× •-•-•-•⟮ 🍒 ⟯•-•-•-• ×

После небольшого исследования и нескольких телефонных звонков ты находишь в Висконсине парня, желающего купить монету, или, если цитировать Галлагера: «Классические полцента 1811 года». Ты ухмыляешься при этой мысли, проезжая через Кеношу, вспоминая, как Йен рассказывал тебе о воре, проникающем в дома на Северной стороне и тырящем всякое дерьмо, пропажу которого хозяева не замечают неделями.

Тогда тебя пронзила вспышка дурного предчувствия, но быстро сменилась весельем, когда ты сообразил, что Йен понятия не имеет, что расследует дело именно о тебе, сообразил, насколько тот завёлся из-за какого-то воришки…

Из-за тебя.

И теперь ты ограбил его отца, и Йен знает, что ты ограбил его отца, но не знает, что это ты ограбил его отца, и вся эта путаница заставляет тебя заходить гораздо дальше, чем следовало бы. Потому что Йену нравятся эти кошки-мышки, а тебе нравится наблюдать, как парень заводится из-за своего Воришки с Северной Стороны, нравится наблюдать, как тот понятия не имеет, что это ты с ним играешь.

А ещё Йен искренне тебе нравится.

Что только усложняет ситуацию, но у тебя достаточно здравомыслия, чтобы понимать, что это ни хрена не значит. При других обстоятельствах, возможно. Может, ты пофлиртовал бы с ним немного жёстче, может, пригласил бы выпить где-нибудь вместе (не в баре, где работаешь), может, пошёл бы с ним домой и позволил выебать тебя как следует, как Йен явно того хочет. Увиделся бы ты с ним снова? Стал бы ходить с Йеном на свидания? Завязывать настоящие отношения? Ты не знаешь. И никогда не узнаешь, так что не стоит об этом думать.

Потому что в текущих обстоятельствах, когда Йен тратит каждую свободную минуту, пытаясь засадить тебя за решётку... Между вами ничего не может быть. Не совсем. Ничего не изменилось с тех пор, как Йен впервые зашёл в бар, и ничего не может измениться. Ты можешь наливать ему выпить, а Йен может использовать тебя в качестве бесплатного психотерапевта, ты можешь флиртовать, а Йен может флиртовать в ответ, ты можешь показать ему больше татуировок, а тот может пускать на них слюни, но на этом всё.

На этом всё.

Что-то большее чертовски опасно.

И тебя это устраивает, потому что мысли о том, что Йен перебирает улики, собирая воедино изменения в почерке, достаточно, чтобы ты продолжал заниматься своим делом.

Сообщение приходит как раз в тот момент, когда ты заезжаешь на парковку ломбарда, владельцем которого является потенциальный покупатель. Ты паркуешься и достаёшь телефон. Разблокировав его, ты приподнимаешь обе брови, видя сообщение от Йена. Ты оставил ему номер после встречи в офисе и удивлён, что Йену потребовалось так много времени, чтобы им воспользоваться.

12.07 Йен Галлагер: Нужно поговорить. Найдётся минутка?

Ты облизываешь нижнюю губу и бросаешь взгляд на ломбард, прежде чем решить, что монета может подождать. Тем не менее, ты заставляешь Йена ждать минуту, прежде чем ответить:

Конечно.

Телефон тут же звонит, и ты борешься с ухмылкой, проводя пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Привет.

— Привет, — отвечает Йен, запыхавшийся и довольный.

Наступает тишина, и ты нарушаешь её единственным известным тебе способом.

— Честно говоря, Галлагер, не могу поверить, что тебе потребовалось так много времени, чтобы написать мне.

Ты слышишь отрывистый смешок.

— Ты ждал чего-то раньше?

— Мой номер у тебя уже больше недели, чувак, я просто удивлён, вот и всё.

— Да, ну, эээ... Я не должен использовать в личных целях номера, которые получаю по работе. — Он прочищает горло. — По крайней мере, не без разрешения.

— Считай это разрешением.

— Да? Чёрт, ладно, эм… Так что ты делаешь?

Ты дышишь носом, чтобы не рассмеяться; Йен никогда так не нервничает в баре.

— Да так, хожу по магазинам. — Не совсем ложь.

— Ясно. Здорово. Ищешь что-то конкретное?

