Хенджин нежно сминал губы Феликса своими, и для обоих это ощущалось безумно приятно, однако блондин никак не отвечал на поцелуй. Для него это было слишком неожиданно и даже не верилось, что происходящее было правдой. Неужели Хенджин правда целовал его? Неужели он действительно делал это? Этот поцелуй… не просто эксперимент? Не просто так? Так отчаянно хотелось знать, а от незнания страшно было ответить… Ведь если для Хвана это ничего не значило, Феликсу сий факт непременно разбил бы сердце. Собственные домыслы заставляли Ли нервничать, а не наслаждаться своим первым в жизни поцелуем с любимым человеком, и это, если честно, было отвратительно. Совсем не так он представлял свой первый поцелуй, да и их первый с Хенджином поцелуй тоже. Ему хотелось прочувствовать это целиком и полностью, отдаться эмоциям во власть, почувствовать чужую любовь, подарить свою в ответ и испытать множество приятных чувств. Однако в реальности все было, мягко говоря, совсем не так.

Через какое-то время, возможно, через несколько секунд, Хван отстранился, со страхом глядя в чужие омуты. Ему было страшно, безумно страшно, что поцелуй — это не то, что ему стоило делать. Может, нужно было для начала поговорить?.. Да, однозначно нужно было сделать сначала это… Но Хенджину было слишком боязно напрямую говорить о своих чувствах, страшась отказа, он сделал, что сделал. Теперь, очевидно, жалел о содеянном.

В глазах Феликса он пытался разглядеть хоть что-то, помимо страха и непонимания. Если быть честным, он пытался разглядеть взаимность, он хотел понять, что его не оттолкнут, не осудят, но примут. Однако в чужих глазах он видел противоположное. И вмиг ему стало отвратительно от самого себя за то, что он поцеловал без разрешения и, очевидно, без желания самого Феликса. Будь он на месте Ли, он себя бы оттолкнул и не пожелал даже и слышать что-нибудь о себе, поэтому, глядя на блондина, он, признаться, ожидал всего самого наихудшего. Однако пока между ними повисло напряженное молчание.

Ли не был уверен в том, что действия Хенджина не имели под собой цели просто лишь пошутить, но он также не мог быть уверенным в том, что Хван сделал это не просто так. И был лишь один способ узнать: поговорить. Но почему было так тяжело начать? Они бы все решили, и не было бы недосказанности, однако просто открыть рот, дабы выдавить из себя пару слов, словно не представлялось возможным. Бесконечно долго блондин смотрел в бездонные карие, будто черные, глаза, собираясь с силами, чтобы в итоге еле сказать:

— Джинни… — совсем тихое, словно к нему только-только вернулся голос после долгих дней молчания. Брюнет встрепенулся, будто бы ото сна очнулся, не отводя взгляда от парня; он ждал, что тот продолжит свою мысль. И Феликс действительно продолжил все также тихо, но чуть более уверенно, — Ты же… не шутки ради это сделал?..

— Нет, — с плохо скрываемым страхом в голосе, но честно ответил он. Хван все еще не понимал, чего ожидать и зачем Феликс это спрашивает, — в голове брюнета собственные действия были максимально однозначными.

— Тогда… сделай это еще раз, — на выдохе попросил Ли.

— Т-ты правда этого хочешь? — неверяще спросил Хенджин. Частые кивки послужили ему ответом.

На душе стало значительно легче. Им однозначно нужно будет все обсудить, поговорить о своих чувствах и о том, что будет дальше, однако это можно и отложить. Ведь сейчас все, что волновало обоих, — так это губы другого, такие манящие… Хенджин провел пальцами по щеке Ли и, притянув того к себе, нежно поцеловал. Это ощущалось совсем иначе, чем несколько минут назад, ведь их не сковывали страх и непонимание, боязнь быть отвергнутым и неопределенность. Сейчас это ощущалось, как спокойствие и радость, и от этого поцелуй был безумно приятным.

