Чья это песня? В какие края

Флейта сзывает нас… флейта твоя?*

***

Лэнг продолжал идти к нему, явно намереваясь что-то спросить, и Хенджин судорожно вздохнул, пытаясь на ходу сочинить правдоподобную версию того, что же он делал над трупом.

— Детектив Хенджин, там что-то есть? — поинтересовался парень, останавливаясь неподалеку и кривя лицо при виде мертвого тела. В последнее время Чу стал намного лучше переносить вид мертвых, а потому и в осмотре мог помогать, однако теперь это было чревато последствиями для Хвана.

— Э-э… — секунда, и вполне неплохая ложь появилась в голове. — Мне показалось, что у него в кармане было что-то блестящее, и я наклонился посмотреть. Но нет, всего лишь показалось.

— Понятно, — кажется, напарник поверил.

Хенджин облегченно выдохнул. Вроде бы разоблачения удалось избежать, однако страх, до сих пор его не беспокоивший, поселился теперь где-то на задворках сознания. Возможно, стоит обсудить с Феликсом, что записки — это очень рискованно для них обоих. Да и вообще, они ведь могли бы общаться в катоке и договариваться о встречах тоже… Интересно, как Ли отреагирует на это?

Чуть позже они вернулись в участок, чтобы продолжить работу над новым убийством. И вечер наступил незаметно.

***

Привычными движениями Хенджин развернул записку, чтобы узнать, где они с Феликсом встретятся в этот раз. Снова мотель. Что ж, Хван не имел ничего против, ему лишь хотелось поскорее увидеть парня, потому что с того дня, когда Ли рискнул и пришел к нему, прошла уже неделя, а до момента новой встречи должна пройти еще одна. Кажется, будто Феликс специально всегда выбирал конец недели в качестве времени для свиданий, чтобы они оба могли отдохнуть после работы.

Мысли в очередной раз возвратились к тому, чем Ли занимался. У Хенджина мозг, будто бы надвое делился, стоило размышлениям забрести в это русло, потому что с одной стороны был Феликс, с которым они проводили время вместе: милый и приятный в общении человек с нереальной внешностью и голосом, с интересным ходом мыслей и немного наивным, даже детским взглядом на жизнь. С другой же — серийный убийца и профессиональный киллер, личность которого Хван пытался узнать, будучи в роли детектива. И будто бы это были два разных человека, совершенно ничем не связанных, но нет, это все — Феликс. Разные его стороны, пугающие и притягательные. Но казалось, словно не могло быть настолько диаметрально противоположных сторон у одного человека. Но жизнь показывала, что все же могло. Убийца и обычный парень — это и есть Феликс, но вот как принять это?

Как объяснить себе, что тот, кого он должен поймать и арестовать, совсем недавно помогал ему при болезни? Как понять, что жестокие убийства были совершены теми же руками, что обнимали так невероятно хорошо? Почему же, ну почему все обернулось так, что Феликс стал убивать? Почему же нельзя было ничего изменить? За что жизнь так с ним? Хотелось узнать, из-за чего Ли продолжил выстилать свой путь дорогой из чужой крови после своего первого убийства, да и про само убийство тоже. Возможно, стоило расспросить Феликса об этом как-нибудь, ведь они уже вроде как не просто незнакомцы. Быть может, это поможет Хенджину дойти до каких-то откровений, о которых он даже не подозревал сейчас. Ну и примирит этот диссонанс в его голове — хотелось на это надеяться.

***

Впрочем, откровение уже ждало Хенджина, но не в отношении Феликса, а на работе. Загадочный преступник Хвана недавно убил, и сегодня наконец выяснилось, кого же. Ли Чжун Чжэ. Казалось бы, обычное имя ничем не примечательного человека, но нет. Это был один из самых, — если не самый, — разыскиваемых преступников Южной Кореи, чьи убийства сравнивали с убийствами небезызвестного Джека Потрошителя из-за схожести почерка. Такая слава у него была до появления убийцы Хенджина, разумеется. Поймать Чжун Чжэ было одной из самых главных задач для полиции Кореи, но преступник Хвана опередил их, оказав неимоверно большую услугу — Чжун собирался убить со дня на день.

