Первые пять лет моей жизни были самыми счастливыми. Наша семья ещё не знала о том, какой крест ей придётся нести, а мама всё своё время уделяла мне и моим сёстрам. Альма окружала нас постоянной заботой и вниманием, оберегая от всего, что могло причинить нам какой-либо вред. Мама очень тяжело переживала уход отца, и одна мысль о том, что с её детьми может что-то случиться, вселяла в неё всеобъемлющий ужас. Каждую ночь она садилась у окна и, молитвенно сложа руки на груди, со слезами на глазах просила об упокоении Педро. Сквозь стены я слышал каждое мамино слово и тоже пытался повторять за ней, в голове представляя ту роковую ночь. Моё сердце переполнялось сочувствием и любовью к Альме, и я обещал себе, что буду делать всё возможное, чтобы жертва отца была не напрасной и чтобы мама никогда не чувствовала себя несчастной.

После недолгого молчания Альма произносила имена своих детей, прося у небес для них здоровья и счастья.

— И пусть мой дорогой мальчик, мой Бруно, станет мне новой опорой, пусть его добрая душа и лучезарная улыбка станут мне отрадой на долгие годы. Amén^{Аминь (исп.)}.

Каждый раз, слыша эту фразу, меня переполняли одновременно страх и гордость, ведь именно мне предстояло стать защитником и наследником нашего рода Мадригаль. Такая ответственность меня порой пугала, но я точно знал одно — я буду делать всё ради счастья моей семьи.

И я старался изо всех сил. Наше семейство в те годы было как никогда сплочённым. Не смотря на юный возраст, каждый из детей знал, как трудно приходится нашей маме и как важно помогать ей всем, чем только можешь. Джульетта чуть ли не с пелёнок вместе с Альмой занималась готовкой. Она могла часами возиться среди кастрюль и поварешек, и вскоре под чутким руководством Каситы стала полноправной хозяйкой кухни. Пепа всё своё время проводила в маленьком садике во дворе дома. Она ухаживала за ним каждый день, будь на улице дождь или ветер — любая погода была для неё в радость.

Что касается меня… Я старался делать всё, что мог. Помогал месить тесто Джульетте, поливать цветы Пеппе и ещё много всего, и всё это приносило мне огромную радость, ведь я ощущал, что приношу пользу семье. Самой лучшей наградой для меня была широкая улыбка матери и её искренняя похвала.

«Я горжусь тобой, мой querido^{Дорогой (исп.)} Бруно.»

Каждый вечер я садился на кровать и, зажмурившись, пытался вообразить, что готовил нам следующий день. Я всегда представлял будущее нашей семьи безоблачным и счастливым, в котором нет места грусти и печали, таким, каким оно было эти пять лет. Не скрою, меня манили тайны за завесой времени, но я всегда желал своим родным лишь лучшего.

Так из-за чего я получил в тот день этот проклятый дар?..

Это случилось за несколько часов до празднования нашего с сёстрами дня рождения. В семье Мадригаль это всегда был особый праздник, ведь на него приглашали весь город, а потому к торжеству готовились несколько недель.

— Мам, как думаешь, что мне подарят?! Я так хочу то платье, как у Эрики, помнишь, тыквенного цвета? Оно будет так красиво на мне смотреться! — увлечённо щебетала Пепа, развешивая гирлянду из каттлеи. Но, как это обычно бывало, за радостными возгласами последовали печальные всхлипы. — А вдруг оно мне не подойдёт? Или испачкается во время ужина?

— Все будет хорошо, — нежно произнесла Джульетта, мягко обнимая сестру одной рукой и протягивая второй арепас с кукурузой. — Попробуй, соли достаточно?

— Вкуснятина. — прочавкала Пеппа, и на её лице вновь появилась лучезарная улыбка.

— Мне кусочек дадите? — весело спросила мама, вдруг возникнув позади дочерей. Получив порцию арепас прямо из маленьких ручек Джульетты, Альма промычала от удовольствия, одобрительно потрепав юного кулинара по голове.

— Какая красивая гирлянда, Пепа! — воскликнула Альма, восхищённо разглядывая разноцветные лепестки.

