Я ненавижу в людях ложь.

Она у всех бывает разной,

Весьма искусной или праздной

И неожиданной — как нож.

Я ненавижу в людях ложь.*

***

В тот день Хенджин и Минхо проговорили порядка шести часов почти без перерыва, узнавая, как сложилась жизнь каждого после расставания, и оба действительно наслаждались временем, что они провели вместе. Было приятно знать, что у когда-то дорогого тебе человека, все было вполне неплохо. Это радовало. Да и сам разговор был интересным и, очевидно, содержательным. К тому же, после той встречи они условились поддерживать общение не только на тему ареста Феликса, но и просто как знакомые, а возможно и друзья в обозримом (или не очень) будущем. Сейчас Минхо с теплотой вспоминал этот день, и невольная улыбка играла на его губах. Сам он в это время направлялся в полицейский участок.

Он согласился стать адвокатом для Феликса, а потому ему нужно было встретиться с новым подопечным и, для начала, убедить того, что это ему очень даже необходимо. И кто знает, насколько тяжелой или легкой будет эта задача… Ли испытывал достаточно смешанные чувства по этому поводу, ведь если с Хваном они просто не общались, а потому тот, соответственно, ничего и не рассказывал, то вот с Феликсом ситуация совершенно другая. Младший Ли все это время врал ему прямо в глаза, и лишь, можно сказать, на смертном одре решил признаться. Минхо не мог понять злило ли это его, разочаровывало ли — эмоции было трудно отличить одну от другой. Однако одно он знал точно, и это то, что им предстоит сначала поговорить как друзья, и только потом уже как адвокат и его подопечный.

И это приводило в некоторое смятение…

***

— Детектив, — позвал Феликс, не отставая от Хенджина. Хван даже остановился, услышав столь знакомое прозвище. В таких обстоятельствах, в которых они находились сейчас, это было подобно ушату холодной воды на голову, потому что в голове сразу всплывали те моменты, когда они были только вдвоем, и весь мир, казалось, существовал только для них. Когда они просыпались вместе, и это прозвище было первым, что Феликс говорил за день, когда они гуляли, и Ли восторженно звал возлюбленного, желая показать тому что-нибудь. А затем вспоминался тот момент, когда Феликс вдруг появился в дверях его офиса со словами об аресте. От этих воспоминаний парня, будто током прошибло. Впрочем, он постарался особо не подавать виду, что что-то произошло, и это обращение что-то всколыхнуло в нем. Не для того, чтобы спрятать свои чувства от Феликса, вовсе нет — Ли ведь и без того знал обо всем, — чтобы никто, потенциальный никто, который мог их увидеть, ни о чем не догадался. — Куда мы идем?

— В комнату для допросов, — ответил тот.

— Для чего? — пытался узнать парень.

— Ты… скоро все поймешь, — Хван решил не раскрывать их с Минхо договоренности. Пускай Феликс узнает все от старшего Ли.

Парню же не оставалось ничего, кроме как поверить на слово, ведь других вариантов у него, в общем-то, и не было. Хенджин завел его в нужное помещение и пристегнул его наручники к столу; сказав немного подождать, он вышел из комнаты. Феликс остался в одиночестве и сначала он просто смотрел в пустоту, прожигая взглядом стол, а затем стал размышлять, для чего же детектив привел его сюда, и ответа не находил. Насколько он помнил, Хенджин вчера сказал ему, что суд будет послезавтра (на данный момент уже завтра, если только он не потерял счет времени, чего произойти не могло, так как рядом с камерой висели вполне рабочие часы); следственные действия, по идее, должны будут начаться только после суда, поэтому, почему он тут — загадка. Которая, однако, скоро разрешилась, ведь в помещение зашел кое-кто. Кто-то, кого Феликс совсем не ожидал тут увидеть. Минхо.

— М-Минхо… — на выдохе прошептал младший Ли. — Ч-что ты тут делаешь?..

