× •—•—•—•⟮ 🍒 ⟯•—•—•—• ×

Проходит шесть дней и ещё две кражи, прежде чем он снова видит Йена и думает, что, возможно, немного сходит с ума. Никогда раньше Микки так не рисковал в своих кражах, никогда не был таким чертовски глупым, но, похоже, сейчас он ничего не может с собой поделать, и это грёбаная проблема.

Йен поймает его. Или, по крайней мере, выяснит, что он вор. Микки не уверен, что тот сделает, когда получит эту информацию, но он и не лезет из кожи вон, чтобы узнать. Даже если допустить вероятность, что этого он и добивался всё это время — он и правда не может заставить себя углубиться в анализ, — у него был план. План, который состоял из медленных ходов, тонких намёков, расплывчатых связей, которые Йен разгадал бы, потому что парень невероятно умён.

В план Микки не входили сомнительные кражи, очевидные улики и такая спешка, что он теряет контроль над собой. Он точно не собирался давать Йену такие подсказки, в которых разобрался бы и детсадовец.

Четыре кражи за месяц — это глупо. Две менее чем за неделю — настоящий тупизм. Так Микки ещё не подставлялся.

Он наливает себе крепкого алкоголя, а через пару минут появляется Йен, и Микки не нравится, как замирает его сердце при виде парня. Единственное, что заставляет его чувствовать себя лучше, это то, как загорается лицо Галлагера, когда тот смотрит на него. Что-то происходит. Между ними что-то происходит. Микки не может дать этому названия, но произошёл сдвиг, признание.

— Привет, — говорит Йен, занимая своё место.

— Здаров, чувак.

Он улыбается, и что-то определённо изменилось. То ли из-за того, что Микки начинает сходить с ума из-за него, то ли из-за того, что он не видел его почти неделю, то ли из-за того, что могло произойти, когда они виделись в последний раз, но что-то изменилось. Стало мягче.

Йен отводит взгляд, но продолжает улыбаться, и Микки хочется погладить румянец на его щеках, слизать улыбку с его губ.

Он допивает свой напиток и наливает ещё.

— Итак, я тут подумал, — говорит Йен после долгого молчания, во время которого смотрит на стойку бара и краснеет, а Микки смотрит на него и размышляет.

Микки отводит взгляд. 

— О?

— Ага. Я подумал, что как человек, у которого, цитирую, нет ни одной дерьмовой татуировки, ты должен познакомить меня со своим татуировщиком.

Микки ухмыляется. 

— Во что собираешься превратить свои сиськи, Галлагер?

— Не знаю. Решил показать мастеру, пусть посмотрит, что с этим можно сделать. В любом случае, хуже уже не будет, да?

— Хм-м.

— Думаешь, не стоит?

Микки начинает готовить ему выпивку. 

— Стоит, если ты сам этого хочешь. Но не делай этого только потому, что я обстебал твоё тату.

— Нет, дело не в этом. Я давно хотел, но вид твоих татуировок вроде как подтолкнул меня.

Серьёзно? Или он установил связь и пытается выведать информацию самым окольным путём? Микки сомневается.

— Конечно. Но со своим мастером я тебя свести не могу.

— Почему?

Микки слегка улыбается ему, продолжая смешивать коктейль. 

— Потому что он секи. Если я познакомлю тебя с ним, то есть вероятность, что ты начнёшь ходить к нему каждую неделю вместо того, чтобы приходить сюда. И что мне тогда делать?

— О, — Йен кивает, в его глазах понимание и веселье. — Значит, дело в ревности.

— Очевидно.

— Но я уже говорил тебе, что алкоголизм заложен в моей ДНК, так что я ни за что не перестану ходить в бар.

— Ты сказал, что он обошёл тебя стороной или какую-то другую чушь из биологии.

Он смеётся. 

— Так и было, да.

— Так что, ты перестанешь заходить, для моего бизнеса настанут сложные времена, и мне придётся прикрыть лавочку.

— Ну конечно, да, ревнуешь ты только из-за того, что все мои деньги и время достанутся твоему татуировщику, а не тебе.

— На все сто процентов.

— И это не имеет никакого отношения к тому, что я проводил бы всё это время с твоим мастером, будучи топлес.

