Время тихой любви — это больше забота,

По глазам уловить, с полуслова понять.

Ведь любовь — как ни странно, большая работа,

Если ей дорожишь и не хочешь терять.*

***

— Ах!

Не успев нормально вдохнуть, Феликс почувствовал, как спина соприкоснулась с холодной поверхностью стены. Хенджин продолжал быстрыми и размашистыми движениями вбиваться в его тело, доводя до исступления. Ли сам предложил новую позу и сейчас абсолютно ни о чем не жалел — выше всяких похвал, но, очевидно, что это не на каждый раз, потому что от обоих требуются немалые физические усилия. Но в качестве опыта стоило попробовать.

Последние пару толчков, и оба наконец кончили. Блаженство. Хван вышел из податливого тела, придерживая Феликса, чтобы тот не упал, снял презерватив и запустил в мусорку. Попал. Не стоит, впрочем, упоминать, что до этого он все время промазывал, заставляя Ли заливисто смеяться над своей меткостью. Феликс все еще тяжело дышал, опираясь на Хенджина, будучи не в силах пошевелиться. Для начала нужно было хотя бы прийти в себя. Хван же в это время тихо спросил, что парень думал насчет душа; он однозначно «за», о чем и сообщил легким кивком головы. Детектив поднял его, будто Феликс ничего и не весил, отнеся в ванную. Вообще, Ли действительно поражался, как у Хенджина оставались силы, чтобы проявить еще хоть какую-то заботу, да и в целом, совершать какие-то действия, потому что все, чего самому парню хотелось после нереального секса и оргазма, — так это уснуть, как можно скорее. Ну и пару поцелуев лишними не были бы. В этом плане Хван был просто замечательным партнером (да и в других отношениях тоже, но сейчас не об этом), Феликсу захотелось как-нибудь тоже проявить подобную заботу по отношению к нему, ведь это так приятно. Но пока всем, на что хватало его сил, было безвольной куклой откинуться на чужую грудь, блаженно прикрывая глаза, и положить свои руки поверх более крупных Хенджиновых. Разница в размере была умилительной.

На удивление, горячая ванна чуть взбодрила Феликса, поэтому, когда они уже валялись в кровати и болтали ни о чем, он вполне неплохо поддерживал диалог.

— И все-таки, ты ведь мог просто написать, что хочешь увидеть меня. Зачем было убивать того бедолагу? — спросил Хенджин.

— Во-первых, он не бедолага, а преступник, — решил напомнить Ли, — а во-вторых, так ведь романтичнее, — он улыбнулся.

«Романтик хуев», — в очередной раз думал про себя Хван, нервно усмехаясь. Вот угораздило же его…

Собственные мысли были самым неожиданным образом прерваны внезапным приступом кашля и легкой болью в горле при этом.

— Детектив, все в порядке? — с легкой обеспокоенностью в голосе поинтересовался Феликс. Еще буквально пару секунд назад все было нормально, и вдруг Хенджин начал кашлять… Это было, по меньшей мере, странно.

— Да, все хорошо, — ответил Хван, когда кашель прекратился. И, как назло, он снова закашлялся. Что ж такое-то…

— Ты уверен? — в голову закладывались некоторые подозрения.

— Уверен, Ликси. Все нормально, просто что-то в горло попало, вот и кашляю, — поспешил успокоить его Хенджин.

Ли все также с недоверием смотрел на него, но мягкая улыбка на чужих губах, убеждения, что все и в самом деле в порядке и собственная усталость сделали свое дело — Феликс сдался, поверив на слово. Через пару минут оба уже спали.

***

Проснувшись уже утром Хенджин обнаружил отсутствие Феликса рядом, но тепло чужого тела на соседней подушке говорило, что тот ушел совсем недавно; записку на этой же самой подушке и боль в горле как вишенка на торте. Приплыли. Неужели он реально заболел?.. Верить в это не хотелось, как, собственно говоря, и болеть. Неприятно это, умирать от температуры, соплей и боли в горле одновременно. Хотелось надеяться, что все нормально, и ему просто показалось.

Хенджин взял записку в руки: в ней Феликс написал, что беспокоится за здоровье Хвана, хотя и надеется, что его опасения напрасны, а также попросил одеваться теплее в ближайшие дни, чтобы не заболеть. Детектив был готов лужицей растечься прямо на этой кровати. Что поделать, ему слишком сильно нравились подобные забота и внимание, выражавшиеся в мелочах, по типу этой записки. От каждого такого проявления чего-то хорошего в его сторону он буквально таял. Как сейчас, например.