Личность установить оказалось просто — даже слишком — у убитого в кармане был бумажник с водительскими правами. Когда ДНК того было внесено в базу, просто на всякий случай (ведь загадочный преступник убивал до этого только повинных в чем-то), то выяснилось, что это же ДНК было обнаружено на многих местах зверских преступлений, которые полиция никак не могла раскрыть. Дело было передано в вышестоящие инстанции, однако некоторые записи все же остались в департаменте Хенджина. Это убийство, безусловно, числилось за преступником Хвана, но злодеяния Чжун Чжэ будут расследоваться уже другим ответвлением корейской полиции.

В городе частыми стали разговоры о том, каким хорошим и справедливым был загадочный убийца. Хенджин пару раз слышал обрывки подобных рассуждений: «этот убийца, кажется, не так уж и ужасен. В самом деле, ведь он убивает только преступников», «благодаря этому человеку наш город очистится от преступников, и мы сможем жить спокойно», «он выбрал благородную цель, а таких ублюдков, как эти отродья, нужно убивать и только», — говорили люди на улицах. Многие стали придерживаться подобного мнения после убийства Чжуна, однако были и те, кто утверждал обратное, кто пытался вразумить. «Откуда вам знать что, скажем, завтра он не начнет убивать и простых людей?», «а может, в какой-то момент этот убийца возомнит себя богом и будет пытаться сам решить, кто плохой, а кто — нет», «с чего вы взяли, что сами в какой-то момент не станете неугодными для этого убийцы?», — пытались донести те, кто не были так уверены в светлых мотивах преступника. Он ведь все еще убивал людей, неважно, каких, — речь шла о человеческих жизнях. И правда, ведь в любой момент преступник мог решить, что теперь он вправе вершить чужие судьбы, помимо тех, что он уже оборвал. Что он действительно уверится в том, что он и есть Фемида. Как скоро наступит этот момент?

Сложно было выбрать сторону в этом своеобразном конфликте, но большинство все же в некоторой степени поддерживало действия преступника. Хенджин не мог их осуждать, ведь, во-первых, у каждого есть право на свое мнение, а во-вторых, он и сам отчасти поддерживал преступника. Например, хотя бы тем, что ехал на очередную встречу с ним.

Конец недели подкрался незаметно, но был так необходим. Хван уже предвкушал, как они встретятся, о чем смогут поговорить, как коснутся друг друга. Мысли были сладостны, слаще их могла быть только реальность.

Хенджин уже был в мотеле, уже направлялся к нужной комнате, а уже через момент перед ним был он. Такой весь красивый, будто ангел, совсем неземной. Такой родной уже, такой радостный. Наверное, тоже соскучился. Стоило Хвану зайти, как Феликс тут же бросился на него с объятиями. Он так хотел обнять детектива, мечтал об этом всю неделю, а сейчас даже не верилось, что он действительно делал это. В нос ударил запах чужого парфюма, и Ли хотелось бы утонуть в нем, как и в обладателе этого аромата. Впрочем, с последним он уже отлично справился. Хенджин обнял в ответ, расслабляясь, а улыбка сама расползлась по лицу. Спокойствие.

Рядом с Феликсом хорошо, Хван уже в который раз убеждался в этом. Чужое тело так приятно ощущалось в собственных руках, особенно, когда Ли сел ему на колени, обвив всеми конечностями, подобно коале; хотелось раствориться в этих объятиях, потому что это было слишком хорошо для правды.

Скоро Феликс повалил Хвана на кровать, в очередной раз сетуя на его забитые плечи. Хенджин же в очередной раз таял под этими умелыми руками.

— Я скучал… — прошептал детектив, аккуратно разворачиваясь, чтобы посмотреть на Ли.

— Я тоже, детектив, — ответил парень, удобно устраиваясь на бедрах партнера. — Твоя болезнь так некстати разлучила нас.

— Жаль, что ты больше не приходил, — пустое сожаление.

— Да, жаль, — но даже один раз был величайшим риском.

