От метро я мчал так, что в ушах свистело. Брелоки на рюкзаке бряцали шумно и весело. А к моему сердцу подступала паника. Неужели чертов трамвай не мог подождать пять секунд красного пешеходного светофора, а не уезжать перед моим носом?! После этого быстрее добежать, чем ждать следующий.

Можно было, конечно, проскочить на красный, как сделал мой недавний сосед по вагону, с которым мы вместе отчаянно бежали от выхода. Но старое правило «лучше быть полдвенадцатого дома, чем ровно в одиннадцать в морге» меня сдержало.

И вот, теперь дыхание сбито, легкие горят, а ботинки заляпаны брызгами грязи. Я свернул на пешеходную дорожку. Еще немного по прямой, через дорогу, и я у дверей. Достав на бегу телефон, я глянул на экран блокировки и почти взвыл. «22:59». Прямо на моих глазах циферки сменились, конечно же, не понимая, что заносят топор над моей шеей.

Оставалась последняя надежда, и я дрожащими пальцами набрал сообщение в чате общаги.

Леша Нестеров:

Кто на вахте?

Дина Светлова:

Окси

В моей голове набатом зазвучало единственное слово, которым можно было охарактеризовать данную ситуацию.

Андрей Березин:

Фиаско

Ну да, можно и таким. Неспящие студенты дружно принялись выражать мне соболезнования, в душе наверняка радуясь, что это не они опоздали к закрытию общаги и что не им суждено вступать в разборки с Оксаной Горгоновной. Сообщения «помянем», «F», «был пацан и нет пацана» посыпались, как из рога изобилия.

Если бы на вахте сегодня сидел дядя Саша, у меня были бы шансы пройти без потерь, особенно если бы старый гном был в хорошем настроении. Но Окси в хорошем расположении духа даже опаснее, чем в плохом.

Но идти куда-то еще не было смысла. За год учебы в Петербурге у меня не появилось таких друзей, к которым можно было бы заявиться в полночь в гости с просьбой перекантоваться. А пересидеть где-то тоже не вариант. Завтра на пары, хотелось бы хоть немного поспать.

«Главное, не в виде скульптуры», — обреченно подумал я, уже поднимаясь по ступеням родной общаги. Дверь, как ловушка, была открыта. Звонить не придется, и, возможно, есть шанс прошмыгнуть.

Со стороны Оксаны Викторовны, или Горгоновны по прапрапрабабуле, ни раздавалось ни звука. Значит, спит. Бросив на нее осторожный взгляд, мысленно чертыхнулся: без темных очков. У меня нет права на ошибку.

Стараясь ступать бесшумно, как мой однокурсник-вампир, я потихоньку толкнул вертушку турникета.

— С-с-с-стоять.

От этого спокойного шипения меня парализовало. Вот и все, Леха, не видать тебе сегодня своей скрипучей койки.

— Пос-с-смотри-ка на меня.

Но вместо того, чтобы выполнить требование, я кинул взгляд на пространство у лифта. Там уже стояли несколько «готовеньких». На лицах каменных статуй отражался ужас, а позы намекали на попытки побега.

Дрожащими руками я вытащил из кармана пропуск и поднял на уровень лица, отгораживаясь, будто щитом.

— П-п-простите, — залепетал я и не узнал свой голос. Никогда в жизни раньше не заикался. Но от самых стоп по позвоночнику заструился холодок, будто я уже обращался в камень. — Я с тренировки б-бежал… Там это… Трамвай не приехал.

В уши мне полилось шипение о безответственности и о том, что студенты приезжают не для того, чтобы где-то шляться, а чтобы учиться. Нотации могли бы возмутить меня, если бы не жуткий страх, параличом растекшийся по мышцам.

— Это я забираю, — послышался звук открывающегося окошка, и холодная женская рука забрала из моей пропуск. По щеке мне мазнуло что-то шершавое, но я только крепче зажмурился. — Чтобы утром притащил кровь.

— Объяснительную?.. — беспомощно переспросил я. Одновременно был уверен, что мне послышалось и что такие разные слова невозможно спутать.

— Объяснительную принесеш-ш-шь на Руднева, к людям, — отрезала Оксана.

Мне очень хотелось ей сказать, что я и есть просто человек, и был бы рад жить на Руднева с такими же людьми. И бог с ним, что душ у них закрывается на полчаса позже. Зато в статую не обращают, кровь не пьют, приворотами не балуются и много чего еще «не». Я раньше никогда не слышал, чтобы Медуза Горгона пила кровь. Ее способность вообще не оставляет возможностей для охоты. Тут хочешь не хочешь, вегетарианцем станешь. Но, похоже, я сильно ошибался.