Уже через двадцать минут Хенджин был одет и сидел в машине, выезжая с парковки мотеля. Он все еще надеялся, что боль в горле была просто иллюзией, которая скоро рассеется, однако этого не происходило. Напротив, ему становилось только хуже, к горлу прибавилась и голова, да и тело начало ломать; вести машину становилось все тяжелее, но Хван отчаянно держался. Каким-то образом он все-таки доехал до дома, что, в данной ситуации, можно было считать подвигом.

Он видел, что Феликс писал ему что-то, но сил ответить просто не было; парень еле как дошел до квартиры — в сон клонило ужасно. Зайдя, тут же выпил таблетку от боли в горле, не успев даже верхнюю одежду снять. Ломало просто ужасно, поэтому сразу после он переоделся и упал в сладостные объятия кровати, тут же провалившись в сон. Ему ничего не снилось или же он просто не помнил этого, однако сон казался беспокойным и прерывистым, а еще он постоянно ворочался, отлежав себе буквально все.

Будильник был подобен кувалде, ударившей по голове своим отвратительным звоном. Хенджин еле как разлепил глаза, которые, казалось, налились свинцом, и тут же ощутил, что горло все еще болело, да как будто бы раза в два сильнее, чем несколько часов назад, голова тоже болела, причем очень неприятно, да и ломало просто ужасно. Сколько вообще прошло времени?.. Сколько он проспал?.. Кажется, больше пятнадцати часов. В общем-то, он чувствовал себя просто отвратительно, будучи абсолютно потерянным во времени, а будильник тем временем продолжал звонить. Наконец Хван отключил раздражающую мелодию. Было очевидно, что он не пойдет сегодня ни на какую работу — слишком уж ему было плохо. Еле как он дошел до кухни и поставил чайник кипятиться, дабы выпить немного воды и жаропонижающее. В это время Хенджин написал своей начальнице, что чувствует себя просто ужасно и не сможет выйти на работу в ближайшие дни и попросил дать ему больничный. А еще он оставил Феликсу короткое сообщение о том, что заболел. Да, Ли что-то писал ему до этого, но сил даже на то, чтобы просто прочитать — не то, что ответить — не было. Когда станет полегче, он обязательно на все ответит, а сейчас, лекарство и обратно в кровать.

***

Проснулся он, по ощущениям, лет через сто. Но на деле прошло около пяти часов, а за окном стояло яркое полуденное солнце, которое и вырвало его из сладких оков сна. Первым делом Хенджин потянулся к телефону, чтобы узнать, выдали ему больничный или нет. Выдали. Отлично, значит можно с чистой совестью валяться в постели ближайшие дни в попытках вылечиться. Вместе со вздохом облегчения из горла также вырвался кашель. Нужно было выпить что-нибудь, чтобы снять боль. Этим Хенджин и собирался заняться, а по дороге на кухню к своей скудной аптечке он решил наконец прочитать сообщения от Феликса:

Hyunjin:

Я, кажется, заболел..

Unknown(?):

Детектив… Как так?((

Unknown(?):

Как ты себя чувствуешь??

Hyunjin:

Прости, что не отвечал вчера…

Отвратительно, если честно

Я спал все это время, но это было ужасно

Unknown(?):

Кошмар… Где же ты так??((

Через пару секунд от него пришло еще одно сообщение.

Unknown(?):

А температуру ты мерил?

Hyunjin:

Нет еще, но я абсолютно уверен, что она высокая. Меня жутко ломает

Unknown(?):

Тогда иди меряй, прямо сейчас.

И напиши свой адрес

Hyunjin:

Зачем?..

Unknown(?):

Лекарства тебе закажу, дурак

От этого сообщения Хенджин расплылся в улыбке и через пару минут скинул адрес. До чего же приятна забота… Как забыто это чувство, но как хорошо оно ощущалось. Тем временем Хван успел померить температуру, которая оказалась действительно высокой — почти тридцать девять градусов. Он выпил жаропонижающее, чтобы хотя бы попытаться сбить ее, а после вернулся в кровать, потому что его снова стало клонить в сон. Сопротивляться собственному организму не было ни малейшего желания, поэтому уже скоро Хенджин вновь сладко посапывал.

