Пробуждение было тяжёлым. В виски будто ударили тяжёлым молотом, вызывая ужасную головную боль. В горле першило и жутко хотелось пить, а глаза слипались, хотя Руд даже не успел их открыть. Кроме того, ощущалась боль по всему телу, и конечности как будто стали неподвижными, хотя не было очевидной причины для подобного состояния. Да, пробуждение у него было такое себе…

— Очнулся? — отдаётся со стороны балкона. Там, в дверном проёме, среди чуть поднимающихся из-за ветра полупрозрачных занавесок, стоял высокий силуэт. Сквозь прозрачный тюль едва ли можно было разглядеть чужое лицо, но хрустально-голубые глаза, смотрящие на очнувшегося Руда с непониманием, с явным вопросом, указывали на Шикмуона.

Руд силился ответить, но вместо внятного ответа вышло непонятное кряхтение и кашель, нещадно дерующий стенки горла, как будто острые когти монстров из подземелий проходятся по тонкой, мягкой коже, одним резким и грубым движением вскрывая глотку.

— Вот, — послышалось от Шикмуона, подавая стакан с водой. Он не торопил блондина, давая время на то, чтобы тот мог более-менее прийти в себя.

Руд отдаёт ему стакан и осматривает палату. Слева от койки стояла тумба с вазой и букетом белых роз, мягко сочетающихся со светлым оформлением палаты, чуть дальше находилась дверь на балкон, где стояли несколько стульев и стол с навесом; справа находился шкаф и дверь в больничный холл. Впереди была перегородка, отделяющая проход, ведущий на большую кухню и палату. В коридоре также находились раздельные ванна и санузел. К руке Руда была прикреплена капельница, и понимание ситуации постепенно приходило в голову.

— Спа… сибо… — хрипло росипел парень, прокашлявшись. Когда горло перестало першить, он посмотрел на Шикмуона глубокими озёрами синих глаз, которые больше не казались красивым, бездушным стеклом, и спросил: — Что… случилось?..

Шикмуон, не сводящий с него глаз, отодвинул ближайший стул, чтобы сесть и сложить руки на груди.

— Это я должен спрашивать, — Руд встречается с ним взглядами, чтобы понять, шутит тот или просто издевается. В конце концов, он вздыхает, и пытается сесть в постели, чтобы в конце концов бессильно упасть обратно под выжидающим взглядом Шикмуона.

— О, ну прекрати, — страдальчески вздыхает Руд, чувствуя, что совесть царапает грудную клетку. Не то чтобы он был виноват, он сам толком не понимал происходящего, но видя такого Шикмуона, который выглядел так озадаченно, он просто не мог его проигнорировать. Мысли потихоньку стекались в кучу, и он постепенно пришёл в себя, чтобы заняться анализом произошедшего в подземелье. Всё это было так странно, что он даже подходящих слов подобрать не мог: — Что произошло после того, как я стал… другим?..

— Ничего особенного, — Шикмуон хмыкает. — Если кратко, то всего лишь сошедший с ума лидер атаковал беспомощного Лидосиса, пронзил меня копьём, харкнул кровью и потерял сознание.

…Руд считает, что результаты были неутешительными. Он поднимает слабую руку к глазам, чтобы закрыть их и притвориться мёртвым.

— У тебя магическое истощение, — продолжает Шикмуон всё тем же саркастичным тоном. — Прошло почти семь часов с выхода из подземелья.

— Хватит, спасибо, — бормочет Руд, испытывая стыд, чтобы посмотреть Шикмуону в глаза. Тот выглядел всяко лучше него, но было видно, что ему не помешали бы несколько часов сна.

Голова раскалывалась. Он даже не помнит толком, что произошло, но сам факт его пребывания в больнице навевал лёгкую меланхолию. Он смутно припоминает, что после наказания сфинкса, в голове послышался звон и чей-то смешок. А после — темнота, острое чувство вины и боль от ожога. Руд двигает рукой снова, упёршись взглядом в потолок.

— Можно войти? — послышался негромкий голос и осторожный стук, и Руд тут же встрепенулся, а Шикмуон перевёл взгляд на дверь. Та открылась и вошёл молодой мужчина, который словно стал старше, увидев Руда, прикованного к постели. На лице проявилось облегчение, и вся фигура мужчины сдулась, смягчилась. Шикмуон отметил, что они были родственниками, настолько они были схожи внешностью, и молча поднялся, покинув палату.

