Сделка

«Леди Коломбина!» — и так Коломбина осознала, что отдохнуть за чашкой чая ей было не суждено. Её подчинённая вошла в её покои после нескольких быстрых стуков и глотала воздух так, будто та бежала к ней из Инадзумы. Не разобрав ни слова из того, что до неё пытались донести, Коломбина подняла руку, приказывая замолчать.

«Спокойствие, крылышко моё, не забывать про манеры. Отдышись, извинись и повтори спокойно всё. Со скоростью такой ты разве что могла бы состязаться в Снежанском конкурсе скороговорок. И обеспечила бы себе лишь второе иль третье место, за такое неразборчивое произношение,» — сказала Коломбина, наблюдая как её Крыло Восторга краснеет от стыда.

Девушка напротив неё стряхивает потенциальную грязь с одежды и делает глубокие вдохи и выдохи, положив одну руку на грудь. Сначала они рваные, но потом они начали становиться ровнее. Коломбина подняла бровь заметив, как трясутся руки её подчинённой.

Субретка ставит чашку на блюдце, кладёт руки на колени и жестом даёт разрешение говорить.

«Приношу глубочайшие извинения, Госпожа. Мы потеряли пять групп из десяти, отправленных в Сумеру за два дня. И по отчётам Крыльев что успели отправить сигнал о нападении, нападающим был один человек. У него имеется Глаз Бога–»

«Он?» — не желая дослушивать спрашивает Субретка.

«Так точно, мисс.»

Коломбина глубоко вздыхает, падая на спинку кресла и потирая переносицу: «И где же его Буер откопала? Что ж, крылышко моё, поведай мне о зверствах пленника Селестии сего. Не томи, коль вижу, что подробности падения братьев и сестёр твоих, оставят меня с пищей для размышлений.»

Крыло Восторга прочистила горло: «Первое нападение было зарегистрировано утром, два дня назад. С одной из групп не смогли выйти на связь и их обнаружили мертвыми в лагере. При осмотре мы пришли к выводу что они умерли ночью; у них всех лопнула диафрагма. Следующие нападения были более кровавые. При прямой конфронтации с ним даже Ваше Воодушевление не помогло, некоторые его не успели и активировать.»

Коломбина промолчала и сложила руки в молитвенной позе.

«Ох, Царица… почто напасть сея постигла их несчастные смертные души? Почто Буер спустила на них сего зверя страшного?» — она подняла голову к Крылу. — «Поведай мне, крылышко, узнали вы чего добивается он?»

Как бы девушка не пыталась звучать спокойно, но смерть других Крыльев Восторга и Перьев Торжества не позволяла сохранить в её голосе полную невозмутимость: «В каждом лагере он оставлял письмо, и оно адресовано Вам. Он просит о личной встречи с Вами. И требует отозвать все отряды из Сумеру в случаи соглашения. Также чтобы Вы пришли одни, без возможности кому-либо подслушать,» — её подчинённая сжимает кулаки.

Этого Субретка не предвидела даже в самых маловероятных исходах: «Дай мне письмо.»

Крыло Восторга достала слегка помятое письмо из куртки и передала его своей Предвестнице.

Несмотря на его помятость сам конверт был сложен с необычайной аккуратностью. Печать на нём отсутствовала. Коломбина поднесла конверт ближе к лицу и вдохнула. От него веяло чем-то божественным и древним, она не могла разобрать запах это, или особенная аура. К её удивлению, она не ощутила силы Дендро от него, что значит лишь одно. На встречу этот юноша скорее всего решился без ведома малой властительницы Кусанали. А вот это уже поистине интересно.

Не скрывая заинтересованной улыбки, она достаёт нож для писем и освобождает послание из заточения конверта и осторожно разворачивает. Ей в глаза сразу же бросается аккуратный и элегантный почерк.

Достопочтенная Субретка,

Уж извините за усилия, которые мне пришлось приложить, чтобы это письмо оказалось у Вас.