Именно так его себе и представлял Феликс. Их обоих окутывала нежность, с которой каждый касался чужих губ, в воздухе будто витали любовь и чувства, пускай пока еще не озвученные, на душе разливался мед, а в животе летали бабочки, вызывая щекотку. Он ощущал себя на своем месте, находил все это правильным и чувствовал неимоверное счастье от того, что Хенджин явно испытывал то же самое. Губы Хвана были такими идеальными, целовательными, пухлыми и чуть влажными, — словом, идеальные. Так не хотелось, чтобы это заканчивалось, дабы им не приходилось отстраняться друг от друга.

Хенджин тоже не желал, чтобы их поцелуй заканчивался, ведь целовать Феликса было чем-то невероятно волшебным. Движения того были трепетными и аккуратными, словно он боялся сделать что-то не так, и это заставляло брюнета плавиться, будто шоколад на солнце, потому что не мог Ли быть реальным, просто не мог. Он совершенно точно не мог быть здесь и сейчас, отвечать взаимностью на неозвученные чувства, не мог желать того же, что и Хенджин. Казалось, что это сон, но это же был не он?.. Брюнет так отчаянно желал, чтобы этот момент не оказался плодом его уставшего сознания, иначе сий факт разбил бы ему сердце.

Хотелось еще больше-больше-больше поцелуев, хотелось целоваться до онемения губ, но этому суждено было остаться в мечтах, ведь обоим перестало хватать какого бы то ни было воздуха, а потому пришлось отлипнуть друг от друга. Рука Хенджина все также покоилась на веснушчатой щеке, и парень совсем не спешил ее убирать, начав нежно поглаживать бледную кожу. Пускай они и разорвали поцелуй, но все еще были достаточно близко, прижимаясь друг к другу лбами, они вдыхали недостающий кислород, а на лицах играли легкие, возможно даже, немного глупые улыбки.

— Ты мне нравишься, Феликс, — решил наконец сказать Хенджин, чтобы у Ли и мысли не возникло, что это все несерьезно, — Очень сильно.

— Ты мне тоже, Джинни, — ластясь к чужой руке, прошептал блондин.

И вновь на какое-то время они замолчали. Признаться-то они признались, поцеловаться — тоже было сделано, но что делать дальше? А стоит ли что-то делать? А точно возлюбленный хочет что-либо предпринимать? Вопросы стали постепенно заполнять разум, бывший все еще опьяненным поцелуями.

— Джинни, мы будем что-то делать с нашей симпатией друг к другу? — первым свои домыслы озвучил Феликс.

— Я бы хотел, если честно, — признался он, — Наша ситуация сложна, но… Хм, как бы сказать?.. Я имею в виду, что мы оба, — особенно ты, — связаны обязательствами и не можем быть вместе открыто, — Ли кивнул. Конечно, он понимал, — Да и вряд ли когда-то сможем, но… — Хенджин делал паузы, подбирая слова, пытаясь оформить свои мысли, — Но, я думаю, это не сможет помешать нам отдать свои сердца друг другу. И, если говорить чуть проще, пускай мы с тобой и не можем быть в открытую в отношениях, я все же осмелюсь предложить тебе это. Я знаю, что это…

— Я согласен, — не дал ему договорить блондин. Да, он понимал, что если они будут вместе, им придется скрываться, делать вид, будто ничего между ними нет, и прочие вещи не самого приятного характера, но влюбленность и вера во что-то лучшее заслонили эту проблему или, по крайне мере, сделали ее не такой значимой, — Я хочу верить, что мы со всем справимся вместе. Наша ситуация действительно сложная… но я хочу любить тебя, несмотря ни на что, поэтому давай попробуем, хорошо?

Хенджин был готов умереть от чувств к этому веснушчатому счастью и не смог отказать себе в удовольствии украсть еще один поцелуй. Или, может, два.

***

Остаток ночи они много разговаривали обо всем и ни о чем, о своих чувствах в частности, иногда прерываясь на легкие поцелуи или же недолгое молчание, чтобы потом снова продолжить увлекательнейшие беседы. Лишь под утро оба захотели спать, а потому совместно было принято решение о том, что пора бы вернуться в замок. Однако зашли они не через главный вход, бывший со стороны сада, но через какую-то малюсенькую и совершенно неприметную дверь, словно воры какие-нибудь. Но это лишь меры предосторожности, не более. Хенджин вел Феликса не слишком понятными последнему путями; благо сам Хван прекрасно знал эти коридоры, а все благодаря Гису, за которым брюнет таскался юнцом. Поэтому сейчас выйти из мудреного лабиринта с миллиардами дверей ему не составило труда, и очень скоро, не более, чем через пять минут, они уже шли по хорошо знакомому Феликсу коридору, где располагались его и Хенджина покои. Расставаться отчаянно не хотелось, поэтому Ли не стал противиться, когда возлюбленный потянул его к себе. Наоборот, блондин был даже рад.