Он ожидал всего, чего угодно, но только не того, что Минхо придет к нему. Он был готов к вынесению приговора прямо сейчас, к тому, что Хенджин вдруг решит устроить ему допрос с пристрастием без адвоката и других свидетелей, что Лэнг достанет его так сильно, что захочется умереть. Да даже к смерти он был готов больше, чем к приходу друга, которому он так долго врал.

— Да так, поговорить пришел, — парень не совсем понимал, почему вдруг решил немного съязвить, но сказанного уже не воротишь. Потому было бессмысленно париться на этот счет.

— О чем?.. — Феликс на глазах побелел до состояния листка бумаги, сейчас его было просто не отличить от нее.

— Обо всем, — отозвался тот. — Хенджин отключил звук на камере наблюдения, можем говорить спокойно, если что.

— Детектив? — парень понимал все меньше. Хенджин знал, что Минхо придет сюда? Поэтому привел его в эту комнату? А говорить они на какую тему будут? Конечно, Феликс понимал, на какую, но отчаянно хотел верить, что все же не об этом, а, скажем, о погоде или цветах.

— Я тебе все объясню, — пообещал Минхо. — Но сначала объясни мне ты кое-что, — он решил не тянуть, — и скажи: почему ты столько времени молчал? Почему ты врал мне?

— Хо… — попытался ответить Ли, но старший не дал ему даже слова вставить:

— Неужели я за все время, что мы знакомы, проявил себя, как плохой друг или человек? Сделал что-то не так? Я могу понять, почему ты не говорил ничего, но вот откровенного вранья совсем не понимаю. Ликс, почему? Чем я это заслужил?

— Хо, прости… просто я… Мне жаль.

— Это не изменит факта твоей лжи, — холодно, даже холоднее, чем планировал, ответил Минхо. И даже сам с себя удивился, потому что он, в действительности, не хотел плеваться ядом, но слова, будто сами вырывались из его рта. Возможно, эта ситуация все же задела его больше, чем он думал.

— Я знаю, — Феликс тем временем совсем поник. — И все же, мне жаль. Как я тебе написал, мне было страшно рассказать. И сейчас тоже страшно, — вдруг признался он. — Ты хороший друг, Хо, прекрасный, но я боялся, что ты не сможешь понять. А потому молчал. Мне правда жаль, что я врал тебе… И недоговаривал. Ты… не заслуживаешь такого отношения, и я даже не надеюсь на прощение из-за всего, что я сделал… А потому не совсем понимаю, почему ты все же тут.

— Потому что я хочу стать твоим адвокатом, — ответил старший Ли.

— Чего? — парень не верил своим ушам.

— Знаешь, мне и правда обидно из-за твоего обмана, но… Я не могу поверить, что ты действительно мог совершить что-то такое в здравом уме, — он сделал акцент на последних словах. — Поэтому я хочу помочь тебе доказать это. Или все-таки убедиться в том, что ты на такое способен. Не знаю, что там выйдет в итоге, но я хочу быть рядом, — пояснил Ли, а затем вновь вернулся к тому, о чем они говорили чуть ранее: — Мне правда грустно, что ты не смог открыться мне полностью, однако отчасти я понимаю тебя и твои страхи, но и ты меня пойми.

— Я понимаю, — сказал Феликс. Поэтому он и не злился на агрессию в свою сторону, просто не мог, тем более в такой ситуации, где он сам виноват.

— Прости, что я тут на повышенных тонах разговариваю. Просто… — продолжил извиняться Минхо.

— Все нормально, не переживай. Это нормально, — поспешил ответить младший. — Так… ты что… прощаешь меня?

— Не совсем, мне нужно время на это. Но помочь хочу. Если ты позволишь, конечно, — Феликс в ответ на это согласно угукнул. — Значит, в таком случае, нам с тобой нужно подготовиться к завтрашнему суду.