Он ощущал, как его разум заполняется хаосом из мыслей и предположений, но ни одно из них не казалось правильным. Внешне он оставался бесстрастным, но сердце в груди пропускало удар, сбившись с ровного пульса.

Шикмуон видит знакомого поодаль коридора, что в ожидании стоял у окна, явно брошенный собеседником минутой назад. К сожалению, расстроенным тот не выглядел, наоборот, на его губах Шикмуон впервые видел настолько довольную улыбку.

— Старик, — подходит он, и Ланосте расплывается в какой-то изумительно любящей улыбке. Шикмуон морщится, на миг отвлекаясь от хаотичных мыслей, чувствуя, как отвращение мурашками прошлось по коже. — Что?..

— Крошка Шики, знаешь, я впервые за долгое время так счастлив, — Шикмуон мычит что-то около понимающего, в конце концов отступая на пару шагов от греха подальше. — Как ты?

— Всё в порядке, — дождавшись удовлетворительного кивка, он отворачивается, глядя на дверь палаты, в которой был буквально пару минут назад. Интересно, будь Руд в адекватном состоянии, Шикмуон смог бы его одолеть?

Будучи не в себе, немецкий охотник был до невероятного странным в своих атаках, да и сам Шикмуон не спешил делать чего-либо чрезмерное, чтобы ненароком не ранить слишком сильно. В любом случае, многострадальное плечо, что восстановилось лишь месяц назад, снова было туго затянуто бинтами. Невольно даже думалось, что Руд сделал это нарочно, но холодный, абсолютно леденящий взгляд лишь выискивал слабости, чтобы избавиться от досадной помехи. Тогда Шикмуону показалось, что Руд вовсе и не был собой. Вероятнее всего, тот был одержим демоном, но характерных признаков демона не было. Подобные случаи происходили не так часто, чтобы Шикмуон мог проанализировать ситуацию по прецедентам.

Думать о произошедшем можно до бесконечности долго, но суть заключалась в том, что ответов они в ближайшее время не получат. Сам Руд вряд ли понимает, что с ним произошло, а строить догадки — дело гиблое. Для общественности уже была выставлена версия о том, что немецкий охотник Блоу, будучи лидером группы и её авангардом, прикрыл спины союзникам от внезапной атаки сфинкса, и они успешно прошли испытание, вернув святую книгу на аналой, зачистив подземелье. Никто бы не усомнился в этой лжи, которая несла в себе лишь половину правды, поэтому на одну головную боль стало меньше.

— К слову, розы пришлись кстати? — Шикмуон выныривает из своих мыслей, обращая внимание на улыбающегося Ланосте, что выглядел настолько счастливым, что Шикмуон невольно искал какой-то подвох. Если бы не Ланосте, выпнувший его на улицы Каира за букетом в вазу, то Шикмуон так бы и просидел в палате все семь часов. Конечно, спешно купленные белые розы не были замечены, однако обстановку смягчили: в палате больше не было атмосферы близящейся смерти.

— Да… — кивает он, переводя взгляд на дверь палаты. — Тот мужчина…

— Мастер Опиона, брат Руда Криши, — с улыбкой отвечает Председатель, только и ждавший этот вопрос. Шикмуон послушно сел на скамью, ожидая долгую историю. Но Ланосте ничего больше не сказал, лишь погрузившись в свои мысли или воспоминания, улыбаясь как-то даже уязвлённо, отчего Шикмуон предпочёл отвести взгляд куда-нибудь в сторону. Слишком непривычно видеть такого… открытого отца. Может, окружающим могло бы показаться, что тот совсем не изменился по сравнению с собой обычным, но близкие к нему люди более чувствительны к его изменениям. Он ведь всегда юлил, ёрничал, скрывался, а здесь так очевидно выражает свои чувства, что даже Шикмуон понимает, что этот брат Руда был кем-то важным в жизни Ланосте. Однако судить он не мог, поэтому лишь сложил руки на груди, откинувшись спиной на стену.

Ланосте же довольно щурится, смотря на плотно закрытую дверь палаты. Несколькими минутами ранее Киэльнод Криши, или, если быть точнее, Дмитрий Сергеев из далёкого прошлого был таким же, как эта дверь: ни привета, ни внимания. Он не мог не вспомнить тощего русского студента по обмену, который сияющими серо-голубыми глазами взирал на главную площадь Вашингтона. Ну разве ж Ланосте не сглупил? Искал, словно решил отпустить, и спустя сотню Дмитриев он признал, что это имя могло быть лишь прикрытием. И ведь так опростоволосился! Это же смешно; ни маскировки, ни особой скрытости, пройдись немного до Германии и вуаля! Киэльнод Криши прямо у него в руках.