Микки встречается с ним взглядом, представляя его без футболки. 

— Ну, может, немного.

Его улыбка очаровательная и удивлённая, и до Микки доходит. Пока он не сел с Йеном за баром и не выпил вместе, все разговоры о влечении друг к другу встречались сарказмом или отрицанием. Но на прошлой неделе Микки сказал ему, признался — не так многословно, — что Йен ему нравится. Так какой смысл отрицать это сейчас? Даже без его устного подтверждения это было так чертовски очевидно.

— Тогда давай договоримся, — говорит Йен, не сводя с Микки взгляда, но его руки теребят подставку на стойке. — Сколько бы времени я ни провёл полуголым с твоим татуировщиком, с тобой я удвою это количество.

У Микки сводит живот, и он приподнимает бровь. 

— Звучит многообещающе, Йен.

— Ага, и Галлагеры всегда платят свои долги.

— Думал, это Ланнистеры, нет?

— Так по рукам, или как, Микки?

— По рукам, — Микки передаёт ему мятный джулеп. — Но я выбираю.

— Что выбираешь?

— Какая половина тебя обнажена.

Йен долго смотрит на него, и Микки смотрит в ответ, не прерывая зрительный контакт ни на секунду. Потому что что-то изменилось, и не просто стало мягче. Кроме того, что он — вор, из-за которого Йен проводит ночи, стоя перед пробковой доской, Микки больше нечего скрывать.

— Договорились, — наконец говорит Йен. — Железно, блядь, — он протягивает руку для рукопожатия, чтобы скрепить сделку, и Микки пронзает острая боль, глубокое разочарование: он не хотел, чтобы его первым прикосновением к Йену было рукопожатие.

Его хватка тёплая и твёрдая, и Микки мгновенно представляет, как эта рука обхватывает его член. Интересно, думает ли Йен о том же самом. Когда Микки убирает руку, его ладонь влажная от пота, и непонятно, чей он, его или Йена.

Он допивает свой напиток и наливает себе ещё, пока Йен потягивает свой.

— Ты всегда можешь пойти со мной, — говорит он.

— Пойти с тобой куда?

— К татуировщику. Ну, знаешь, чтобы держать меня за руку, вдруг будет больно.

Микки закатывает глаза. 

— Ссыкло.

— К тому же, если ты будешь там, у меня не будет никаких причин смотреть на горячего парня, который лапает меня за грудь.

— О да? Потому что я так отвлекаю?

— Среди прочего.

Микки качает головой. 

— Флиртуешь ты всё ещё ужасно.

— Ты уже должен был к этому привыкнуть.

— Наверное, — что-то внутри заставляет Микки сменить тему. — Что ещё нового? Кроме мыслей о том, чтобы перекрыть татуировку.

Йен довольно улыбается проявленному интересу к его жизни. Хотел бы Микки притворяться. Или быть равнодушным к его реакции.

— Ничего нового, — говорит Йен. — Отсутствие офиса экономит мне деньги, но есть вероятность, что мне придётся искать подработку, чтобы оплатить счета.

— Подработку… Я знаком с парочкой дилеров, которые всегда ищут новых продавцов.

— О да, частный детектив, который подрабатывает продажей наркотиков. Отличная идея.

— Я не сказал, что они нелегалы. У них законный бизнес и всё такое.

— Даже так, не уверен, что мои клиенты оценили бы.

— Тогда какой план?

Он пожимает плечами. 

— Не знаю. Честно говоря, решил не думать об этом, пока не припечёт.

— И то верно.

— Но тогда всё может стать настолько печально, что мне действительно придётся начать продавать наркотики, поэтому буду иметь в виду твоё предложение.

— Не стесняйся. Я знаком с нужными людьми и меньше чем за месяц могу сделать тебя их лучшим продавцом.

— Блин, — он ухмыляется, — звучит всё заманчивее и заманчивее.

— С другой стороны, тебе придётся иметь дело с Сэнди. Она была бы твоим лучшим клиентом, и она не боится высказывать своё мнение, когда получает что-то, что ей не нравится.

Его ухмылка становится шире. 

— Кажется, это отличительная черта Милковичей.

— Абсолютно.

