Как нужно вести себя с Ёнджуном, Субин понимает не сразу.

В один из вечеров Ёнджун притаскивает откуда-то наручники. Он сидит на кровати, дразнит Субина, покачивая ими на пальце, и улыбается так, словно вот-вот укусит.

– Поиграем сегодня?

У Субина становится сухо во рту. Он не отвечает, и Ёнджун и не ждёт этого от него, зная, что Субин согласится на всё, чего он захочет.

Ночью, чувствуя, как наручники защёлкиваются на его запястьях, сковывая руки за спиной, Субин и не думает возражать. Он смотрит на Ёнджуна полным любви взглядом, испытывая то странное чувство цельности или, может быть, правильности происходящего, какое случается, когда внутреннее соединяется с внешним: перед Ёнджуном он чувствует себя беспомощным. Теперь, со скованными руками, он и вправду беспомощен и полностью в его власти.

Ёнджун смотрит ему в глаза, забирается руками под футболку и прикладывает подушечки больших пальцев к соскам, наблюдая, как меняется его взгляд.

Субин смотрит на него с немым восторгом.

Ёнджун садится на него верхом, трётся о его пах через одежду. Его движения резкие, как будто он уже на пределе, между бровей – хмурая складочка, отчего взгляд кажется тяжёлым. Он снимает с себя майку, гладит своё собственное тело, от низа живота, забираясь ладонями в штаны, до подбородка, сжимая шею. Этого мало или это совсем не то, и он, опираясь о плечи Субина, прижимается грудью к его губам, позволяя – безмолвно приказывая – целовать, и Субин ведёт по его коже губами и языком, дурея от её вкуса.

Обняв его голову, Ёнджун подставляет под его ласки соски – они твёрдые и бархатистые, и Субин не может сдержать стон, катая их языком.

Ёнджун стонет тоже, но глухо и сквозь зубы, пытаясь сдерживаться. Забывшись, Субин прикусывает его левый сосок и чуть тянет зубами. Ёнджун вскрикивает и, тут же отстранившись, шлёпает Субина по губам.

– Прости, – выдыхает Субин, думая, что действительно сделал ему больно – и одновременно понимая, что кричал Ёнджун от удовольствия.

Прислонившись лбом ко лбу Субина, он усмехается. Высунув язык между широко и остро улыбающихся губ, он касается его кончиком губ Субина, обводит их, но тут же отстраняется, едва Субин пытается поймать его. И так – несколько раз, пока Субин не понимает, что от него требуется сидеть смирно, как неодушевлённый объект, и не пытаться проявить инициативу.

Это непросто – его тело всё напряжено и горит в огне сдерживаемого желания.

Ёнджуну нравится его мучить. Он водит кончиками пальцев по коже Субина под футболкой и смотрит так, что его хочется поцеловать. Субин невольно думает о его теле, представляет, что, если бы не наручники, то мог бы в этот момент скользить ладонями по его гладкой коже и прижимать его к себе. Ёнджун наверняка это понимает. Понимает и теперь тем более не освободит его.

Наигравшись, Ёнджун снимает с себя штаны с трусами.

Субин скользит взглядом по его теперь полностью обнажённому телу – Ёнджун не стесняется ни капли, и это возбуждает ещё больше.

Взяв смазку, он наносит её на пальцы и вводит в себя сразу два. Его движения торопливые и прагматичные, и Субин невольно думает, что сам он всегда делает это нежнее, подолгу разрабатывая его пальцами, хотя едва ли Ёнджуну это нужно.

Вытащив пальцы, Ёнджун приспускает штаны Субина, вытаскивая его горячо пульсирующий, мокрый от предэякулята член. Субин резко вздыхает.

Устроившись над его бёдрами, глядя ему в глаза, Ёнджун начинает опускаться на его член, придерживая его кончиками пальцев. У Субина захватывает дыхание, когда он чувствует, как плоть Ёнджуна расступается, принимая его.

Ёнджун закусывает губу. Выражение его лица Субин понять не может – Ёнджун как будто прячет от него свои эмоции, заставляя гадать, что на самом деле происходит у него в голове.

