— Мисс Чейз, вы вообще спали?
Аннабет отвернулась от зеркала излишне резко, руки сами возникли перед лицом, а вес удобно разделился на обе ноги. Она была в обычной старшей школе, для обычных подростков, тут не было чудовищ, Гроувер специально проверил, но объяснить это мозгу было тяжело. Особенно в таком состоянии.
— Выпускной класс, миссис Грей, на том свете отоспимся, — Аннабет нервно улыбнулась, убрала руки на лямки рюкзака и замерла, ожидая ответа преподавательницы.
— Аннабет, ну вы же девушка умная, без здорового сна вы экзамены хорошо не напишите, будь вы хоть воплощением мудрости. Уж перерыв от учебы на восемь часов вы можете себе устроить, — женщина с тяжёлым вздохом покачала головой. Аннабет кивнула, соглашаясь с ней, да-да, сон — это обязательно, и, конечно же, с этого вечера она наладит режим.
Ещё бы кошмары посчитали так же. И навязчивые мысли.
Аннабет обернулась обратно к зеркалу, опять уставившись на свои глаза, красные от недосыпа, слез и такой сильной заебанности, что хотелось сдохнуть. Да, ей точно пора было в белую комнату с мягкими стенами, но останавливало одно — Перси в этой комнате не будет, а она без него умрет ещё быстрее, просто зачахнет, как цветок без воды, и все. Она и сейчас чахла, страдая от невозможности убедится, что он в порядке.
Прозвенел звонок, неприятно ударив по ушам. На физику совершенно не хотелось. На математику и физкультуру — тоже, она и так умеет бегать и считать, спасибо, старшие полубоги давно уже научили, и даже без странных взглядов на её седую прядь, шепотков об её зависимости от чего-то, и избеганий. Дети Ареса приятнее, чем обычные подростки, отказывается.
Кожу обожгла драхма. Последняя, которую ни в коем случае нельзя тратить, потому что связь с Хироном должна быть. Она всегда лежала в переднем кармане джинсов: Хирон настоятельно просил, требовал практически, чтобы у всех полубогов всегда при себе была драхма для звонка в лагерь, вот только мысли в голове навязчиво шептали "с ним могло что-то случиться", а проверить было совсем невозможно.
Аннабет помотала головой и скрючила пальцы в привычном жесте, отгоняющем зло, как-то иррационально надеясь, что это поможет. Не помогло, только сильнее разболелась голова от резких движений: в мыслях была виновата не очередная фантазия древних греков, а такая простая и до скрипов зубами логичная причина — слабость обычной смертной души.
Девушка облокотилась на раковину. Где-то в закромах сознания скользнула мысль, что мрамор может упасть под ее весом, поранить ноги или ещё что похуже, но почему-то эта мысль уже не пугала даже — если ее ноги пострадают, у нее будет уважительная причина не идти в школу, а значит, можно будет зарываться в учебники сутками и переждать так оставшийся месяц до зимних каникул — они с Перси договорились встретиться в праздники.
Пугало только обещание Перси, что с ней ничего не случится до зимы: глупое шутливое обещание, данное уже под конец лета, когда Перси, измученный ее сотым вопросом "ты же больше так не пропадешь?", спросил то же самое у нее. Обещание, которое никто из них не может дать с полной уверенностью, и от того обещание, а не клятва на Стикс. Будь это клятвой, все было бы легче, она бы так не волновалась, но такие клятвы нельзя давать, когда ты полубог.
А если не полубог, то клятву такую не дашь. Парадокс-то какой интересный, и Аннабет схватилась за эту мысль, лишь бы не думать, что с Перси сейчас может происходить все что угодно, а она опять будет не рядом. Ухватиться за парадокс не удалось, и потому она, не выдержав, взвыла.
Хотелось выкрутить себе кисти. До отрезвляющей боли, чтобы вернуться сюда, в реальность, а не в мысли о Перси. Этого не хватило.
Хотелось побиться головой о стену. До того, чтобы перестать видеть туалет своей гребанной школы. Этого не хватило тоже.
Хотелось расцарапать все тело: шею, плечи, ключицы, — в кровь. Но подстриженные вчера под корень ногти не позволили и это.
Хотелось плакать, хотелось разбить лицо Клариссе во время спарринга, или чтобы разбили ей, хотелось выпустить эмоции.
А ещё — увидеть Перси.