— Опоздаеш-ш-шь, будеш-ш-шь стоять в моей коллекции.

Писк «не имеете права» я задушил в себе и только нервно кивнул. Звук, с которым Оксана разложила темные очки, стрельнул мне в уши, и я рванул к лифтам, не оборачиваясь.

— Куда? — прилетел мне в спину садистский смешок. — Нож-ш-шками давай.

Я глухо простонал и метнулся к лестницам. Ни разу не опаздывал, поэтому забыл, что лифты отключают на ночь. Спортивная сумка оттягивала плечо, а легкие напоминали о недавнем забеге.

Леша Нестеров:

Горгоновне все равно, какую кровь приносить?

Я очень надеялся, что у сердобольных вампиров получится взять бутылку в обмен на что-нибудь. Даже уже прикидывал, что могу предложить. Есть пара книжек, которые не очень жалко, насадка на фильтр для воды, вроде бы свежие (когда я их последний раз проверял) овощи и пара бананов.

В беседе за эти минуты, показавшиеся вечностью, не произошло ничего интересного. Несколько сообщений об обмене продуктами и занятых стиралках. Кто-то спросил, жив ли я. В ответ я и напечатал вопрос про кровь.

Андрей Березин:

Охохо чел да ты ей понравился

Леша Нестеров:

Это хорошо или плохо?

Мой каприз:

Плохо, она пьет кровь только девственниц

Леша Нестеров:

Правда?

Виктория Яблонева:

Мне кажется, да

Дальше посыпались подтверждения в духе «сто процентов», «по-любому» и «как же иначе», но желания помочь никто не изъявил. Уже вваливаясь в комнату, я слезно обратился к вампирам, предлагая что угодно. Но никто не отозвался. Я всерьез задумался, сойду ли я сам за девственницу и как без особого вреда для здоровья нацедить пол литра.

— Здорово, Лех, чего такой бледный? — махнул рукой мне сосед. Женек сосредоточенно стучал по клавишам ноутбука. Озаренный светом экрана, он сам напоминал вампира. Я мотнул головой. Нет, это что ж такое! Они мне теперь везде будут мерещиться. Вон же, рога видно! Так что мой сосед все еще демон, можно успокоиться.

— Ты беседу читал?

— Нет, — пожал плечами друг. — А что?

Я вздохнул, разулся, бросил куртку в сторону крючка для верхней одежды, а спортивную сумку на пол. Сосед посмотрел на часы и нахмурился:

— Лех, а ты чего так поздно?

— Да с трамваем не повезло. Жень, у тебя есть знакомые вампиры в общаге?

Сосед удивленно моргнул и покачал головой.

— Некромант есть. Из параллельной группы. А что такое?

— Горгона сказала, чтобы кровь утром притащил. Где ж я ее возьму?

Я плюхнулся на кровать, которая печально и понимающе скрипнула.

— В беседе вообще говорят, она только девственниц пьет.

— Может, брешут? — с надеждой спросил Женька.

— А вдруг нет?

— Логично. А что в беседе, не откликнулись?

Я проверил. Ответил только один из клыкастых, что может продать из личных запасов, но за цифру, что он назвал, я бы скорее сам эту кровь выпил.

— Жень, че делать-то, а? Я не хочу статуей стоять. Завтра лекции, да и вообще страшно.

— Что ж ты мне не написал? — посетовал тот. — Я бы тебя через балкон поднял.

— Ага, конечно. Помнишь, что случилось с прошлыми летунами, которых Оксана засекла? — Женек вспомнил и приуныл. — Мне конец, — скорбно подвел итог я.

— Не дрейфь, прорвемся! — Женька отложил ноут и принялся мерить шагами нашу комнату. От нервного напряжения у него даже крылья из спины стрельнули, сбив с полки несколько пластиковых бутылок. — Ой, извини. Опять я… — Женя повел плечами, и черные крылья исчезли. — Обратиться к девчонкам напрямую не вариант… Даже если среди них остались… Кхм… В общем, все равно никто не признается. Может, у тебя есть кто знакомый с первого курса? Ну, знаешь, поскромнее, — друг понизил голос, как будто нас могли услышать и пристыдить.

Я покачал головой. Конечно, кого-то я, может, и вспомнил бы по универу, но тесно ни с кем не общался.