Теперь, когда все личные вопросы были решены, Минхо вошел в рабочий режим и стал объяснять Феликсу, что ждет их завтра. На самом деле, не очень многое: младшему Ли должны будут официально предъявить обвинения в совершенных им убийствах, а также определить возможность залога и место, где парень будет содержаться до следующего суда. А еще на этом заседании Минхо затребует судебно-психиатрической экспертизы, чтобы попытаться доказать, что Феликс за свои поступки не отвечал.

— Ты не пугайся, что тебя могут признать невменяемым, потому что это именно то, что нам нужно. Если все будет нормально, то тебе назначат лечение в психиатрической больнице, а оттуда вполне себе можно выйти. Ну а если тебе все же дадут срок, то он будет меньше, чем обычно… — с некоторым энтузиазмом рассказывал Минхо, а Феликс послушно кивал. Его друг — а теперь и адвокат — действительно был воодушевлен и настроен на, так скажем, победу, что расстраивать его своими домыслами не хотелось. Наверняка не стоило говорить, что он предпочел бы сгнить в тюрьме, будучи забытым всеми просто, чтобы не причинять больше никому боли и неудобств. Чтобы все, кто были ему дороги, смогли жить дальше и без него, без сумасшедшего серийника в списке своих друзей, знакомых или возлюбленных. Так ведь… всем было бы проще, правда? Но, очевидно, не стоило расстраивать Минхо, который искренне хотел ему помочь, несмотря на свою обиду. Кажется, Феликс даже просто не имел на это права. — Ликс, тебе все понятно?

— А? — вынырнув из омута своих мыслей, спросил Ли. Кажется, Минхо что-то еще говорил все то время, что он размышлял, однако парень ничего не запомнил.

— Я спрашиваю, все ли ты понял?

— Конечно, — с готовностью ответил тот.

— И что конкретно? — вопрошал старший Ли, скрестив руки на груди.

— Абсолютно все, — продолжал делать вид, что знал, про что спрашивал друг.

— Ты не слушал, — утверждение.

— Да, — сдаваясь, ответил тот.

— О чем ты думаешь? — искренне поинтересовался Минхо.

— О… — делиться реальными переживаниями Феликс не был намерен, а потому нужно было придумать что-то. И он быстро выдал: — Насколько я понял, Хенджин принимал какое-то участие в организации этой встречи. Какое? Это не дает мне покоя…

— А, да, забыл рассказать об этом, хотя обещал, — слегка усмехнулся парень. — В общем, Хенджин недавно написал мне с просьбой о помощи, и я согласился прийти. Там он рассказал про тебя и твою ситуацию, что я итак уже знал, и попросил помочь тебе. Я и без его просьбы сделал бы это, однако с его содействием все будет намного проще. Мы договорились, что сегодня он приведет тебя куда-нибудь, где ты и я сможем поговорить наедине. И вот мы здесь.

— М-м, понятно, — вполне логично было ожидать чего-то подобного от детектива. Очевидно, что тот будет делать все возможное, чтобы облегчить участь возлюбленного.

— Отлично, а теперь послушай-ка еще раз все то, что ты пропустил мимо ушей, — сказал Минхо и заново начал объяснять все тонкости судопроизводства. Как же сложно…

***

Ранние подъемы Феликс никогда не любил, но из-за ритма жизни чертовых жаворонков привыкнуть все же пришлось. Сегодняшний день был из разряда тех, о которых говорят, что человек встал не с той ноги. Встать пришлось довольно рано, это Ли понял, потому что чувствовал невероятное желание привалиться к любой доступной поверхности и доспать свое, но вот конкретного времени, во сколько его подняли, он не знал. Затем шел быстрый завтрак, бывший, впрочем, не слишком вкусным, а после его посадили в автозак, на котором и довезли до здания суда. А там его уже ждало множество папарацци и журналистов, которые жаждали взять у него интервью или ухватить хоть пару его слов для своей газетенки или сайта. Однако, к счастью Феликса, на месте его уже ожидал Минхо, который сопровождал его от машины до дверей, параллельно говоря всем и каждому, что его подопечный не дает никаких комментариев. Парень правда был ему за это благодарен, ведь отвечать на явно глупые или банальные вопросы он был сейчас просто не в силах. Ему бы настроиться на суд…

