Любовь ушла, любовь моя ушла.

Ушла по тропинке к кленовой роще, рассекла зеленый

покров холмов.

[...]

Острое воспоминание о первом поцелуе перечертило

линию судьбы, отступило назад и растаяло.*

***

My Sunlight♡:

Привет, детектив.

Если ты это читаешь, значит, я все же был арестован. Я... не знаю, какие эмоции испытываю по этому поводу сейчас, пока пишу это, а когда буду за решеткой — уж тем более. Но мне все же грустно из-за того, что я причиню (уже причинил, по всей видимости) тебе боль. Мне кажется, у тебя все еще много вопросов насчет того, зачем и для чего я это сделал. Давай я попробую объяснить... Знаешь, уже долгое время я думаю о том, что я — не тот, кто тебе нужен, потому что я преступник, а ты полицейский, который должен меня поймать. Со мной сложно, уже сложно сейчас и было бы сложно в будущем, и я не хочу такой судьбы для тебя. Я не хочу, чтобы из-за меня тебе приходилось скрываться в какие-то моменты, врать друзьям, семье и знакомым, переживать из-за этого вранья, не иметь нормальных отношений. Потому что со мной, из-за сложившихся обстоятельств, это невозможно. Я искренне не хочу для тебя такой судьбы, я хочу, чтобы ты не боялся любить, не скрывал этого, а не... как со мной. Мне безумно больно даже думать об этом, не то, что писать, но... мне кажется, что это правильное решение. Я не хочу быть обузой в твоей жизни, тянуть тебя на дно вместе с собой. На самом деле, сейчас я жалею, что убил тогда. Потому что, не сделай я этого, сейчас все наверняка было бы по-другому, возможно, мы также были бы вместе, но не боялись раскрытия. Я... не знаю, почему решил, что убийство кого-то — это хороший способ привлечь твое внимание, пускай я и правда привлек его. Мне жаль, что я заставил тебя чувствовать такие светлые, хорошие и прекрасные чувства по отношению ко мне, потому что теперь тебе явно больно. И мне тоже. Но... уже ничего не изменить, особенно, если ты читаешь это.

Я не случайно оставил у тебя камеру; полиция наверняка ведь придет с обыском в мой дом, не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за этого. Но мне бы хотелось, чтобы ты сохранил ее и наши воспоминания, если сможешь. Я правда был бы рад узнать, что ты смог это сделать, но если нет — я пойму. К слову, нашу переписку мне тоже пришлось удалить, а это сообщение, как ты мог догадаться, было написано заранее, но я снова надеюсь, что ты все же ее сохранишь. Я прошу тебя о таких эгоистичных вещах, прости меня... Просто... Не знаю, сказал я тебе или нет, но, наверное, стоит сказать сейчас: я люблю тебя, детектив. А потому хочу хотя бы как-то остаться в твоих воспоминаниях, хотя бы ненадолго, потому что ты в моих останешься навсегда. Еще раз прости меня за все...

Всегда твой,

Лучик.

Уж чего-чего, а вот этого огромного сообщения Хенджин не ожидал. Не от Феликса, который уже почти сутки сидел в изоляторе, не посреди рабочего дня, не с таким содержанием. Это буквально выбило весь воздух из легких, а руки заставило мелко задрожать. Какой-то частью сознания он понимал, что Феликс явно хотел, как лучше, оставляя это сообщение, хотел объясниться, чтобы облегчить Хвану его нелегкую долю, но… Вышло совсем наоборот: Хенджину от этого сообщения только хуже стало. Тупая боль разлилась по всему телу, словно его огрели чем-то тяжелым, но это было всего лишь осознание того, что их история закончена. Что они никогда больше не встретятся нигде, кроме как в зале суда или тюрьме, что Феликс больше никогда не сделает новых фотографий на камеру, а те, что уже есть, останутся лишь горькими воспоминаниями. Что больше Феликс не напишет ему с пожеланием доброго утра или спокойной ночи, больше не будет их телефонных разговоров по вечерам. Что больше он не увидит этой завораживающей улыбки на прекрасном лице, не проведет пальцами по веснушчатой щеке, не прижмет к себе. Что он больше никогда не сможет обнять Феликса, поцеловать, еще хотя бы раз сказать ему о том, что любит — все это теперь в прошлом. Они теперь в прошлом. И от этого было невероятно грустно, да настолько, что сдержать слезы — просто невозможно; Хенджин позволил парочке скатиться по своим щекам, чтобы почувствовать хотя бы небольшое облегчение, но не более того. Раскисать на рабочем месте было нельзя, тем более перед скорым судом, вот дома можно будет дать волю эмоциям, а сейчас… стоило продолжить писать отчет, пускай и с бурей внутри.