Когда они зашли в покои, брюнет спросил:

— Ты где будешь переодеваться: тут или за ширмой?

— Э-э, ну… — а вот об этом Феликс как-то совсем не подумал. Но ведь и правда, не спать же в одежде… Или, может, все-таки спать?

— Солнце, ты чего? — Хенджин заметил замешательство на лице другого, — Ты все еще переживаешь из-за того, чтобы спать вместе?

— Ну… да, — нехотя признался он. Даже несмотря на то, что они, вроде как пара теперь, это все еще неловко. Будто это было что-то слишком интимное для него.

— Я думаю, тебе нужно это перебороть, больше ничего посоветовать не могу. Но если ты сейчас не хочешь, я могу проводить тебя до…

— Нет, я хочу! — прервал его Феликс. Хван прав: парню действительно нужно просто перебороть странную стеснительность, вот и все, — Я переоденусь здесь, — добавил он.

— Ну хорошо, — он мягко улыбнулся, — Но если все же передумаешь, — то все нормально, не переживай, ладно? — Ли угукнул, и Хенджин ушел за ширму.

Блондин достаточно быстро избавился от одежды, аккуратно сложив ее на одно из кресел, расположившихся близ кровати, и остался в одних лишь панталонах. Прохладный воздух тут же стал, будто бы касаться его кожи, отзываясь достаточно неприятными ощущениями, а потому парень молниеносно нырнул под мягкое и теплое одеяло, уютно устроившись на одной из множества подушек, принявшись ждать Хенджина. Тот не задерживался слишком долго, уже через пару минут он вышел из-за ширмы, будучи, ровно также, как и сам Феликс, в одних панталонах, но, по всей видимости, Хвана это никак не смущало. Ли же чуть смутился, но лишь от того, что брюнет был слишком красив, да и блондину как-то не доводилось до этого смотреть на обнаженные мужские тела.

Хенджин забрался в кровать и лег рядом с Феликсом, спросив того:

— Можно я тебя обниму?

— Думаю, да, — особо не размышляя над вопросом, ответил Ли. В противном случае, он непременно бы накрутил себя, а этого сейчас хотелось меньше всего.

В следующую секунду он почувствовал тяжесть в районе талии и чужую грудь своей спиной. Тело в момент словно током прошибло, но не сказать, что парню это не понравилось. «Тепло», — пронеслось у него в голове, когда он чуть попривык к ощущениям, которые были весьма приятными.

Феликс не позволял своему мозгу разыграться, не позволял надумывать, чтобы не ворочаться без сна, а через какое-то время усталость наконец-то взяла свое, и он уснул, окутываемый теплом чужого тела.

***

Казалось, прошло лишь мгновение перед тем, как наступило утро, точнее, день, однако, открыв глаза, Хенджин чувствовал себя достаточно выспавшимся. Да и пробуждение было достаточно приятным, поскольку он проснулся в объятиях Феликса, который во сне обхватил его всеми четырьмя конечностями, подобно коале. Это заставляло тепло растекаться по сердцу, а губы непроизвольно изгибаться в улыбке. Ли был слишком милым во сне: волосы разметались по подушке и груди Хвана, рот был чуть приоткрыт, а сам парень тихо посапывал, словно котенок, ей-Богу. Хенджин, честно говоря, подавлял в себе огромное желание затискать блондина, ведь, в таком случае, он непременно разбудил бы возлюбленного, а тревожить сон парня хотелось меньше всего. Поэтому все, что оставалось Хвану, так это — смотреть. Чем он, собственно говоря, и занимался.