Сперва, не думайте, что отправленные в Сумеру отряды остались незамеченными. После действий Доктора ожидать другой реакции было невероятно глупо с Вашей стороны, согласитесь? И я уверен, как Вы сейчас думаете о том, как будете заняты провождением похорон, надеясь, что следующим буду я. Считайте это доказательством, какие игры в дипломатию имеют последствия.

А теперь о главном, я бы с удовольствием истребил и остальные лагеря, но больше этого я хочу получить возможность лично встретиться с Вами для обсуждения важных дел. Если Вы согласны, то требуюсь от Вас отозвать все отряды обратно. Уж можете не сомневаться, что если вы поступите так, то все вернутся целыми и невредимыми. Встреча должна проходить там, где никто более нас не услышит. В месте, где небо вечно бордового оттенка.

Коломбина осмотрела письмо, несколько раз осматривая его со всех сторон, не найдя нигде имени, или подписи отправителя. Единственное, что отсылало на личность слуги Буер, это рисунок в правом нижнем углу в виде пера и символа Анемо. Место, где небо вечно бордового оттенка? Откуда он–

Не закончив мысль, она чувствует на себе взгляд давно заждавшейся подчинённой.

Субретка складывает письмо и кладёт его на стол, затем задумчиво постукивает по нему пальцем, чувствуя, как удары по столу отдаются рябью в подстывшем чае.

Раньше она считала его подобным недалёкой сошедшей, находящим отраду в борьбе за “справедливость”, пусть и c крупицей кровожадности, и выполняющим прихоти маленького божества. Но теперь, считает недалёкой Коломбина уже себя, коль позволила его заносчивой манере речи заверить, что он способен лишь на глупое высокомерие, и встреча их произойти лишь когда он смерти будет ожидать, иль окажется глупцом среди глупцов.

В неловкое он её поставил положение, и требования ещё смеет выставлять. Какая дерзость. Но знаёт он о месте, в коем всяк там находящегося помнила она. Но его образ там воспоминания показать не могут.

Коломбина улыбается. Воистину, коль несёт гость сей необычный ей приглашение, глупо будет не прознать о замыслах его. Чувствует она в воздухе, как сами голуби курлычут, поя о событиях приближающейся встречи.

Субретка встаёт с кресла: «Коль друг наш так жаждет со мной встречи, дабы вопросы свои со мной решить, и даже готов жизни врагов своих сохранить. Отказаться от милости его не можем мы. Отзовите отряды, я согласна на встречу, другим Предвестникам ни слова. Я вскоре буду отправляться в Сумеру.»

«Госпожа, может Вас стоит хотя бы сопроводить?»

«Нет нужды, крылышко. Пусть и разрешил он моим людям уходящим уцелеть, гарантии он не давал что прибывших это также коснётся, и коль сказал, что встреча должна быть только между нами, уверена я, что он попытается этого добиться, даже если приведу защиту,» — Коломбина обратно садится в кресло беря чашку чая. — «Оставь меня, крыло. Отныне, душ ваших несчастных это не забота. Возвращайся к ним, а о ваших судьбах я позабочусь.»

Крыло Восторга кланяется и покидает покои Субретки.

Коломбина делает глоток чая. Сладкий. И кладёт в рот такое же сладкое пирожное.

Уж в чём-то юноша сей дерзкий прав. Похоронами она будет занята надолго.

✦•······················•✦•······················•✦

Странник проснулся на твёрдой земле.

Убирая с глаз шляпу, перед ним открывается вид бордового неба. Он резко поднимается и осматривается вокруг. Бордовое небо, малиновые цветы, белые голуби, смотрящие на него с веток деревьев. Он–

«И наконец, ты соизволил пожаловать.»