— Кстати, — начинает он, немного выпрямляясь. — Ты случайно не крал коллекционный мерч «Rage Against the Machine», накурившись с Сэнди?

Микки фыркает. 

— Извини, но нет. — Это правда. Он не накуривался с тех пор, как принял глупое решение, отправив ему фотку своей татуировки.

— Конечно, нет, это не могло быть так просто, — вздыхает Йен.

— Опять твой воришка?

— Я так думаю. Нет, я знаю, но не могу доказать... Как обычно. Связи по-прежнему нет, просто...

Микки кивает. 

— Просто твоя интуиция.

— Просто моя интуиция, — он делает паузу, улыбаясь. — Кстати о том... чтобы доверять ей в вопросах личной жизни, а также профессиональной, ты слышал о Риверуокском Коктейльном Фестивале, который пройдёт в следующем месяце?

Сердце Микки замирает. Да, он слышал об этом грёбаном фестивале, и ему не верится, что Йен это делает.

— Я был там несколько раз, — отвечает он ему. — Мы с Сэнди ездим туда под предлогом работы, а потом набухиваемся.

— Ладно, может, хочешь сходить ещё раз? — его пальцы возвращаются к подставке, но взгляд снова устремлён в глаза Микки. — Но, знаешь, со мной, а не с Сэнди.

В Риверуокском Коктейльном Фестивале нет ничего романтического, если только вы не идёте на Риверуокский Коктейльный Фестиваль с романтическими намерениями. Если туда приходят парочками, то это охуенно романтично, и они с Сэнди обычно несли всякую чушь о таких придурках при каждом удобном случае, но…

Но мысль о том, чтобы быть одной из таких парочек, пойти с Йеном. В романтическом смысле... Микки чувствует прилив тошноты от того, насколько ему нравится эта идея.

— Ты приглашаешь меня на свидание, Галлагер?

Йен смотрит на него широко раскрытыми и честными глазами. 

— Да.

— Наконец-то, блядь, — он не хотел этого говорить. Да, он так думает, но произносить это вслух Микки не хотел. Однако улыбка Йена стоит этой оговорки.

— Так это «да»?

— Ага.

— Хорошо, — он сияет, — потому что я уже купил билеты и оказался бы в полной жопе, если бы ты отказался.

— Ты уже купил билеты?

— Кто-то может назвать это самонадеянностью; я же называю это оптимистичностью.

Микки качает головой. 

— Йен, чувак, эти билеты пиздец дорогие…

— Это неважно.

— Важно. По крайней мере, давай я верну тебе деньги за свой, — Микки знает, что Йен не позволит ему заплатить за них обоих.

— Ни за что. Я решил довериться своей интуиции, пригласил тебя на свидание, и мне реально приятно всё это.

В уголках губ Микки появляется улыбка. 

— Вот как?

— Ага, — он улыбается в ответ. — Хочешь лишить меня этого приятного чувства, которое я испытываю, получив твоё согласие пойти со мной на свидание, упомянув о моих денежных проблемах? Или лучше обсудим наши планы на это свидание и договоримся, что надеть, чтобы перекликаться друг с другом?

— Лучше бы ты, блядь, шутил.

× •—•—•—•⟮ 🍒 ⟯•—•—•—• × 

Вернувшись к себе, он обнаруживает Липа под дверью квартиры, и его улыбка мгновенно исчезает.

— Привет, — говорит Лип, поднимаясь на ноги.

— Что ты здесь делаешь?

— Серьезно? Ты потерялся на две недели и удивлён, увидев меня тут? А чего ещё ты ждал, пропав на столько времени?

Он пожимает плечами, засунув руки глубоко в карманы. 

— Я не пропадал, просто был занят.

— Настолько, что даже позвонить не мог?

Он скрипит зубами, потому что знает, что за этим последует, и делает всё возможное, чтобы избежать этого.

— Слушай, не хочешь пойти куда-нибудь выпить кофе?

— У тебя нет кофе?

— Закончился.

— Не пизди. Ты пьёшь кофе без остановки, когда работаешь, — Лип смотрит на него докапывающимся взглядом. — Не пригласишь меня зайти?

Он пожимает плечами, но не двигается, чтобы достать ключи. 

