События 1492 года не только оставили огромный отпечаток на политической и культурной жизни Врат Балдура, но и оказались поворотной точкой в истории Шаритской Церкви. Конечно, об этом не знали современники той эпохи: участие шаритов в обороне Врат от армии Абсолют будто бы осталось ими незамеченным на фоне долгих десятилетий бездействия шаритов до и еще почти десятилетие молчания после. Однако исследователям, способным объять ретроспективным взглядом последующие события, очевидно, что участие шаритов в обороне 1492 года – не случайно проявленная инициатива кем-то из низов церкви, а первое громкое заявление в череде многих последующих, принесенных, когда окрепнет власть новой Владычицы церкви. Ибо, без сомнения, такое громкое, скандальное и закончившееся внезапным исчезновением участие шаритов в городской жизни свидетельствует о смене власти и приходе новой Владычицы, в 1492, незадолго до битвы с Абсолют перенявшей пост. К сожалению, о ней мы практически ничего не знаем: понадобились годы раскопок в архивах, чтобы удалось найти несколько разрозненных описаний и публичное имя – Шэдоухарт. Не обнаружено прямых упоминаний ни ее настоящего имени, ни прошлого до Церкви, и, вероятнее всего, эти упоминания никогда не появятся: историки сходятся во мнении, что Шэдоухарт с раннего детства воспитывалась шаритами, а значит, в их власти было с самого начало замести все следы. Быть может даже, ответ у нас перед глазами – приходские книги, городские переписи, архивы счетной палаты, – но мы не можем увязать одно с другим. Вдруг какая-нибудь из девочек, кои сотнями вписаны в подобные переписи, и есть будущая Владычица Церкви? Но у Шэдоухарт нет ни имени, ни родителей, ни даты рождения; описания ее внешности весьма пространны, а над хрониками ее деятельности как Владычицы Церкви корпят целые исторические школы – и не могут сойтись во мнении. Влияние Церкви и Шэдоухарт обнаруживается практически во всех значимых событиях первой половины шестнадцатого века: заговоры, перевороты, громкие убийства, спорные реформы – в 8 из 10 случаев существуют доказательства прямой связь с шаритами. А о скольких их тайных деяниях мы не имеем ни малейшего представления!

Однако (да простит меня читатель за отступление), вернемся к фигуре Шэдоухарт. Много усилий было приложено к поиску сведений о ее ближайших соратниках в надежде, что эта информация послужит ключом для разгадки ее личной тайны. Среди фигур разной степени значимости больше всего интереса, пожалуй, вызывает Лайал Певец Ночи – столь же неуловимый в хрониках, несмотря на много большее количество упоминаний (связанных, вероятно, с тем, что его роль в делах Церкви изначально предполагала публичность). О его прошлом тоже известно прискорбно мало. С одной стороны, кажется очевидным связь с другой фигурой этого же периода – Лайалом Палакальщиком, имевшим неясную роль в обороне города от Абсолют, но замеченном практически в каждом крупном событии накануне столкновения (см., например, «Взлет и падение Рейвенгардов: отречение Улдера Рейвенгарда», стр. 117, списки гостей на приеме в честь избрания Энвера Горташа). Совпадают имя, род деятельности (менестрель), возраст (между 25 и 40 на момент 1492 г.), раса (существует единственный источник, упоминающий Лайала Певца Ночи как полуэльфа). И вроде бы разгадка очевидна, однако, историки до сих пор с осторожностью ставят знак равно между этими двумя фигурами. Если описания Шэдоухарт в хрониках прискорбно скудны, то упоминания Лайала Певца Ночи, наоборот, излишне обильны – и противоречат друг другу настолько, что в этом невольно да и хочется заподозрить чье-то злонамеренное вмешательство.