Он поворачивается в сторону голоса. За ним Субретка сидела за столиком на стуле и пила чай. Она не носила её привычное снежанское пальто, и он впервые за долгое время увидел её чёрно-малиновое платье. Без пальто, Странник теперь мог разглядеть кучу белых бантиков и ленточек, обмотанных вокруг её шеи, запястий и ног. Он рассматривал каждую деталь внешности Предвестницы и её окружения. На ажурном белом столике находились чайничек, две чашки, два блюдца, две тарелки и столовые приборы. Напротив Субретки находился пустой белый ажурный стул, идентичный тому на котором она сидела. Рядом с ней находилась тележка с различными десертами из всех регионов. Всё прям кричало чаепитие.

Не наблюдая никакого развития ситуации крылышки на голове Коломбины раздражённо затрепетали.

«И долго будешь ты стоять без дела, Буер зверь? Пусть я и согласилась на сию встречу, ни слова не сказано было мне, что не позволено оформить место как моё сердце пожелает. Присаживайся. Разве не слышал ты, что долго так смотреть на леди, не молвив и слова, не прилично?»

Выйдя из ступора, Странник подходит и садится на пустой стул. Субретка подталкивает к нему тележку с десертами, но он отказывается и толкает её обратно к ней. Она берёт его чашку и принимается наливать в неё чай.

«Сколько ложек сахара желаешь ты?»

«Ни одной,» — отвечает Странник с ехидной улыбкой. Коломбина от шока почти роняет чайник.

«Ни одной?»

«Ни одной.»

«Не ведала я, что имею дело с чудовищем,» — с ноткой разочарования она всё же наполняет его чашку и отдаёт ему. Он подносит чашку, вдыхая её аромат и делает глоток. Язык тут же улавливает любимую горечь, пусть не такую, какой он желает. Он краем глаза смотрит на Коломбину, которая пусть и с закрытыми глазами, на вид наблюдает за ним как за экзотическим животным, то и дело попивая свой чай и откусывая по кусочку выбранного десерта.

Они какое-то время пили чай, не говоря ни слова. Нависшая тишина неприятно давила на Субретку, и допив свой чай, она сразу начала говорить.

«Как бы ни прискорбно было нарушать сею спокойную обстановку, аще не возражаешь ты, начнём мы встречу с моих павших подчинённых? И, дондеже не успел ты возразить, хочу напомнить, что ещё в письме ты выставил требования свои, и коль мы находимся в крове моём, смею полагать, что имею право утолить любопытство первой.»

«Говорите,» — лаконично отвечает её гость. Тележка с десертами рядом с Субреткой растворилась в воздухе.

Она кладёт локоть на стол и подпирает голову: «Стоило ли стольких убивать, коль единственного ты желал, так это встречи с моей особой? Иль так ты жаждешь крови?»

Её собеседник положил чашку на блюдце: «Учитывая, что я написал про ваши отряды в Сумеру, полагаю, что ответ очевидный, и спрашивать такой вопрос довольно глупо. Вы отправили в Сумеру своих людей, несмотря на то что натворил ваш коллега и что это сотворило с вашей дипломатической ситуацией. А следовательно, вы сами напросились, отправляя своих людей туда, где им не рады.»

«И где же Буер, такого эксцентричного индивида откопала, если не секрет?» — У Коломбины дрогнула улыбка. — «Кровожадный, не принимающий сладость в такой и так тусклой жизни простого люда, и съязвить не брезгующий, говоря про подчинённых моих павших.»

«Неужели это я слышу высокомерие? Прошу заверить, но если вы считаете, что жизнь обычного народа сера и тускла без употребления сахара, то проблема скорее всего в вас.»

«О, дело не в сахаре. Ведь дорогой ваш Архонт лишь недавно вновь обрёл над городом контроль. А раньше вы ходили с творением мудрецов, обманывающих весь народ веками для алчных целей своих. Уж не прими за оскорбление, но раньше я осмеливалась называть ситуацию в Сумеру довольно жалкой и несчастной,» — со взмахом её руки вся посуда на столе исчезла, оставив столик, за которым они сидели пустым и чистым.