***

Разбудил его звук домофона. Кто-то настойчиво пытался до него дозвониться, а потому пришлось соскрести себя с кровати и пойти открывать. Домофон у него был оснащен видеокамерой, а потому в маленьком окошке дисплея Хван почти сразу различил знакомое лицо, заставившее сердце пропустить удар. Это казалось каким-то нереальным, но голос, бывший абсолютно точно голосом Феликса, произнес:

— Господин, доставка приехала, — он сказал это так, словно и впрямь был курьером. Хенджин глупо улыбался домофону, нажимая нужную кнопку, чтобы открыть дверь.

Через несколько минут раздался звонок уже в дверь квартиры, и Хван поспешил открыть. За ней действительно стоял Феликс. Даже не верилось.

— Ваш заказ, — тот продолжал играть роль курьера.

— Ты пришел, — не сдерживая радости, Хенджин обнял его, чуть навалившись.

— Как я мог не прийти? — спросил Ли, обнимая в ответ.

И детектив уже был готов уснуть на невероятно мягком плече Феликса, если бы только этот самый Феликс не отстранил его от себя, прижавшись губами ко лбу.

— Ты и правда горячий, — заключил он. Хенджин глупо рассмеялся. — Успокойся, детектив. Ты горячий во всех смыслах сейчас, а это нехорошо. Пойдем, будем тебя лечить.

Хван впустил своего гостя, указав, где была кухня. Феликс прошел туда и поставил пакет, с которым пришел, на стол, принявшись доставать из него множество упаковок с таблетками. А еще какой-то контейнер.

— Что это? — поинтересовался Хенджин, разглядывая контейнер.

— Куриный бульон. При болезни должен помогать.

— И откуда он у тебя?

— Сам сварил, — буднично ответил парень. Не похоже было, что он шутил.

— Правда? — все же не верил Хван.

— Правда. Ты думаешь, почему я пришел только через три с чем-то часа? — признаться, детектив не смотрел на время, будучи абсолютно потерянным в его течении, но словам Ли поверил.

И хотел запищать от радости на всю квартиру. Он действительно давно не испытывал на себе, каково это — когда кто-то заботится о тебе, да еще и просто так. Хотелось заобнимать Феликса до смерти. Но пока что этот самый Феликс пихал в Хенджина таблетки, поэтому объятия пришлось отложить.

— Кстати, что по температуре? — спросил Ли, читая инструкцию очередного лекарства. Не хотелось пичкать Хенджина всем подряд, это ведь тоже вредно.

— Было почти тридцать девять, но я выпил жаропонижающее. Возможно, сейчас снова поднялась, — ответил Хенджин, с удовольствием поедая бульон. Вкусно.

Хван съел всю тарелку, не забыв поблагодарить Феликса, а затем заел свой обед еще одной небольшой кучкой таблеток. Сердце так приятно щемило от чужой заботы, да и просто от присутствия Ли рядом, что отпускать его совсем не хотелось, как и не хотелось оставаться одному в таком отвратительном состоянии, поэтому Хенджин предложил посмотреть какой-нибудь фильм вместе. Просто, чтобы быть где-то рядом, не расставаться хотя бы пару часов. И Феликс, конечно же, согласился, потому что также сильно не хотел уходить и покидать детектива.

***

В качестве фильма для просмотра были выбраны первые Мстители. Кажется, это уже современная классика, по крайне мере, для парней это было так. Вместо снеков сегодня были таблетки, которые Хенджину нужно было пить, а вместо газировки — теплый чай. Несмотря ни на что, обстановка была очень уютной, а уже через пару минут Хван почувствовал, как Феликс положил свою голову ему на плечо. Сердце застучало чуть чаще. Его снова преследовало ощущение, что их странные отношения не были запретными, что все было нормально, и они, как обычные люди, проводили время вместе.

Хенджин не заметил, как с головой погрузился в эти мысли, совершенно позабыв о фильме. Он заглядывался на парня рядом, но будто бы украдкой. Что их вообще связывало? Случайные встречи временами? Можно и так сказать. Просто секс? Кажется, что уже нет. Словно бы их уже связывает нечто большее… Случайные касания, разговоры, любование друг другом, небольшие подарки, легкие поцелуи, нежные объятия, забота друг о друге, как сейчас, например. Будто они действительно стали чем-то большим, чем просто сексуальные партнеры или полицейский с преступником? Или так казалось только самому Хенджину? Но стал бы Феликс оставаться с ним сейчас? Стал бы он так рисковать лишь для того, чтобы вручить ему пару таблеток? Наверное, нет… Стал бы он каждый раз искать встречи с ним? А сам Хенджин бы стал? Стал бы Феликс с таким трепетом и обожанием смотреть своими бесконечно глубокими глазами? Позволил бы он тонуть в своих омутах каждый чертов раз?