Асджен Болдуон славился острым умом и вниманием, что делало его непревзойдённым на рынке информации. Его умение анализировать ситуацию и предугадывать события стало почти что легендарным, а репутация непреклонного и дальновидного стратега утвердилась в мире пробуждённых, где высшие чины, подобно голодным акулам, готовы были отдать всё ради информации с его рук. Но эта его оплошность могла стать глубоким пятном на безупречной репутации: он упустил самую простую и беззащитную цель. Как мог человек его таланта допустить такую ошибку?

Его разум беспрестанно искал ответ, терзая его сомнениями. И всё же, стоило ему только увидеть знакомые черты лица, как нечто внутри него пробуждалось, словно после долгой спячки вновь открывало глаза на встречу дневному свету. Это необъяснимое воодушевление затмевало здравый смысл и ослабляло защитные механизмы, которые он так тщательно возводил вокруг себя. Этот человек, обладавший неким таинственным магнетизмом, вызывал в нём воспоминания и эмоции, которые он считал давно забытыми.

Ланосте чувствовал, что в момент встречи его ум и сердце сражались между собой, потому что он не понимал, как он мог так оплошать на ровном месте. Каждый взгляд на знакомые черты напоминал ему о прошлом, о пережитых радостях и расставании, о надеждах и разочарованиях. Только по нему лишь мазнули взглядом, и скрылись за дверью, откуда позже вышел Шикмуон. Ланосте самоуничижительно усмехнулся, когда Шикмуон оказался сообразительнее, чем он думал.

***

Пэй Луань не находил себе места. Его беспокойство за Руда, который оказался в больнице, не давало ему покоя. Пэй Луань ходил из угла в угол, пытаясь найти хоть какое-то занятие, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, но это не помогало. В голове проносились мрачные сценарии о том, чем вся эта непонятная заварушка в аномальном подземелье могла кончиться. Каждая минута казалась вечностью, и напряжение росло с каждой секундой.

Когда Руд упал, полностью лишившись сил, сердце в груди замерло от неверия. Как же так могло случиться? Пэй Луань сетовал, что был недостаточно эрудирован, чтобы суметь понять произошедшее. Даже сейчас, успокоившись и скрывшись от папарацци, он всё равно чувствовал сильное беспокойство.

Он выходил на балкон, надеясь, что свежий воздух принесёт облегчение, но вид ночного города только усиливал чувство одиночества и беспомощности. Пэй Луань возвращался в комнату и снова начинал беспокойно шагать, бросая тревожные взгляды на телефон, ожидая хоть какой-то весточки из больницы. Время тянулось мучительно медленно, и каждая секунда ожидания была невыносима. Шикмуон ведь не совсем бесчувственный, да? Он ведь предупредит о том, что Руд очнулся? Или, он сухо сглатывает, тревожно заламывая пальцы на руках, о его критическом состоянии, что следовало готовиться лишь к худшему?..

Пэй Луань чувствовал, как тревога буквально разъедает его изнутри. Он пытался читать книгу, но слова сливались в бессмысленные строки. Наконец, он сел на край кровати, опустив голову в руки, и глубоко вздохнул. Он знал, что должен держаться ради Руда, который наверняка шутливо будет на него ворчать, но беспокойство и страх за друга продолжали терзать его, не давая ни секунды покоя.

Пэй Луань продолжал тонуть в тревоге, когда в дверь тихо постучали. Он вздрогнул, вынырнув из мыслей, и встал. Когда он отворил замок и открыл дверь, на пороге стояла Александра. Её глаза выражали беспокойство не только за Руда, но и за Пэй Луаня.

— Всё будет хорошо, — мягко сказала она, входя в номер. — Тебе нужно немного поспать.

Александра подошла ближе и обняла его, стараясь передать тепло и поддержку. Пэй Луань поначалу застыл, явно не ожидая подобного утешения от Саши, что была холодна и спокойна, как столетний ледник, но почувствовал, как его напряжение немного ослабевает. Её присутствие принесло хоть немного покоя в этот тяжёлый момент, и он благодарно кивнул.