— У меня там открытые папки с делами, Лип, а это конфиденциально.

— Тогда закрой папки, Йен.

Брата не спровадить, не сделав хуже, но он отказывается сдаваться. Когда Лип не сдаётся тоже, он достаёт ключи и открывает дверь.

— Господи, — бормочет Лип, проходя внутрь.

Да, у него бардак. Да, одна пробковая доска превратилась в две. Да, Воришка с Северной Стороны отнимает у него жизнь.

Нет, он не маниакален.

Лип поворачивается к нему лицом и задаёт первый из многих вопросов.

— Йен, ты принимаешь свои лекарства?

× •—•—•—•⟮ 🍒 ⟯•—•—•—• × 

Сэнди наблюдает за Йеном через ноутбук Микки, пока сам он собирает своё барахло. Каждые несколько минут она тянется к дыре на коленке джинсов, дёргая за выбившуюся нитку, и это чертовски отвлекает. Или, может, это повод для него взглянуть на экран. Неважно. В любом случае, ей нужно остановиться.

— Выключи это дерьмо.

— Почему?

Потому что это не её дело. Потому что это вторжение в частную жизнь. Потому что Галлагер — это его. Микки останавливается и потирает лицо рукой, потому что ни одна из этих причин не остановила его от того, чтобы наблюдать за Йеном через камеру.

Тем не менее Микки невыносима мысль о том, что она сидит и смотрит, как Йен пялится на свою пробковую доску.

— Просто закрой чёртов ноутбук, — говорит он.

Она слушается, одновременно закатывая глаза. 

— Не знала, что он забрался так глубоко в твою задницу.

— Он этого не сделал.

— О, — она усмехается. — Так проблема в этом?

— Иди ты.

— Если это не он залез к тебе в задницу, значит, что-то другое. Выкладывай.

Он поворачивается к ней лицом, запихивая футболку в свою сумку. 

— Я, блядь, не понимаю, о чём ты. И убери свои грёбаные ботинки с дивана.

Она фыркает. 

— Хватит гнать, Микки. Мы оба знаем, что тебе нравится этот парень, так почему бы просто не бросить воровать и не быть с ним.

— Пошла ты.

Она хватает со стола свои сигареты и достаёт готовый косяк. 

— Серьёзно, что тебе мешает просто... бросить? Тебе больше не нужно воровать, Мик. У тебя достаточно денег. Столько бабла кому угодно хватит. Ты можешь бросить прямо сейчас, быть с Йеном и притвориться, что всей этой неразберихи никогда не было.

Её слова имеют смысл, но в то же время… Он не может. Он ни за что не может начать что-то с Йеном, что-то серьёзное, когда парень не знает всей правды. Мики не смог бы скрывать от него такое дерьмо, если бы то, что происходило между ними, было серьёзнее всего, что было меду ними до этого.

И перестать воровать он не может. Не сейчас, когда он так близок к финалу той проклятой игры, которую затеял. Ему нужно довести дело до конца. И дело не только в этом, Микки не может себе представить, как отреагировал бы Йен, если бы вор исчез, если бы его Воришка с Северной Стороны пропал, когда Йен был так близок к разгадке.

Он не может так поступить с собой или с Йеном.

— Думал о том, чем мы могли бы с тобой заняться. О чём-то новом, — говорит он, хватая джинсы и меняя тему. — Ты отличный хакер, я потрясающий вор; нам стоит объединить наши навыки и применить их.

Она закуривает косяк. 

— Как?

— Кража персональных данных. Если ты сможешь взломать их дерьмо, мы получим доступ ко всему, что нужно: банковские счета, данные кредиток, материалы для шантажа… Мы могли бы заработать грёбаное состояние…

Она поднимает руку, чтобы остановить его. 

— Остынь. Я годами этим занимаюсь. 

— Правда?

— Думаешь, эта травка мне бесплатно достаётся? Ты видел мою квартиру, тупица. Временному сотруднику на такое дерьмо не заработать.

— Но ты сказала годами? И ни разу не подумала посвятить меня в это?

— Ни разу.

— Но я потрясающий вор.

Она кладёт ногу на ногу на диване и поворачивается к нему лицом. 