Также сейчас Хенджин смог наконец разглядеть веснушки Феликса. Он заметил эту особенность еще в первую их встречу, поскольку Ли их не скрывал, но вот рассмотреть их не представлялось возможности, ведь до этого момента они либо были чем-то заняты, будучи вместе, либо находились в потемках, отчего едва ли видели друг друга, но сейчас момент был просто отличный, можно даже сказать, лучше и не придумать. Веснушки на лице блондина были подобны рассыпавшейся шоколадной крошке или звездам, но на последние они все же походили чуть больше, собираясь в волшебные созвездия неизведанных галактик. Хотелось бы провести по ним пальцами, соединить их и получить какой-нибудь невероятный рисунок, но это, опять же, позже.

Солнце тем временем пробралось в комнату, залив ее своим светом, что заставило Феликса мило сморщить нос и отвернуться в другую сторону, отлипнув от Хенджина. Брюнет же не стал ничего делать, позволяя прекрасному созданию пребывать в царстве Морфея; сам же он все еще неотрывно смотрел на Ли. Оказывается, и спина парня тоже была усыпана веснушками, менее заметными, но все же. Сий факт заставил Хвана улыбнуться еще чуть шире.

Хенджин непременно продолжил бы свое увлекательнейшее занятие до самого пробуждения Феликса, однако в покои кто-то зашел, совершенно не позаботившись о том, чтобы постучать перед входом, и это означало только одно: пришел Гису.

На секунду Хвана охватила паника по поводу того, как же оправдать то, что они с Ли полуголые лежат в одной кровати. Но в следующее мгновение он решил, что не будет искать оправдания, а расскажет, как есть. Да, это однозначно большой риск, но Хенджин доверял наставнику и хотел быть принятым им, поэтому и принял решение рассказать правду. Гису тем временем подошел к кровати, достаточно громко спрашивая:

— Молодой господин?

— Тише, Гису, — шепотом попросил парень, наблюдая за тем, не проснулся ли Феликс случайно.

— Молодой господин, — уже тише повторил он, — А что… — он осекся, видимо, поняв, что, возможно, спрашивает лишнее. Но в его глазах все еще читался плохо скрываемый шок.

— Подашь мне рубашку, пожалуйста? И я все расскажу, — произнес Хенджин. Гису выполнил его просьбу, и, когда парень оделся, они отошли подальше от кровати, в рабочую зону, — Я понимаю, что у тебя много вопросов, и постараюсь дать на них ответы, — слуга кивнул, приготовившись слушать, — Как бы тебе сказать, Гису… Мы с Феликсом… нравимся друг другу. Не как друзья или хорошие знакомые. Как обычно юноше нравится девушка, что-то такое происходит и между нами, — брюнет не смог удержаться от того, чтобы не посмотреть на возлюбленного, который даже не подозревал об этом разговоре. Однако Хван обязательно ему расскажет обо всем позже, — Я… не знаю твоего мнения на этот счет, но хотел бы, не знаю, как ты в целом к этому отнесешься и как ты будешь относиться к нам обоим, но… Я правда посмею понадеяться, что ты примешь нас. Потому что я не хочу ссор, конфликтов и непонимания с тобой, ведь ты мне очень дорог. И еще я доверяю тебе, поэтому рассказываю, — словно на одном дыхании выпалил Хван.

Сразу после его монолога повисло напряженное молчание. Гису о чем-то бесконечно долго размышлял, будто бы принимал очень важное решение. Впрочем, от его слов действительно зависело многое, а потому слуга старался подобрать слова.

— Хенджин… — произнес он спустя продолжительное время, проведенное в тишине. Хвана, как кипятком облили — Гису очень редко называл его по имени, предпочитая обращение «молодой господин». Но сейчас и ситуация была особая, пускай это все еще звучало слишком непривычно из уст наставника, — Для меня сказанное тобой является шоком, но… Не думаю, что это значит, будто я против. Я не могу быть против любви, какой бы она ни была, как бы она себя ни проявляла, и если Феликс — это твоя любовь, то я могу лишь радоваться, что ты обрел ее в его лице. Да, для меня это ново и даже странно, не буду таить, но ты тоже мне дорог, Хенджин, и я абсолютно также не хочу быть в ссоре с тобой, поэтому, дай мне время, и я приму это окончательно.

Хенджин был готов натурально расплакаться от счастья в этот момент. Одобрение Гису было для него очень важно, и он безмерно рад получить его. Не сдержавшись, он обнял наставника, шепча тихое «спасибо».