Оба знали это, оба понимали опасность, а потому сожаления были ни к чему, были пустыми воплощениями несбыточных мечт. И все равно было так грустно, что у них было возможности увидеться так непозволительно долго. Даже день без другого уже казался каким-то скучным и будто бы даже ненужным. Хотелось быть где-то на рядом, хотелось стать чужим сладким ядом, который бы непременно привел к погибели обоих.

Феликс подался вперед, чтобы поцеловать столь желанные губы, и Хенджин с удовольствием ответил на поцелуй, в котором оба нуждались так сильно. Руки детектива машинально скользнули вверх по чужому телу, задирая водолазку; тихий вздох послужил сигналом одобрения, и Хван поспешил избавить парня от этого элемента одежды. Сам он был сегодня в футболке, решив одеться на работу немного не по форме; впрочем, никакого выговора никто ему не сделал. Феликс, ожидавший вновь наткнуться на ненавистные пуговицы, приятно удивился, поняв, что не может их найти. Футболка тоже полетела в сторону. И очень скоро на обоих не было ни сантиметра одежды.

Хенджину так хотелось показать Ли, как он скучал, что парень усадил Феликса к себе на колени, начав оставлять засосы на бледной коже. Прошлые уже зажили, а потому однозначно пришло время вновь осквернить молочное тело, против чего его обладатель совсем не возражал.

— Детектив… возьми меня, прошу, — но пытке не суждено было продолжаться долго, потому что Феликс был нетерпелив и требователен, да и сам Хван уже устал от прелюдии. Хотелось перейти к основному блюду.

Распределив смазку на пальцах, Хенджин аккуратно ввел один, но не почувствовал особого сопротивления.

— Ты готовился? — спросил он, добавляя второй, который тоже вошел без каких-либо проблем.

— Я перед каждой встречей готовлюсь, детектив, — сказал Ли, шумно выдыхая, и у парня не было никаких оснований не верить ему, потому что все происходившее до этого, да и сейчас тоже, подтверждало его слова.

— Настолько сильно хочешь меня? — усмехнулся Хван, растягивая податливые стеночки на манер ножниц.

— Именно… Мх!

Уже скоро с растяжкой было покончено; Хенджин, раскатав презерватив по своему члену, сказал Феликсу встать на колени, а когда тот выполнил просьбу, плавно вошел в растянутое нутро. Оба шумно выдохнули, наслаждаясь узостью и чувством заполненности соответственно. Немного погодя, детектив начал двигаться, и стоны заполнили комнату.

Феликс в любой позе был красив, в любой позе возбуждал, а уж в такой — тем более. По идеальной спине уже стекали капельки пота, распаляя воображение, отправляя рассудок далеко и надолго; чужие стоны вперемешку со своими собственными так приятно ласкали слух, а зад Ли вообще был произведением искусства. Идеальный. Весь Феликс идеальный. Казалось, Хенджин не мог оторвать взгляда от парня под собой, но глаз случайно зацепился за зеркало, что так кстати расположилось прямо напротив кровати. Хван увидел их: оба почти на пределе, мокрые, но такие довольные, — и ему захотелось, чтобы и Феликс увидел это. Увидел себя глазами Хенджина.

Детектив перехватил парня под шею и потянул на себя, прижимая нуждающееся тело к своей груди, не прекращая толчки.

— Посмотри на себя, — прошептал Хван ему прямо на ухо, — посмотри на нас. Как прекрасно мы смотримся вместе; как тебе хорошо со мной. Посмотри, как ты красив.

У Ли глаза закатывались от удовольствия, да и от чужих слов тоже, а смысл сказанного ускользал из рук, но Феликс все же сделал над собой усилие и выполнил чужую просьбу. Посмотрел. И лучше бы он этого не делал, потому что они вдвоем выглядели… нереально. Оба так нуждались друг в друге, оба были на пределе, почти на пике своего удовольствия. Руки Хенджина так неимоверно правильно смотрелись на собственном теле, что хотелось выть от одного только этого факта. Феликсу вдруг понадобились увидеть детектива своими глазами, а не через призму зеркала, потому что вообще ничто в этом мире не способно было передать всю его красоту в полной мере; ее можно было только увидеть. Парень повернул голову и тут же столкнулся с потемневшим взглядом Хенджина. На секунду показалось, будто между ними начали искрить молнии.