— Да, Микки, ты потрясающий вор. У тебя отлично выходит вламываться в чей-то дом, брать что-то ценное и сбыть с рук прежде, чем владельцы даже заметят пропажу. Мне не нужны такие навыки, чтобы воровать онлайн.

Он прикусывает нижнюю губу, борясь с желанием показать ей фак за то, что она права. Вместо этого он протягивает руку и выхватывает у неё косяк, говоря на выдохе: 

— Всё равно могла бы взять меня в долю.

— За то, что ты ни хрена не делал бы? Ага, в следующий раз обязательно.

В итоге он всё же отвечает факом. 

— Отсоси.

Она улыбается и забирает обратно свой косяк. 

— Думаешь, я не знаю, в чём дело? Пытаешься напроситься ко мне в долю, просишь разобраться с твоим баром… Я видела, что ты запихнул в ту сумку, когда пришла, Микки. Это всё, не так ли? Конец?

— Не понимаю, о чём ты.

— Говори это сколько хочешь, звучит одинаково неубедительно.

— Заткнись на хуй.

— Он всё поймёт, да? Скоро?

Он отвечает не сразу.

— Ага.

— Как скоро?

— Максимум пару дней, — сердце Микки бешено колотится в груди при одной мысли об этом.

— И что потом?

Он встречается с ней взглядом. 

— Я не знаю.

— Хочешь совет? — она передаёт ему косяк и продолжает, прежде чем он успевает ответить: — Не облажайся. Ты охуенный вор, Мик, и ты воровал по необходимости. Ты не просто затаил обиду на кучку богатых придурков и решил их обобрать, понимаешь? У тебя были причины. Но теперь их нет. И ты обленился. Давай, я подожду, пока ты скажешь мне, что я неправа.

— Ненавижу тебя.

Она отмахивается от его слов. 

— У тебя больше нет веских причин воровать, потому что ты заработал всё, что тебе нужно. И ты обленился, потому что Йен Галлагер со своей тупой рыжей башкой запал тебе в сердце, и ты хочешь, чтобы он тебя поймал.

— Зачем мне этого хотеть?

Это разумный вопрос. Он задавал его себе не раз. Мысль о том, что Йен поймает его, больше не опьяняет, не вызывает необузданных чувств. Микки видит боль в его глазах, предательство и почти слышит его голос, когда он спрашивает «почему?».

— Потому что тогда он узнает, — говорит Сэнди. — А когда он узнает, то сможет простить тебя.

Он не знает, права ли она, и не уверен, что ему нравится такой ответ. Тяжело сглатывая, Микки отворачивается и продолжает собирать вещи.

Однако Сэнди права в одном: это конец.

× •—•—•—•⟮ 🍒 ⟯•—•—•—• × 

Он записывает один возможный вариант. А потом ещё один. У него дёргается колено, но он винит в этом кофе. Он переводит взгляд с одной пробковой доски на другую и думает, не взять ли ещё одну. Пустая трата денег или необходимость?

Он делает медленный, глубокий вдох и пытается снова. Начинает с самого начала.

Гейская картина, дорогой ковёр, подписанный альбом «Rage Against the Machine», а теперь и настоящая пиратская карта. Даже когда он переворачивает пробковую доску и прикрепляет фото с обратной стороны, он может установить связь только между тремя предметами, и она не имеет никакого грёбаного смысла.

Он принимает лекарства, как и заверил Липа, но, возможно, всё же сходит с ума.

Картина, пластинка Rage и пиратская карта — всё это заставляет его вспомнить о Микки и его татуировках. Он даже провёл черту от всех трёх фото до имени Микки ниже, и не знает, то ли просто сходит с ума, то ли сходит с ума, слишком одержимый этим делом, то ли сходит с ума, слишком одержимый Микки.

Он возвращается к ноутбуку и просматривает изображения украденных предметов, которые не распечатал: подпись на картине, этикетка производителя на ковре, крупный план подписи Тома Морелло, детали рамы карты…

Ковёр.

Он хмурится. Увеличивает изображение.

Этот ковёр произведён в Италии

«Stargazer Rugs».

Семейное предприятие

Он отходит от ноутбука. Ладно, значит, ковёр тоже связан с Микки и его татуировками, но это ничего не значит. Совпадения случаются. Невезение тоже. Случайности случайны, и это ни хрена не значит.

