Лекс привык побеждать. Лана не привыкла сдаваться. Оба азартны и упрямы. 

В какой-то момент Лана использует рапиру как аргумент в споре - Лекс как-то научил ее фехтовать. Лекс принимает вызов. У него в общем-то и выбора нет. Лана нападает-он защищается. Кажется их споры вышли на новый уровень и это волнует, будоражит, почти сводит с ума. Лана в гневе божественно прекрасна, раскрасневшася, с выбившимися из прически прядями, темными змейками липнущими к смуглой коже, с упрямо закушенной губой и молниями в глазах... Лекс влюбляется заново, не забывая впрочем парировать ее удары. Лана берет не силой, скоростью и ловкостью, порхая вокруг него маленькой злой осой и Лекс гордится, каждый раз, когда ей удается его уколоть. Гордится ей так сильно.

Моя девочка.

Он не поддается. Вовсе нет. Просто залюбовался непозволительно, отвлекся. И не жалеет об этом, откидываясь спиной на край кресла, в поясницу ему упирается пуфик, а в незащищенное горло подрагивающий кончик Ланиной рапиры. Дышит тяжело, запалено, но улыбается, медленно разжимая пальцы и позволяя рапире со звоном упасть на пол. 

А в следующее мгновение Лана наклоняется ближе, он подается навстречу и мир вокруг перестает существовать. Кроме ее горячего дыхания на его губах и терпкого привкуса вишневой губной помады, кроме лукавого блеска из-под опущенных ресниц, кроме щекотно скользящих по шее темных прядей, кроме ее узких крепких ладоней на его плечах, то сжимающих, то оглаживающих и бешено грохочущего пульса - одного на двоих.