хенджина. Ожидаемо, с одной стороны, с другой же — совсем нет. Он-то что тут делал?

— Не помешал? — поинтересовался брюнет.

— Нет. Что-то случилось?

— Да, пикник начинается, нужно идти, — этим и кончился короткий разговор.

Ничего другого и не оставалось. Вместе они отправились к месту проведения пикника, где собралось очень много гостей, в том числе и родители Феликса, приехавшие проведать сына. Казалось, молчание одновременно и тяготило, и было комфортным; каждый думал о своем, и в обществе другого эти мысли думались и легче, и тяжелее. На душе у парней было смятение, буря, если не сказать, ураган. Но оба все еще молчали, а потому совершенно не догадывались, что человек рядом испытывал слишком похожие на их собственные эмоции.

Стоило им прийти на место, как Йеджи материализовалась, словно из ниоткуда, подхватив Феликса под руку. Парни не успели обмолвиться и словом, в то время, как она произнесла:

— Твои родители уже заждались нас, пойдем?

— Да, конечно, — ответил Ли, посмотрев при этом на Хенджина. Будто пообещал ему: «я вернусь позже». Ответом послужил слабый кивок. После этого он и Йеджи направились к родителям блондина.

Две фигуры удалились, однако не на слишком большое расстояние, буквально несколько десятков футов разделяло их и Хенджина, оставшегося в одиночестве. Нет, он прекрасно понимал, что таких действий требуют обстоятельства и этикет, но от этого его жгучая, можно даже сказать, испепеляющая его самого ревность не становилась меньше ни на фунт. Он так отчаянно хотел быть на месте своей сестры, он так страстно желал держать Феликса за руку, что это просто невозможно было испытывать, хотелось, чтобы либо это чувства утихли хотя бы ненадолго, либо просто-напросто исчезнуть.

Да, Хенджину нравился Феликс, причем очень сильно. Хван понял это еще с первой встречи, Ли он ведь… такой солнечный и светлый, он не мог не понравиться, невозможно было не влюбиться в него. Каждый жест блондина, каждое движение его было пропитано чем-то хорошим, в его словах или действиях не было злого умысла, ни капли скрытого подтекста, Феликс был подобен открытой книге, и с ним было невероятно легко. Он так искренне и открыто реагировал на все, будто ребенок, но это, признаться, подкупало; рядом с парнем можно было не ожидать подвоха, можно было не гадать, действительно ли он говорил, что думал. Эта открытость… Хенджин редко встречал таких людей, и Феликс стал одним из немногих. Пускай многого о Ли брюнет еще не знал, — он твердо был убежден, что это поправимо, что они обязательно еще расскажут друг другу множество историй, узнают друг друга, как следует, и станут еще более близкими людьми.

К тому же, Ли был любознателен и довольно эрудирован во многих сферах, что делало его идеальным собеседником. Он действительно умел слушать, слышать и говорил много дельного. С ним было хорошо молчать, еще прекраснее с ним было говорить, ну а рассуждать о чем-то или спорить — так вообще песня для ушей, потому что они оба спокойно делились мнениями и выслушивали противоположную точку зрения, ведя спор действительно качественно. Читать вместе тоже стало одним из любимых занятий Хенджина, потому что у Феликса был обворожительный низкий голос, идеально подходивший для чтения, да и в целом слушать этот тембр было подобно сказке на ночь от любимой матушки. Играть в шахматы было не менее интересно, пускай брюнет и постоянно проигрывал, — это все еще оставалось увлекательным занятием, он ведь медленно, но верно учился у Ли разным приемам. В последнее время, Хенджин также полюбил обучать Феликса, ведь тот был невероятно способным учеником, схватывал все на лету, а потому учеба была обоим в радость.

Помимо внутренних качеств, Феликс, в довершение ко всему, был еще и невероятно красив. Облик его был подобен ангельскому, однако черные одеяния, постоянно бывшие на нем, делали из него словно бы темного ангела, лишь подчеркивая все достоинства его фигуры. А фигура у Феликса, к слову, была отменная: тонкая талия, контрастировавшая с подкачанными руками и прессом, который даже под одеждой легко было разглядеть, худоба и природное обаяние покорили сердце брюнета. В общем-то, Хенджин запал на Ли по всем пунктам.