— Мне так хорошо с тобой, — прошептал Феликс, словно в бреду, смотря на Хвана. А после прильнул к покрасневшим губам.

Поцелуй, как будто стал апогеем, и хватило пары глубоких толчков, чтобы Хенджин кончил в презерватив. И еще пара, чтобы следом за ним кончил и Феликс, тут же обмякнув в чужих сильных руках.

Хван аккуратно опустил парня, но лишь для того, чтобы выкинуть использованную защиту и уже отточенным движением подхватить Ли на руки, дабы отнести в ванную. Это уже стало их маленьким ритуалом; и полезно, и в высшей степени приятно. Пока они сидели в ванной Феликс немного очухался и сообщил Хенджину, что у него есть дела, касающиеся работы, поэтому, к его великому сожалению, ему придется уйти уже очень скоро. Детектив, конечно, расстроился, однако пара быстрых поцелуев однозначно немного сгладили ситуацию.

Почти сразу после ванной они оба начали одеваться, как обычно собирая вещи, раскинутые в порыве страсти, по всей комнате. Хенджин, признаться, залип, потому что Феликс выглядел просто божественно с его метками на теле, а эти чертовы боксеры так хорошо подчеркивали сексуальный зад, что даже дышать от такого зрелища становилось трудно. Но не только из-за чужой красоты он вдруг замер; детектив также думал кое-о-чем. О чем-то, что очень сильно волновало его в последние дни. Но спросить отчего-то все не решался.

— Ликси, — наконец позвал Хван ровно в тот момент, когда парень надел черные кожаные штаны. Ли обернулся, чуть улыбаясь и безмолвно спрашивая, что случилось, — скажи… — и почему же было так трудно задать всего один вопрос? — Скажи, это все, — глазами он показал на себя и на него, — это не просто так? — потому что он слишком сильно боялся, что все-таки для Феликса это не значило ничего. Сей факт непременно разбил бы ему сердце.

— Нет, — не задумавшись ни на секунду, ответил Феликс, продолжая одеваться. — Поверь, чтобы просто потрахаться можно не настолько сильно заморачиваться и рисковать. Ты ведь и сам, должно быть, понимаешь.

— Тогда поцелуй меня, — попросил Хван. Такое простое, даже можно сказать, обыденное действие, которое послужило бы для него подтверждением чужих слов.

Феликсу дважды повторять не нужно. Он отвлекся от своего занятия и подошел к Хенджину, и, забравшись тому на колени, вовлек в поцелуй. Не пошлый, не развязный, не слишком страстный, — больше нежный и даже трепетный. Хенджин даже не подозревал, что Феликс умел целоваться так. Обычно их поцелуи были быстрыми, прерывистыми, страстными; обычно меж их поцелуев тонули стоны и собственная похоть; обычно их поцелуи оставались темными метками на разгоряченных телах, а потому этот поцелуй ощущался, как что-то совершенно новое. Неизведанное, но, как оказалось, до невозможности желанное. И почему они раньше не целовались так? Без сексуального подтекста, просто, потому что хотели проявить нежность по отношению друг к другу. Хенджин на пару секунд даже начал жалеть о стольких упущенных возможностях, но уже скоро решил для себя, что уже поздно сетовать на что-то несбывшееся, однако он однозначно больше не упустит ни одну из них. Если Феликс позволит.

Это было потрясающе и очень приятно, вызывало эмоций больше, чем секс, было интимнее, чем секс и чувственнее. Хотелось раствориться в человеке напротив уже в который раз. Слишком много всего, в том числе и того, что он не совсем понимал, в момент стало переполнять Хенджина, поэтому, когда Ли отстранился из-за нехватки воздуха, оставив напоследок короткий чмок на пухлых губах, Хван не смог сдержать себя от того, чтобы произнести:

— Ты мне нравишься, — тихо-тихо, и на одном дыхании, будто боясь, что Феликс услышит. Впрочем, это было правдой, он действительно боялся. А еще не совсем осознавал и принимал свои чувства, которые вдруг забурлили в нем с неистовой силой. Быть может, они уже давно проросли в нем, подобно виноградной лозе, но вырвались наружу только сейчас. Казалось, момент для такого был идеальный, но Хенджин совсем не знал, как на это признание отреагирует Феликс. Вдруг это не то, чего он хотел от их встреч?..