Ты ухмыляешься.

— Надо запастись смазкой. — Абсолютная ложь. Ты стараешься своевременно пополнять запасы смазки, но твои слова заставляют Йена поперхнуться от резкого вдоха.

— Г-господи, Микки.

— В следующий раз мне лучше солгать?

— В следующий раз?

— Ты же не последний раз мне звонишь, верно? Теперь, когда получил моё разрешение...

— Разрешение. Хорошо. — Он делает паузу, и ты прикусываешь язык в ожидании. — Просто для ясности, это разрешение использовать твой номер в личных целях?

— Конечно.

— Конечно, — повторяет он, слово вылетает со свистом, будто Йен никогда раньше его не произносил. Затем он прочищает горло. — Круто. Может, я мог бы написать заранее, когда соберусь заглянуть в бар. Тогда ты сможешь начать готовить для меня коктейль и мне не придётся торчать в этом заведении столько времени, сколько я торчал там раньше.

Ты ухмыляешься. Какое бы удовольствие ты ни получал, лишая Йена самообладания, тебе нравится, когда парень берёт себя в руки.

— Конечно, чувак. Может, я даже подумаю о стаканчиках навынос для тебя.

— А это будет зачтено в счёт моего Постоянного Членства? Или нужно выпить в баре, чтобы стать завсегдатаем?

— Правила есть правила, Галлагер. Сделаю исключение для тебя — и мне придётся делать исключения для всех.

— Чёрт, — вздыхает он. — Тогда, наверное, я отменю заказ навынос и продолжу приходить как обычно.

— Боюсь, это те жертвы, на которые тебе придётся пойти, чтобы стать постоянным посетителем.

— Тогда вынужден буду найти другую причину, чтобы написать тебе.

— Хм, думаю, да.

Йен ничего не говорит, и ты отдал бы монету, что лежит сейчас на пассажирском сиденье, чтобы узнать, о чём тот думает. Однако ты ждёшь, когда Йен закончит, отказываясь сдаваться первым. В конце концов парень ломается:

— О, эм. — Он кашляет, неловко и очевидно. — Итак, причина, по которой я позвонил...

— Да?

— Может хочешь встретиться сегодня? Например, пообедать или что-нибудь ещё?

Ты поджимаешь губы.

— Обед или что-нибудь ещё.

— Ага.

И ты знаешь. Ты знаешь, но всё равно говоришь:

— Думал, ты не можешь использовать мой номер в личных целях, Галлагер, и всё же это звучит так, будто ты приглашаешь меня на свидание.

— Что? Нет! Нет. Это не… Я имею в виду, если только... Чёрт. — Он издаёт стон, и ты не можешь не рассмеяться. — Мудак, — обвиняет он, но в его голосе слышна улыбка.

— Значит, обед?

— Да. Пожалуйста. Деловой обед. Это тебя устроит?

Ты смотришь на часы на приборной панели, на ломбард напротив.

— Пусть это будет поздний обед, и я в деле.

— Великолепно! Закусочная рядом с моим офисом?

— Увидимся в два, Рыжий.

Ты вешаешь трубку, прежде чем Йен успевает ответить, и бросаешь телефон на пассажирское сиденье рядом с футляром для монет. Мгновение ты смотришь на него. Как и Йен, ты провёл своё исследование. Ты знаешь, сколько может стоить такая монета, и также знаешь, что конкретно эта — потускневшая, с дефектами и без документов, подтверждающих её подлинность, — далеко не так много.

Но монета есть монета. Большего тебе и не нужно. Ты хватаешь футляр и вылезаешь из машины.

Внутри относительно просторно и чисто, но тебе сразу же не нравится придурок за прилавком. На его бейджике указано: «Джефф», а значит, он и есть владелец, но это можно сказать по одному его виду. Он выглядит как бизнесмен, как будто он хорош в своей работе, как будто у него сеть таких магазинов по всему штату, потому что он знает, что делает.

Может возникнуть проблема.

— Я Майкл, — говоришь ты, подходя к нему. — Мы общались по телефону.

Чувак смотрит на шкатулку для драгоценностей в твоей руке — дешевую, фиолетовую с розовыми сердечками и кружащейся балериной внутри — и хмурится.

— Насчёт монеты?