— В этом году орхидей совсем мало. — расстроено пробормотала девочка. — Им нужно много солнца, а в этом году всё время лил дождь. А я ведь обещала, что к нашему пятилетию смогу украсить каттлеей всю Каситу!

— Милая, в этом нет твоей вины. — улыбнулась мама, присев рядом с дочкой. — Это прежде всего ваш праздник и самое главное, чтобы вы были счастливы. Ты уже большая молодец, что вырастила такой урожай при плохой погоде.

Пепа с благодарностью взглянула на Альму и крепко обняла её, рукой подзывая нас присоединиться. Оказавшись рядом с тремя самыми близкими мне людьми, я действительно ощущал атмосферу нашего праздника.

Вдруг Касита, до этого мирно поправлявшая тарелки на столе, раздвинула под нами кафель и понесла нас прямо к лестнице.

— Касита, что ты… — недоуменно спросила мама и вдруг ойкнула, очутившись вместе с нами на ступенях, которые разом опустились и поволокли нас на второй этаж. Едва мы добрались до самого верха, доски подкинули нас и каждый каким-то чудесным образом оказался перед дверью своей комнаты.

— Касита, что происходит? — снова спросила мама, совершенно обескураженная.

— А у вас тоже… светится? — удивлённо прошептала Пеппа.

Я подошёл вплотную к своей двери и прищурился. Вдруг на ней сверкнула искорка, в секунду рассыпавшаяся на множество мелких огоньков, начавших хаотично перемещаться по дереву, оставляя за собой светящуюся дорожку. Я повернул голову: двери моей мамы и сестёр светились тем же магическим блеском. Но в отличие от нас, у Альмы светилась ещё и ручка.

— Кажется, она хочет, чтобы ты её повернула. — пробормотала Джульетта, глядя на маму.

Та завороженно смотрела на ворох огней, медленно плывущих по деревянной поверхности. Её рука в нерешительности застыла над медной буквой «А». Глубоко вздохнув, Альма повернулась и посмотрела на своих детей, словно ища в нас поддержку. Мы дружно кивнули, одаряя маму искренними детскими улыбками. Она улыбнулась нам в ответ и решительно схватилась за круглую ручку. Огонечки превратились в золотистые блики, мерцающие в воздухе. Неожиданно раздался мамин удивлённый вздох: в её руках магическим образом очутилась свеча. Та самая свеча.

Но тут произошло настоящее волшебство, заставившее нас четверых ахнуть от восторга.

Мерцающие блики стали складываться в причудливый узор, рисуя на двери удивительную картину. Мамина копия, такая прекрасная, словно сотканная из золота, держала в руке свечу, озаряющую всё вокруг чудесным светом. Дверь сама собой отворилась, и мы увидели мамину комнату, которая особо никак не изменилась, разве что свеча вновь совершила перемещение, очутившись на подоконнике. Подойдя к окну, мы с удивлением обнаружили, что на нас в безмолвие смотрит весь город.

— Что бы это могло значить? — задумчиво произнесла Альма, глядя на танцующий язычок пламени.

— Что ты — хранитель свечи. — неожиданно для себя самого ответил я. — Что тебе суждено хранить магию, дарованную нам Свыше.

— Хранитель свечи… — пробормотала Альма и улыбнулась. — В этом что-то есть.

— Но больше свечей нет, а наши двери тоже светятся! — выпалила Пепа, выбегая из комнаты. — Интересно, какой рисунок будет у меня!

Выйдя вслед за девочкой в коридор, мы увидели, как Пепа уже поворачивала светящуюся ручку. Вновь взлетели золотые блики, но картинка не спешила появляться. Нетерпеливо подергав дверь несколько раз, сестрёнка возмущённо топнула ножкой.

— Ничего не происходит! Почему ничего не происходит?! — воскликнула Пепа и вдруг удивлённо посмотрела на одно плечо, потом на другое, затем подняла голову и испуганно взвизгнула, увидев наверху небольшое облачко.

Толпа, зашедшая в дом, дружно ахнула, увидев, как на двери вырисовывалась фигура маленькой Пепы, радостно улыбающейся под золотистым солнцем, грозовыми молниями и клубящимися тучами.