К нему хочется прикоснуться, и в момент, когда Ёнджун полностью опускается на его член, это желание становится настолько сильным, что Субин, забывшись, дёргает руками.

Браслеты больно впиваются в кожу.

Ёнджун ухмыляется.

Обведя лицо Субина подушечками пальцев, он приподнимает его подбородок, и насмешливо произносит:

– Не смей кончить раньше меня, понял?

Субин молча кивает.

Невозможность прикоснуться отдаётся покалыванием в пальцах.

Ёнджун начинает двигаться на нём, поначалу очень медленно, распаляя этой медлительностью себя и Субина, но постепенно забывается и начинает насаживаться быстрыми мощными рывками. Его руки скользят по плечам Субина, тянут за волосы. От него исходит жар, как от открытого огня, который обжигает что-то внутри.

Сжав плечи Субина грубо, наверняка до синяков, Ёнджун опускается до упора и дальше лишь чуть крутит и покачивает бёдрами. Субин в ответ смотрит на него с обожанием, взглядом умоляя о поцелуях, и Ёнджун дарит ему один, короткий и неожиданно нежный, но после этого отказывает.

Ёнджун снова начинает трахать себя на его члене, подбирая угол, под которым ощущения самые интенсивные, используя тело Субина без малейшей тени стыда.

Субин тянется к нему, кусает нежную кожу на внутренней стороне предплечья, целует в живот и успевает прихватить губами его сосок, за что тут же снова получает по губам. От удовольствия всё плывёт в голове, и это чистое везенье, что Ёнджун, в очередной раз сжавшись на его члене, успевает кончить за мгновение до Субина.

Тяжело дыша, Ёнджун прижимается к нему лбом и замирает так на минуту. Субин ждёт чего-то ещё, поцелуя, какой-то нежности, но Ёнджун молча слезает с него и, расстегнув наручники, уходит в душ, не дав даже обнять себя и не оглянувшись, оставив Субина кусать губы от внезапной горечи, пришедшей вслед за оргазмом.

В другой раз Субин застаёт Ёнджуна за тем, что тот примеряет наручники на себя.

Защёлкнув один из браслетов на своём запястье, Ёнджун любуется им, проводит по нему пальцами, а потом, заметив застывшего в дверях, только что вышедшего из душа Субина, вздрагивает и, изменившись в лице, прячет руку за спину.

Выглядит это совершенно по-детски, и Субин невольно улыбается, но почти сразу же становится серьёзен: от тени страха в глазах и задрожавших губ Ёнджуна у него встаёт.

Подойдя к нему, Субин берёт его за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. Ёнджун вздрагивает от его прикосновения, но взгляд выдерживает. Он замирает и даже не дышит, ожидая, что сделает Субин.

– Значит, вот чего ты хотел? – усмехается тот. – А сказать, наверное, постеснялся?

Ёнджун шумно сглатывает. От чёткого понимания, что они поменялись ролями и теперь Ёнджун в его власти, по телу Субина проходит волна жара.

Он проводит большим пальцем по нижней губе Ёнджуна, проталкивает палец между его зубов и скользит по языку, заставляя открыть рот шире. Обычно после этого Субин целует его, но на этот раз только проводит кончиком языка по его губам и тут же отстраняется, заставляя Ёнджуна разочарованно застонать.

Мягким движением заведя руки ему за спину, Субин застёгивает наручники, наблюдая за тем, как меняется взгляд Ёнджуна, как в нём покорность мешается со страхом и с предощущением удовольствия.

– До сих пор ты только тем и занимался, что злил меня, – говорит Субин почти что ласково. – Посмотрим, умеешь ли ты быть послушным?

Субин садится на кровать, гладит Ёнджуна по лицу, шее и голове. Ёнджун от этих прикосновений плывёт, начинает ластиться к рукам Субина, но захлестнувшая Субина в этот момент нежность вдруг перерастает в свою противоположность. Запустив руку в волосы Ёнджуна, он резко сжимает их в кулак, оттягивая его голову назад.