В помещении собралось уже достаточно много людей, которые ожидали начала заседания. Феликса, закованного в наручники, провели мимо них, и почти каждый, видимо, считал своим долгом посмотреть на него с нескрываемым презрением. Впрочем, к этому Ли был готов, а потому все недовольные взгляды стойко стерпел. Он молча уселся на скамью за решеткой и, как и остальные здесь, начал ждать начала. Минхо же был рядом, хоть ничего и не говорил, однако он все же невербально оказывал другу поддержку, которая была тому жизненно необходима. Вскоре в помещение вошел и Хенджин. Он был каким-то мрачным, но его настрой Феликс вполне мог понять, ведь вряд ли Хван хотел быть здесь. Да и то, что детектив даже не взглянул в его сторону за все это время, Ли тоже не обижало, потому что возлюбленному сейчас явно больнее, чем ему самому, поэтому он и потерпеть мог. Сам же Ли не мог отвести взгляда от Хенджина. Скучал, безумно скучал.

Через некоторое время пришла судья. Это была статная женщина в костюме, который идеально подходил ей и просто невероятно красиво сидел на ее фигуре; она громко цокала каблуками, пока шла к своему месту, а как только она разложила все нужные бумаги, то произнесла:

— Всем здравствуйте. Сегодня мы собрались здесь по причине получения судом заявления от главного детектива местного отделения полиции Хван Хенджина об обвинении человека по имени Ли Феликс Енбок. Сейчас будут рассмотрены все, имеющиеся на данный момент, документы по этому делу, выслушаны аргументы стороны обвинения и стороны защиты, а также решены некоторые другие, но не менее важные правовые аспекты, — отчеканила она. — Начнем со стороны обвинения. Можете зачитать свои претензии.

— Спасибо, — ответил Хенджин. — Итак, я — старший детектив Хван Хенджин, от лица полиции Сеула предъявляю обвинения Ли Феликсу Енбоку в отношении совершенной им серии убийств. Основанием для обвинения считаю признательные показания Ли Феликса Енбока, написанные им в добровольном порядке. Также настаиваю на проведении следственных экспериментов с участием обвиняемого для доказательства вины того, — безэмоционально произнес тот. Он не хотел осознавать смысл своих слов, а потому старался делать вид, что читал что-то, что его совсем не касалось. Кажется, получалось вполне неплохо.

— Ваши требования учтены, — ответила судья после того, как Хван закончил. — Стороне защиты есть, что сказать?

— Да, Ваша честь, — ответил Минхо. — Для своего подопечного я бы хотел добиться судебно-психиатрической экспертизы, так как имею некоторые предложения насчет ментального здоровья моего клиента. Запрашиваю с целью выявления возможного заболевания и соответствующего судебного процесса в связи с этим. Также смею просить для моего клиента домашнего ареста, а не содержания в СИЗО на время следственных действий, так как пребывание в СИЗО может оказать пагубное влияние на жизнь и здоровье моего клиента. Также основанием для этого запроса считаю то, что у моего клиента есть своя собственность в виде квартиры и прописка в ней.

— Ваши требования также услышаны, — ответила судья. — Обвинения считаю действительными, и удовлетворяю запрос стороны обвинения; обвиняемого можно переквалифицировать в подозреваемого, находящегося под следствием. Запрос стороны защиты на судебно-психиатрическую экспертизу считаю нужным удовлетворить, чтобы процесс судопроизводства по данному делу был максимально справедливым по отношению к подозреваемому. Что касаемо требования домашнего ареста подозреваемого, — она сделала небольшую паузу, — это решение должно быть вынесено на обсуждение между присяжными. Господа присяжные, пожалуйста, подумайте, а затем прошу вас высказать свое мнение.