— Только вот, — продолжил Гису, когда Хван его отпустил, — Феликс же помолвлен с твоей сестрой…

— Да, я знаю. Я тоже думаю об этом и надеюсь найти решение, — ответил брюнет. Слуга согласился со словами подопечного, — Но ты же пришел за другим, да? За чем же? — поинтересовался Хенджин, будучи уверенным, что Гису преследовал другие цели, входя в покои.

— Я искал вас и молодого господина Ли, ваша сестра беспокоилась о столь длительном отсутствии, и кому, как не мне, суметь найти моего господина? — тон мужчины стал привычно формальным.

— Да, ты прав. Ты всегда с этим отлично справлялся, — парень посмеялся, вспоминая многочисленные разы, когда Гису находил его и в самых тайных местах замка, о которых, как казалось Хенджину, никто не должен был знать.

— Моя задача выполнена, я сообщу госпоже Йеджи, что вы и молодой господин Ли отдыхаете; каждый в своих покоях.

— Спасибо, Гису.

Слуга покинул помещение, и Хенджин с Феликсом снова остались наедине. Хван же решил вернуться в кровать и еще немного понежиться на мягких перинах. Однако, стоило ему вновь забраться под одеяло, как Ли, повернувшись к нему лицом, сонно захлопал глазами. Первым, что он увидел, проснувшись, был, конечно же, Хенджин, и это заставило блондина мило улыбнуться.

— Привет, — хриплым ото сна голосом произнес он, щурясь от солнечных лучей.

— Привет, — ответил Хван, подобравшись ближе к парню, он чмокнул того в нос, — Как спалось?

— Хорошо, — немного подумав, добавил, — С тобой тепло.

— С тобой тоже.

Феликс потянул брюнета на себя, и тот послушно плюхнулся рядом. Ли же обнял его. Это было первое утро, когда никто из них не сбежал и не ушел, и оно ощущалось просто волшебно, потому что было пропитано радостью, нежностью и любовью, — все эти чувства будто бы летали по комнате, заполняя ее собой. До встречи с Хенджином Феликс и подумать не мог, что будет когда-нибудь просыпаться в объятиях любимого человека, по-настоящему любимого, который любил бы его в ответ, но жизнь чудным образом повернулась так, что именно вышеописанным событием он и наслаждался сейчас. Так не хотелось вставать и возвращаться в привычный уклад жизни, оба желали просто остановить время ненадолго, чтобы растянуть этот момент на как можно большее количество времени.

— Вот бы пролежать так весь день, — мечтательно прошептал блондин, будто озвучивая желания обоих.

— Это было бы прекрасно, но…

— Да, я знаю. Просто мысли вслух.

Повалявшись еще немного, парни все же встали с кровати и направились в ванную, дабы привести себя в порядок. Феликс все еще немного стеснялся своей наготы, но видя, что Хенджин совсем не придает этому значения, будто на нем, как обычно, одежда, немного успокоился на этот счет. Достаточно быстро они почистили зубы, а затем брюнет спросил, может ли он расчесать Ли волосы, на что тот, будучи немного удивленным этой просьбой, все же ответил согласием. Этот процесс оказался очень приятным, Хенджин обращался с его волосами очень бережно, даже трепетно, словно бы это и не волосы вовсе, а дорогая ткань, которую нужно беречь. Он аккуратно проводил расческой по чужим волосам, борясь со спутанными прядями, причем довольно успешно, в то время, как мысли были совсем о другом. Хван думал над тем, как бы сказать возлюбленному, что Гису теперь знает об их отношениях, ведь это не было тем, что можно произнести, словно будничную информацию, как что-то про погоду или планы на день. За собственными размышлениями он и не заметил, как закончил, и у Феликса теперь была отличная прическа. Шепнув «прелестно выглядишь», он широко улыбнулся, на что получил такую же улыбку в ответ; после же Ли взял расческу из его рук и тоже попросил разрешения привести бардак на голове парня в порядок. Ответ был очевиден.

Но не успел блондин приступить к этому занятию, как в дверь постучали, а затем произнесли:

— Молодой господин Ли, госпожа Йеджи приглашает вас на завтрак, а молодого господина Хвана ждет отец по одному важному вопросу, — кому бы, как ни Гису сообщить об этом. Хенджин поблагодарил за информацию, а повернувшись к Феликсу, он увидел, что несчастный парень весь побледнел, слишком сильно сжав расческу в руках.