Ёнджун глухо стонет, стиснув зубы.

Субин снова становится с ним нежным, снова гладит его, ведёт руками по его телу, ласкает соски через ткань майки. Поверх майки на Ёнджуне расстёгнутая кофта, которую Субин стягивает с его плеч, с нажимом ведя пальцами по его напрягшимся рукам, и, туго обмотав её вокруг его запястий, завязывает рядом с наручниками.

Ёнджун снова стонет. Его член вздрагивает под тканью домашних штанов.

Ёнджун смотрит на Субина из-под полуопущенных ресниц, как будто не решаясь о чём-то попросить.

– Хочешь что-то сказать? – спрашивает Субин. – Я не запрещал тебе говорить.

Резко вздохнув, Ёнджун произносит:

– Поставь мне засос.

Улыбнувшись, Субин проводит рукой по его шее.

– Здесь? – он поглаживает чувствительное место у него под ухом. – Или вот здесь, пониже, рядом со старым? – Субин обводит пальцами уже почти сошедший синячок.

– Да. Здесь, – Ёнджун закрывает глаза и наклоняет голову, подставляя это место. – Пусть будут два рядом.

Обняв его, держа одну руку у него на затылке, а другую запустив его под футболку и впиваясь пальцами ему в спину, Субин прижимается раскрытыми губами к шее Ёнджуна. Тот замирает, не дыша. Мягко прихватив языком кожу, Субин с силой втягивает её в рот, потом, отстранившись, смотрит на уже начавший краснеть след, но на этом не останавливается, а ведёт губами по его плечам, целует и кусает его соски сквозь ткань майки, оставляя на ней влажные следы.

Тело Ёнджуна такое восхитительно горячее в его руках, и Субин мнёт его напряжённую спину и мягкую задницу, сжимает бёдра и, чтобы только раздразнить, проводит ладонью по его члену через ткань штанов.

Ёнджун вздрагивает и тихо ахает, невольно подкидывая бёдра, но Субин уже убрал руку и, чуть отодвинувшись, насмешливо смотрит на него.

Ёнджун пытается взять себя в руки – не смотреть на Субина, одними глазами выдавая всю силу желания, не стонать от того, что Субин больше не прикасается к нему, не изгибаться всем телом, пытаясь хоть как-то снять напряжение. Субин видит всё это, видит, как тело предаёт Ёнджуна, и это заводит его ещё сильнее.

Быстрым движением он снимает с себя футболку. Взгляд Ёнджуна, сумрачный и голодный, концентрируется на нём, скользит по нему так, как могли бы скользить его пальцы: от шеи и плеч вниз, по груди, очерчивая каждую мышцу; задерживается на сосках; спускается по животу и останавливается у резинки штанов.

Видя, как Ёнджун облизывает губы, глядя на его отчётливо прорисовывающийся стояк, Субин раздевается полностью. Не удержавшись, Ёнджун всё-таки тихо стонет, глядя на его член пьяными глазами.

Они привыкли видеть в телах друг друга источники удовольствия, и Субин знает, как одно только его присутствие, вид его обнажённого тела сводит Ёнджуна с ума обещанием наслаждения.

– Ты любишь мой член, да? – спрашивает Субин, чтобы немного подразнить его.

Ёнджун сжимает губы, отводит взгляд, но Субин снова ловит его за подбородок и заставляет смотреть в глаза. Ёнджун уже дошёл до того состояния, когда каждое неожиданное прикосновение заставляет его вздрагивать. Он изгибается в спине, трётся о руку Субина. Наклонив голову, он прихватывает его большой палец зубами и берёт в рот, обводя языком. Он тихо и разочарованно стонет, когда Субин убирает руку, но Субин тут же целует его, и Ёнджун отвечает ему со сводящим с ума жаром, вжимаясь в его рот с такой силой, что Субин на мгновение забывает вообще обо всём.

Когда Субин пытается отстраниться, Ёнджун тянется за ним, сбивчиво умоляя:

– Нет, пожалуйста, ещё немного…

И Субин дарит ему ещё один поцелуй, долгий и головокружительный. По его телу проходит дрожь удовольствия, и кровь в члене пульсирует так, словно он вот-вот кончит.