— Да, тебе всё ещё интересно?

— Давай посмотрим.

Ты ставишь шкатулку на прилавок и открываешь её. Музыка не играет, но балерина всё ещё подёргивается на вращающемся цилиндре, и ты считаешь это приятным штрихом. Джефф надевает пару перчаток, берёт лупу и тянется за монетой.

— Пять штук, — наконец говорит он, кажется, вечность спустя.

— Пошёл ты, я ж сказал, что хрен попрусь в Висконсин, если оно того не стоит, ты обещал десять.

— Это было до того, как я увидел её своими глазами. Ты не совсем откровенно рассказал о её состоянии.

Ты закатываешь глаза.

— Я чё, выгляжу так, будто что-то смыслю в состоянии монет? Я нашёл её в шкатулке с украшениями моей бабки после того, как та померла, ясно? Не хочу её продавать, но кто-то должен оплатить больничные счета бабули.

Джефф долгую минуту жуёт жевательный табак, подбрасывая монету в пальцах, облачённых в перчатки, и ворча себе под нос. Ты ждёшь. Ты в состоянии распознать покупателя на взгляд.

— Семь.

— Верни мне мою грёбаную монету.

Тот прижимает её ближе к себе.

— Девять. Это максимум, что я могу дать.

— Блядь, — ты смотришь в потолок, громко шмыгая носом. — Прекрасно.

Через две минуты ты уходишь со своими девятью штуками и шкатулкой для драгоценностей, которую купил за доллар в комиссионном магазине рядом с баром.

× •-•-•-•⟮ 🍒 ⟯•-•-•-• ×

Он ждёт в закусочной «У Дэнни» напротив своего офиса. Он стал там завсегдатаем ещё несколько месяцев назад, и к настоящему времени официанты привыкли подливать ему кофе, пока он часами сидит за своим ноутбуком.

Этот раз не исключение.

Микки уже в пути — опаздывает на пару минут, но он и не ждал, что тот будет вовремя, — и в груди у него поднимается волна нетерпения при мысли о встрече, сердцебиение учащается, когда он понимает, что вот-вот снова увидит Микки при свете дня.

Он задаётся вопросом, что это говорит о его работе, о Микки, об этом деле, о том, что сейчас поиски Воришки с Северной Стороны могут быть использованы, как отвлечение от Микки. Сейчас уже не Микки отвлекает его от работы, которая забивает ему голову, теперь ему нужна эта работа, чтобы перестать думать о Микки.

Делая глоток кофе и выглядывая в окно в шестнадцатый раз за последние три минуты, он включает запись с камер наблюдения. Снова.

× •-•-•-•⟮ 🍒 ⟯•-•-•-• ×

Йен выглядит хорошо. Ты задерживаешься на минутку, чтобы постоять на углу улицы — на том же, на котором стоял перед тем, как подняться в его офис, — и понаблюдать, как он пьёт кофе, что-то набирает на своём ноутбуке, время от времени поглядывая в окно.

Тебе нужна минутка, потому что, возвращаясь в Чикаго, ты несколько раз превысил скоростной режим, чтобы успеть на обед с Йеном вовремя.

Тебе нужна минутка, потому что нетерпение, которое ты испытываешь от возможности встретиться с этим парнем, заставило тебе съёжиться, когда ты оказался на районе и понял, что у тебя есть ещё двадцать минут в запасе до предполагаемого времени встречи.

Тебе нужна минутка, потому что вне тусклого освещения бара Йен выглядит чертовски великолепно.

— Чёрт, — бормочешь ты, чуть не рассмеявшись, и потираешь лицо руками. Бросив быстрый взгляд налево и направо, ты переходишь улицу и направляешься к закусочной.

Йен поднимает глаза, как только ты открываешь дверь и над ней звенит колокольчик. Он улыбается, всё его лицо, блядь, проясняется, и ты не можешь не улыбнуться в ответ. Этот ублюдок станет твоей смертью.

— Галлагер, — говоришь ты и садишься напротив него в кабинку.

— Рад, что ты смог прийти.

— Извини, что опоздал. — Извинение фальшивое, ты сидел в машине и смотрел, как утекают минуты, чтобы намеренно опоздать. — Долго ждал?

Йен одаривает тебя очаровательной улыбкой и поднимает пустую кофейную кружку.