— Джинни, это же… был Гису, да? — кивок немного успокоил его, но страх все еще был слишком силен, — Откуда… откуда он знает, что… мы с тобой вместе тут? За нами следили?..

— Боже, Ликси, нет, — поспешил успокоить его Хван, притянув за талию к себе, — Я как раз думал, как бы тебе об этом сказать, — на него уставилась непонимающая пара глаз, — В общем, пока ты спал, Гису, как обычно, без стука зашел в мои покои и увидел нас с тобой. И… я не стал ему врать и придумывать оправдания, просто… Я надеюсь, ты меня поймешь; Гису очень близкий для меня человек, и я не хотел бы от него что-то скрывать. Да, знаю, мне следовало посоветоваться с тобой, извини, но… Я ему рассказал о нас, — сердце Ли пропустило удар, — И он принял это. И сказал, что не будет мешать нашим отношениям, а также никому не расскажет. Солнце?

— Да, Джинни, тебе однозначно следовало посоветоваться со мной перед тем, как рассказывать такое. Это ведь и меня касается. Но… раз уж ты уже рассказал, и, к тому же, Гису не имеет ничего против, то… Я тоже не против. Не буду врать, осознание, что о нас кто-то знает… Меня это пугает, но… Не знаю, в общем, я переживаю, но постараюсь успокоиться.

— Я бы тоже переживал на твоем месте, прости, — Хенджину было правда жаль, что он заставлял Феликса нервничать.

— Все нормально, — парень прижался к чужой груди, вслушиваясь в биение сердца. Это успокаивало.

Через несколько минут, когда паника отступила, блондин все же расчесал возлюбленному волосы, а после им нужно было разойтись, дабы переодеться и пойти по своим делам. Но перед этим они не могли не разделить поцелуй, пускай и короткий. Хенджин пообещал, что очень постарается прийти вечером, и Феликс уже с нетерпением ждал. А сейчас ему нужно было идти на завтрак с Йеджи.

***

И это было максимально неловко, по крайне мере, для Ли уж точно. Воспоминания о поцелуях с брюнетом, как назло, постоянно всплывали в памяти, не давая и минуты покоя, что заставляло парня испытывать стыд перед будущей невестой. Он любил ее брата, а бедная девушка даже не подозревала о том, что происходило у нее под носом. Если честно, это было действительно грустно, в какой-то мере ему было искренне жаль Йеджи, она была достойна кого-то, кто любил бы ее. Но, увы, все так, как есть.

Впрочем, завтрак прошел достаточно хорошо, после чего оба разошлись. У Йеджи были какие-то свои дела, — она хотела хотя бы немного времени провести с Феликсом, поэтому и позвала его с утра. Ли же никаких конкретных планов не имел, а потому решил провести день в компании очередной книги, которую собирался найти в библиотеке. Туда-то парень и направился.

Проведя в поисках около получаса, ему все же удалось найти что-то стоящее внимания, что-то, что зацепило его. Со своей находкой он вернулся в покои, и, устроившись поудобнее, погрузился в новый и неизведанный мир, придуманный автором. За сим произведением он не замечал, как пролетало время, и утро сменялось днем, а тот, в свою очередь, вечером. Сюжет был действительно увлекательным, построенным достаточно интересно, как и персонажи, которые завораживали своей харизмой и обаятельностью. Казалось, будто он лично был знаком с каждым из них и следовал за ними в их опасном, но таком животрепещущем приключении. Страница за страницей, — глаза быстро-быстро бегали по строчкам, улавливая сюжет. Незаметно позади осталась первая сотня, а за ней и вторая, а после и третья. Дело близилось к концу, и многие загадки должны были быть скоро разгаданы, а многие вопросы должны были найти свои ответы, и Феликс не чувствовал, что мог оторваться от книги до ее окончания, не мог вернуться в реальность, пока в вымышленном, но столь прекрасном мире, все не будет решено.