— Ого-о-о! — воскликнула сестрёнка, возбуждено хлопая в ладоши и бросаясь поскорее увидеть свою комнату.

От прежней скудной обстановки не осталось и следа. Люди с восторгом наблюдали, как золотистые искорки продвигались в темноту, создавая магическим образом целый маленький мир под стать дару Пепы. В одной части комнаты бушевал целый ураган, который каким-то волшебным образом не выходил за пределы своих владений, давая снежной буре и грозе с ливнем спокойно существовать рядом с ним. Гости, поначалу с особой осторожностью рассматривая всё это чудо за порогом, уже основательно разбрелись по огромному залу, восхищённо наблюдая за этим разнообразием погодных явлений и даже пробуя на себе прочувствовать всю их «настоящность». Пепу так и вовсе распирало от восторга: она бегала по разным локациям, наслаждаясь каждой снежинкой и дождинкой, позволяя проявиться всему спектру своих эмоций.

— Cariño^{Милая (исп.)}, нам пора! — послышался материнский голос. Альма встала позади меня и Джульетты и помахала рукой Пепе. — Дорогие гости, у нас осталось ещё две двери!

Пепа с небольшим облачком над головой и довольно угрюмым видом побрела к выходу, по пути не переставая разглядывать каждую мелочь своей комнаты.

Выйдя в коридор, мы с Джульеттой переглянулись.

— Иди ты. — улыбнулся я и слегка подтолкнул сестру к её двери. — Ты ведь старше.

— Всего на пару минут. — хихикнула Джульетта и, поправив белый бантик на макушке, с трепетом взялась за ручку.

Снова засияли золотые блики, но на этот раз Касита ловким движением половиц перенесла на второй этаж кухонный стол, на котором лежали все ингредиенты для фирменного блюда сестры.

— Хочешь, чтобы я приготовила арепас? — ласково спросила Джульетта. Услышав утвердительный скрип, сестрёнка тут же принялась за работу. Замесив тесто из кукурузной муки, она за пару минут сформировала несколько лепёшек и положила их на дымящуюся сковородку. Все завороженно смотрели, как Джульетта, немного обжарив, нежно разложила свои творения на противень и поставила в духовку. Через несколько минут сестрёнка, положив мясо с приправами во внутрь лепёшек, с довольным видом показала собравшимся свои arepa paisa^{большие арепас из белой кукурузы с мясом или маслом (исп.)}.

Вдруг в толпе почувствовалось какое-то шевеление. Все расступились, и около стола с помощью Каситы оказался молодой мужчина в стареньком инвалидном кресле. Сеньор Карлос был в числе тех немногих, кто сумел вырваться из лап революционеров, правда, лишившись способности ходить. Джульетта недоуменно смотрела на юношу, но неожиданно получила лёгкий толчок в спину. Сестрёнка всё поняла и молча протянула Карлосу лепешку. Тот также молча принял её, благодарно кивнул и с наслаждением попробовал кусочек.

Внезапно глаза юноши расширились. Слегка покачавшись в кресле, он неожиданно протянул одну ногу. Затем другую.

Под восхищённые людские возгласы Карлос поднялся с коляски, всё ещё не веря своему счастью. Он сделал один шаг, другой, и вскоре уже пустился в пляс, подхватив смеющуюся Джульетту на руки.

— Спасибо тебе, маленькая sanadora^{Целительница (исп.)}! — воскликнул юноша, не сдерживая радостных слез. Карлос поставил сестру на место лишь тогда, когда золотистые блики создали новую картину: Джульетта, окружённая разнообразными травами, с улыбкой держала две дымящиеся чашечки.

Снова подойдя к двери, девочка повернула ручку и заглянула в свою новую комнату. Золотые искорки летали по воздуху, создавая очертания уютной лавки со всевозможными видами трав и цветов. Они свисали с плетенных корзин, росли в красивых горшках, засушенные лежали в склянках разнообразных форм и размеров, каждая со своей подписью. А чуть поодаль раскинулся небольшой садик, от которого веяло необычайным ароматом.