— Я в любом случае работал тут последние пару часов. Безлимитный кофе, понимаешь?

— Чёрт, зачем тебе вообще офис? Просто разбей тут лагерь и скидывайся на аренду.

— Думаю, учитывая количество пирогов, которые я тут ем, я более чем вношу свой вклад.

— Ах да, печально известный кремовый пирог.

Скулы Йена приобретают тот же оттенок розового, и он ёрзает на своём месте.

— Господи, просто говоря это, ты создаёшь грёбаный образ в моей голове.

— Не понимаю, о чём ты, чувак. Я просто надеюсь попробовать вон тот пирог с витрины.

— Ну нет, быть не может, чтобы тебе это не пришло в голову так же, как мне.

— Я не умею читать мысли, Йен. Если хочешь рассказать, о чём думаешь, тогда, может быть, мы сможем сравнить наши идеи, но до тех пор...

— Господи, — шепчет Йен, и взгляд у него пиздец дикий.

Прежде чем он успевает что-то сказать — хотя ты искренне не веришь, что тот стал бы вдаваться в подробности своих фантазий, — подходит официантка, чтобы принять заказ. Ты выбираешь бургер и картошку фри, пока Йен заказывает что-то из меню завтраков.

— Так ты хотел встретиться? — спрашиваешь ты, когда официантка наливает тебе кофе и уходит.

Йен, похоже, испытывает облегчение от смены темы разговора и тянется за папкой, лежащей на сиденье рядом с ним. На белой этикетке в правом верхнем углу написано твоё имя, и ты задаёшься вопросом, сколько информации о Мэнди удалось найти Йену.

— Ага, да, точно, — говорит Йен, открывая папку. — Итак, я нашёл твою сестру.

Ты молча сжимаешь ручку своей кофейной чашки, обдумывая его слова.

— Ты нашёл её?

— Воспользовался всеми возможностями, какие у меня только были. Она в Атлантик-Сити, работает в казино. Начинала на подаче напитков, но теперь она крупье.

Ты борешься с ухмылкой. Ты знал об Атлантик-Сити, но о казино лишь догадывался.

— Атлантик-Сити. Ясно.

— Я не достал её домашний адрес, — продолжает Йен, — но выяснил, в каком именно казино она работает. Её расписание мне не дали, но если хочешь, чтобы я продолжил, я могу съездить туда на несколько дней и всё проверить...

— Нет-нет, того, что ты накопал, более чем достаточно.

— Ты уверен? Это не так уж много...

— Это отлично, Галлагер. Я просто хотел знать, что с ней всё в порядке.

Он улыбается, взгляд мягкий.

— Ну, есть ещё кое-что.

— Звучит зловеще.

— Нет, нет, всё в порядке. Мне удалось раздобыть её номер. — Он передаёт папку через стол, призывно растопырив длинные пальцы. — Он записан тут. Вместе со всем остальным, что я смог найти о ней.

Ты берёшь папку и кладёшь рядом с собой как раз в тот момент, когда официантка возвращается с вашей едой.

— Спасибо, Йен, — говоришь ты, когда она уходит. — Я действительно благодарен тебе за это. Ты так и не сказал, сколько с меня.

— Нисколько, — отвечает он слишком поспешно, слишком нетерпеливо. — Первое дело за счёт заведения.

— Не, чувак, из-за меня у тебя было много хлопот. Ты должен позволить мне заплатить. — Каким-то образом из всего, что ты сделал, именно мысль о том, чтобы не заплатить за услуги Йена, вызывает у тебя укол вины. Йен открывает было рот, чтобы возразить, но ты его опережаешь: — Не дашь мне заплатить — не услышишь историю про вишню.

Рот Йена захлопывается, затем снова открывается. В одной руке у него нож, в другой вилка, но он не делает ни малейшего движения, чтобы начать есть.

— Я забыл. Как, чёрт возьми, я мог забыть?

Ты пожимаешь плечами, отправляя в рот картошку фри.

— У тебя выдалась тяжёлая ночка.

— Да, но... Но... На хуй Воришку с Северной Стороны, я хочу знать о вишнях!

— Ну, так что там, Рыжий? Хочешь наебать Воришку с Северной Стороны или ты хочешь узнать о вишнях?