«Ох, об этом можете не волноваться. Прибыв туда впервые, я и сам был при том же мнении. Но готов отдать нашему архонту должное, справляется она пока что неплохо. Но боюсь ей придётся заняться и менталитетом её дорогой Академии. Если человек там наложит на себя руки во время совместного проекта, то будет считаться слабаком и предателем, оставивший всех доделывать его работу. А если человек донесёт на виновника плагиата и эксплуатирующего автора оригинала до смерти, то его будут гнать как последнее мерзкое отродье, лишь из-за того, что других участников проекта могут оставить на второй год.»

Коломбину это немного позабавило. Она слышала, что драмы в академической жизни превосходят самые лучшие трагикомедии, что ставятся в Оперном театре Эпиклез. Однако, по мнению её, жизни зрителей бестолковых, на суд как на развлечение приходящих, ещё смехотворней. Может всё же стоит ей заглянуть в Академию на месяц другой?

«И всё же, чего вы от меня хотите за это, Субретка? Как я и сказал, виноваты в смерти ваших отрядов лишь вы сами. Но если вы хотите, чтобы я извинился, дабы мы наконец перешли к причину нашей встречи, то прошу прощения,» — сказал он, делая надменный поклон. Искренности в поклоне и словах его почти не почувствовала она. Но на это никак реакции не дала.

«Почто же отправлял ты мне приглашение на встречу, ничтожное создание?» — молвила она с ноткой безразличия, но опомнившись поправила себя. — «Приношу извинения свои, подобные высказывания не подобают леди,» — лицо её собеседника приобрело мрачный вид.

«Вы ведь скоро отправляетесь вместе с Капитаном в Натлан, чтобы забрать Пиро Сердце Бога и лишить местного Архонта власти, я прав?» — крылья голове Коломбины вздрогнули.

«Откуда тебе сие известно?»

«У меня свои источники, и вы не ответили на вопрос.»

«Допустим, ты истину глаголешь – и что с того?» — она скрестила руки на груди.

«Вы же знаете в какое время года наша дорогая Путешественница обычно отправляется в следующий регион. Скоро она тоже появится в Натлане. После вас, конечно. Опаздывать и появляется в самой гуще событий она конечно любит.»

Коломбина в ожидании затихла, подперев подбородок руками.

«Я хочу заключить с тобой сделку, Коломбина.»

Не будь её глаза закрытыми, они бы стали размером с блюдца.

«Я отдам тебе что-то, что тебе интересно. А взамен ты не тронешь Путешественницу.»

На какое-то мгновение воцарилась тишина, которую затем прервал громкий смех Коломбины.

«Ахахахаха! сделку? Со мной?» — она продолжает разражаться смехом, пока её собеседник смотрел на неё и из всех сил пытался на наброситься неё. Насмеявшись от души, она успокаивается и восстанавливает дыхание.

«И откуда же такая идея появилась, Селестии ты пленник? Неужто наблюдаю я интрижку? Любовницу свою ли уберечь хочешь?» — игриво сказала Коломбина и легонько тыкнула пальцем его в нос.

«Вам знать не обязательно.»

Коломбина сложила руки на столе: «Ну да, ну да, куда это лезу я? Не мне судить, коль моя великая Царица, двух голубков поразила благословением Своим,» — её крылья радостно затрепетали. — «Однако скажи мне, а знает ли об этом всём твоя богиня?»

«Ей это знать не обязательно. И Царицу ты так не нахваливай. Ей плевать на тебя и её народ, и ты это знаешь.»

Коломбину передёрнуло.

«А когда это мы на личности перешли? Не злоупотребляешь ли ты милостью богини Своей, коль смеешь так о Ней ты выражаться. Я ведь Её не оскорбляла. Так скажи мне на милость, что сие было?» — в её голосе начала слышаться угроза.

«Это не дело малой властительницы Кусанали, и права совать свой нос не своё дело она не имеет.»

«Богохульство!» — Коломбина встала и ударила руки о стол. — «Как гадко мне! И как се дитя тебя достойным посчитало? Как можешь деяния от имени Её ты выполнять, коль ты бросаешь грязь за Её спиной, при этом божьего правосудья не боясь? Грубый скот! Глупец среди глупцов! Не будь так Её сердце великодушно, то закончил бы ты подобно тем мудрецам, изгнанных в дикие леса,» — она почти кричала, оскалившись.