Самое удивительное, что комната Джульетты каким-то образом вела на кухню, хотя раньше никакого прохода и в помине не было. Но сестрёнку заботило далеко не это. Она с горящими глазами разглядывала надписи на баночках, вдыхала запах засушенных листьев, шуршала лепестками цветов. А вокруг неё возникла целая толкучка желающих исцелить свои недуги. Джульетте уже не терпелось применить свой чудесный дар в ход, но вдруг её взгляд встретился с моим. Она тут же выбежала из своей лавки и схватила меня за руку.

— Бруно ещё не открыл свою дверь!

Толпа тут же направилась в коридор, заинтригованная последним даром нашей семьи. От такого ажиотажа мне стало как-то не по себе.

Встав перед дверью, я всё никак не мог заставить себя взяться за ручку. Во-первых, мне очень не хотелось разочаровать гостей. У Пепы был такой необычный дар, а Джульетта должна была стать буквально главной надеждой и опорой для пострадавших пять лет назад, а это была большая часть жителей нашего города. Вдруг мой дар оказался бы бесполезным? Или не таким эффектным и умопомрачительным, каким его все тогда представляли? А во-вторых, меня пугала неизвестность. Способности моих сестёр были вполне объяснимы, они подходили им по характеру и это то, чем они, по сути, занимались всю свою жизнь. А я? Я ведь особо ничем не выделялся. Любил помечтать, иногда планировал праздники, но ведь это всё так, мелочи. Может, у меня совсем и не было никакого дара, думал я…

Тут я ощутил, как что-то тёплое касалось моего плеча, и обернулся. Мама ободряюще улыбалась, слегка поглаживая меня по руке.

— Всё будет хорошо. — донёсся до меня шёпот родного голоса.

Я гордо поднял голову. Я ведь главный мамин защитник, опора для моих сестёр. Я обязательно должен был получить нужный и полезный дар.

Ладонь коснулась холодной медной ручки. И вдруг перед моими глазами пронеслись сотни, тысячи каких-то фрагментов. Лестница… песок… зелёное свечение… зерна… свеча… обломки…

Я вздрогнул, словно очнувшись от сна, поморгал и повернулся к сёстрам. Те смотрели на меня каким-то странным, испуганным взглядом.

— У тебя глаза… светятся… — боязливо прошептала Пепа.

Я наклонил голову к ручке, пытаясь разглядеть своё отражение, и почувствовал, как по спине бегут мурашки. Мои обыкновенно тёмные глаза сияли ярким зелёным светом. Но я улавил это лишь на долю секунды, после чего цвет глаз пришёл в норму.

— И что? — осторожно пробормотала Джульетта.

— Кажется… кажется, я видел будущее.

Золотистые блики засияли, вырисовывая моё изображение. На нём я стоял с сосредоточенным выражением лица, держа в руке огромные песочные часы.

Вот он. Мой дар.

Я повернул ручку и медленно отворил дверь. Признаться, я был в предвкушении. Сама способность видеть будущее была для меня неожиданностью. Какую комнату можно было ожидать прорицателю? Что вообще могло понадобиться в предсказаниях?

Но вот я шагнул в темноту и моё сознание потихоньку прояснилось.

Золотые искры устремились высоко вверх, вырисовывая силуэт лестницы. Я вдруг почувствовал песок у себя на голове, на теле, в ногах… Я обернулся и увидел, что позади меня образовалась арка, защищённая водопадом из песчинок.

— Бруно! — послышался звонкий голос Пепы. — А как эту штуку выключить?

— Никак. — спокойно отозвался я. — Песочная арка — одно из испытаний, цель которого — проверить, действительно ли ты готов узнать свою судьбу.

«Откуда я это знаю?» — удивлённо пронеслось у меня в голове.

Послышалось недовольное кряхтение и сестры очутились около меня, отплевываясь от песка.

— Мда, как-то это… Ого.

Джульетта и Пепа дружно подняли головы, потрясено глядя на выдолбленную из камня лестницу, конец которой виднелся где-то совсем далеко.

— Это что… ещё одно из испытаний? — выдавила Пепа.

— Да! — радостно ответил я и побежал к лестнице. Я уже предвкушал, что ждёт меня наверху, и какая-то пара сотен ступеней для меня не были помехой.

Конечно, я слегка погорячился.