Он бросает в тебя грязную салфетку, и ты смеёшься.

— Ебать тебя, — бормочет он, и ты уверен, что он намеренно выбрал именно эти слова.

Ты смотришь на него с другого конца кабинки, а Йен смотрит на тебя в ответ, и в этом есть что-то, чего не должно быть, учитывая то, где вы находитесь, учитывая саму ситуацию и то, как мало вы на самом деле знаете друг друга. Несмотря на это, всё твоё тело изнывает от желания перегнуться через стол и по-глупому поцеловать Йена.

Мысли о чёрных шёлковых простынях и «Nine Inch Nails» снова приходят тебе в голову, и, да, это действительно до хуя опасно.

Ты винишь в этом то, что сейчас день, и возвращаешься к еде, откусывая огромный кусок своего бургера. Йен принимается за свою порцию. И вы едите... Вместе. Это не свидание, но вы едите, вместе, а если кто-то и подаёт голос, то это бормотание глупых оскорблений или неуклюжий флирт с набитым ртом.

Опасно.

— Есть какие-нибудь новости о твоём воришке? — спрашиваешь ты, вытирая рот салфеткой. Тупо? Да. Рискованно? О да-а. Безопаснее, чем флирт? Чёрт его знает.

Йен вздыхает.

— Вообще-то, есть.

— О?

— Очередная кража. Само по себе это не так уж и странно, но на этот раз есть запись с камеры видеонаблюдения.

— Серьёзно? Здорово.

— Думаешь? В смысле, если бы это помогло делу, тогда да, возможно, это было бы здорово. Но на записи видно только крепкую фигуру. Никаких отличительных особенностей внешности или лейблов на одежде, ничего. Просто парень во всём чёрном с балаклавой на голове. Это мог быть кто угодно.

С бургером в руках, ты мгновение просто смотришь на Йена, прежде чем заговорить:

— Это мог быть кто угодно до того, как ты увидел запись с камер, Рыжий. Почему это тебя так беспокоит?

— Не знаю, просто… Похоже, что это больше не имеет значения, понимаешь? Вот уже несколько месяцев я гоняюсь за этим неуловимым образом, этим ночным воришкой, который почти не оставлял за собой следов, так что никто из владельцев не догадывался, что он проник в их дома. Им потребовались недели, чтобы заметить, что у них кто-то побывал. И теперь, теперь, когда я увидел его, убедился в том, что он действительно существует, всё вроде как стало... неважно.

— Неважно, — повторяешь ты, сбитый с толку. Сердце в его груди колотится с удвоенной силой.

— Ну да. Знаю, это глупо, но такое ощущение, что тайна почти раскрыта. Я видел его. Он действительно существует. Каких-то реальных улик, чтобы связать все случаи, по-прежнему нет, но он существует, он реален, и я его видел.

Ты сглатываешь сквозь грохочущий в ушах и груди пульс.

— Так это конец?

— Я не знаю.

Ты кладёшь бургер на тарелку и вытираешь с пальцев капли соуса.

— Извини, чувак, я не понимаю.

— Как я уже сказал, мне достаточно просто знать, что я не гоняюсь за каким-то мифическим существом, не оставляющим следов.

— Так ты сдаёшься?

Йен стискивает зубы и вздёргивает подбородок.

— Я не сдаюсь.

— Хорошо. Ладно, — ты поднимаешь руки ладонями к нему в примирительном жесте. — Извини, чувак, я просто немного сбит с толку.

Йен опускает голову.

— Ты подумаешь, что это глупо.

Интересно.

— Сомневаюсь.

Йен долго смотрит на тебя, прежде чем перегнуться через стол и понизить голос:

— Что, если это мой брат? Или твой? Или парень, с которым я однажды потрахался много лет назад? Что, если это кто-то, кого я знал по предармейской подготовке, или бывший парень моей сестры? Кто-то такой же, как я, как мои родные? Кто изо всех сил пытается сводить концы с концами каждую грёбаную неделю, понимаешь?

Он ждёт, поэтому ты киваешь:

— Конечно.