Он тихо посмеивается про себя и тянется за телефоном. Останавливается. Снова смеётся и потирает лицо руками, потому что быть не может. Не может быть. Ему нужно всё хорошенько обдумать, потому что этому может быть куча объяснений.

Он хватает телефон и открывает сохранённые фотографии. Фото татуировки Микки — тату Микки с Микки, сосущим член — заставляет его сердце замирать. Такое изображение не должно так расслаблять, но это так. Потому что это Микки.

× •—•—•—•⟮ 🍒 ⟯•—•—•—• × 

Йен возвращается в бар на следующий вечер после последней кражи Микки. Его сердце пропускает удар, когда он видит его, но причина не та, что обычно. Дело не в том, насколько хорошо он выглядит, или в волнении от встречи с ним, а в осознании того, что, вероятно, это в последний раз.

— Привет, — здоровается он, когда Йен садится. Выходит тише, чем ему хотелось бы, но улыбка Йена подталкивает продолжать: — Как дела?

— Хорошо. А у тебя?

— Отлично, чувак. Что будешь пить сегодня?

Он смотрит Микки за спину — на стену в полках со спиртным, затем снова на Микки. 

— Не знаю. Что предложишь?

— Ах, мужчина, который не может принять ни одного решения в своей жизни. Как раз то, чего я всегда хотел.

Он ухмыляется. 

— Хорошая попытка. Тебе нравится выбирать мне напитки, и ты это знаешь.

— Я угождаю людям, подай на меня в суд.

— Слабо верится.

— Прекрасно, — Микки берёт чистый бокал. — Люблю угождать людям, которые мне нравятся. Так лучше звучит?

— Развратнее.

Микки встречается с ним взглядом. 

— У тебя похабные мысли, Галлагер.

— Только о людях, которые мне нравятся.

Микки пытается не улыбаться, и у него ничего не выходит. 

— Точно. Значит, это взаимно.

— Разве это не было очевидно, когда я пригласил тебя на свидание?

— Ну да, но до фестиваля ещё несколько недель, ты в курсе? — Микки тянется за водкой и мысленно спрашивает себя, какого хрена он делает. — Я подумал, что, если действительно тебе нравлюсь, ты захочешь увидеть меня раньше.

— Я могу увидеть тебя здесь в любое время, когда захочу.

— Вау. — Микки смотрит на него, приложив руку к сердцу. — Прям чувствуется любовь, Галлагер.

Он мягко улыбается, но отводит взгляд. 

— Хотел, чтобы наше первое свидание было чем-то классным, понимаешь? Не просто выпить — по очевидным причинам — или поужинать. А что-то, что ты запомнишь.

Укол вины, теперь хорошо знакомый Микки, пробегает по его спине, и он сосредотачивается на приготовлении напитка, пока отвечает. 

— Первое свидание?

— Думаешь, не захочешь пойти со мной на ещё одно?

Он фыркает. 

— А ты думаешь, что захочешь пойти со мной на ещё одно свидание?

— Да.

Микки смотрит на него, а Йен смотрит в ответ, и Микки не может прочитать выражение его лица, не может понять выражение его глаз. Он не знает, что творится у парня в голове, но взгляда, которым Йен одаривает его, Микки никогда раньше не видел, и он творит с его телом и сердцем такие вещи, которых он не ожидал и не может до конца понять.

— Хорошо, — говорит Микки в итоге, и если его голос и дрожит немного, то кого, чёрт возьми, это волнует. — Я выбираю, как пройдёт наше второе свидание.

— Звучит справедливо.

— И тебе это не понравится.

— Правда? — Йен ухмыляется. 

— Нет, — он отдаёт ему водку с мартини. — Нет, я позабочусь о том, чтобы тебе понравилось.

— Угождающий людям.

— Пей давай, Рыжий.

Микки оставляет его, чтобы обслужить парочку постоянных посетителей, а когда возвращается, Йен уже достал блокнот и что-то в нём строчит.

— Твой роман? — спрашивает Микки, наливая себе колы.

Он поднимает глаза и, кажется, удивлён, что Микки вспомнил. Удивлён, но доволен.