«То же самое я могу и о тебе с Царицей сказать,» — он сказал, скрестив руки с серьёзным выражения лица.

Коломбина всматривалась в его лицо. Оно показывало совершенную уверенность в его словах. Она отошла и села обратно.

«Не потому ты с улыбкой песни о ней поёшь, что уважаешь. Из тебя не очень дипломат, раз так легко срываешься, Коломбина.»

Некоторое время никто ничего не говорил. Коломбина пальцем постукивала по столу, набивая ритм. Через какое-то время они оба переглянулись, придя к невербальном соглашению бросить эту тему и перейти к делу, а не дальше злить друг друга.

«И что желаешь ты мне предложить за сию услугу?» — прокашлялась Коломбина.

«Знания об этом мире, каких у тебя нет,» — отвечает он.

Она посмотрела на него с недоумением.

«И что собираешься предлагать мне ты? Коль всё об этом мире и до рождения твоего было известно мне,» — Субретка слегка улыбается в изумлении. —  «Тайны древних джинов, песни первых фей, замыслы Ордена Бездны, и главный грех жителей Каэнри 'ах. Даже преступления Селестии от меня не скрыты. Что можешь ты мне предложить, дабы добиться милость Моей–»

«Я знаю о фальшивом небе и что находится за его пределами.»

Коломбина потеряла дар речь. Она резко приблизилась к нему и всматривалась ему в лицо, надеясь обнаружить хоть намёк на ложь. Чтобы покарать сего глупца здесь и сейчас, за то, что он мог даже подумать, чтобы так разыгрывать её. Но он держался непоколебимо. Это её злило.

Он оттолкнул её обратно на стул и продолжил: «Пьеро и Дотторе скрывают эту информацию, не важно, как сильно ты пытаешься её добыть. Несмотря на свой возраст, ты потеряла воспоминания о первых десятилетиях своего существования и отчаянно пытаешься найти информацию о том, как Изначальный привёл тебя в этот мир. В своих песнях ты насмехаешься над глупостью жертв плана твоего дорогого Архонта, не чувствуя при этом ни симпатии, ни даже веру в её план. Ты с ними оттого, ведь тебе в твоих безрадостных странствиях больше некуда было податься, а ты жаждала больного развлечения. И ждёшь ты того самого момента, когда план Царицы рухнет, дабы с первых рядов увидеть, как те, кто подвергли тебя и твой народ мучительному исчезновению, сделают тоже самое с девушкой, что думает, что сможет испепелить старый мир прямо у них под носом.»

Коломбина почувствовала слабость в ногах. Если бы не сидела она, то наверняка бы упала. В голове всплыли те времена, когда она ещё одиноко влекла по Тейвату существование своё, не помня, как в мир сей она пришла, но отчётливо видя образы братьев и сестёр, падающих замертво пред ней.

Однажды, идя сквозь снежные бури, она набрела на заснеженную столицу. Птицы поведали ей о девушке, восседающей на троне ледяном Своём, как веет от Неё замыслами пойти против небесами созданного лада, и в священной сече свои идеалы вознести. Сулил сей план лишь горе и страдания, но в глупости его нашла голубушка огонь. И пришла она к решению. Покуда план не придёт в действо, иль рухнет у ног творца его, не проведёт она ни дня скучая, и найдёт отраду даже в самой мелкой глупости аль шалости богов и дорогих рабов их.

В тот день пришла она во дворец сей госпожи и отказалась уходить. Никто не смог и сдвинуть её с места. Из-за чего даже звали саму Госпожу Стужи, и человека с маской по имени Педролино. Её приняли без лишних разговоров, обещая вечную отраду и ответы на томившие её вопросы. И пусть первое она в достатке получала, с ответами они не торопилось. Когда пришло с жителем уничтоженной страны сумерское дитя, не чувствовала она ничего, лишь желания что от него ей будет польза. Но подвели её они вновь. А дитя и она чувствовали взаимную неприязнь, коль не желала тело священное своё ему на ‘опыты’ преподносить. Но сохранять свой образ дабы, решила обходиться колкостями с ним.