Парень понял это почти сразу, так как знал о том, что его, в большинстве своем, привлекают парни. В свое время, это было довольно тяжело принять, ведь он искренне считал себя обычным, но когда он влюбился в мальчика своего возраста, бывшего слугой в замке, выяснились его настоящие предпочтения. Как раз-таки его влечение к парням и являлось еще одной причиной, почему Хван оттягивал с женитьбой. Нет, он верил в то, что может встретить и ту самую, все-таки девушки его тоже привлекали, пусть и в меньшей степени, но время шло, а нравились ему только парни; девушки, в большинстве своем, были пустышками, желающими только его богатства и статуса, а потому совсем не стоили его внимания. Это было одной большой и запутанной причиной его одиночества, однако с появлением Феликса в его жизни все стало ясно: Хенджин хотел быть с ним и ни с кем больше.

Однако, как уже можно было понять, в этом-то и заключалась огромная проблема. Феликсу нужно было жениться на его сестре, Йеджи, и вряд ли брюнет смог бы этому как-либо помешать. Но ладно, если свадьба и не была такой уж глобальной проблемой, по крайне мере, пока, то вопрос о том, как попытаться сообщить сестре о своей симпатии, стоял ребром и был самым что ни на есть волнующим. Ведь он любил свою сестру, и ее одобрение действительно играло большую роль для него. Смогла бы Йеджи понять его?.. А позволить их возможным отношениям с Феликсом быть? Так стоп. А что же думает сам Ли? Чувствует ли он хоть что-то к Хенджину, помимо теплых дружеских чувств? И вот дилемма нарисовалась сама собой: с кем же стоит поговорить первым?

Тем временем Хван неотрывно наблюдал за парой, впрочем, смотря куда-то сквозь них. Вернувшись в реальность, он долго-долго наблюдал за обоими, раздумывая над своим вопросом. Это действительно было сложно, однако он все же решил, что с Феликсом поговорить важнее. Если их чувства взаимны, они непременно найдут решение вместе. Значит, решено, нужно признаться Ли.

Но сказать легче, чем сделать, Хенджин банально боялся отказа и быть отвергнутым без возможности сохранить нормальные отношения. От собственных мыслей его отвлекли гости, бывшие знакомыми семьи, причем очень хорошими, на какое-то время Хвану пришлось (или удалось) отложить размышления о признании.

***

Пикник достаточно хорошо отвлекал от всего, что гложило, поэтому Феликс был очень рад этому событию. Сразу после того, как Йеджи сообщила, что родители Ли ждут его и госпожу Хван, они немедленно направились к ним, дабы поздороваться. Они шли под руку, как и диктует этикет, и блондин чувствовал себя максимально непривычно, но его мнение на этот счет, естественно, учитывалось меньше всего.

Итак, они подошли к господину и госпоже Ли, поклонившись и сделав реверанс соответственно, на что те тепло их поприветствовали. А сразу после начали спрашивать, как будущие жених и невеста уживаются вместе, чем занимаются и прочие подробности жизни Феликса в замке Хван. Отвечала, в основном, Йеджи, убедительно и увлекательно рассказывая об их времени, проведенном вместе, которого было не мало, но и не то, чтобы много. Спроси сейчас самого парня о прошедших днях в замке, он смог бы ответить только о Хенджине и о том, что они с ним делали вместе. Собственно говоря, за сим разговором, как можно было понять, он не следил, вернувшись к волнующим и будоражащим одновременно мыслям.

Вернулся он в реальность лишь тогда, когда Йеджи повела его подальше от родителей, да и от других людей тоже, видимо, они закончили беседу.

— Эй, Феликс, ты тут? — решила допытаться она, пощелкав пальцами у парня перед глазами.

— А?.. Да, тут, — но это не точно.

— В следующий раз можешь побольше участвовать в разговоре, пожалуйста? — попросила девушка, — Одной, без поддержки тяжело все рассказывать…

— А, да, прости, конечно. Я постараюсь. Просто… день сегодня… Странный? Не знаю, как объяснить, но я постоянно, будто в облаках витаю…

— Да, я заметила. Все нормально, не беспокойся, у меня тоже бывают такие дни, — брюнетка улыбнулась, — К слову, твои родители очень милые. С ними общаться намного легче, чем с моими, если честно.

— Мне кажется, со своими родителями действительно сложнее найти общий язык. Потому что я абсолютно точно понимаю тебя и чувствую то же самое, — Йеджи мягко улыбнулась.