Как же Хенджину хотелось, чтобы его странные чувства были взаимны; слишком сильно ему хотелось, чтобы этот парень, который все еще невероятно увлечен фильмом, был также сильно увлечен и самим Хенджином. Может ли это быть правдой? Как же ему хотелось, чтобы Феликс желал того же, чего и он... И меньшее из этих желаний: остаться сегодня с ним, не сбегать. Хотя бы сегодня. Мог ли Хван просить о таком?..

— Может… останешься?.. — тихо-тихо спросил Хенджин, когда фильм закончился. Вот бы Феликс не ушел…

— Я бы рад, но… у меня нет сменной одежды с собой, — он виновато почесал затылок.

— Я могу дать что-нибудь свое?.. — не слишком уверенно предложил детектив, впрочем, надеясь, что Ли не откажет.

— Давай, — не отказал.

Хенджин отвел парня в свою комнату, оставив его перед открытым шкафом. Хван сказал, что Ли был волен выбирать любую понравившуюся одежду, а сам уже хотел было выйти…

— Ты куда собрался? — вдруг спросил Феликс.

— Ну… выйти? Чтобы тебя не смущать… — он потупил взгляд, будто ребенок, которого уличили в поедании всех сладостей в доме.

— Детектив, чего ты там не видел, скажи на милость? — рассмеялся Ли. — Не уходи, я быстро.

Хенджин послушался и уселся на край собственной кровати, принявшись наблюдать за Феликсом, который уже вовсю рылся в его шкафу.

— Можно взять эту? — спросил он, помахав одной и самых любимых футболок Хвана с принтом AC/DC.

— Я же сказал: бери, что хочешь, — улыбнулся тот. — Конечно, можно.

Также Ли нашел шорты в недрах шкафа, которые, впрочем, были ему велики. Будучи удовлетворенным собственным выбором, Феликс стал снимать с себя уличную одежду, отчетливо ощущая на себе чужой взгляд. Но в нем не чувствовалось ни капли похоти или хоть намека на желание, лишь любование. Хенджин и правда не мог насмотреться на красивое тело Феликса, поражаясь тому, что уже несколько раз его владелец был полностью в его распоряжении. Сам себе завидовал, потому что обладание такой красотой — роскошь. Изгибы мышц, перекатывавшихся под молочной кожей, были невероятно изящными; будь Хенджин художником, то непременно бы нарисовал Ли на огромном холсте, дабы запечатлеть каждую деталь: шрамы, родинки, веснушки, очертания фигуры, невероятные глаза, прекрасные губы — всего парня. Феликс привлекал во всех отношениях, и это то, что нельзя было отрицать.

Шикарная фигура была очень скоро сокрыта под футболкой, оказавшейся Феликсу на пару размеров больше, чем нужно. Хенджин даже немного расстроился, но уже через пару минут, когда Ли полностью оделся в, можно сказать, домашнюю одежду, он хотел сделать что-нибудь невообразимо глупое: что-то типа эгье, но в отношении Феликса. Потому что тот выглядел до невозможности по-домашнему и по-родному, что сердце начинало биться чаще.

В момент захотелось видеть такого Феликса еще и еще, желательно, каждый день, но все вновь упиралось в жестокую реальность, где они были по разные стороны баррикад. В реальность, где даже то, что сейчас они вместе, было очень большим риском, не говоря о чем-то еще. Это «нельзя» очень бесило временами, как сейчас, например. Хотелось наплевать на все, но… это стоило бы им обоим слишком многого. А потому приходилось играть по правилам судьбы и радоваться редким встречам и таким драгоценным моментам. Феликс тем временем вернул его в реальность предложением поужинать и напоминанием о лекарствах. Хенджин не мог не согласиться, ведь ощущал легкий голод. В холодильнике они нашли спагетти с грибным соусом, которые Хван недавно приготовил, и решили, что это будет отличным ужином.

Феликс хотел вызываться добровольцем, чтобы помыть посуду, но Хенджин не позволил: сказал, что в своей квартире он сам все помоет. Тем более, Ли был гостем, на что парень лишь рассмеялся, но позволил детективу помыть тарелки.