«Можно ли кончить от одних только поцелуев?» – проносится в его голове, и он решает непременно проверить это в другой раз.

Тяжело дыша, они отстраняются друг от друга. Ёнджун не открывает глаз. Его лицо, трогательно доверчивое, с влажными приоткрытыми губами и дрожащими ресницами, заставляет Субина задыхаться от желания.

Закусив губу, он сжимает бёдра Ёнджуна, сначала через одежду, потом – под нею. Ёнджун двигает бёдрами под его руками и охотно их приподнимает, чтобы Субину было удобнее его раздеть.

Его послушность заводит Субина, однако, вопреки обыкновению, не пробуждает в нём нежность.

Он усаживает Ёнджуна на себя и прижимает так, что их члены трутся друг о друга. Запрокинув голову, Ёнджун стонет, двигаясь так, словно Субин уже в нём.

– Хочешь меня? Хочешь почувствовать мой член внутри? – шепчет Субин ему на ухо, гладя его по волосам.

– Да, хочу… – прерывающимся голосом отвечает Ёнджун, едва ли контролируя себя.

Субин усмехается.

Чуть отстранив Ёнджуна, он смазывает член. Кладёт руки на подрагивающие бёдра Ёнджуна, заставляя его приподняться, и приставляет член к его отверстию. Ёнджун издаёт тихий удивлённый возглас. Невольно дёргает руками, пытаясь освободиться, и вопросительно заглядывает Субину в лицо.

Сжав его бёдра крепче, Субин плавно тянет их вниз, заставляя Ёнджуна начать опускаться на него без подготовки.

– Подожди, – выдыхает Ёнджун, паникуя и зажимаясь, едва Субин начинает в него входить.

– Молчи, – обрывает его Субин, и Ёнджун, уже раскрыв рот, не решается продолжить.

В его глазах, направленных на Субина, ловящих каждое изменение в его лице, плещется желание и какая-то тёмная покорность.

Субин ослабляет хватку, давая ему немного времени, чтобы расслабиться. Гладит его по бокам, успокаивая, и задирает майку, чтобы добраться до сосков.

– У тебя такое красивое тело, – шепчет он, нежно сжимая их.

Ёнджун выгибается под его руками. Разглядывать его таким – одно удовольствие.

Усмехнувшись пришедшей в голову идее, Субин подтягивает подол футболки к его рту и заставляет взять в зубы – теперь Ёнджун точно не сможет ничего сказать, а Субин сможет беспрепятственно рассматривать его тело.

– Ты выглядишь так непристойно, демонстрируя себя мне, – усмехается Субин, едва касаясь кончиками пальцев его груди и чувствительных сосков.

Ёнджун бросает на него измученный взгляд, в котором мешаются стыд и желание.

Обняв его за спину, Субин целует и прикусывает его соски, заставляя Ёнджуна стонать и двигать бёдрами, чувствуя при этом, как трётся член о нежную кожицу между его ягодиц.

Субину кажется: кожа Ёнджуна пахнет чем-то трудноопределимым, самим жаром, раскалённым воздухом летнего полдня, и этот запах заставляет его терять голову. Он ведёт языком по его груди и животу, впиваясь в него поцелуями и заводясь от этого ещё сильнее.

Наконец, найдя в себе силы оторваться, Субин поднимает голову, чтобы видеть лицо Ёнджуна, и, снова взяв его за бёдра, прижимает к своему члену и начинает медленно тянуть его вниз.

Он видит, как Ёнджун стискивает зубы, как едва заметно хмурятся его брови от боли, однако он не пытается протестовать или сопротивляться.

– Ты молодец. Не напрягайся, – шепчет Субин, не ослабляя хватки.

Всхлипнув, Ёнджун медленно опускает бёдра, подчиняясь желанию Субина. Его нежное отверстие расступается, принимая член Субина – сначала головку, потом, понемногу, ствол. Ёнджун действует не торопясь, постепенно привыкая, и Субин не заставляет его делать это быстрее: ему и самому нравится это жаркое, медленно затопляющее все мысли удовольствие.