Она подняла голову. Её неприятное чувство охватывает. Откуда юноша сей знает? О ней, о её чувствах, о том, что мучает её не одно столетие? О её месте, в коем раньше не был он. Неужто сама Буер открыла ему тайны Ирминсуля? ..Аль он посланник острова богов?

Собрав в ноги силы все, она поднялась, опираясь руками о стол и наклонилась к собеседнику своему. Их лица были друг от друга в сантиметрах. Её охватывает жажда содрать накидку тайны с юноши, перед ней сидящего. Не скроется от неё секрет, сокрывшийся под сенью мрачной тайны. Она дышит ему в лицо.

«Кто ты такой?» — спросила с низким голосом она. Она вдыхает и чувствует то же, что и конверта. От него веет чем-то древним, спрятанным под миром. Ирминсуль. Неужто он творение Буер? Нет, чувствует она что его касалась Бездна. В нём той же чистоты нет. Но в последний раз Бездна открывалась малышу Тартальи, другими словами, в прошлом. Тоже нет, тогда у Буер создать его бы не вышло.

«Не тот, о ком тебе стоит знать,» — он отвечает с улыбкой.

«Ты лжёшь.»

«И откуда мы пришли к такому выводу?»

Она отошла от стола смотря себе на руки: «Не можешь. Невозможно. Не приму. Из Ирминсуля не можешь знать ты в подробностях таких, не позволила бы Буер так далеко в сие древо пылинке со мной говорящей войти. Ты знаешь где ты?» — Она поворачивается к нему раскинув руки. — «Сие место не Тейват, и Ирминсуль его записывать не может. Но ты знаешь. А попадают сюда лишь те, кого сама я дозволяю, и в памяти моей твой образ не всплывает. И осведомлённость от Фатуи твоя быть не может, будь ты одним из нас иль шпионом. Мы ведём записи о всех, не остался бы ты незамеченным и не выжил бы ты среди нас. Посланная ли ты Селестией напасть, дабы потешаться надо мной за моё существование? Не верю я, ты ничего не знаешь.»

Он появился перед ней стоя стуле из-за чего он почти был на уровне её глаз: «Но я знаю.»

«Ты знаешь,» — Коломбина издаёт побеждённый смешок.

Какой абсурд, а ведь всё так просто начиналось. Получив письмо, думу лелеяла что он окажется лишь пылинкою ничтожной, кою покарает она за безрассудство и высокомерие его. Она смотрит на него и теперь отчётливо слышит в нём запах Ирминсуля. Не просто ауру – запах.

Даже голуби перестали петь и с ветвей исчезли, оставив лишь их одних. Перед ней возможно стоят ответы на вопросы коих так ждала она. И раз организация глупцов сия решила подобными себе сделать её, то пусть ими они и будут оставаться.

Коломбина улыбается. Её собеседник слазит со стула, и он в тот час исчезает вместе со столом и парою своей.

«Мм, да будет так. Согласна сею цену я принять,» — она наклоняется к нему. — «И как же тебя звать, друг эксцентричный мой? Не может же Мастер Шляпка, коим тебя нарекает весь Сумеру, твоим именем настоящим быть. Иль я ошибаюсь?»

Он прорычал себе под нос что-то неразборчивое: «Странник.»

Коломбина кивнула: «И ныне требования будем обсуждать,» — она делает ему жест рукой, призывая начинать.

Юноша с улыбкой вздыхает: «Пока сделка действительна тебе запрещается ранить сошедшую любыми методами, или убивать. За это ты получишь знания, которых ты жаждешь. Сделка может быть расторгнута лишь по взаимному соглашению, и после неё все знания у тебя остаются,» — он замолкает, ожидая её ответа.

У Коломбины затрепетали крылышки: «Я имею право войти в твой разум.»