— Ты мне тоже, детектив, — спустя, кажется, вечность также тихо ответил Ли, смотря тому в глаза. Он и не знал, что детектив испытывал что-то подобное в его отношении, он не знал, что, оказывается, и сам испытывал что-то подобное в отношении Хенджина. Но с чужими словами к нему пришло осознание, что их чувства взаимны. Ему тоже нравился детектив, не мог не нравиться, у Феликса просто не было шансов против Хвана. С души свалился камень, о существовании которого парень даже и не подозревал, однако облегчение было таким огромным, что и представить сложно.

— Мы будем с этим что-то делать? — логичный вопрос.

— Не знаю, — честно ответил Феликс.

И Хенджин тоже не знал. И в голове было совершенно пусто на этот счет. А что они могли сделать в той ситуации, в которой оказались? Ответ крутился на языке и звучал он, как «ничего». Отвратительное «ничего» с привкусом наступающего отчаяния из-за безвыходности ситуации.

— Не знаю, — повторил Феликс спустя некоторое время, проведенное в молчании, — но, возможно, мы можем добавить к нашим встречам чуть-чуть обязательств? Самую малость, — предложил с опаской, ведь это не то, на что любой согласился бы. Честно говоря, он и сам, наверное, не согласился, ведь это значило бы обрекать себя на жалкое подобие отношений с преступником, чья участь известна и рано или поздно претворится в жизнь. Он не думал, что детектив мог быть согласен на такое.

— Самую малость, — повторил Хван последние слова Ли. Они еще долго смотрели друг другу в глаза, утопая в них. Неужели… это выход?.. Своеобразный, но выход. Звучало, как что-то нереальное и слишком хорошее, чтобы быть правдой.

Эти гляделки могли затянуться надолго, но Феликс все же сделал над собой усилие и слез с чужих колен, продолжив собирать одежду с пола. Хенджин тоже начал одеваться, натянув на себя штаны, но не успев надеть футболку, перед тем, как Феликс позвал его:

— Эй, детектив, — карие глаза столкнулись с такими же темными омутами напротив. — Поцелуй меня, — попросил тот. Он не верил, что Хенджин действительно мог дать свое согласие на предложенное ранее; поцелуй, как будто бы мог помочь убедиться в обратном.

Хван не мог отказать, тем более, что сейчас эти фразы, что они повторили друг за другом были важнее слов о любви, казалось, это и было их признание друг другу, а не это банальное «ты мне нравишься».

И пускай они не должны быть вместе, должны быть врагами, играть в бесконечные кошки-мышки, никогда не встречаться в этих мотелях, не спать друг с другом, не признаваться в чувствах, — было плевать. На все эти чертовы рамки, запреты, моральные принципы, — было плевать, когда человек рядом, пускай и был твоим недругом, но все же был потрясающим. Интересным. Загадочным. Необыкновенным. И целовался так хорошо, что можно было и умереть от переизбытка приятных чувств, и это не было бы такой уж плохой смертью. Обоим было бесконечно плевать, что все это неправильно, потому что друг для друга они были чем-то более важным, чем социальные устои. Чем, буквально, весь мир.

Когда Феликс отстранился из-за нехватки воздуха и обвил своими тонкими руками торс детектива, а сам прижался к горячей коже груди, Хван был готов растечься лужицей по полу. Этот момент был слишком интимным и трепетным, слишком важным и таким личным. Он однозначно сохранит его где-нибудь на подкорке и будет проигрывать из раза в раз, когда Феликса рядом не будет. Осознание ситуации заставило улыбаться.

Вместе, несмотря ни на что.

Отлипнув друг от друга через вечность с небольшим, они все же продолжили одеваться в тишине, пока в какой-то момент Феликс не произнес:

— Кстати, там у следующего трупа записка в кармане будет.

— Я знаю, Ликси, — это же их странный способ общения, зачем напоминать об этом?

— И рафаэлка, — с улыбкой добавил Ли, — это тоже тебе, — и подмигнул.