Однако мягкий стук в дверь все же заставил его отвлечься, чтобы бросить не слишком громкое «войдите», а после и вовсе отложить книжку, потому что вошедшим оказался Хенджин. Он выглядел уставшим, видимо, работы было много, но все же мило улыбался, глядя на Ли. Блондин пошел ему навстречу, заключив в объятия.

— Привет, — прошептал Хван, целуя возлюбленного в макушку, вдыхая аромат, исходивший от светлых прядей. Он напоминал ему запах лаванды.

— Привет, — ответил Феликс, чуть отстраняясь и заглядывая в глаза, где плескалось невероятное количество нежности только для него одного.

Хенджин подцепил подбородок парня пальцами и притянул к себе, соединяя их губы в поцелуе. Он соскучился и старался показать именно это; Феликс прекрасно его понимал, демонстрируя то же самое в ответ. Они оба были рады видеть друг друга после долгого дня, снова касаться другого после часов разлуки, снова ощущать эти прекрасные губы на своих собственных. Когда они наконец нашли в себе силы отстраниться, то немного сменили локацию, сев на небольшой диван. Феликс прижался к возлюбленному, положив голову тому на плечо, и тут же почувствовал, как чужая рука нежно обнимает его талию, другую руку Хенджин протянул парню, чтобы они могли сцепить их в замок, что и было сделано. Пару минут они просто наслаждались присутствием друг друга и ощущением тепла рядом, а после Феликс спросил:

— Расскажешь, как прошел день? Чем ты занимался?

— Мы с отцом решали вопросы, касающиеся отношений с графом Кимом. Ты, должно быть, знаешь его, — Ли согласно кивнул. Граф Ким и его семья — правители соседнего графства Дорсет — имели некоторую известность в Дэвоне. Ким, Хван и Ли были деловыми партнерами, поставляя друг другу различные товары; они находились в довольно хороших товаро-денежных отношениях. Поэтому каждый уважающий себя знатный человек каждого из графств знал все три влиятельных семьи, — Он хотел бы поставлять нам камень для строительства новых поселений и реконструкции старых, и, в целом, это было бы очень выгодно, однако он бы хотел снизить стоимость на рожь и овес, обосновывая это еще и тем, что его графство является главным покупателем наших злаков, хотя это и не совсем так. Мы все еще думаем над этим. Ну и по поводу границ тоже обсуждали, но это уже не так интересно, если честно. А ты что делал?

— Ого… интересно, — произнес Феликс, — Я книгу читал, почти закончил, но потом пришел ты.

— Оу, я помешал? — с щепоткой драматизма поинтересовался Хван.

— Вовсе нет. Тебе я рад больше, чем книге, — уверенно заявил блондин. Возлюбленный на это мило посмеялся.

— Кстати, я бы хотел узнать, как ты относишься к фехтованию?

— М-м-м, если быть честным, то я не часто им занимаюсь, но кое-что все же умею. А ты?

— Люблю иногда расслабиться в дружеском спарринге с кем-нибудь. Не хочешь, случаем, составить мне компанию? — с хитрым прищуром спросил он.

— Когда?

— Скажем, сейчас.

Звучит слишком заманчиво.

***

Поэтому уже через десять минут они оба переодевались в специальную одежду, чтобы провести тренировочный бой.*

Спустя некоторое время они вышли в зал, чтобы, для начала, размяться, ведь разминка помогает избежать многих травм. На парнях была почти что идентичная экипировка, состоявшая из светлого прочного костюма для фехтования, а также удобных туфель.** Хенджин, ко всему прочему, завязал волосы в милый хвостик, чтобы те не мешались, Феликсу же его прическа в стиле маллет не доставляла неудобств. Немного времени они провели за разминкой, чтобы затем наконец взять в руки шпаги, приятной тяжестью отдававшиеся в руке, и занять исходные позиции.*** Они поприветствовали друг друга, как требовал кодекс, и после Хенджин произнес:

— Prêt?**** — несмотря на не самые лучшие отношения его собственной страны с Францией, Хван все же знал французский, так как он был еще одним языком международного общения наравне с родным английским. К тому же, как считал сам парень, чтобы победить своего врага или соперника нужно понимать, как тот мыслит, и изучение языка, в данном случае, было отличной стратегией. И, в заключение, официальным языком фехтования, так уж сложилось, был французский, поэтому заучивание хотя бы нескольких фраз было неизбежно.