— Чем займемся теперь? — поинтересовался Феликс, подходя к Хенджину и обнимая его со спины. Ощущалось это просто нереально.

— Как насчет того, чтобы пересмотреть оставшиеся части Мстителей? — предложил Хван, вытирая посуду. Сразу после он развернулся в чужих объятиях, чтобы подарить ответные.

— Звучит отлично, — сказал парень, — но сначала выпей таблетки.

Когда все необходимые лекарства были выпиты, они снова устроились на диване, включив вторых Мстителей. Во время заставки Феликс решил немного осмотреться. Безусловно, мельком он видел всю квартиру Хенджина, но вот подметить какие-то детали не успел. Хотелось это исправить. Взгляд блуждал по помещению: он посмотрел на кухню и барный островок, заметив, как хорошо все сочеталось, увидел, что вид из панорамных окон тоже великолепный, отметил, что гостиная была выполнена в минималистичном стиле, но это все еще было очень красиво. Было видно, что над этим пространством старались и работали, чтобы превратить его в стильное, но уютное место для жизни. Феликсу даже на секунду подумалось, что если бы Хенджин не был полицейским, то точно стал бы дизайнером; парень был уверен, что именно Хван придумывал, как бы все здесь обставить. Глаз вдруг зацепился за вазу, стоявшую на подоконнике.

— Что в той вазе? — спросил Ли, повернувшись к Хенджину.

— Там сирень и веточки акации.

— Почему такое… странное сочетание?

— На самом деле, они вместе создают просто прекрасный запах! Ты можешь лично в этом убедиться, — сказал Хван, очевидно, защищая свою композицию. — А получилось это случайно… Я был в каком-то магазине, уже под самое закрытие, и случайно увидел там одинокое дерево акации, — Феликс тем временем уже подошел к подоконнику, но услышав, что рассказал детектив, удивленно обернулся на него. — Нет, серьезно! Оно было там совсем одно. И… мне стало очень жаль его, а еще грустно, что оно осталось совсем одно… — Ли вдохнул, и аромат действительно был завораживающим и необычным. Однако то, что произнес Хенджин заставило его рассмеяться. — Ну чего ты смеешься? — он обиженно надул губы, сложив руки на груди. Настоящий ребенок, ей-Богу. Но это было даже мило, в какой-то степени.

— Ничего, детектив, ничего. Просто это так мило, — он хихикнул, возвращаясь на диван, — что ты решил героически спасти деревце акации от одиночества. Правда, — парень видел, что Хенджин чуть колебался в том, верить ему или нет. — Это действительно очень хороший поступок, — Феликсу удалось наконец заглянуть в чужие темные омуты, которые все еще с небольшим укором смотрели на него, но только для того, чтобы в следующую секунду разорвать зрительный контакт ради невесомого поцелуя в нос. — Почти все прошли бы мимо, но ты — нет. И мне кажется, это прекрасно, — Ли говорил максимально искренне. — И ты прекрасен, — вырвалось само.

— Ты тоже…

Долгую вечность они смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести взгляд. Тонули. Утопали. Захлебывались, упиваясь этим. Но наконец Феликс нашел в себе немного силы воли, чтобы спросить:

— Так, как акация оказалась в одной вазе с сиренью? — и прервать молчание.

— А, ну… В общем-то, как ты понял, я забрал акацию тогда, но кроме этой вазы у меня ничего не было, поэтому пришлось как-то выкручиваться. Но через пару дней ей стало хуже, и она почти вся сгнила, мне удалось спасти только пару веточек, вот они и живут теперь в этой вазе, вроде бы им нормально.

— А сирень?

— Сирень я нашел перед домом не так давно. Кто-то выкинул ее, и… мне тоже стало жаль этот несчастный цветок, я и забрал его себе. Теперь он живет тут. Как-то я не додумался купить еще одну вазу или что-то такое, поэтому они живут вместе. Да и аромат от них обоих просто невероятный, поэтому, мне кажется, так даже лучше.

Феликс не мог сдержать улыбки, слушая это.

— Ты… ты такой… хороший… — он с искренним восторгом посмотрел на этого, казалось, нереального человека. — Цветочный спаситель, — Хенджин улыбнулся в ответ, и Феликс не смог отказать себе в удовольствии поцеловать эти прекрасные губы, подобные лепесткам роз.