Последние сто метров я доковылял уже на четвереньках, громко пыхтя и хрустя песком на зубах. Но когда достиг вершины, второе дыхание тут же дало о себе знать.

Я восхищённо провёл рукой по огромной круглой каменной двери. Именно за ней я мог увидеть судьбы сотни, тысячи людей. И это определённо захватывало дух.

Оказавшись внутри, я тут же стал рыться в песке в поисках сухих листьев и палочек. Я просто знал, что они должны здесь быть. И моё чутье меня не подвело. Ведомый какой-то странной силой, я выкопал четыре лунки, в каждую положил по несколько листочков, а в центре сделал из них небольшую горку. Сев в позе лотоса, я принялся усиленно тереть палку о палку, стараясь извлечь хоть одну искорку.

Есть! Палочка загорелась, и я победоносно взглянул на огонёк на её конце.

— Ничего себе.

Я вздрогнул и обернулся. Джульетта, Пепа и ещё куча людей внимательно смотрели за моими приготовлениями.

— Это всё нужно, чтобы увидеть будущее? — взволнованно спросила Пепа.

— Да. — улыбнулся я. — Но ещё мне нужен доброволец.

Все присутствующие тут же подняли руки вверх, а дети даже начали подпрыгивать, яростно выкрикивая свои имена.

И я вдруг почувствовал себя таким счастливым. Таким нужным, полезным. В ту минуту я действительно поверил, что мой дар принесёт людям очень много хорошего. И мне хотелось, чтобы первая демонстрация прошла идеально.

— Так, тише, тише. — стал я успокаивать разбушевавшуюся толпу, высматривая кандидата. — Давай ты.

Светловолосая девочка лет семи аж взвизгнула от радости и тут же подбежала ко мне.

— Нужно взяться за руки. — улыбнулся я ей, протягивая свои ладошки.

Свет в комнате начал меркнуть. Я почувствовал, как вокруг нас стал клубиться вихрь, а песок замигал зелёными огоньками, но меня словно погрузили в транс, и я мог смотреть лишь вперёд, на всплывающие картины моего видения.

— Я вижу… большой дом… дом для зерна… но… зерна становится всё меньше и меньше…вместо него в дом приходят звери… с длинными хвостами и острыми зубами…

Картинки начали блекнуть, вихрь потихоньку утих, и меня отпустило. В руках у меня остался фрагмент видения в виде зелёного стекла: опустошённый амбар, а на полу лишь редкие колосья, перегрызанные неведомым животным.

В комнате царило молчание. Лишь услышав всхлипывания девочки, я смог понять, что произошло.

— Как же так… моя мама… мы ведь собирали урожай весь год… а теперь…

— доносился до меня плаксивый голос.

— Но ведь это может и не произойти, правда? — вдруг послышалось из толпы. Я поднял голову и увидел обеспокоенное лицо, видимо, отца девочки. — Это ведь всего лишь пророчество, оно может и не сбыться, верно?

— Я… я не знаю. — пробормотал я, чувствуя, что и сам вот-вот разревусь. Как же так? Почему я вообще нагадал такое? Это ведь неправильно, так быть не должно…

— Дорогие гости, Касита уже ждёт вас к столу! — послышался щебечущий голос. Мама вдруг вынырнула из толпы и стала жестом указывать людям на выход. — Девочки вас проводят.

Дождавшись, пока всё уйдут, Альма тут же подбежала ко мне и заключила в крепкие объятия.

— О, мой бедный hijo^{Сыночек (исп.)}! Ну-ну, только не расстраивайся, прошу тебя!

— Я… поступил плохо…я приношу неудачу. — горестно всхлипывал я, уткнувшись в плечо матери.

— Милый, не говори глупостей! Чтобы не произошло, я уверена, что ты сделал это не специально! Ты у меня такой добрый, Бруно, ты никогда не сделал бы ничего плохого!

Мама с улыбкой взглянула мне прямо в глаза, нежно вытирая слезы со щёк.

— Не важно, какой у тебя дар. Ты мой сын. И всегда им будешь.

Если честно, я не люблю вспоминать эту историю больше прочих. Потому что тогда я действительно поверил, что всё так и есть.