Прошло около десяти минут, пока присяжные совещались и принимали решение, но затем большинство, к удивлению и некоторому облегчению Феликса, а также большому облегчению Минхо и Хенджина, все же высказалось за домашний арест на время следствия.

— Присяжные высказали свое мнение, — констатировала судья. — Поскольку большинство за введение меры ограничения свободы в виде домашнего ареста на время следственных действий, я удовлетворяю этому требованию стороны защиты. С оговоркой, что у подозреваемого изымаются средства связи для личного использования; для связи с адвокатом подозреваемому необходимо предоставить нужную технику. Также подозреваемому запрещено покидать свое место жительства без сопровождения сотрудника полиции. Для связи с полицией при необходимости выхода из жилого помещения также должна быть предоставлена техника, — высказалась она. — Если возражений или иных инициатив со стороны обвинения, стороны защиты и присяжных нет, то сегодняшнее заседание объявляю закрытым.

Все были согласны с вынесенными решениями, а потому возражений не было. Итак, сегодняшний суд был закончен. Феликса в сопровождении Минхо вывели из здания суда и снова посадили в автозак, а его адвокат в этот раз поехал с ним. Сейчас они ехали не в полицейский участок, но к младшему Ли домой, и это не могло не радовать. Все-таки, как бы там ни было, Феликс немного скучал по своему жилищу.

Сотрудник полиции и Минхо проводили парня до квартиры, где у него забрали его телефон и ноутбук, но пообещали скоро выдать специальный телефон для связи с адвокатом и полицией. Затем полицейский ушел, оставив Минхо и Феликса наедине.

— Не думал, что еще раз окажусь здесь, — сказал младший Ли.

— Жизнь непредсказуема, — ответил ему друг. — Тебе нужно что-нибудь из еды? Я могу сходить, чтобы тебе не пришлось ждать сопровождающего.

— Было бы славно… Я сейчас набросаю список, — с энтузиазмом произнес Феликс.

Очень скоро он написал на небольшом листке бумаги все необходимое, а Минхо быстро сходил до ближайшего супермаркета, и уже через тридцать минут у парня была вся еда, которая была ему нужна. Лучше всяких доставок, однако добротой друга он злоупотреблять не собирался. После того, как Феликс поблагодарил Минхо теплыми объятиями, старший ушел, оставив парня в тишине родной квартиры. Находиться здесь все же было намного приятнее, чем в небольшой камере у всех на виду. Впрочем, наверняка это очевидно для каждого.

Феликс направился в ванную; хотелось смыть себя все переживая, да и события трех последних дней, в принципе. Горячая вода приятно обволакивала все тело, очищая не только его, и мысли тоже. Разум был кристально чистым, и ничего его не беспокоило — блаженство. А большего и не надо было. Однако скоро он вдруг нашел себя думающим о детективе. Да, они виделись в последние пару дней, однако это, очевидно, было совсем другое. Феликс знал, что соскучится, прекрасно понимал, но чтобы настолько сильно… Хотя, наверное, это было ожидаемо. Хотелось, чтобы Хван ни с того, ни с сего пришел сейчас; хотелось обнять его, поцеловать, еще раз рассказать о своей любви, но Хенджину наверняка было не до этого. У него теперь абсолютно точно много проблем и работы из-за признания Феликса, поэтому… вряд ли он придет. Сегодня, завтра или вообще хоть когда-то — неважно. Теперь их встреча в качестве возлюбленных казалась чем-то эфемерным и недосягаемым, и от этого в момент стало тоскливо. Однако он сам был в этом виноват, решив прийти и сдаться, он самолично написал конец их истории. Винить, кроме самого себя, было некого. Тем не менее, Ли решил не предаваться грустным мыслям, вместо этого начав вспоминать хорошие моменты, которые им удалось разделить друг с другом. Пускай это все было так мимолетно, но от этого не менее ценно. Феликс долго будет вот так вспоминать все. После теплого душа Ли был очень уставшим, а потому сразу завалился спать.