И все же…

Мысли не давали покоя. Раз уж они оказались в такой ситуации, Хенджину все же хотелось как-то помочь Феликсу, хотя бы чем-то, и желательно так, чтобы этот самый Феликс не перестал с ним разговаривать. И как бы можно было это сделать? В голову особо ничего не лезло поначалу, потому что, кроме как заплатить потенциальный залог, Хван и не мог ничего такого, особенно в его положении обвинителя, но Ли его инициативу, очевидно, не одобрит, поэтому этот вариант пришлось отвергнуть. А что еще он мог сделать? Как он мог помочь Феликсу на суде? Совсем никаких идей. Хотя… у парня все еще нет адвоката, а у Хенджина был кое-какой знакомый… Впрочем, возможно, назвать этого человека знакомым было неправильно? В общем, на ум пришло одно имя: Минхо, его бывший возлюбленный.

По идее, Минхо должен работать адвокатом сейчас, ведь, когда они еще встречались (что, впрочем, имело место быть пару лет назад), тот как раз учился в магистратуре по этому направлению и готовился к сдаче специального экзамена, который давал бы ему возможность быть адвокатом. Расстались они на нейтральной, насколько это было возможно, ноте, условившись помогать друг другу, если возникнет такая необходимость. Так что, быть может, Минхо сможет оказать ему такую услугу? Если, конечно, не забыл об их небольшой договоренности. В любом случае, наверное, стоило попробовать, хотя… они так давно не общались… Действительно ли стоило тревожить парня? Хенджин не знал, а потому решил дать себе время до вечера, потому что время суда все приближалось, и медлить было крайне нежелательно.

***

К вечеру, конечно, он все также не знал, стоило ли писать Минхо, но, поскольку он был дома, то мог также дать волю размышлениям о Феликсе, и вот они наталкивали на мысль, что все же нужно было хотя бы попробовать, если он не хотел потерять возлюбленного окончательно. И все равно Хенджин метался от одного к другому, не в силах решиться: действительно ли было правильным то, что он собирался сделать или нет? Кто бы подсказал… однако он сам должен был принять решение. Сейчас это казалось просто невозможным. Метания между двумя вариантами развития событий продолжались еще довольно долго, но в итоге, не позволяя себе больше размышлять, Хенджин начал печатать кое-что.

Hyunjin:

Привет, Минхо.

Я знаю, что мы давно не общались и вообще не контактировали друг с другом, но... Может быть, мы сможем встретиться? Мне очень нужна твоя помощь…

Не дав себе, как следует, обдумать содержание того, что он написал, Хван нажал кнопку «отправить» и стал нервно ожидать ответа, думая то об этом сообщении, то о Минхо, то о Феликсе, и мысли эти не имели четкой формы, будучи больше похожими на какие-то неясные, эфемерные образы чего-то родного и чужого одновременно, теплого и холодного, успокаивающего и отталкивающего. Поток непонятных размышлений был прерван скорым ответом.

Minho:

Привет, Хенджин.

Это что-то срочное или может подождать, скажем, до завтрашнего дня, чтобы мы могли нормально все обсудить?

Хенджин тут же ответил, что это, конечно, ждет до завтра, а также уточнил, не был ли Минхо против встречи. Ли ответил, что не был, и поинтересовался, где и во сколько они могли бы встретиться. Хван предложил ему небольшой сквер недалеко от его участка и вроде бы удобное время, на которые собеседник с готовностью согласился. На этом их переписка и закончилась. Оставалось лишь ждать завтрашнего дня и уповать на судьбу, что все пройдет нормально.

Ожидание было нервным. Еще бы, они не контактировали несколько лет, а общаться перестали сразу после довольно тяжелого для обоих расставания, как тут не нервничать. Он сам поменялся, да и Минхо наверняка тоже, что можно было ожидать от завтрашней встречи? Всего, чего угодно, однако Хенджин надеялся, если не на помощь, то хотя бы на понимание со стороны Ли. Хотя бы это было ему необходимо в такое непростое для него время.

Очень скоро от мыслей о завтрашнем дне он плавно переместился к мыслям о Феликсе. Вместе с этим пришло и осознание того, что он уже скучал по парню, а еще сожаление о том, что все получилось, как получилось. И ночь обещала быть долгой.

***

Утром он еле как открыл глаза: не мог уснуть почти до самого рассвета. Хенджин ощущал себя совершенно разбитым, да и к тому же, уже начал нервничать и накручивать себя из-за встречи с Минхо. В общем-то, настроение было слегка паршивое, но начать новый день все же пришлось, потому что время не ждет, а опаздывать на работу не хотелось. Все действия, что до этого казались довольно привычными, он совершал с невероятной нервозностью, даже кофе чуть не пролил мимо чашки, и успокоить себя не получалось. Но парень хотя бы не давал этому состоянию полностью завладеть собой, поэтому все, на самом деле, было не так уж и плохо.