Опустившись до упора, Ёнждун замирает. Субин чувствует, как расслабляется его тело.

– Молодец, – повторяет он. – Ты так хорошо справляешься.

Ёнджун сладко стонет, как будто похвала ему сейчас так же приятна, как и физическая ласка. Подождав немного, пока с его лба не исчезает страдальческая морщинка, Субин медленно тянет его бёдра вверх, и Ёнджун тут же начинает двигаться.

Он послушно трахает себя, подчиняясь лёгким указаниям рук Субина, ориентируясь теперь не на свои ощущения, а на желания любовника, и у Субина просто голова идёт кругом от этой непривычной покорности, за которой, как он чувствует, скрывается нечто более сильное и глубокое, чем простой интерес к играм в постели.

Субин заставляет его двигаться более резкими и размашистыми рывками, и каждый раз, опускаясь до основания, Ёнджун шумно выдыхает. Стиснув зубы, он насаживается на Субина, уже угадывая его желания, так что Субину почти не приходится его направлять.

Это восхитительно. Одна из лучших вещей, которые Субин испытывал.

Перестав контролировать Ёнджуна, Субин ведёт ладонями по его разгорячённым бокам, гладит спину и живот и возвращает руки на бёдра, теперь лишь нежно поглаживая.

Ёнджун постанывает как-то незнакомо, беспомощно. Это похоже на стоны боли или удовольствия такого сильного, что с ним трудно справляться. Подняв на него взгляд, Субин видит влажные дорожки у него на щеках – и выражение стирающего мысли блаженства на лице.

В зубах Ёнджун всё ещё держит подол футболки, и Субину нравится, как это смотрится. Он думает о том, чтобы в следующий раз, когда Ёнджун захочет поиграть, завязать ему рот.

Он стирает кончиком большого пальца слёзы с лица Ёнджуна и пристально смотрит на него, не в силах оторваться. Глаза Ёнджуна непроницаемо темны и блестят от слёз.

– Люблю, когда у тебя такой взгляд, – шепчет Субин. – В нём ничего нет, нет тебя. Только твоё желание и моё отражение.

На мгновение Ёнджун закрывает глаза – его ресницы дрожат, и из-под них льются новые слёзы, но потом снова смотрит на Субина, всё тем же глубоким, покорным и нечитаемым взглядом.

У Субина захватывает дух. Ему кажется, что он падает в тёмную бездну этих глаз, и это ощущение отдаётся восторгом.

Опустившись на него особенно глубоко, Ёнджун вскрикивает – и кончает, беспомощно распакавшись.

Субин обнимает его, прижимая его голову к своему плечу, осторожно толкаясь в него бёдрами, дрожа от предощущения собственного оргазма.

Слёзы Ёнджуна всё текут по его плечу, как будто не закончатся никогда, а сам Ёнджун так приникает к нему всем телом, словно хочет быть с ним одним существом. От его слёз Субина охватывает невыносимая нежность.

Субин любит его. Он никогда не думал об этом и уж тем более не говорил, но теперь вдруг это становится ему кристально ясно, и он поражается тому, как долго не осознавал этого.

Уткнувшись лицом в волосы Ёнджуна, дыша его запахом и растворяясь в шёлковом жаре его тела, Субин кончает в него.

Ёнджун громко всхлипывает, по его толчкам понимая, что произошло. Погладив его по голове, Субин оставляет несколько нежных поцелуев у него на виске.

– Ты полностью мой, – шепчет он на ухо Ёнджуну, и тот трётся лбом о его плечо.

Ёнджун начинает понемногу успокаиваться, его всхлипы становятся реже и мягче. Субин помогает ему слезть со своих бёдер, снимает наручники и распутывает кофту. Ёнджун тут же обнимает его, крепко-крепко, как будто никогда не отпустит.

Гладя его по спине, Субин укладывает его на кровать, стирает слёзы со щёк и целует в приоткрытые губы.

На этот раз, горечи нет – только нежность и единение.