— Нет, по работе. Насчёт вора.

— О?

— Да, это... Ладно, ты сочтёшь это странным, но мне нужно с кем-то поговорить об этом, и, думаю, ты можешь быть идеальной кандидатурой.

— Конечно, чувак, что там у тебя? — он добавляет немного бурбона в свою колу.

— Последние несколько украденных предметов были странными, — он закрывает блокнот и перечисляет последние кражи Микки. — Типа это редкие вещи, пропажу которых заметят сразу. Да и стоят они не так уж много. Словно… Словно вор крадёт не ради ценности, а больше ради забавы.

Микки тщательно подбирает слова. 

— Чем забавен старый ковёр?

— Вот тут-то ты и пригодишься.

В бар заходят несколько молодых парней, и Микки пользуется возможностью перевести дух, обдумать это, задаться вопросом, как далеко продвинулся Йен. Он берёт пиво, наливает две порции текилы и медленно возвращается к Йену.

— Извини, чувак, продолжай.

— Думаю, за мной следят.

Такого Микки не ожидал, он приподнимает обе брови. 

— Следят?

— Ага, — он открывает свой блокнот на определённой странице. — Видишь здесь? Последние четыре пункта. И единственная связь, которую я могу установить между ними…

В своей жизни Микки попадал в гораздо более опасные ситуации, чем эта. Когда отец догнал его в Нью-Мексико. Когда он обманул не того парня и получил пулю в плечо. Многочисленные отсидки в колонии для несовершеннолетних и шесть месяцев в тюрьме.

Но это... Его сердце колотится о грудную клетку, и он едва слышит что-либо, кроме шума крови в ушах.

— Это моё имя.

— Странно, правда? — Йен смотрит на него широко раскрытыми, искренними глазами с оттенком беспокойства во взгляде.

— Странно не то слово.

— Вот почему я думаю, что за мной следят. Или, может, кто-то взломал мой компьютер или телефон. Кем бы ни был Воришка с Северной Стороны, он начал морочить мне голову, украв у Клейтона, а теперь ворует случайные предметы, которые имеют только одну связь, и эта связь — ты. Парень, с которым я общаюсь.

— Ладно, — Микки кивает, притворяясь, что обдумывает его слова, когда на самом деле он просто пытается заставить свой мозг работать. — Но откуда вору знать, что эти вещи имеют какое-то отношение ко мне?

— Не знаю, — Йен удерживает его взгляд, раскрывая все карты, и Микки видит. Он видит обоснованный страх, но не знает наверняка, чего именно Йен боится. — Надеялся, что у тебя будет идея, потому что есть большая вероятность, что у меня крыша едет.

— Едет крыша?

— Нет. Я имею в виду… — Он смеётся и проводит рукой по лицу. — Я хватаюсь за грёбаную соломинку, Мик.

Микки не уверен, чего Йен ожидал от него — он даже не уверен, допрашивает ли его Йен, или задаёт искренние вопросы, — но такое чувство, что он совсем не помог.

Он чувствует себя дерьмом.

— Не знаю, что тут сказать, чувак, прости.

Это «прости» за всё и сразу, но Йен этого не знает. Он просто вздыхает, делает паузу, затем залпом допивает свой напиток. Микки приподнимает бровь и смотрит, как он медленно кивает сам себе.

— Едет крыша, — снова говорит он.

— Йен…

— Не в буквальном смысле, — поясняет тот, быстро взглянув на Микки. — Но я так чертовски одержим, что вижу связи там, где их нет.

Микки прикусывает губу на секунду и обдумывает свои следующие слова. Он не знает, что делать и что сказать. Он хочет заставить Йена продолжать говорить об этом, но также хочет сказать что-нибудь глупое и отнестись к разговору легкомысленно. В основном, он хочет сказать ему правду.

— Одержим вором или одержим мной? — наконец спрашивает он и заставляет себя ухмыльнуться.

— Очевидно, обоими.

Его улыбка небольшая, но её можно разглядеть, и это заставляет Микки думать, что добавить немного юмора было правильным решением.

— Хочешь ещё выпить? Только колу?

Он качает головой. 

— По крайней мере, позволь мне притвориться, что я пью что-то хорошее.

— Как насчёт Ширли Джинджер?