— Никто не нанимал меня расследовать это дело, Микки. Я сам за него взялся, потому что увидел связь и это меня заинтриговало. И я потратил так много времени и усилий, но теперь, увидев вора, понял, что это просто ещё один парень, с такой знакомой мне развязной походкой выходца с Южной стороны… Так что я не могу не задаваться вопросом, зачем я этим занимаюсь. В смысле, что я буду делать, если поймаю его?

— Передашь копам?

Он пожимает одним плечом.

— С чего бы я должен? Копы никогда не просили меня разобраться в этом деле. Никто из хозяев домов тоже. Мне не платят за его поиски. Почему я должен мешать ему делать всё, что ему нужно, чтобы прокормить семью?

— Теперь у него и семья есть?

Йен краснеет.

— Я не знаю. Возможно.

— А тебе не приходило в голову, что, может, ты слишком много думал об этом?

— Приходило, — он откидывается на сиденье. — Но как я могу не думать об этом? Это гложет мой мозг уже несколько месяцев, и, как только я увидел запись с камер, упомянутый мозг сделал полный разворот на сто восемьдесят.

— Чёрт, Йен.

— Ага.

Но это не «Чёрт, Йен, ты в адской неразберихе», это «Чёрт, Йен, и что мне теперь делать?». Ты сидишь, сложа руки, и смотришь, как Йен ковыряется в беконе, а сам обдумываешь всё это. Какая-то часть тебя хочет сказать ему, чтобы он, блядь, взял себя в руки и продолжил искать своего проклятого Воришку с Северной Стороны. Но другая… Другая хочет налить ему выпить и позволить выговориться ещё немного. И есть ещё одна часть, в которой ты не можешь или не хочешь разбираться.

— Думаешь, я поехал крышей, — говорит Йен.

— Нет. Я просто перевариваю информацию.

Он смеётся.

— Справедливо. По сути, ты стал моим сообщником в этом деле, так что тоже заслуживаешь минутки, чтобы всё обдумать.

— Да нечего тут обдумывать, — врёшь ты. — Я просто пытаюсь принять тот факт, что ты передумал.

— Может, я ещё передумаю обратно. Как ты и сказал, я точно слишком много думал обо всём этом. Как до, так и после записи с камер видеонаблюдения. И, как и тебе, мне нужно ещё немного пораскинуть над этим мозгами.

— Никаких поспешных решений, да?

— Ага. Если только кто-нибудь не предложит мне выгодную работу с потрясающей зарплатой. Тогда я окунусь в необдуманные решения с головой.

— Новую работу?

— Говоря строго между нами и не для ушей моей родни, в сфере частного сыска в последнее время дела идут не слишком хорошо.

Ты хмуро смотришь на него.

— Ты только на прошлой неделе раскрыл кучу дел.

— Да, но в нынешних условиях мне разве что на аренду хватило.

— Хм, — ты замолкаешь, пока официантка доливает тебе кофе и уносит грязные тарелки. — Я бы предложил тебе работу, очевидно, у тебя достаточно опыта в смешивании напитков, но ты сам видел клиентуру в баре, мне самому на зарплату едва хватает, не говоря уже о ком-то другом.

— На самом деле я невероятно опытен в смешивании напитков. Однажды мы поменяемся ролями, и ты увидишь, насколько хороши мои коктейли. — Он прищуривает один глаз и качает головой. — Я вообще-то знаю, что ты делаешь.

— О? И что же я делаю, Галлагер?

— Пытаешься сделать так, чтобы я опять забыл. — Он откидывается на спинку сиденья и скрещивает руки. — Я выпил свои три коктейля, Мик. Я хочу знать историю с вишней.

Ты фыркаешь и делаешь глоток кофе.

— Так и будет, чувак. Сделка есть сделка.

— Да, так что... выкладывай.

— Помнишь, как я сказал тебе, что история далеко не захватывающая?

— Помнишь, как я ни на секунду тебе не поверил?

— Идиот, — это выходит более ласково, чем следовало бы, поэтому ты продолжаешь: — Я пытаюсь сказать, что это не та история, которую я могу рассказать тебе посреди закусочной, когда мы только что закончили обед.

— О. — Йен кивает, широко раскрыв глаза. — Значит, это грязная история.

— Нет, тупица, это неловкая история. Мне нужно выпить, прежде чем я начну изливать тебе душу.

Йен усмехается.

— Отговорки. Ты просто тянешь время, чтобы я продолжал заходить в бар.