— Prêt, — вторил ему Феликс, также знавший французский. Однако изучал он его из тех соображений, что того требовала, в первую очередь, матушка, а позже и отец, ведь «любой уважающий себя английский аристократ обязан умело унижать гнусного француза на его же языке». В любом случае, оба парня знали этот язык, пускай и по немного различным причинам.

— Allez.

Оба приняли боевые стойки, а после Феликс атаковал первым, приблизившись очень быстро, делая выпад. Он решил сразу попытаться сбить Хенджина с толку столь резким и неожиданным приемом, однако тот, будто знал, что Ли решит начать бой именно с этого, успешно отбивая атаку, уходя в защиту, но лишь для того, чтобы в следующую секунду нанести первый удар.

— Touché!***** — прозвучало оглушительно громко в тишине.

Феликса неудача лишь распалила, подобно тому, когда он начинал проигрывать в шахматах, сейчас его тоже охватил небывалый азарт. Они оба грациозно двигались, периодически нанося друг другу удары, куда придется — живот, ноги, руки, — будто бы кружась в танце, но отнюдь не смертельном. Скорее страстном, полном противоречивых чувств и эмоций; сознание, словно надвое разделилось: рациональная часть подбирала момент для удара, продумывала тактику боя, сохраняла дистанцию и равновесие, другая же отвечала за странные завитки ощущений, бывшие похожими на огромный эмоциональный всплеск, в котором было трудно выделить что-то одно. И все это смешивалось в непередаваемый коктейль эмоций, заставлявший сражаться в ненастоящем бою так, как будто от этого могла зависеть собственная жизнь.

Их стили ведения боя разительно отличались: Феликс был резок и часто наносил неожиданные удары, он словно юла вертелся на площадке вокруг противника, стараясь утомить того, отвлечь чужое внимание, дабы нанести решающий удар, вырвать победу из чужих рук, увести прямо из-под носа; Хенджин же был плавен и грациозен, в своих движениях он походил на, скажем, балерину, — мягкой была его поступь, плавны были его атаки, но сколько в них крылось мощи даже представить было сложно. Они оба были такими разными, но в этом шуточном вальсе смерти их стили сочетались, как никогда прежде. Словно и не бой это вовсе.

Но вот Феликс стал уставать, это можно было понять по появившейся одышке и менее резким движениям, и это послужило сигналом для Хенджина, который неожиданно быстрым, даже молниеносным движением нанес один укол, а затем еще один, и еще. Ли, не ожидавший такого, от спокойного до этого момента соперника, совсем растерялся и умудрился каким-то образом споткнуться о свои же ноги во время отступления, упав на пол. В следующую секунду он почувствовал холод безжалостного железа прямо у своей шеи и услышал над собой тихое, но уверенное:

— Touché.

Хенджин смотрел на него сверху вниз, тяжело дыша. Рот его был слегка приоткрыт, некоторые пряди выбились из хвоста, прилипнув к лицу, рука, сжимавшая рукоять шпаги, немного дрожала из-за физической нагрузки. По глазам его было видно, что он, если не упивался победой, то был в высшей степени ей доволен. Феликс чувствовал власть над собой, знал, что одно неосторожное движение — и он мертв, его жизнь действительно зависела от человека, стоявшего совсем рядом, такого любимого и… такого властного. Это… возбуждало разум, заставляя подкидывать очень непристойные мысли. Однако сейчас блондину это даже нравилось, возможно, он покраснеет на этот счет позже, но сейчас эти новые, но от этого не менее волшебные ощущения в теле заставляли его смотреть со странным вожделением в ответ.

Казалось, за игрой в гляделки они провели вечность, но на деле — не более тридцати секунд, после которых Хенджин убрал оружие от бледной кожи и помог парню подняться. Следуя кодексу, они пожали друг другу руки.

— У тебя интересный стиль ведения боя, — подметил Хван.

— У тебя тоже. Надо бы взять на заметку, — улыбнулся Ли, — Давай устроим небольшой перерыв, а затем второй раунд, если хочешь.

— Давай. Скажем, минут десять? Тебе хватит?

— Вполне.

Через оговоренное время оба снова стояли друг напротив друга.

Время начинать второй раунд.