Странник резко отошёл от неё и перешёл в защитную стойку. Нам нём почти можно было разглядеть лёгкий испуг.

Коломбина наклонила голову с изумлённой улыбкой: «Лишь раз. Ты считал я поверю всем твоим словам? А коль соврёшь? Я ведь иду на то, что может знатно мою миссию попортить.»

«Тогда ты можешь увидеть только воспоминание, связанное с тем, что ты ищешь,» — сказал он, чувствую при этом отвращение, за неимением других вариантов.

«Разумеется,» — игриво отвечает Коломбина. — «Значит решено.»

Внезапно, Страннику вся обстановка вокруг показалась зловещей. Птиц не было, но всё вокруг стало очень шумным. Ветер бил воду о берега ручья, прискорбно завывая, а небо почти затянули темные тучи. Вокруг Коломбины появилось кучу глаз, смотрящие на него, но стоило ему моргнуть как они исчезли. Коломбина же стояла, улыбаясь ему.

«Но хочу предостеречь, коль не найду того я, чего ты обещаешь, не бойся, сильно срываться на путешественнице я не намереваюсь,» — сказала она, протягивая руку. — «Договорились, Странник?»

Смотря на протянутую руку, Странник начинает слышать шёпот различных голосов, на языке, который он не знает. Ветер колышет бантик на запястье Коломбины. Странник делает глубокий вдох и сглатывает.

«Договорились,» — он пожимает ей руку.

И в этот миг всё вокруг замерло и затихло.

И сразу же вокруг них подул сильный ветер. Коломбина крепко держала его за руку, розовая часть её волос начала светиться. Небо полностью затянуло тучами. Странник чувствовал, как странная энергия перетекала ему в руку. Он посмотрел на Коломбину, которая смотрела на их рукопожатие, не меняясь в лице.

Внезапно, бантик на её запястье развязался и как щупальца, ленточки начали обматываться вокруг его руки. Его начало охватывать спокойствие, но оно было какое-то чужое, будто оно пыталось вытеснить подкравшуюся тревогу у него из головы. Думать становилось тяжело.

Он со остекленевшими глазами посмотрел на Субретку, а она теперь, судя по всему, смотрела на него в ответ. Всё, помимо неё казалось таким тёмным. Вокруг неё периодически то появлялись, то исчезали глаза, которые всё так же пристально смотрели на Странника.

Она потянула его за руку поближе к себе, будто намереваясь съесть. В периферии Странника начал образовываться малиновый туман. Он собирал все силы чтобы думать о фальшивом небе, чтобы она быстрее смогла найти дорожку и поскорее вышла из его сознания.

Перед тем, как его зрение полностью поглотил туман он увидел лицо Коломбины, в сантиметрах от его, и на нём зловещая улыбка. Другие ленточки, парящие вокруг Коломбины, обмотали тело Странника как дорогой подарочек, но к этому времени он уже не мог понять, что это может значить.

Коломбина крепко, но осторожно обняла его.

А затем в его глазах потемнело.

✦•······················•✦•······················•✦

Странник резко проснулся панически дыша. Его взгляд метался по комнате, пытаясь обнаружить потенциальную угрозу, но найти её не удавалось. Где-то минуту он не мог понять, где находится. Он пытался сорвать с себя ленты, которых как оказалось на нём не было. Уже немного успокаивая дыхание, Странник ещё раз осмотрелся и обнаружил, что находится в своей комнате в Храме Сурастаны.

Он рухнул обратно в кровать положив руку на лоб. Тумана в голове больше не было, но небольшое чувство сонливости осталось, из-за чего он пусть и проклиная эту слабость, хотел ещё хоть минутку поспать. Он положил голову на подушку и закрыл глаза.