Руд ведь тоже был нелюдимым. Пэй Луань был мягким и дружелюбным учеником, всегда готовым помочь новеньким освоиться. Когда в их училище приехал Руд Криши, ученик по обмену из Европы, Пэй Луань взял на себя ответственность познакомить его с местными обычаями и жизнью в Китае. С первого взгляда Руд казался холодным и нелюдимым, его сдержанное поведение и отстранённые взгляды создавали впечатление, что он предпочитает держаться на расстоянии от окружающих, но Пэй Луань не испугался. Он решил проявить терпение, полагая, что за этой холодной оболочкой скрывается что-то большее. Он приглашал Руда на совместные занятия, показывал ему лучшие кафе и рестораны, и даже организовал небольшие экскурсии по Шанхаю. Руд, казалось, не проявлял особого интереса и часто отвечал односложно, но Пэй Луань не сдавался.

Однажды, когда они вместе прогуливались по университетскому парку, Руд внезапно засмеялся, увидев, как Луань неловко пытался разрядить больно уж суровую атмосферу перед экзаменами. Это был первый раз, когда Пэй Луань увидел, как Руд по-настоящему смеётся. Этот момент стал переломным в их отношениях.

Постепенно Руд начал открываться. Оказалось, что под его холодной маской скрывается остроумный и озорной молодой человек, готовый на безумные свершения. Он начал подшучивать над Пэй Луанем, устраивая ему маленькие розыгрыши и подкалывая в ответ на его добродушные попытки помочь, но неизменно оставаясь вежливым и знающим границы дозволенного, обеспечивая ему комфорт. Пэй Луань с удовольствием принимал эту новую сторону Руда, понимая, что их дружба начала крепнуть.

Они стали проводить больше времени вместе, и Пэй Луань понял, что Руд имеет уникальное чувство юмора и острый ум. Руд наслаждался, видя, как тот смеётся его шуткам и пытался придумать что-то новое, чтобы снова увидеть эту искреннюю улыбку.

Со временем их дружба стала неразрывной. Пэй Луань научился видеть за внешней холодностью Руда его истинную сущность — доброго, заботливого и немного колкого друга, который всегда был готов прийти на помощь и поднять настроение. Руд, в свою очередь, обрёл в Пэй Луане настоящего друга, который принял его таким, какой он есть, и помог ему почувствовать себя как дома в далёкой стране.

И сейчас Руд там, на больничной койке, пока он здесь, не способный сделать ничего, кроме как ждать сообщения или звонка от Шикмуона. На самом деле, Пэй Луань беспокоился и о нём, ведь без этого корейского охотника ему даже страшно представить, что могло бы произойти…

— Я буду начеку, поспи, — звучит голос Саши, и Луань устало снимает очки, массируя переносицу. — Давай. Я разбужу, когда Шикмуон даст обратную связь.

На лице девушки едва проскальзывало беспокойство, но Пэй Луань чувствовал, что та была так же встревожена, как и он сам.

— А где Грейсон и остальные? — спрашивает он, слеповато прищуриваясь, чтобы разглядеть выражение лица девушки.

— Грейсон едет в больницу, там, кажется, его дядя, — задумчиво тянет она, приглашающе расправив кровать. — Ли Сэн А отправилась первым рейсом в Корею, а Лидосис ждёт самолёта в Персию, получив приказ сверху. Подробностей не знаю, вероятно, постарался его отец…

— А Элиза? — он вспоминает ещё одного члена команды, послушно ложась на кровать, чтобы почувствовать тянущую боль, что расползлась по всему телу.

— Она в паре комнат отсюда, — Александра мягко укрыла его. — Отсыпается, в отличие от тебя.

Пэй Луань виновато улыбается, позволяя себе расслабиться и уснуть, даже если беспокойство всё ещё тревожило до неприятной тошноты.

***

— Мы возвращаемся в Мюнхен, — Киэльнод смотрит обеспокоенно, и Руд устало вздыхает. — Прошу, Руд, твоё состояние ненормально, я не хочу тебя снова поте…

— Киэль, — Руд обрывает его, прикрыв глаза рукой. — Я понимаю. Со мной всё в порядке, мы же бывалые.