— Ладно, тогда пошли к моей знакомой, — хлопнул в ладоши Женя и обул шлепки.

— Знако… мой? — переспросил я, сглотнув.

— Ага, ведьме, — кивнул сосед, выходя из комнаты.

— Может, напишешь? Она уже спит, наверное.

— Э, нет, брат, — хитро оскалился Женька. — Если я ей напишу, она может и не открыть.

С такой логикой было не поспорить, и я послушно потопал за соседом. Ведьма, как выяснилось, жила на три этажа выше нас: на десятом. Этот подъем дался нелегко, но я держался. А вот Женька даже не напрягался. Он вообще ногами шел только из уважения ко мне.

Жила его знакомая в первом блоке, а на номере комнаты я от нервов даже не заострил внимание. На двери висела странная конструкция из нитей, перьев и бусин, отдаленно напоминающая ловушку для снов, перепутать было бы сложно. Друг уверенно постучал и прислушался. Затем постучал еще раз.

Дверь открыли через минуту. На пороге стояла недовольная девчонка в кигуруми-единороге.

— Так и знала, что кого-то вроде тебя на ночь глядя принесло, — проворчала она, не здороваясь и закрывая за собой дверь. Теперь они стояли в коридоре втроем. — Чего тебе?

— Привет, Катюш, — друг улыбнулся одной из своих отработанных улыбок. Но, по-моему, на девушку-единорога не подействовало. — Соседу вот помощь нужна.

— О, это тот самый? — проявила она искру интереса. — Который просто человек?

Я смутился и немного обиделся, покосившись на Женьку. Рассказывая обо мне, мог бы и что-нибудь нормальное добавить, кроме «просто человека». Да, я один из немногих неудачников, которые, будучи обыкновенными, заселились в общагу со всякой нечистью. Вот зачем отдавать им отдельное здание, если сюда все равно могут запихать кого угодно?

— Да, и видишь ли, — вдохновенно вещал Женька, — он сегодня опоздал всего на минутку!

— Погоди, — зевнула девушка. — Леша, верно? Который про кровь невинных дев в чате спрашивал.

— Да, это я, — выглянул я из-за плеча друга.

— И почему вы решили, что я помогу? — язвительно спросила Катя. — Если что у ведьм рост силы как раз начинается после первого раза.

Мне сразу стало как-то тесно в этом коридоре, а вот Женек как будто только ярче расцвел.

— Я не сомневаюсь, что такая амбициозная ведьма сможет нам помочь, — заливался он соловьем. — Или, может, твоя соседка?..

— Люблю Верочку, но она последняя в этой общаге, кто поможет вам в этой ситуации, — ухмыльнулась Катя. — Ладно. Не парься, Лешик, у меня есть несколько знакомых девчонок, которые, возможно, помогут. Но вы двое, — она ткнула в нас пальцем по очереди, — ждите новостей у себя.

— Не хочешь палить комнаты невинных дев коварным охотникам за прелестями? — игриво спросил Женька.

Катя прыснула от неожиданности и тут же прикрыла лицо ладонью. В костюме единорога она совсем не походила на ведьму, если честно.

— Не ваших ушей дело девичьи секреты, охотнички, — фыркнула она. — Топайте к себе, номер комнаты мне скинь только.

Мы послушно ушли, я молча, а Женька — растекаясь в комплиментах к ведьме. И как только мы вышли на лестницу, я понял, что его внимание не напускное. Улыбка, выползшая на его лицо, могла бы показаться неприличной в свете собственной проблемы, но не казалась.

— Она такая потрясающая, правда?

— Ты не говорил, что тебе кто-то так нравится, — со скепсисом заметил я. Резкое увлечение друга несколько напрягло. Тот отвел взгляд.

— Да как-то к слову не приходилось. Мы познакомились в прошлом семестре на праздничной сходке. Ты на нее не пошел, потому что домой ездил.

— Не боишься связываться с ведьмой?

Женька хмыкнул, демонстративно поведя плечами. Черные тени крыльев за его спиной колыхнулись и тут же растворились, послушные.

— Это ты типа показал, какой ты сам опасный?

— Да ну тебя. Что ты вообще заладил: «ведьма» да «ведьма»! — друг насупился. — Катюшка… Она же как фейерверк! Чувствуешь умиротворение, а затем бесконечное восхищение, в груди стреляет.

— Кхм, — я подумал-подумал и не стал высказывать свое мнение по поводу неточности этого сравнения. — Главное, что это искренне, а не от приворота какого-нибудь.