Момент встречи же наступил быстрее, чем Хенджин ожидал, но вот он уже был у входа в сквер, все еще в рабочей униформе, ведь был разгар рабочего дня (а сам он отпросился на обед), в ожидании Минхо. Он не особо представлял, как парень выглядел сейчас, что будет, когда они встретятся, а уж о чем говорить — тут все было совсем плачевно. Эти мысли роем пчел кружились у него в голове, но ровно до того момента, пока кто-то не коснулся его плеча. Не кто иной, как Минхо. Хенджин тут же обернулся; а Ли почти не изменился, быть может, только черты его лица стали чуть более острыми, а взгляд — немного более уставшим. А вот короткие каштановые волосы, стиль в одежде — все это осталось прежним. Словно и не было тех нескольких лет, словно это одна из их обычных встреч. Хван даже на секунду поверил в это, но собственная нервозность вернула его с Небес на Землю.

— Привет, — полушепотом выдал детектив спустя минуту, проведенную в молчании.

— Привет, — ответил ему Минхо также тихо, будто тоже чего-то боялся. Через пару секунд он добавил: — Что случилось такого, что заставило тебя написать мне? — искренне поинтересовался он.

— Оу, эм… — Хенджин замялся, потому что совершенно не знал, с чего начать. — Давай, может, присядем? Мне кажется, это надолго.

— Что ж, я весь внимание, — усмехнулся парень.

— Даже не знаю, как сказать… — произнес Хван, когда они дошли до ближайшей скамейки и сели на нее. — Э-э… — детектив и пары слов связать не мог, потому что чувствовал огромную неловкость перед Минхо. Столько лет они молчали, не поддерживая никакого контакта, а тут он вдруг решил потревожить Ли своими просьбами. Без всяких любезностей, просто: нужна твоя помощь. Выглядит максимально эгоистично, по крайне мере, с перспективы Хенджина. А потому он замялся, совсем не зная, как подобрать нужные слова. И стушевался, очевидно, желая исчезнуть, или чтобы кто-то другой рассказал все, что нужно за него. И Ли, конечно, эту нерешительность заметил, но не только потому, что Хван буквально пытался стать меньше, но еще и потому, что помнил, как тот иногда стеснялся что-либо ему рассказать, и вел себя абсолютно также.

— Эй, Джи, — Минхо вдруг назвал его прозвищем, которое придумал очень-очень давно, — мы же договаривались, что если кому-то из нас понадобится помощь, мы поможем. Поэтому не стесняйся, рассказывай. Я здесь за тем, чтобы помочь тебе, насколько это возможно, а не осудить, — Ли заглянул парню в глаза и спросил: — Понимаешь?

— Да… — даже спустя столько времени Минхо все еще понимал, как подступиться к Хенджину. Все еще помнил, что работало лучше всего, чтобы разговорить парня. — В общем… Есть… Феликс. И… он совершил несколько преступлений. Очень жестоких преступлений. И ему очень нужна была бы помощь адвоката, — Хван тут же поспешил добавить: — Да, получается, что я прошу помочь не себе конкретно, но… Феликс, он… Очень дорог мне, и я правда буду благодарен, если ты согласишься помочь ему.

— Феликс… — вдруг повторил Минхо. — Ты говоришь о Ли Феликсе? — неожиданно спросил он.

— Ну… возможно, — Хенджин, конечно, удивился, но не был до конца уверен, что парень спросил именно о его Феликсе. В конце концов, в Сеуле их немало.

— Ли Феликс Енбок, — продолжил Минхо, вспоминая факты о друге. — Брюнет, с веснушками, — Хван неуверенно кивнул, пребывая в небольшом шоке от того, что Ли действительно описал внешность Феликса, в общих чертах, но все же. И имя его назвал. — Живет один, часто играет в игры, — снова кивок от детектива, — недавно начал увлекаться фотографией. Ты про него?

— Да, кажется, про него… Но откуда ты?.. — не успел он спросить, как Ли открыл телефон и быстро нашел что-то, а затем показал собеседнику. Это было фото Феликса, его возлюбленного. На нем парень мило улыбался, держа в руках коробку с раменом.

— Это он?

— Да…

— Тогда я, очевидно, знаю этого Феликса, — констатировал Минхо. — Он мой друг, и вчера он отправил мне сообщение, где признался в том, что это он тот самый убийца, которого ищет весь Сеул, и просил за это прощения, — выдал Ли, а у Хенджина челюсть отвисла. — А еще он раскрыл наконец тайну личности загадочного «кое-кого», от одного упоминания о котором у него глаза светились.