***

Следующее утро вновь ознаменовалось ранним подъемом. К нему пришел Минхо и разбудил его со словами о том, что ему нужно было собираться и ехать на следственный эксперимент. Только после довольно торопливого завтрака Феликс сообразил, что к чему. Ну, эксперимент, значит эксперимент. Выбора у него особо не было. Его привезли на место первого убийства, туда, где был убит Дуён. Хенджин и его помощник вместе с некоторыми другими сотрудниками полиции уже ждали их обоих, попивая свой утренний кофе.

— Доброе утро, — произнес Хван, когда Феликс с Минхо подошли. Феликса пристегнули наручниками к Лэнгу, хотя, для чего, он не понял, ведь он бы и без привязки к кому-то никуда не собирался убегать. Хотя ладно, правила есть правила. — Сейчас начнется съемка следственного эксперимента, — оба Ли кивнули головой.— Так, начинаем. Феликс, ты можешь рассказать, что произошло в тот день, когда ты убил человека тут, а также показать, как это произошло?

— Ну да. Дуён шел по этой дороге по каким-то своим делам, а я следил за ним и потому напал сзади, когда выдался удобный момент.

— Покажи, как это было, пожалуйста, — попросил Хван. — Вот на этом манекене, — перед Феликсом появился манекен синего цвета.

Ли принялся показывать, как конкретно он лишил жизни свою первую жертву в этой череде убийств, параллельно отвечая на вопросы Хенджина. Это было… необычно и ново для него. В прошлый раз, когда его арестовали, не было никаких экспериментов, его просто посадили, считай, без суда и следствия. Сейчас же он видел, как действительно должна была работать система правосудия. В общем и целом, это было довольно несложно, однако иногда все же приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить о какой-то детали своего преступления.

Для Хенджина же все было совсем по-другому. Ему было невероятно тяжело допрашивать Феликса и делать вид, что тот всего лишь преступник. Из-за этого вид у него был мрачнее некуда. О чем еще во время эксперимента ему написал Минхо, попросив сделать лицо не таким унылым. А затем и Лэнг пристал с расспросами о том, почему же Хван был таким грустным сегодня

— Понимаешь, Лэнг… я сейчас в каком-то смятении. Будто смысла в работе больше нет, ведь мы наконец поймали убийцу, — самым наглым образом врал детектив, ведь он не мог раскрыть напарнику правды. — А еще, с тем, кого я любил, мы больше не вместе. И это тоже заставляет меня грустить, — здесь он сказал совершенно откровенно, потому что Феликс арестован и находится под следствием, и они больше не могут быть вместе из-за этого.

— Оу, я не знал. Но мне жаль, — искренне посочувствовал Чу. Ему действительно было тоскливо слышать такое от Хенджина, ведь парень надеялся, что его друг был счастлив. А тут такое…

— Спасибо… — небольшая, но, как оказалось, очень ценная поддержка от Лэнга, будто бы действительно чуть облегчила его ношу.

Хенджину правда тяжело было в последние дни, ведь арест Феликса он переживал так, словно они расстались, и это было безумно больно. Он очень скучал по их совместному времяпровождению: по касаниям, по разговорам, по ощущению кого-то родного рядом. После работы он часами лежал на кровати без сна и смотрел в потолок, все размышляя о том, как же все так обернулось, и вновь не находил ответов. Это влияло на качество работы, которую он делал, да и другие люди, как оказалось, тоже это замечали. Не только Лэнг, но и Минхо, ведь вечером он позвонил и устроил Хвану небольшой дружеский допрос на тему самочувствия того. Хенджин правда был благодарен им обоим. Поддержка друзей вселяла в него веру в то, что он еще сможет выкарабкаться, и ситуация с Феликсом тоже решится в лучшую сторону. А как уж там будет, никто не знает