Аннабет свалилась на пол, куда-то в угол, доставая из рюкзака успокоительное и судорожно пытаясь вспомнить, остался ли дома ещё один блистер: отец не одобрит, что она пьет так много, если жалкие десять таблеток — это все, что осталось от пачки, купленной пару месяцев назад. Одноклассники не ошибались, подозревая ее в зависимости: Аннабет, конечно, зависела. Сложно жить эту жизнь — гребанную жизнь полубогини — и не иметь зависимости, не иметь того, что будет держать тебя здесь.
Ее зависимостью был Перси. Перси, который уже раз пропал, и оттого так боязно было снова допустить подобное. Перси, который необходим ей как воздух. Перси, который находится за полстраны от Аннабет. Перси, которого нельзя увидеть.
Аннабет замерла, когда вспомнила, что блистеров больше нет, и она самолично выкинула сегодня с утра в урну тот, что валялся у кровати. Ей в самом деле пора было что-то делать. Что-то кроме того, чтобы ввалиться к школьной психологине с монологом а-ля я дочь богини войны, я сама пережила две войны, я шугаюсь громких звуков из-за спины и не умею грамотно выпускать гнев, а ещё у меня зависимость от моего партнёра, потому что моя бабушка — его тетя — решила, что охуенной идеей будет стереть его память и таким закинуть в лагерь других детей богов, впоследствии чего мы погуляли с ним по Бездне, и теперь я по ночам не могу поспать нормально, потому что либо не могу заснуть от страха, что это снова повторится, либо просыпаюсь, потому что во сне он снова управляет кровью богини. Аннабет кивнула сама себе: она уже выяснила, что ей нельзя в психушку, поэтому никаких богов упоминать нельзя или можно, но только у проверенных психологов? психиатров? И то, и то требует времени: составить текст так, чтобы обрисовать свою проблему, но не говорить о причинах, сложно, когда мысли путаются; поговорить с Хироном, когда осталась одна драхма, чтобы тот посоветовал, к кому из детей Аполлона можно обратиться — ещё труднее.
Аннабет подтянула ноги к груди и хныкнула тихонько. Вот бы кто-то большой и взрослый оказался рядом и помог, объяснил, как справляться со скачущими гормонами, с побитой всеми психикой, и ещё, желательно, хотя бы как-нибудь сдать экзамены. В голове промелькнула глупая мысль: вот бы снова случилось что-то, чтобы она смогла сбежать из мира смертных к Перси, как сделала это в год, когда Хирона отстранили от должности их учителя. Вот бы снова случилось что-то, что сделало бы ее тревогу, навязчивые мысли, страх и потерянность чем-то более весомым, чем последствиями войны, чтобы они мучали не просто так.
Аннабет тут же начала мотать головой, скрючила пальцами знак и взмолилась Мойрам. Не дай боги, просто, не дай боги, не надо, это просто шутка, это просто ее отвратные мысли снова вылезли вперед. Аннабет всхлипнула ещё раз, думая о том, как же паршиво все это: она надеется о такой мелочи, о взрослом, который ей поможет, уже которую неделю, и все не получает этого, а мысль проскочившую на секунду, Мойры исполнят с радостью. Аннабет всхлипнула уже по привычке, и только потом поняла, что слез то и не было. Голова гудела то ли от истерики, то ли от недосыпа, руки все так же тряслись, но слезы не лились, и отчего-то дышать стало легче.
Аннабет поднялась к раковинам, плеснула на лицо ледяной воды и вдруг подумала, как же глупо это все: как же глупа эта истерика, как же глупы одноклассники и как же глупа она. Девушка подхватила с пола рюкзак, ещё раз плеснула на лицо ледяной воды и заторопилась к выходу из школы. Сейчас ей надо было домой, все равно ничего нового она не узнает, а если даже и скажут что-то, что ей ещё не говорили старшие сиблинги, то она явно не запомнит информацию в таком состоянии.
Сейчас ей надо было домой, прогуляться, успокоиться и позвонить таки взрослой, чтобы вылечить если не саму болезнь, так хотя бы симптомы.
***
Салли перехватила дочь по-удобнее: Эстель была слишком неусидчивой. Не как Перси, конечно, но не так уж далека от него, а потому удержать эту малышку было тяжело, особенно, когда она совсем не хотела, чтобы её держали на руках.
Салли, чуть не выронила этот комок из пелёнок и тихих радостных вскриков, когда услышала из-за спины строгий, тихий, но все ещё родной голос:
— Здравствуйте, вы не знаете, в школе Перси есть свободные места?