— Он про меня написал? — зачем-то все же решил уточнить Хенджин.

— Ага. Я сначала не поверил, подумал, что это не может быть правдой. Чтобы Феликс, которого я столько времени знаю, оказался убийцей… Это было немыслимо, и я, если честно, до сих пор в большом шоке. Да и в то, что именно ты его «кое-кто», мне тоже было трудно поверить. Мне казалось, что Сеул будет побольше деревни… Но вечером мне написал ты, и почему-то мне показалось, что именно из-за этого. Поэтому я решил, что это может быть правдой. Все, что Феликс написал. А сейчас ты лишь все подтвердил.

— Ого… — только смог выдать Хван. — Действительно… Сеул меньше, чем кажется, — он тоже был поражен тем, что Минхо и Феликс были друзьями, возможно, очень долгое время. — И… что ты думаешь по этому поводу? Я имею ввиду вообще все.

— Честно? Я все еще не совсем верю, но факты говорят об обратном, — ответил парень. — Джи, у меня к тебе встречный вопрос: ты знал? О том, что он убивал.

Хенджин не понимал, как ответить на этот вопрос. Он поставил его в тупик. С одной стороны, он мог наврать и защитить себя, но это было бы ненадолго, ведь, если Минхо все же станет адвокатом Феликса, то непременно обо всем узнает, а это подорвет его доверие целиком и полностью, поэтому…

— Знал, — он поспешил оправдаться: — И меня это отвращало поначалу, я не мог поверить, что он действительно мог убивать. Я предпочел об этом не думать, а потом… уже просто не мог его арестовать… Я идиот, знаю… — он уронил голову на колени и закрыл ее руками, отчаянно не желая видеть осуждение на чужом лице. Он был уверен, что Минхо будет его осуждать.

— Джи… посмотри на меня, — спустя некоторое время, показавшееся Хвану бесконечно долгим, попросил Минхо. — Ну же, не бойся, — ему пришлось уговаривать того еще пару минут, прежде чем тот действительно поднял голову и с опаской посмотрел на него.

— Ты… ты теперь презираешь меня, да? — боязливо поинтересовался он.

— Не знаю, — честно ответил тот. — Я могу понять тебя, с одной стороны. Ты же любишь его, да? — Хенджин стыдливо кивнул. — И поэтому ничего не делал? — снова кивок. — Я… думаю, что могу это понять. И Феликса я могу понять, с тем, что он ничего мне не рассказывал. Это ведь страшно, мало ли, как я отреагирую. Но, с другой стороны… не знаю, как будто бы я должен вас осуждать. Это такая неоднозначная ситуация… потому что я знаю вас обоих, и знаю, по крайне мере, про чувства Феликса к тебе, знаю, что он любит очень сильно. Да и ты, видимо, тоже. И, как будто, я не могу вас осуждать, — пытался разобраться в собственных чувствах Минхо, а Хенджин его внимательно слушал, но смотрел все еще боязливо. — Хотя, как будто бы, должен. Я… наверное, такой же соучастник этого дела теперь, как и ты…

— И… что ты хочешь этим сказать? — робко спросил Хван.

— Не знаю, я просто сейчас пытался понять, что я чувствую по этому поводу. Но, думаю, это не на один день размышления, — затем Ли переключился немного на другую тему: — Ладно, давай не будем пока этого касаться. Я уверен, ты и сам понимаешь, что это все очень тяжело осознать и решить, что с этой информацией делать. Что до твоей просьбы… Я думаю, я согласен. Не только ради тебя, но и ради Феликса тоже. Честно, я не верю, что он действительно мог такое совершить в здравом уме. Ты же знаешь о его прошлом? — уточнил Ли. Хенджин угукнул. — Мне кажется, оно повлияло на него, и я хочу узнать, так это или нет. А если так, то я сделаю все, чтобы Феликсу помогли, а не упекли за решетку.

— Спасибо тебе, — Хенджин был бесконечно благодарен Минхо, что даже обнял его в порыве радости. Впрочем, объятие не продлилось долго, и они отстранились друг от друга.

— Тогда на этом все? — поинтересовался Минхо, вставая со скамейки. Признаться, пока они сидели, он порядком подзамерз.

— Хо, постой, — вдруг вырвалось у Хвана. Одновременно с этим он схватил парня за край кремового пальто. — А что… произошло в твоей жизни за то время, что мы не общались? Расскажешь?

В ответ на этот вопрос Минхо тепло улыбнулся.