Сон так и не приходил. Он с разочарованием поднялся с кровати, но хотя бы то дурацкое чувство исчезло. За окном солнце лишь едва встало. Он повернулся к прикроватной тумбочке и обнаружил там письмо. Взяв его в руки, у него внезапно начался зуд в задней части шеи. Конверт был белым с чёрно-малиновым узором и без печати. Пытаясь подавить нарастающее чувство тревоги, Странник разорвал конверт. Подняв письмо, упавшее на пол, он пошёл в освещённую часть комнаты и стал рядом с зеркалом.

Дорогой Странник,

Коль читаешь ты это письмо, да прибудет тебе благая весть, что сделка наша состоялась. Не доводилось мне лелеять думу, что способом таким смогу ответы получить. Посему с благодарностью делаю низкий я поклон тебе.

Ты мог заметить, как атаковало тебя странное ощущение, взяв в руки письмо сие. Волнение прочь, се знак договора дал о себе знать. Тавро сие – свидетельство нашей неразрывной связи, доколе сделке не придёт конец. Не бойся, что другие прознают о том, что так захочешь скрыть. И пусть потратила я много сил на такую тонкую работу, желание секрет хранить я всё же чту.

Странник повернулся к зеркалу и опустил горловину своего боди, закрывающую шею. На его обратном мицудомоэ красовалось тавро в виде такой же плачущей голубки что и на знаке Предвестницы Коломбины, только оно было заключено в сердечко. Он коснулся его, но ожидаемая жгучая боль не пришла. И стереть его не получалось. Призвав крупицу силу Анемо, достаточную чтобы заставить его элементальные каналы и метку светиться, он обнаружил что тавро свечению не мешает, и оно даже становится невидимым.

Сей знак никто иной узреть не сможет. По сей причине, жизни твоей привычной оно ничем помешать не сможет. Надеюсь, сия встреча окажется не последней между нами.

А покуда будущее встречу новою не несёт, желаю всех благ тебе наивысших и удачи в новой, приобретенной жизни, Сказитель.

Крепко обнимаю, Субретка.             

Прочитав предпоследнее предложение Странник кулаком чуть не разбил зеркало. Он тяжело дышал, но в письме было ещё что-то написано.

P.S. Покуда ты не посчитал что нарушила я сделку. Дорогу до воспоминания нужного быстро я нашла, но какое замешательство меня в нём поджидало, когда в «твоём» воспоминании не нашла тебя. Заместо тебя там был кто-то похожий, и странное чувство ностальгии охватило меня, хоть раньше юношу сего не видела я никогда. Прикоснувшись к образу его, узнала имя я. Скарамучча. До чего эксцентричное, посмею я сказать. Когда ликование от выполненного тобою обещания прошло, меня начал мучать вопрос. Коль Скарамучча сей и ты – разные люди, как воспоминание его с твоим связалось? Блуждая по темноте, нашла я огонёк, и чувствовала, что энергия его от него исходит. И решила. Имею право подглядеть, дабы любопытство утолить. Коль договор со “Странником” я заключила, а со “Скарамуччей” нет – значит всё честно.

Хаха, должно быть я тебя до чертиков самих перепугала, но не нужно смотреть на меня с призрением. Сделку я ценю, а лишний раз портить знакомым людям жизнь не в радость мне, хоть и узнала тайну мрачную сию. Хранить буду секрет и я, и до Фатуи доносить не буду.

У Странник тряслись руки. Почему он об этом не подумал?! Он схватился руками за голову, всё также сжимая в одной письмо.

«Чёрт!» — прокричал он, падая на колени.

А где-то вдалеке, сидит девушка на древесных ветвях и поёт. Поёт о недальновидности людей, о радости своей и необычных открытиях её.

«Какое же необычное воссоединение преподнесли нам небеса!» — с радостью, несравненной за последние столетия она восклицает в небо. Она обнимает сумеречную птицу. Из капельки росы сотворила она шарик, в нём появился образ Шестого, которого она тыкнула в пухлую щёчку, из-за чего его личико стало недовольным. И как бы грозно выглядеть он не пытался, не могли она сдержать смешок от милоты.

«Надеюсь, будущее сулит нам мирную встречу,» — сказала она, исчезая с подувшим ветром.