— Лех, ты думай, что говоришь! — возмутился Женек. — Катя таким не занимается. Она выше этого! — он на секунду завис, а затем задумчиво изрек: — Хотя знаешь, на демонов привороты все равно не действуют, так что вот бы она попробовала…

Я хмыкнул. Катя-то наверняка в курсе.

Добравшись до комнаты, мы занялись каждый своим. Сосед вернулся к ноутбуку, а я пытался готовиться к завтрашним парам. Волнение никуда не делось, мысли постоянно возвращались к высоким шансам начать следующее утро с превращения в камень. Глаз цеплялся за всякую ерунду: пыль на полу, неровно стоят книги на подоконнике, солонка на полке слишком близко к краю. Стул какой-то неудобный. Я обреченно покидал тетради в рюкзак. Будь что будет.

— Катя не писала? — спросил я у Женьки, понимая, что тот бы мне сообщил.

— Неа. Лех, ты ложись, я если что подниму.

— Думаешь, засну?

Друг пожал плечами. Я уже было решил послушаться, как в дверь постучали.

— Войдите, — крикнул Женек, ленясь вставать. Я удивился, что он не стесняется нашего бардака, ведь в глазах Кати это не станет преимуществом.

Но, перешагнув порог, ведьма, все в том же мягком единорожьем облачении, никак не отреагировала на бардак. Скинула тапочки и сделала пару шагов в глубь комнаты. В руках у нее я заметил спасительную бутылочку с темной жидкостью.

— Счастливый ты человек, Лешик, — улыбнулась она мне.

— Нда? — не согласился я. — А по-моему жутко невезучий.

— Погоди, погоди, — вмешался Женек, присмотревшись к бутылке. — Встряхни-ка!

Катя послушно встряхнула, ее улыбка стала еще шире, а за стеклом вспыхнуло несколько искорок.

— Не может быть! Ты что, осушила фею?

— Вот еще! — фыркнула Катя. Я перевел взгляд на нее. — Между прочим, она и сама хотела предложить Леше помощь. Но постеснялась.

— Мне? Но почему?

Катя пожала плечами:

— Не знаю, не спросила, но, на мой взгляд, стоило бы написать ей.

— Но я не знаю…

Катин взгляд в стиле «ты серьезно?» остановил меня на полуслове. Я вспомнил единственную фею, с которой знакомился за время учебы.

— Алина, да? Из литературного клуба?

Я нахмурился, воскрешая в памяти хрупкий образ. Мы общались мельком, странно, что она меня запомнила.

— Не думал, что она живет в общаге.

Ага, наверное, я думал, что феи живут в гигантских цветах и питаются пыльцой.

— Да, — Катя поставила бутылочку с кровью на стол. — Алина ничего не попросила взамен, что, по моему скромному мнению, слишком великодушно. Сам должен понимать, что делать. Надеюсь, справишься без инструкции.

От ее насмешливости почему-то тепло прилило к лицу, как будто Катя поймала меня на чем-то неприличном.

— Я… Ей очень благодарен.

— Спокойной ночи, мальчики.

— Приятных снов, — извернулся мой сосед. — Спасибо за помощь, Катюш.

Та уже у двери ласково сообщила, что одним «спасибо» Женек не отделается. Кажется, другу это пришлось по душе.

Перед сном я нашел профиль Алины у Кати в друзьях и отправил заявку. В сообщении черкнул пару строк благодарности и предложение встретиться. Завтра предстояло ползти на поклон к Горгоновне, но, вопреки этому, засыпал я с улыбкой.

А утром перед лекциями я протянул Оксане Викторовне бутылку с кровью и шоколадку. Порыв зажмуриться при этом я усердно душил. Горгоновна благодушно приняла подношение, не снимая, к моему счастью, темных очков. Змейки на ее голове мирно дремали, свернувшись в затейливую прическу.

— Повезло в этот раз, но не советую больш-ш-ше опаздывать, — неправдоподобно сыграла строгость она. Кажется, была удивлена, что я пришел вот так.

— Постараюсь, — вежливо отозвался я, забрал свой пропуск и отправился на лекции. О, я действительно всеми силами буду избегать опозданий впредь, но, пожалуй, именно благодаря этой ситуации сегодня вечером у меня свидание с феей из литературного клуба. Может, это случилось бы иначе, в другой день и при других обстоятельствах. А может, тот ушедший трамвай судьбой был послан устроить мою личную жизнь.