Хенджину же неудержимо хотелось смеяться и плакать одновременно над всей этой ситуацией. Вот угораздило же его... Влюбиться?.. Да, влюбиться в этого слегка поехавшего, но такого притягательного парня, утонуть в нем и быть довольным подобным исходом событий. Кажется, осознание пришло только сейчас, однако это не было так уж важно, потому что окрыляющее чувство влюбленности было прекрасно. Он не знал, был ли Феликс также сильно влюблен в него просто, потому что не мог залезть тому в голову, но отчего-то казалось, что чувства их одинаковы.

Оба снова были одеты, и пришло время прощаться, однако этого так не хотелось, по крайне мере, не сейчас. Хенджин решил, что хорошим решением будет завести небольшой разговор, дабы послушать чудный голос и побыть вместе еще немного.

— Кстати, куда тебе нужно? — спросил он, обнимая парня за талию.

— Да к Зену, он попросил помочь с чем-то. Сказал, что срочно, — ответил Феликс, очерчивая пальцами чужие плечи.

— Может, тебя подвести? — неожиданно для обоих предложил Хван. Все равно ему было нечего делать, а так хоть время скоротает, да и с Ли они еще немного вместе побудут.

— Звучит неплохо. Давай, — парень улыбнулся.

Вместе они покинули номер и направились к машине Хенджина. Уже в какой раз Феликс признался этой красотке в любви. Хван, как самый настоящий джентльмен, открыл пассажирскую дверь для Ли, на что тот мило посмеялся, чуть смутившись. Феликс вбил нужный адрес в навигаторе, и они выехали с парковки. Какое-то время ехали молча, потому что детектив был сосредоточен на том, чтобы выехать из множества узких переулков, которые вели к мотелю, а Ли осматривал Ровер изнутри, восхищаясь.

— Ты и твоя машина так похожи, на самом деле, — выдал вдруг парень, нарушив молчание.

— Да? И чем же?

— На вас обоих хочется ездить и ездить, — без капли стеснения выдал Феликс, смотря на Хенджина. Тот, в свою очередь, прыснул со смеху, ведь никак не ожидал, что Ли выдаст именно это.

Насмеявшись вдоволь, Хван предложил Феликсу включить музыку на свой вкус, чем тот не преминул воспользоваться, поставив самый сопливый и романтичный плейлист, который только был в его арсенале. Потому что детектив разрешил ему самому решать, что они будут слушать, и потому что настроение у него было именно такое. Сопливо-романтичное. Они ведь признались друг другу, как тут не хотеть прыгать и плакать от счастья одновременно? Как тут не ощущать себя глупым, но по уши влюбленным подростком? Впрочем, Феликс им и был, по его же скромному мнению, и это его нисколько не смущало. Рядом с таким мужчиной хотелось ощущать себя глупым и влюбленным лишь для того, чтобы потом понять, что объект твоей симпатии был точно таким же.

Увы и ах, они наконец приехали на нужный адрес, и вот теперь действительно настала пора прощаться.

— Спасибо, детектив, — произнес Феликс, чмокнув того в щеку. — Увидимся, — сказал он, вылезая из машины.

— Увидимся, — Хван помахал ему вслед.

***

Ли буквально залетел в кофейню, еле сдерживая в себе поток мыслей и эмоций по поводу всего произошедшего и уже предвкушал, как уже через пару секунд вывалит это все на Зена.

— Перед тем, как мы начнем помогать тебе, — начал Ли вместо приветствия, — мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Полагаю, про твоего детектива? — улыбнулся парень. — Это же из его тачки ты только что вышел?

— Именно! В общем, слушай…

Рассказ не занял очень уж много времени, но был полон эмоций и жестикуляции; Феликс чуть ли не прыгал на месте, пока рассказывал. Когда парень закончил, Зен, конечно же, его поздравил и искренне порадовался за друга. Да, все произошедшее безусловно значило еще больше разговоров о Хенджине, но ведь его близкий человек был счастлив — а это главное. Когда же Ли наконец подуспокоился и спросил, с чем же другу нужна была помощь, Зен выдал:

— Нужно стрясти деньги с пары человек.

