5 месяцев после раскрытия Фицджеральда

Многое… поменялось.

Теперь семьи Осаму и Чуи… съехались.

Еще старики Накахары оставили внушительное наследство в Синдзе. Крупный двухэтажный дом с множеством комнат, отделанный черным дубом и лаком. Стиль был вообще не японский, но был очень милый, а самое главное — комфортный.

После этих событий ребята не на шутку испугались того, что Френсис будет преследовать их. Так же, как их раньше преследовала мафия.

Поэтому и было принято решение переехать сюда на определенное время и удаленно вести работу. За все это время они были в Йокогаме раз шесть, может семь.

За эти месяцы ничего не случилось. Вообще. Может, они и зря это затеяли, но так они точно были уверены в своей безопасности, а также отдохнули от шумного мегаполиса.

Особенно Чуя…

После завершения дела он сел на антидепрессанты еще сильнее, но занятия с психологом прервал. А его мама сидела на сильных успокоительных.

Яблоко от яблони.

Было трудно, и непонятно, кто остался самым адекватным в этом доме. Но Накахара был уверен, что Осаму возглавлял этот список.

Даже после случившегося Дазай, словно кремень, оставался с Чуей и всегда поддерживал его, успокаивал и был голосом разума. Из рыжей бестии, которой Накахара был раньше, парень превратился в столь медленного, ранимого и аккуратного.

Осаму совсем его не узнавал. И это пугало.

Конечно, они разговаривали. Это все тот же Чуя, просто он постоянно нервничает. Дазай никогда не напирал на него, потому что видел, как тяжело его парню. За эти месяцы он легко сбросил пару килограмм и проваливался в сон на добрые шестнадцать часов. Осаму старался всеми способами разжечь горевший в парне раньше огонек. Накахара всегда шел навстречу, но стресс забирал все его силы.

Дазаю становилось больно, когда он замечал, как Чуя ворочался до самого утра, а потом засыпал прямо за ноутбуком.

Не сказать, что родители парней сильно поладили. Натянутые отношения виднелись. Династия журналистов, которые подвергают сына опасности, сильной симпатии не вызывали. Сам Осаму игнорировал всякие замечания родителей о том, что им стоит уехать от этой семейки.

Так и шли месяцы, наполненные плотной работой над статьей про Анго. И сейчас Дазай с Чуей обсуждали это, закрывшись в своей комнате, которую освещал лишь свет из окна. Был день, так что смысла включать свет не было. Только все было в прохладных и серых палитрах.

— Мне все же кажется, что Анго однозначно связан с Френсисом, — говорил твердо Осаму, смотря в монитор, не оборачиваясь к напарнику и дергая ногой.

— У нас только косвенные доказательства. А слова Френсиса и вовсе все это опровергают, — слишком спокойно парировал Чуя.

Накахара сидел на просторной кровати, застеленной черным шерстяным пледом, от которого в руках щекотало. Его ноутбук удобно лежал на коленях, еще и подогревая их.

— Ты думаешь, американский олигарх не заручился бы поддержкой министра финансов? Да министр сам бы рвался к нему.

— И все же. У нас сейчас, — Чуя указывал в свой монитор всей ладонью, — куча несостыковок в их связи. Если даже взять во внимание, что Френсис врет, зачем ему подставлять Анго… факт их связи мы точно отрицать не можем.

— Потому что спасти хочется свою жопу, чего тут непонятного! А правды мы и вовсе может и не узнаем. Фицджеральд за океаном, а Анго точно ни слова не проронит.

— Блять! — нервно воскликнул Чуя и резко закрыл ноутбук, немного испугав Дазая.

— Чуя, ты чего? — спросил обеспокоенно парень и одарил спутника щенячьим взглядом.

Выныривая из состояния сосредоточенного следака, Дазай тут же потеплел, бросил место за компьютером и оказался рядом с Накахарой. Трепетные руки стали гладить заросшую макушку. Но Чуя не смотрел на Осаму, упираясь взглядом куда-то в деревянную стену.

— Я так устал… мы потратили кучу месяцев, чтобы у нас в итоге вышел какой-то… непонятный салат… — парень начал растирать лицо, а Осаму лишь сильнее прижал Накахару, кладя голову ему на плечо. — У меня с каждым днем желание все это бросить только повышается. Меня уже… тошнит, когда я снова открываю эти материалы.

— Может, тебе и правда стоит взять перерыв? Тебе все это однозначно не идет на пользу…

— Ты прав… наверное, — Накахара положил ноутбук на пол и залез под одеяло. — Лучше… вернуться к этом вопросу после сна. Я сейчас отрублюсь, клонит невозможно.

— Ложись… — Осаму помог уложить Накахару и проследил, чтобы Чуе было комфортно.

Осаму хотел побыть наедине с самим собой. Да и сейчас он без Накахары и не трогал материалы, поэтому, тяжко вздохнув, парень уже хотел было покинуть комнату, но Накахара окликнул его, остановив прям у двери.

— Да? — не поворачиваясь ответил Осаму

— Спасибо тебе, Дазай, — выдохнул Накахара, не открывая глаз.

— Не благодари, — с грустной улыбкой выдал Осаму и покинул комнату.

Оказавшись за порогом, Дазай закрыл глаза и набрал воздух, пропитанный лаком.

Что-то внутри вновь умерло.

Походка и движения из бодрых стали похожи на желе. Дазай прихватил сигареты с верхней полки и вышел на длинный балкон. Лишь здесь можно было убежать от запаха дома, насладиться свежим воздухом и прислушаться к длинным лианам, огибающим все стены балкона. Как закончилась зима, семья Накахары мигом развесили зеленые растения. И это действительно привлекало выходить и провести время на лоджии. Только воздух все еще не располагал. На дорогах до сих пор лежали остатки снега, деревья оставались похожими на коряги, а некогда зеленое поле, на которое открывался вид, сейчас выглядело как бесконечные коричневые земли.