Хенджин был таким… невероятным? Завораживающим… Притягательным. Волшебным. Мечтой, принцем из сказок. Такой серьезный и строгий детектив, но в то же время такой ранимый и нежный человек, спасающий одинокие цветы от грустной участи. Этот контраст поражал, этот контраст притягивал лишь сильнее. Хотелось непременно узнать, что еще такого было в Хенджине необычного или самого заурядного, что делало его самим собой. Хотелось еще не один вечер провести вот так вместе. Они отстранились друг от друга, глупо улыбаясь, и наконец сосредоточили свое внимание на фильме. Хотя, быть может, только Хван действительно смотрел фильм, потому что Феликс смотрел на него. И думал-думал-думал. Об этом прекрасном человеке.

Он был так рад, что повстречал его. Что Хенджин все же позволил ему показать себя не только со стороны безжалостного убийцы, но и со стороны обычного парня. Он был так рад, что имел возможность разговаривать с Хваном, обнимать его, целовать, спать с ним, остаться сегодняшним вечером. Казалось, это компенсация за все то дерьмо, что он пережил в жизни, казалось, будто Хенджин стал его островком спокойствия и тепла. Впрочем, это было правдой, потому что рядом с ним все проблемы уходили на второй план и казались такими мелкими и неважными. С Хенджином было хорошо, и это то, что нельзя было отрицать.

Феликс совсем не заметил, как детектив удобно устроился у него на плече, а после и вовсе, кажется, заснул. М-да, фильм до ужаса интересный. Но Ли его не винил — все-таки тот болел. Парень аккуратно переложил Хенджина с плеча к себе на колени и принялся нежными и трепетными движениями касаться его волос. До этого он трогал их лишь в порыве страсти, и сейчас невероятно сожалел, что не знал того, насколько они мягкие, раньше. А еще он жалел о том, что до этого момента ни разу не позволял себе даже на секунду засмотреться на спящего парня. Тот был таким умилительным и красивым одновременно, что казалось, словно это должно быть незаконным. Как жаль, что Ли узнал об этом только сейчас, но теперь он хотя бы имел возможность лицезреть прекрасные черты. Хотелось бы хоть еще раз увидеть Хенджина таким: домашним, беззащитным и до бесконечности милым. Но будет ли этот «еще раз»? Вопрос всегда оставался открытым, потому что Феликс не мог знать наверняка.

Да, его тянуло к Хвану неимоверно, что порой самому становилось страшно, но тянуло ли Хенджина также сильно к нему? Возможно, да, ведь позволил бы иначе детектив ему быть здесь? Просил бы остаться? Давал бы себя целовать? Продолжал бы писать? Возможно… Надежда окрыляла и заставляла наивно и по-детски верить в лучшее. Верить в то, что с этим невероятным человеком у них уже что-то больше, чем просто секс. Вот бы это действительно было так… Феликс уверен, он был бы самым счастливым человеком на земле, узнав, что Хенджину он тоже небезразличен.

Но пока это все оставалось лишь в мечтах Ли, а в реальности он продолжал слегка поглаживать Хвана по голове. Фильм незаметно закончился, и Феликс понял, что пора бы им обоим спать, потому что на часах уже далеко за полночь, а детектив, ко всему прочему, болеет. Парень принялся аккуратно тормошить Хенджина, чтобы пойти в спальню.

— Детектив… вставай, — шептал он.

— Л-Ликси… не уходи, — сонно прошептал тот, видимо, не совсем осознавая происходящее. И все же эти слова заставили сердце Феликса пропустить пару ударов. Хенджин действительно настолько не хотел, чтобы он уходил?..

— Эй, все нормально, я здесь. Я не уйду. Просто фильм закончился, и я подумал, что нам пора спать.

— А... да?.. Черт, прости, что уснул…

— Все в порядке, детектив. Ты же болеешь, — Ли ободряюще улыбнулся.

— Ты же поспишь со мной? — с надеждой спросил Хван.

— Как будто предполагались другие варианты.

Оба усмехнулись, а затем все же переместились в спальню, где Феликс уже привычными движениями обвил тело Хенджина, удобно устроившись на нем. Оба, очевидно, были довольны исходом этого дня.