— Ты серьезно? — чужое лицо помрачнело. — Гониль, черт возьми, ты же знаешь, как я ненавижу это дело!

— Во-первых, не зови меня по имени…

— Ситуация требует! — продолжал негодовать Феликс.

— … А во-вторых, у тебя отлично получается, — Ли закатил глаза. Безусловно, Зен знал, что друг это занятие презирал, но другого варианта у него уже просто не было: те, кто был ему должен проценты с убийств, просто — напросто отказывались платить, не идя на контакт. А Феликса, то есть Фемиды, боялись все без исключений, а потому это было беспроигрышным вариантом. — Да ладно тебе, Фел.

— Убеди меня, — фыркнул Ли, складывая руки на груди и демонстративно отворачиваясь.

— Я поделюсь с тобой половиной того, что ты с них стрясешь.

— Не интересует.

— Я прощу тебе «Гониль»… — он выдержал небольшую паузу, а выдохнув, произнес: — И разрешу конкретно так присесть мне на уши со своим детективом.

— Под фильм?

— И пару коробок отвратительной лапши быстрого приготовления, — добавил Гониль.

— Чего же мы стоим? Пойдем, проучим ублюдков, — тут же воодушевился Феликс, направившись к выходу из кофейни. Ким Гониль знал, на что нужно было давить, чтобы друг согласился. Впрочем, обещание свое он обязательно выполнит. Он уже собирался идти, как вдруг на телефон пришло сообщение, заставившее губы изогнуться в невольной улыбке. — Эй, дружище, ты чего?

— Что? — Зен тут же сделал нечитаемое выражение лица, но от Ли не укрылась секундная смена эмоций.

— Ты посмотрел в телефон и улыбнулся, — констатировал Феликс. — Такое случалось примерно никогда, потому что тебе всегда пишут по работе, и это всегда какое-то дерьмо. Что изменилось в этот раз?

— Ничего, забей, — отмахнулся парень, выходя из кофейни. Но вот его друг только что поставил себе цель: узнать, что же заставило Кима улыбнуться этой железяке, от которой обычно столько проблем. Что или кто — не имело значения.

***

После того, как дело было сделано, они с Гонилем разошлись, условившись встретиться на следующей неделе, а сейчас, направляясь домой, Феликс уже вовсю писал Минхо с тем, чтобы встретиться. Нужно было и ему рассказать о «кое-ком». К тому же, они уже давно не виделись, Феликс успел соскучиться.

Ли-старший пришел где-то через час после того, как они решили, что действительно стоит встретиться, и принес с собой пару бутылок пива. Феликс же заказал доставку, чтобы они вкусно поели. Как и Гонилю пару часов назад, он с таким же энтузиазмом рассказывал все другу, активно жестикулируя и чуть ли не светясь от радости. Особенно ярко он описал момент, как «кое-кто» признался ему в чувствах, опустив все же некоторые подробности.

— И для этого нужно было всего лишь потрахаться несколько раз, — беззлобно заключил Минхо.

— Зато какой способ действенный, скажи!

— Да уж. И ты все еще не собираешься говорить мне, кто же украл твое сердце?

— Нет! — Феликс хитро улыбнулся. — А вдруг ты захочешь украсть его себе!

— Да больно нужен мне твой суженый — ряженый. Мы, получается, сегодня ваше взаимное признание празднуем?

— Да-а, — с удовольствием ответил Ли, отпивая немного пива из банки.

— Когда ты говоришь о нем, то буквально светишься от радости, — подметил старший.

— Мне просто правда очень хорошо с ним, — чуть смущаясь, сказал Феликс.

— Я рад за тебя, Ликс. Это правда замечательно.

Ли-младший чуть улыбнулся на слова одобрения и поощрения. Все-таки ему было важно мнение Минхо, и он был рад, что друг одобрял его выбор, пускай даже и не знал, кем был возлюбленный Феликса. Да и кем был сам Феликс он тоже не знал.

Из радостных мысли вдруг резко превратились в грустные и отягчающие, ведь Ли в очередной раз осознал, что снова врал другу, своему близкому человеку. Что с каждым днем он врал все больше, но не мог остановиться, и это временами, как сейчас, например, гложило его. Когда же он сможет сказать правду?..