Погода погоды не делала.

Повалившись на удобный стульчик, Дазай начал смаковать сигарету, от которой улетучились все мысли.

Ну, почти все.

Делая затяжку за затяжкой, он наблюдал за тем, как проносятся облака. Он старался хотя бы в такие моменты держать голову пустой, чтобы расслабиться. Но было трудно. За пару месяцев жизнь поменялась кардинальнее, чем за все года три. И переварить и принять все это было трудно.

Слишком много всего.

Как бы самому Осаму не пришлось прибегать к антидепрессантам. Потому что он уже ощущал, как силы покидают его, почти как Накахару.

Вдруг поток мыслей прервал неизвестный зашедший.

Осаму повернул голову и увидел своего отца. Но он даже бровью не повел, продолжив курить.

— О, привет, пап.

— Хах, а я думал, чьи это сигареты, — мужчина прошел ко второму стульчику, стоявшему с другой стороны, и, так же, как и сын, упал любоваться ранней весной. — Ты же бросил курить в восемнадцать. Разве нет?

— Да. Я начал.. — Дазай стряхнул пепел с сигареты, постукиванием пальцев, — ..снова.

— Почему же?

Осаму несколько замялся, прервал зрительный контакт с родителем и немного сощурился от ветра.

— Я устаю сильно.

— Со стрессом борешься?

— Типа того.

— Но он же не взялся из ниоткуда, я прав?

— Пап, я не хочу снова поднимать эту тему.

— Дазай, — серьезно произнес отец, чем все же заставил повернуться сына, — мне, в отличии от матери, до фонаря. Это твой выбор, подвергать себя опасности. Тебе уже скоро двадцать два. Ты вполне взрослый для таких решений. Да и я никогда не поносил за выбор с момента переезда. Может, говорил задуматься, но точно не науськивал передумать.

— И спасибо тебе за это. Это очень помогает.

— Да. Но только я вижу, как все это вокруг тебя губит. Я… признаюсь честно, не узнаю тебя…

Осаму вновь отвернул голову, задумавшись над словами отца, которые он произнес довольно… искренне?

— Ты прав, — Осаму докурил сигарету и, грациозно выбросив бычок, стал доставать вторую. — Хоть мне и нравилось работать журналистом, все это не мое. Интриги, расследования — все это интересно, но не тогда, когда ты каждый день живешь в стрессе и стараешься вытащить других из мысленного омута.

— И это меня беспокоит, сынок… ты же… так мечтал заниматься музыкой…

— Музыка… меня вряд ли прокормит, а я… с Накахарой до конца. Тем более, с такой должностью.

— Только тебя это уже не радует.

— Я верен ему, а он верен мне. И мы оба это знаем.

— Только, кудряш мой, верность не должна тебе идти во вред. Это уже не верность, а мазохизм.

— Это мой выбор.

— Нет, Осаму, тут ты не прав, — Дазай посмотрел на отца, уже несколько рассерженный. — Поговори с Чуей. Пора бы уже заняться собой. Иначе он заведет тебя туда, откуда ты точно не выберешься.

— Не утрируй, — Осаму выбросил очередной бычок и покинул балкон под сопровождающий взгляд взрослого.

***

Центр мелкого портового города был усеян высотками. Не такими, как в Йокогаме, но тоже неплохими, и одну из них с гордостью забрали те, кого с позором выпнули из более крупного портового города.

Вся верхушка реорганизации собралась на последнем этаже офисного здания, ожидая начала судьбоносного заседания. Все, кто был в исполнительном кабинете, — старые ребята, которые не боялись замарать руки в крови, — обрели новый дом. И были готовы продолжать свое дело.

Новый кабинет отличался от кабинета Мори. Здесь не было широких окон, да и интерьером он не был богат. Зато все в сборе и на свободе. И лишь когда за длинным столом оказались все до единого, Акутагава встал из-за своего места.

— Как я погляжу, все на месте, — члены мафии согласно кивнули. — Тогда можем начинать, — заявил он и вышел из-за стола вместе с Кое. Они прошли к белой доске, которая была предназначена для проектора.

Они выдержали небольшую паузу, рассматривая всех своих бывших коллег. Акутагава впервые за долгое время заволновался и ощутил трепет. Из мыслей его вывела Кое, постучавшая напарника по плечу. Рюноске привел себя в чувство и начал говорить.

— Несмотря на все невзгоды, испытания и гонения, мы смогли собраться здесь. Я лишь могу вас с этим поздравить, — все похлопали друг другу. — Да, многих нет, и… уже не будет. Прискорбно это осознавать. Но сейчас на нас висит задача, чтобы никто… и никто не попал в лапы наших недругов. Поэтому сейчас, командование над мафией беру я и Кое. Я отвечаю за нелегальную деятельность, а Озаки занимается отводом глаз, для полиции. И как вы поняли, мы не просто так вас собрали.

— Рюноске, заебал, давай ближе к делу, — крикнул Мотоджиро, чем вызвал немой гнев у нового главы.

— Сейчас мы находимся под прицелом. Мы этого не видим, но нашу землю роют. А если быть точнее, одни журналюги, — Акутагава включил презентацию. На первом слайде отображалось СМИ Накахары. — И в наших силах все это предотвратить. Так что мы с Кое разработали план, как снова остановить крыс и отомстить им за все, что с нами было потом…

— И в чем же заключается план? — спросил Рьюро и стал слушать Рюноске, у которого, как казалось, расширились зрачки от одной лишь мысли о своем плане.