***

Утром солнечные лучи разбудили Феликса, не дав досмотреть какой-то очень приятный и хороший сон, который он, впрочем, забыл, как только открыл глаза. На душе осталось лишь мимолетное ощущение чего-то невероятно нежного, но утерянного. Однако, стоило ему повернуть голову в сторону, как все сожаления отошли на второй план. Они с Хенджином впервые проснулись в одной кровати. Ну, конечно, Хван еще спал, но сам факт того, что Феликс был здесь, да и детектив тоже, заставил губы расползтись в улыбке.

Солнце пощадило Хенджина, и тот еще мирно спал, а Ли радовался возможности полюбоваться красивыми чертами. Он действительно жалел, что раньше сбегал, не оставаясь до утра, потому что упустил столько возможностей рассмотреть чужое прекрасное лицо: идеальные губы, которые он имел возможность целовать, милый нос, родинку под глазом, которую Феликс раньше не замечал, и теперь корил себя за невнимательность, еще одну на щеке, чарующие глаза, что сейчас были закрыты, скулы, брови. Хоть один изъян был на этом невероятном лице?..

Феликс не смог удержать себя от того, чтобы не коснуться. Он аккуратно заправил прядь волос, что спадала на лицо, Хенджину за ухо, проведя рукой по щеке. Большим пальцем он начал поглаживать чужую нежную кожу, а Хван все не просыпался. Какой у него крепкий сон… Вообще, Ли подумал, что пора бы будить Хенджина, но не для того, чтобы прервать сновидения того или что-то подобное. Чтобы не остаться самому еще на один день. Он боялся, что не сможет противостоять соблазну, который был прямо пропорционален риску. Нельзя, просто нельзя.

— Эй, детектив, — прошептал он на самое ухо, — просыпайся.

— Еще… еще хотя бы пять минут… — недовольно пробубнил тот, пытаясь отвернуться от Феликса, но парень ему не позволил.

— Нет уж, вставай, — безапелляционно сказал тот.

— Ты такой жестокий… — произнес Хенджин, все же открывая глаза и улыбаясь. Феликс был прекрасен, а утро с Феликсом — прекраснее вдвойне.

— Пойдем зубы чистить, — Ли потянул Хвана за руку, пытаясь вытащить из кровати.

— Даже не даешь полюбоваться собой, — расстроенно сказал детектив.

— Еще полюбуешься, пойдем, — хотя чужие слова и отозвались в душе чем-то приятным, парень был непреклонен.

Хенджину пришлось послушаться. Вместе они сделали все утренние процедуры, не забыв, конечно, забрызгать друг друга водой, а после и позавтракали яичницей и тостами. Затем пришло время Феликсу уходить. Ему не хотелось этого, как не хотелось и Хенджину быть покинутым, но оба понимали, что им все равно пришлось бы расстаться, не сегодня, так завтра. Их небольшая идиллия не могла длиться вечно.

Феликс уже обувался, когда Хенджин вдруг обнял его. Он не мог отпустить Ли, хотя бы не обняв напоследок.

— Спасибо тебе, — прошептал он.

— Пустяки, — попытался отмахнуться Феликс.

— Для меня не пустяки, — серьезно сказал Хван.

Лишь через бесконечно долгие минуты, показавшиеся годами, они отстранились друг от друга.

— Мне пора, — с горечью в голосе произнес Ли. — Выздоравливай, детектив, — после этих слов он поцеловал Хенджина, но то был короткий, даже, мимолетный поцелуй. — Чем быстрее ты выздоровеешь, тем скорее мы увидимся вновь.

Когда за Феликсом закрылась дверь, Хван ощутил внезапный и острый укол одиночества. Будто парень унес с собой что-то важное. Возможно, его сердце.

***

— Привет, Лэнг, как тут дела идут без меня? — поинтересовался Хенджин, когда Чу подошел, чтобы поздороваться и отчитаться.

Хван достаточно хорошо чувствовал себя в последние пару дней, а потому решил вернуться к работе. Лежать дома было, безусловно, хорошо, но заниматься чем-то полезным — еще лучше. Этой недели своеобразного отдыха ему хватило, чтобы с новой силой взяться за расследование.

— Все было тихо и спокойно последнюю неделю. Будто убийца решил себе отпуск взять, — сказал Лэнг. Хенджин нервно усмехнулся. Последнее, чего ему хотелось, так это подозрения от напарника. Нельзя, чтобы тот начал о чем-то догадываться.