Непринужденная беседа помогла Феликсу вернуться в реальность, где на замок уже спускался вечер, а на улице становилось немного прохладно; где он находился на пикнике вместе со своей будущей невестой и общался с ней и вроде бы ему даже нравилось. Однако словно что-то в этом прекрасном моменте было не так, и это, конечно же, отсутствие Хенджина рядом. Ли знал, что парень был где-то здесь, но никак не мог найти его глазами, не мог удостовериться, что тот не скучает, а хорошо проводит время, и это наводило тоску. Да и до банального просто: блондин скучал за Хваном, ему хотелось быть в непосредственной близости от того, кто будоражил сердце и разум. Но покуда это не представлялось возможным, он продолжал разговаривать с Йеджи, что, впрочем, не являлось чем-то отягощающим.

***

Хенджин закончил беседовать с давним другом семьи о всяких делах графства и наконец остался один. В этот же момент он заметил, что Феликс с Йеджи наконец освободились, отойдя в сторону и от родителей Ли, и от толпы в принципе. Двое тут же начали о чем-то беседовать, со стороны казалось, будто они весьма увлечены беседой, а от того Хван не решился подойти сразу. Какое-то время он все также стоял в одиночестве, размышляя, чтобы он мог предложить Феликсу сегодня, помимо того, чтобы сбежать вместе подальше ото всех и вся, назойливой суеты и лицемерной толпы. Впрочем, рассуждал он не слишком долго, ведь взгляд его упал на стол, на котором стояли множество блюд: от легких закусок до вполне себе сытного приема пищи. А если быть точнее, то Хенджин заметил множество ягод, и, он был уверен, что хотя бы один из множества сортов придется Ли по вкусу. Примерный план действий был готов, а потому брюнет почувствовал себя немного более уверенно и направился в сторону беседовавшей пары.

***

— Привет, я не слишком помешал вам? — Феликс был уверен, что в скором времени отбросит коньки, если Хван и дальше будет так тихо подкрадываться и так неожиданно класть руки ему на плечи.

— Привет, нет, — сказала Йеджи.

— Привет, не особо, — вторил ей блондин, отойдя от шока.

— Отлично, тогда я украду тебя, Ликс? — парень мило засмеялся и кивнул, — Искренне надеюсь, что ты не возражаешь, сестра.

Йеджи на это лишь немного поворчала, но, естественно, она не могла препятствовать им.

— Как насчет набрать огромную тарелку клубники и сбежать отсюда? — предложил брюнет, когда они отошли.

— Звучит, как отличный план, — яркая улыбка.

Вместе они набрали самой лучшей клубники, что только была на подносе, а после незаметно для всех смылись. И, естественно, направились к дубу, — теперь уже их общему тайному месту. По дороге они много смеялись и шутили, ведь их снова больше не сковывала формальность обстановки, парни могли быть собой, неловкими и смешными.

Ночь, на удивление, была теплой, а потому совсем ничто не препятствовало тому, чтобы удобно устроиться в корнях старого дерева. Парни сели близко, насколько позволяли корни, пущенные дубом, и, продолжив разговоры, не совсем отягощенные глубокими мыслями, стали попутно есть клубнику. За едой, как известно, разговор всегда складывается лучше, и этот случай исключением не был. Феликс вдруг поинтересовался у Хвана, какие ягоды тот любит больше всего, и беседа стала еще оживленнее. Как оказалось, они оба больше всего на свете любили малину и вишню, ведь эти ягоды, по мнению обоих, обладали очень ярким вкусом; тем временем клубника в тарелке все меньшилась, ибо все еще была невероятно вкусной.

За напускной расслабленностью Хенджина скрывалось беспокойство, он хотел признаться Феликсу сейчас, но все откладывал, оправдывая это тем, что не хотел встревать с этим посреди разговора, но на самом деле, ему просто было страшно. Страшно сказать что-то по этой теме, хотя бы начать говорить, а там бы он произнес бы все, что было в мыслях. Парень не знал, сколько времени ему понадобилось, чтобы наконец собраться с силами и вымолвить:

— Ликс, — тихо позвал он. Намного тише, чем до этого.

— М? — на Хвана посмотрела пара любопытных глаз. И все слова вмиг улетучились.

— В общем… Прости меня, если сможешь за то, что я сейчас сделаю.

— Что ты?..

Феликс не успел договорить, ощутив на своих губах губы Хенджина и привкус клубники.