— Думаешь?

— Да.

— Хм. Может быть. А может и нет. Ты никогда не узнаешь.

Йен ухмыляется.

— Буду считать, это «да». Огромное такое «да». Бьюсь об заклад, ты даже не расскажешь мне эту историю, когда я в следующий раз буду в баре, придумав очередное дерьмовое оправдание.

— Вау, Галлагер, приятно видеть, что твоим навыкам детектива находится хорошее применение. Хотя...

— Что? — спрашивает он, сощурившись.

— Пусть это звучит как чертовски серьёзное обвинение, но не похоже, что ты жалуешься. — Ты пожимаешь плечами и постукиваешь по своей кофейной чашке. — Думаю, тебе нравится не знать, потому что это даёт тебе повод продолжать заходить.

Он пялится на тебя. Ты пялишься в ответ.

Йен прочищает горло и отводит взгляд.

— Как насчёт пирога?

× •-•-•-•⟮ 🍒 ⟯•-•-•-• ×

Он в засаде — в одной руке буррито, в другой кола, — наблюдает за мотелем через дорогу в поисках каких-либо признаков жизни.

Ничего. Ничего не произошло с тех пор, как мистер Грегори прокрался в комнату 16A восемнадцать минут назад, и как минимум ещё час ждать чего-то не стоит. По словам мужа мистера Грегори — тоже мистера Грегори, что немного раздражает, — первый мистер Грегори любит не торопиться, нанимая проститутов.

Неважно. Кто он такой, чтобы судить, если только ему за это не платят?

Он ставит свою колу в подстаканник и достаёт телефон. Проверяет электронную почту. Играет в «Wordle». Пишет Липу.

Ничего не делает.

Считай это разрешением.

Он считает это разрешением.

× •-•-•-•⟮ 🍒 ⟯•-•-•-• ×

Телефон вибрирует в заднем кармане, но ты игнорируешь это. У Галлагера на двери приличный замок, учитывая в какой дерьмовой части города тот живёт, и ты не собираешься останавливаться на середине, чтобы проверить телефон.

Сегодня вечер понедельника, единственный день, когда ты закрываешь бар и делаешь всё, что, чёрт возьми, тебе заблагорассудится. Иногда воруешь у какого-нибудь богатого мудака, в другие дни просто сидишь перед телевизором без дела, а бывает идёшь в клуб, чтобы перепихнуться.

Сегодня ты вламываешься в квартиру Йена.

— Сегодня вечером буду сидеть в засаде, — сказал Йен за пирогом. — Мне не особо интересно, но чувак платит бешеные деньги за удачный кадр.

Так ты и принял решение. Возможно, самое глупое в своей жизни, но оно было принято, выбор сделан. И, как только ты решаешься на что-то подобное, пути назад уже нет. Так было с проникновением в дом Клейтона Галлагера, с выбором дома с камерой видеонаблюдения.

Приняв решение, ты не сдаёшься, каким бы дерьмовым или глупым оно ни было, и, похоже, твои главные решения в последнее время связаны с Йеном Галлагером.

Замок, наконец, щёлкает. Ты встаёшь, оглядывая коридор, и проскальзываешь в квартиру.

Она небольшая: комната открытой планировки, вмещающая кухню с гостиной, дверь справа, которая, как он предполагает, ведёт в спальню и ванную. Несмотря на это, тут аккуратно и уютно. Диван выглядит достаточно мягким, чтобы на нем можно было уснуть, а телевизор приличных размеров. На столике рядом со спальней семейные фотографии, а у левой стены стоит гигантский книжный шкаф.

Ты подходишь к нему, и твои брови взлетают вверх при виде полок, заполненных детективными романами.

— Хах.

Ты не можешь удержаться от ухмылки. Вот где Галлагер черпает свои навыки? Или ему правда нравится подобная херня?

Телефон снова вибрирует, и ты вытаскиваешь его. Пришло сообщение от Сэнди с предложением накуриться позже, но до него было сообщение от Йена, и ты ничего не можешь поделать с тем, что твоё сердце подпрыгивает при виде него.

22.57 Йен Галлагер: Привет

Ты ухмыляешься.

23.02 Микки Милкович: Привет

На этом всё, потому что, если ты собираешься вломиться в квартиру Йена, пока тот пишет тебе смс, парню придётся потрудиться, чтобы привлечь твоё внимание.