— Снова смеёшься над моими волосами?

— Я бы не стал. — Микки начинает готовить ему коктейль и продолжает, стараясь съехать с темы вора: — Слушай, я не сторонник вопросов о том, о чём люди не готовы рассказать, но почему ты хочешь, чтобы наше первое свидание прошло на фестивале коктейлей, если сам ты не большой любитель выпить?

— Подумал, тебе понравится.

Микки смотрит на него и прищуривается от его искренней улыбки. 

— Йен.

— Что?

— Я не смогу хорошо провести время, если тебе будет некомфортно.

— Я тоже проведу время хорошо. Там же будешь ты, — он пристально смотрит на Микки, позволяя ему на мгновение растеряться в ошеломляющей неловкости, прежде чем собраться и ухмыльнуться. — В любом случае, я вполне могу время от времени немного выпивать. Я знаю свои пределы.

— О, вот как?

— Я могу сделать глоток абсолютно любого коктейля, который ты решишь продегустировать, как член клуба непревзойдённых барменов.

Микки улыбается и протягивает ему моктейль.

— Чувствую очевидную шутку про дегустацию члена в клубе непревзойдённых членов, но притворюсь, что не заметил.

Йен краснеет. Это прекрасно. 

— Господи, Микки.

Микки снова меняет тему, решив, что лучше не задерживаться на чём-то одном слишком долго. 

— Расскажи мне о романе. Как продвигается?

Йен фыркает. 

— Очевидно, ты не многих писателей знаешь.

— Нет. А что, должен?

— Нет. Ужасные люди. — Он хихикает над собственной шуткой, прежде чем заёрзать на стуле. — Продвигается не очень. Редактирование — это огромная работа, понимаешь? Есть целые главы, которые нужно переписать, плюс...

— Плюс?..

Он пожимает плечами. 

— Я отвлёкся. На самом деле, давно не заглядывал в текст.

— Может, стоит начать?

— Может и стоит, — он делает глоток и смотрит на свои руки. — Хотя сейчас не могу сосредоточиться ни на чём другом.

— Точно, — Микки сглатывает. Тяжело. — Вор.

— Ага.

Микки ничего не говорит. Он смотрит на записную книжку Йена, где его имя связано с его же последними четырьмя кражами, и знает, что это ненадолго.

— Мне пора, — Йен встаёт и залпом допивает остатки своего безалкогольного коктейля. — Увидимся.

Нет, но Микки кивает. 

— Конечно. Пока, Йен.

× •—•—•—•⟮ 🍒 ⟯•—•—•—• × 

Он идёт домой и пялится на свою пробковую доску. Какая-то часть его хочет стоять там, пока он не разберётся во всём. Другая — снять всё это и забыть, как страшный сон. А последняя хочет развернуться, выйти из квартиры и просто вернуться в бар.

Он смотрит до тех пор, пока глаза не начинает печь. Звонок пугает, он моргает, вытаскивает телефон из кармана, и его грудь сжимается от сильного беспокойства при виде имени Тони.

Он всё равно отвечает.

— Привет.

— Привет, Йен, как дела?

— Отлично.

Наступает пауза, а затем Тони говорит:

— Ладно, ты просил звонить по поводу каждой кражи со взломом на Северной стороне, и у нас тут была ещё одна. Честно говоря, не думаю, что это твой парень.

— Нет? — он смотрит на пробковую доску; Тони — лишь фоновый шум.

— Не-а, это дом одной старушки, один из самых небольших в округе. И единственное, что забрали, эту штуку с вишнями, которая весела у неё на окне.

Он моргает. Отводит взгляд от пробковой доски.

— Подожди, повтори-ка, что ты сказал.

Слышно шуршание, как будто Тони просматривает отчёт в поисках нужной информации.

— Вот. Не хватает только ловца солнца с вишнями, который был у неё более пятидесяти лет...

Тони продолжает говорить. Он не слушает. Он роняет телефон и поворачивается обратно к пробковой доске.

Гейская картина.

Ковёр от «Stargazer».

«Rage Against the Machine».

Пиратская карта.

А теперь...

Ловец солнца с вишнями.

× •—•—•—•⟮ 🍒 ⟯•—•—•—• ×