Впрочем, убийца, можно сказать, действительно взял отпуск, но отпуск по уходу за больным. Он каждый день спрашивал у Хенджина, как тот себя чувствовал и выпил ли тот все необходимые лекарства. Да, Ли больше не приходил, ведь это риск, но все равно заботился. Хотя бы ради того, чтобы Феликс успокоился, можно было приложить усилия, чтобы вылечиться. Тем временем они с Лэнгом продолжали непринужденную беседу о работе и о неожиданной болезни Хенджина тоже для того, чтобы немного скоротать время. У Чу был обеденный перерыв, а у Хвана только начинался рабочий день, поэтому оба никуда не торопились.

— Знаете, детектив Хенджин, без вас было скучно. Почти никакой работы, — признался парень. — Мне кажется, что сейчас все снова станет как прежде.

— Тебе нравится работать, как проклятый, Лэнг? — рассмеялся Хван.

— Ну не то, чтобы… Просто это уже, как будто привычно что ли…

— Детектив Хван, детектив Чу, — к ним неожиданно подбежала их администраторша, которая иногда принимала звонки пострадавших. Очевидно, что-то случилось, иначе она не стала бы их беспокоить, — хорошо, что вы оба тут, да еще и вместе.

— Что-то случилось, Жизель? — спросил Хенджин, уже предвкушая не самый благоприятный исход событий.

— Да, убийство. Вас вызывают; говорят, объявился ваш преступник.

— Бойся своих желаний, Лэнг, — сказал Хенджин, когда они пошли к выходу из участка. В ответ на это напарник невесело усмехнулся. И правда…

***

На месте убийства их, как и всегда ждал, своего рода, перформанс.

Надпись на стене гласила: «Boredom»**, и пока не было понятно, к чему это написано. Однако детектив уже по опыту знал, что слово выбрано не просто так. Что до самого убитого, то руки его были крепко связаны то ли морским узлом, то ли в технике по типу шибари (единственное, что с ходу пришло на ум), и вся эта конструкция привязывала покойника к водосточной трубе дома. Во рту красовался самодельный кляп; возможно, чтобы покойник не кричал. На шее было что-то чёрное, возможно, убийца снова душил жертву. Живот снова был вспорот, от выработанного почерка убийца не отступался, видимо, чтобы его нельзя было спутать с кем-то другим. Ну и ко всему прочему, у убитого были спущены штаны, показывая чужой половой орган. Это заставило лицо искривиться в гримасе отвращения. Ну не мог же Феликс… Да с чего вообще Хенджин мог о таком подумать? Во-первых, покойник наверняка был убийцей или что-то в этом роде, да и зачем Феликсу совершать какие-то сексуальные действия в его отношении? Раньше он до такого не доходил, а сейчас уж тем более не должен… По крайне мере, хотелось в это верить. Да и к тому же, это могло просто быть способом унижения убитого, почему Хенджин вдруг задумался о том, что Феликс мог тут с покойником делать, кроме как убивать?.. Ответить на этот вопрос детектив не смог, а потому отмахнулся от него, как от назойливого комара.

Стоило сосредоточиться на работе… Что мы имеем? Во-первых, конечно же, надпись. «Boredom». Интересно, чья скука? Убийцы или убитого? Во-вторых, вспоротый живот; как подмечал Хенджин чуть раньше, преступник старается придерживаться своего почерка. Далее, веревка, которой были завязаны руки убитого. Чтобы тот не убежал? Обычно, когда убивал незнакомец, у жертв не было и шанса, так что, быть может, это какой-то символ? Затем кляп. Раньше убийца также не использовал такие вещи, потому что раньше, опять же, будто не было нужды. Почему сейчас появилась? Или это снова символ? Далее черная полоска на шее. Раньше убийца уже пускал в ход чулки, и это был символизм, сейчас это тоже мог быть он. Но не стоит отрицать, что он мог являться и простым орудием убийства. Ну и наконец, спущенные штаны, которые явно не просто так были спущены. Сейчас думать об этом не хотелось, но позже все равно придется.

К слову о штанах. Краем глаза, когда уже почти отвернулся, Хенджин все же заметил небольшой белый предмет, торчавший из штанов. Вновь повернувшись к трупу, Хван присмотрелся, и это, конечно же, оказалась записка. Черт, надо достать ее, побыстрее и аккуратно. Кончиками пальцев детектив подцепил бумажку и потянул на себя, она упала на землю, но он тут же ее поднял и спрятал в карман пиджака, облегченно выдохнув.

И насколько же сильными были его страх и отчаяние, появившиеся в момент, когда он увидел, что прямо к нему шел его напарник Лэнг.