И он это делает.

23.02 Йен Галлагер: Как дела?

23.03 Микки Милкович: Хорошо

И ты подумываешь на этом и закончить, посмотреть, что ответит Йен, но передумываешь. Ты сам дал ему разрешение использовать твой номер в личных целях.

23.03 Микки Милкович: Как там засада?

Йен отвечает, но не останавливается на этом, продолжая отправлять сообщения, и ты понимаешь, это скоро войдет в привычку. Йен будет писать тебе, чтобы рассказать о своём вечере, о парне, с которого пытается сорвать куш, об охуенном буррито, которое только что съел.

И вместе с пониманием, что это станет чем-то привычным, к тебе приходит понимание, что тебя это пиздец как устраивает. Потому что даже слышать о рисе в его буррито по-дурацки мило. Особенно когда ты в его квартире, а Йен и понятия не имеет.

23.16 Йен Галлагер: Всё, чего я действительно хочу, это пойти домой и лечь спать.

— Блядь.

Ты блокируешь свой телефон и засовываешь его в задний карман. Ты можешь ответить ему позже, когда будешь в безопасности своего дома, а не в гостиной Йена в то время, когда парень хочет вернуться домой и лечь спать. Ты знаешь, Йен хорош в своей работе, но не можешь быть уверен наверняка, что тот не откажется от слежки и не вернётся домой раньше, чем ожидалось. Поэтому ты игнорируешь очередное жужжание телефона и сосредотачиваешься на своей задаче.

Ты не собираешься обворовывать Йена. Не только потому, что отказываешься обходиться с ним так дерьмово, но и потому, что у парня и брать-то нечего. Но ты и правда залез в его квартиру и сделал это не просто так. Эта идея осела тяжестью в твоём животе, как, возможно, самая поганая за последнее время, но она пришла тебе в голову, и решение было принято.

Ты бессилен бороться с этим.

Ты открываешь сумку и достаёшь камеру.

Это неправильно. Так чертовски неправильно на сотне различных уровней. Но дело даже не в том, чтобы наблюдать, как Йен ходит по своей квартире, ест еду быстрого приготовления, разогрев её в микроволновке, сидит перед телевизором... Дело в том, чтобы проникнуть в его квартиру и установить камеры. Дело в том, что ты можешь это сделать. В том, что его Воришка с Северной Стороны снова поиграет с Йеном.

Сэнди назвала бы это одержимостью. Ты называешь это держать руку на пульсе.

× •-•-•-•⟮ 🍒 ⟯•-•-•-• ×

Он глупо ухмыляется в свой телефон, так же глупо, как и когда улыбается парню, которому сейчас пишет. Парню, которому у него есть разрешение писать по вопросам, не касающимся работы.

У него скрутило живот, когда после первого сообщения он не сразу получил ответ от Микки, но это было глупо. Он знал, что это глупо, даже когда сидел в машине и нервничал, пока греческий йогурт капал ему на рубашку.

Но Микки ответил. Это заняло у него пять изматывающих минут, но он ответил. И не остановился.

02.02 Микки Милкович: У Сэнди. У неё вечеринка.

02.02 Йен Галлагер: В 2 часа ночи?!?!

Он смеётся, потому что написывает парню в два часа ночи, а сам возмущается, что тот на вечеринке в такое позднее время. Его большие пальцы постукивают по экрану.

02.02 Йен Галлагер: Ну нет. Ты просто хочешь, чтобы я думал, что у тебя есть своя жизнь. А сам небось лежишь дома в постели.

02.03 Микки Милкович: Представляешь меня в постели, Галлагер?

Его член дёргается, но он не собирается этого делать. Не сейчас. Не тогда, когда есть шанс, что Микки действительно на вечеринке.

Его телефон снова дзынькает, но на этот раз это не смс. Он резко вдыхает, увидев селфи, которое прислал ему Микки. Он стоит спиной ко всем остальным в комнате, одна бровь приподнята, средний палец направлен в камеру, и эти проклятые вишни на весь экран.

— Чёрт возьми, — бормочет он и проводит ладонью по своему твёрдому члену.

× •-•-•-•⟮ 🍒 ⟯•-•-•-• ×