Киэльнод смотрел на Руда хмуро, словно осуждая. Его взгляд был тяжёлым, наполненным скрытым беспокойством и тревогой. Руд всегда был таким — слишком взрослым, слишком самостоятельным, казалось, что ему не нужна ничья помощь. Но это не отменяло беспокойства старшего брата. Киэльнод не мог не думать о том, что Руд слишком рано взял на себя ответственность, что слишком рано возмужал. Даже если Руд вознесётся до бога, как в тех китайских комиксах, которыми он был одержим после своего обучения в Китае, Киэльнод всё равно будет беспокоиться за своего младшего брата.

Он помнил, как Руд возвращался домой с горящими глазами, рассказывая о своих успехах. Киэльнод тогда просто улыбался, видя, как горит энтузиазмом младший брат, довольный тем, что тот счастлив. Но это было тогда. Сейчас же он видел в Руде не только брата, но и человека, который несёт на своих плечах слишком многое. Киэльнод боялся, что однажды этот груз окажется слишком тяжёлым, и тогда не будет никого рядом, чтобы поддержать Руда. Поэтому его хмурый взгляд был не столько осуждением, сколько немым напоминанием о братской заботе и постоянном присутствии, даже если Руд этого не осознавал.

— Хорошо, будь по-твоему, — в конце концов, он смягчается. — Что ты планируешь делать?

— Поеду в Америку, — Руд спокойно улыбается, замечая, что брат смирился и готов был идти на уступки. Он правда это ценил, поэтому, ничего не скрывая, рассказал о своих планах и подозрениях.

Он хотел обратиться в Ассоциацию охотников за информацией. Руд даже подумывал о том, что он мог дать взамен на доступ к архиву. Вероятно, цена была бы просто баснословной, но ему просто необходима вся информация с первого поколения охотников, чтобы разобраться в происходящем.

— Ассоциация, да… — Руд поднимает взгляд на задумчивого брата, понимая, что у него есть поддержка. Внезапно он встретил серо-голубой взгляд родных глаз. — Будь на связи, Руд. Я вернусь в Германию и поищу информацию там… возможно, смогу связаться со знакомым в России. Я вылечу уже вечером, поэтому береги себя.

— Конечно, — Руд улыбается, чувствуя разлившееся тепло в груди. Он раскрывает руки, чтобы обнять брата, и чувствует сквозь касание, как сильно тот напряжён. Он обнимает его крепче, стремясь передать своё спокойствие и уверенность. — Киэль, я буду в порядке, обещаю.

Киэльнод согласно гудит, прежде чем отстраниться и попрощаться. Времени было немного, он не смел откладывать на потом то, что могло стоить Руду жизни. Он правда не хотел снова его терять, поэтому достал телефон, кивнув брату напоследок, и вышел из палаты, слушая гудки на той стороне. Он прошёл мимо Председателя Ассоциации, вновь игнорируя его глубокий взгляд, что льдинками впивался в спину, и быстро ушёл, словно его здесь и не было.

— Что ж, — Ланосте улыбается, встав со стула. — Крошка Шики, скажи собаке Кансиолов… Грейсону, что всю информацию он узнает от Вана. Будь послушным, хорошо?

И, подмигнув, исчез в той стороне, куда откровенно сбежал этот брат Руда. Шикмуон озадаченно уставился в потолок, пока не встал и не вошёл в палату, где Руд погрузился в свои мысли после этой короткой встречи.

— Черныш, твой брат, случайно, не занимал у Ассоциации? — Шикмуон вальяжно проходит к стулу и садится на него, внимательно вглядываясь в бледного Руда, который выглядел получше, чем относительно час назад.

— Что?.. — отвлёкшись, он поднимает взгляд на Шикмуона, что тоже о чём-то думал. — Нет, конечно. Киэль, может, и кажется простаком, но о своих делах никому знать не даёт без надобности.

— Понятно.

В палате воцарилась тишина, от которой становилось некомфортно, и Руд невольно вспомнил первую их встречу. Конечно, ничто к этому не располагало, но он ничего не мог поделать с чувством неловкости. Он не понимал, почему сказал что-то такое… немного личное. И то, как он себя ведёт, тоже ничуть не проясняло ситуацию. Не слишком ли он открылся?.. Было ли это вообще уместно?

Руд сильно задумался, пока Шикмуон отвлечённо что-то печатал на телефоне.

— …а что насчёт тебя? — осторожно спрашивает Руд, отвлекая Шикмуона. Тот непонимающе поднимает на него взгляд. Руд стыдливо опускает взгляд. — Ты в порядке?

— Ага, — пожав плечами, Шикмуон наконец отправляет сообщение и убирает телефон в карман. На время в палате повисает тишина, которую хотелось бы разбить, но… Руд понятия не имел, как! Он сошёл с ума, и Шикмуон был тем, кто сдерживал его от катастрофических последствий! Руд не уверен, насколько сильно Шикмуон сам пострадал в этой ситуации, потому что тот ничем не показывал своего недовольства или дискомфорта. Словно Руд и не был S-ранговым охотником Германии, а так, посредственный новичок, чудом сумевший пронзить плечо могучего Шикмуона…

— Сними рубашку, — спешно просит он, резко подняв голову. Это было нехарактерно для него, но он просто хотел посмотреть, как обстоят дела, разве ж было в этом что-то неуместное? — Быстрее, пошевеливайся.

— Зачем… — Шикмуон озадаченно замирает под пылащим взглядом, и просто слушается: расстёгивает плотную тёмно-синюю рубашку, чтобы показать скрывавшиеся под ней бинты. Они оплетали не только плечо и грудь, но и часть руки, потому что во время того, как тёмная материя копья Блоу вонзилась в плоть, тени или что бы то ни было расползлось по руке острыми шипами, раня ту ещё больше. Руд чувствует, как вина такими же шипами вонзилась в совесть, и тяжело вздохнул.

В этот момент дверь в палату распахнулась, и на пороге замер подоспевший Грейсон.

— Блять, серьёзно? — Грейсон не ожидал, что стоит ему постучаться и, не получив ответа, войти, он увидит этого ублюдка. Точнее, он ожидал его увидеть, но не в подобном же виде! Чёрт, он что, прервал интимный момент? Стоит ли ему деликатно покинуть помещение и вырвать себе глаза или всё же бросить поток воздуха в Шикмуона, который оказался ещё и эксгибиционистом? Ну просто песня, думает он, замечая, как невозмутимо Шикмуон застегивает рубашку, а Блоу смотрит на него в ожидании. — …рад видеть тебя в добром здравии.

— Спасибо, — сухо улыбается Руд, тоже озадаченный атмосферой. Один Шикмуон остался невозмутим, словно скала, поэтому просто кивнул в знак приветствия пришедшему псу… то есть, пришедшему Грейсону.

— Где господин Председатель? — спрашивает тот, закрыв всё-таки дверь. — Он отошёл?

— Старик уже отчалил, — Руд невольно косится на Шикмуона, что вновь откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Разве уж можно так филигранно отзываться о самом Председателе Ассоциации?..

— Блять, серьёзно?! — Шикмуон закатывает глаза. Грейсон возмущается, что он проделал такой путь, и всё зря. Вскоре он переключается на Руда, и, чтобы скрыть свою беспокойство, начинает ворчать о проблемах, которые Руд создал своим поведением в подземелье. Это, конечно, не очень красиво, но Руд смиренно принимает это ворчание, понимая, что действительно доставил достаточно хлопот. В конце концов Грейсон уходит, отославшись на то, что у него встреча с Кансиолами завтрашним вечером и ему нужно вылетать в Америку, оставляя Руда с мешком вопросов.

— Вот он, человек-ветер, — потерянно роняет Руд, оставшись вновь наедине с Шикмуоном.

— В голове у него ветер, — фыркает Шикмуон с неприкрытым презрением. Руд невольно усмехается.

Вскоре в палате повисает уже иная тишина, более комфортная и мирная. Шум машин и голосов снаружи уходит на второй план, уступая место мягкому шелесту занавесок, колеблемых лёгким летним ветром. Солнечные лучи пробиваются сквозь полупрозрачные занавески, заливая комнату тёплым золотистым светом. Руд задумывается на мгновение, стоит ли отослать Шикмуона отдыхать в другую палату или оставить всё как есть, но решает не гонять человека почём зря. Шикмуон даже приглядывал за ним…

Руд поднял взгляд на парня: тот, кажется, задремал в неудобной позе, свесив голову, и это даже вызывало чувство неловкости… Руд не устаёт поражаться тому, какой Шикмуон всё же безрассудный. Или как раз потому, что он был безрассудным, никто не пострадал так сильно, как мог бы? Это вызывало куда больше вопросов, чем ответов, поэтому Руд решил подумать об этом позже.

Не успело пройти и часа, как в палату врывается взлохмаченный Пэй Луань. Тот выглядел уставшим, потрёпанным и помятым — налицо признаки магического истощения, но это не помешало ему поправить очки и тяжело вздохнуть, когда он убедился, что Руд очнулся и более чем в порядке. Руд слабо улыбнулся, жестом попросив Луаня быть тише, указывая на мирно спящего Шикмуона. Тот кивнул в ответ, понимая, как, должно быть, вымотался Шикмуон после всех злоключений. Через минуту в комнату заглянули Александра с Элизой. Их взгляды встретились с глазами Руда, и он вежливо кивнул, приглашая их войти и присесть. Элиза осторожно подошла, стараясь не нарушить покой спящего, и прошла к дивану, а Александра села рядом с Пэй Луанем. В тишине палаты можно было услышать только спокойное дыхание Шикмуона, что добавляло моменту особую значимость… или Руду так казалось. В конце концов, Пэй Луань негромко завёл разговор о произошедшем, делясь своими опасениями, и русская охотница так же поддержала его беспокойство.

Руд внимательно слушал разные точки зрения, чтобы сопоставить увиденное ими с собственными воспоминаниями и ощущениями, но не пришёл ни к чему значимому. Он рассказал о том, что не помнит ничего, что произошло после наказания сфинкса, только какие-то неясные, смутные картинки. Внезапно вспомнив кое-что, он обеспокоенно спрашивает:

— А где Лидосис?

— Он возвращается в Персию, — Элиза устало упоминает и о том, что Ли Сэн А уже уехала, а насчёт Грейсона она не была уверена. Руд заверил, что они уже встретились и всё в порядке.

Он понимал, почему Лидосис так срочно уехал после зачистки подземелья. В любом случае, он в ещё большем долгу перед Шикмуоном, этим несколько неординарным человеком. Вздохнув, Руд решил выписаться вечером и утром вылететь в Америку. Это дело не терпело отлагательств, и было бы прискорбно, если Киэль зря потратит своё время.

Распрощавшись с Александрой и Пэй Луанем, с которым Руд ещё успел крепко обняться, он снова остался наедине с Шикмуоном. Хотя, пока тот отсыпался, можно было даже сказать, что остался он наедине с собой. Он тяжело вздохнул, откинувшись на подушки, зашипев от пронзившей мышцы боли. Умаялся же он, всё-таки. Последние дни были полны тревог и волнений, и теперь, когда напряжение немного спало, усталость навалилась на него с удвоенной силой.

Руд оглядел светлую палату, где ветер мягко колыхал полупрозрачные занавески. Солнечные лучи рассыпались по комнате, создавая уютную и спокойную атмосферу. Он закрыл глаза и позволил себе расслабиться, чувствуя, как тяжесть последних дней постепенно отступает.

Не было ничего дурного в том, чтобы поспать немного, верно? До вечера ещё далеко, и он знал, что ему нужно набраться сил. Вдохнув глубоко, Руд позволил себе унестись в дремоту, окруженный тишиной и мягким светом.

***

Поправляя синие волосы в творческом беспорядке, на лице молодого парня появилась располагающая улыбка. Будучи новичком в международной гильдии «Гелиос», Дио Варус старался произвести хорошее первое впечатление на окружающих. Он знал, что внешний вид — залог успеха, и может многое о нём рассказать, и хотел, чтобы его восприняли всерьёз. Однако волосы никак не слушались и не укладывались в должный порядок, несмотря на все его усилия… со вздохом Дио встретился со своим отражением в зеркале. Он криво улыбнулся, понимая, что его попытки выглядеть идеально обернулись крахом. Этот оскал разрушил образ добродушного и милого парнишки, который он так старался создать, но всё безуспешно. Он ничего не мог с собой поделать — его волнение выдавало все его намерения!

Дио был рад предстоящей встрече с [Королём], но в своём стремлении произвести впечатление, он немного перестарался. Его нервозность лишь добавила суматохи в его образ, и он уже походил на простодушного дурачка. Он вздохнул ещё раз.

Дио выпрямился и ещё раз взглянул в зеркало: на этот раз его улыбка была более естественной. Пусть волосы остаются в своём творческом беспорядке, образ простофили был даже интереснее. Его озадачивало только одно: Лидосиса диен Артиана убрать, увы, не удалось…

Но это не важно. Главное, что он встретил [Короля]. С улыбкой Дио покинул комнату в общежитии, безуспешно попытавшись снова пригладить волосы, и направился в аэропорт. Ему стоит посетить штаб Ассоциации охотников в Вашингтоне, у него было хорошее предчувствие на его счёт.