Суди сам, читатель. В одних хрониках Певец Ночи упоминается как «молодой, темноволосый и светлоглазый бард с изысканными манерами, пришедшимися по вкусу дамам», в других – как «практически полностью седой, серьезный и молчаливый муж, выступавший на празднестве с поучительным сказанием, удачно разбавившим выходы танцовщиц и факиров». Известно минимум о трех семействах старой аристократии, назначавших награду за его голову – и ни об одной провальной попытке эту голову добыть (об успешных исходах, ясное дело, сообщения были бы более ясны потомкам). Известно, что Певец Ночи был вхож как в дома аристократии, так и зачастую являл себя на городских выступлениях для бедняков. Его имя фигурирует во внутренних расходных книгах храма Умберли, что противоречит самое себе – доподлинно известно, что шариты не прощают измены своей Богине. Многие исследователи сходятся во мнении, что подобные противоречия – следствие чар иллюзий и очарования, которым Лайал Певец Ночи, по всей видимости, владел на уровне искусного волшебника. Но в таком случае можем ли мы доверять вообще хоть каким-либо свидетельствам о его жизни? Могло ли быть так, что имя придумано (а хотя бы и взято в честь Лайала Плакальщика – вполне себе продолжившего карьеру менестреля средней руки и мирно скончавшегося, судя по храмовым записям, на пороге святилища Келемвора в 1517)? Может быть даже, Лайал Певец Ночи – собирательный образ целой сети агентов-шаритов, избравших такую тактику для запутывания публики, и без того сбитой с толку методами Церкви Шар?

В распутывании этой исторической загадки порой и вовсе заходит речь о совсем уж недостойной науки мистике. Сообщают, например, что начиная с чрезвычайно туманного и влажного лета 1561 на городском кладбище Иэробора в среднем дважды в год, а то и чаще, видят скорбную фигуру, облаченную в черное и шествующую мимо надгробий с печальной песнью – «такой печальной, что сердце юной крестьянки или матери, идущих мимо, может разорваться на месте». Схожие городские легенды живут в Эверлунде (фигура в черном, играет на лютне), в Кормире (призрак с нечетким контуром, поет на местном диалекте, заговаривая траву гуще расти над могилами страдальцев) и еще в десятке более мелких поселений, рассеянных по трактам, ведущим из Врат Балдура. Изариль Мудрый проводит параллель меж легендами о кладбищенском плакальщике и сообщениями из Аткатлы: местные рыбаки верят, что по морскому побережью бродит дух Безумного Барда, прожившего в халупе по соседству последние десять лет своей жизни. Многие торговцы столкнулись с тем, что нанятые из местных лоцманы отказываются вести корабли тем или иным путем, якобы, в песне Безумного Барда слышали предупреждение о сменившемся ветре, плохой погоде, неудачной волне и прочее, прочее, прочее.

Читателю стоит знать: даже эту легенду я привожу с огромным скепсисом и исключительно из уважения к другим работам Изариля, заслуживающим внимания много больше, чем спекуляции на городских слухах. Быть может, Лайал Певец Ночи останется для историков такой же неуловимой фигурой, как и Шэдоухарт: из-за мифологизированности его образа нельзя даже быть уверенным в дате его гибели, хотя множество сравнительных анализов сходятся во мнении, что Лайал скончался в период 1550-1564 (для сравнения, смерть Шэдоухарт установлена точна: 1578 год). Именно 1550 датируется последний надежный источник, начиная с 1564 городские хроники молчат, а период между заполнен неподтвержденными сообщениями. Но мы не имеем ни малейшего представления ни о причине смерти, ни месте; не сохранились упоминания других фигур, кто мог бы быть связан одновременно и с Певцом Ночи, и Шэдоухарт; и даже тексты его песен до нас не дошли – хотя сохранилось множество (может быть даже слишком много!) упоминаний, как они были прекрасны и манящи. Быть может, это еще одно следствие магических талантов Певца Ночи, а может – пущенный шаритами шепоток, завеса пыли, прикрывающая их истинные дела и намерения.

На этом, пожалуй, краткий экскурс в личностные справки я закончу. Надеюсь, читателю достанет написанного, чтобы проникнуться проблемами исторической науки, исследующей столь сложную тему, как становление Шаритской Церкви, какой мы сейчас ее знаем, да еще в такие сложные времена. В следующей главе читателя будет ждать разбор практически детективной истории, как спасен был архив Эвереска от пожара 1512 года и как это пролило свет на связь шаритов с гильдейским переворотом 1507 во Вратах Балдура, а пока же я оставлю – развлечения читателя ради! – несколько любопытных выписок из хроник, касающихся иных разумных, подозреваемых в связи с Владычицей Церкви Шэдоухарт…

*ниже следуют цитирования из личных переписок, дневников и городских анналов. Истории шаритов в «Церкви Врат Балдура: хроники религиозных организаций в 15-17 веках» суммарно посвящено четыре главы и более десятка упоминаний отдельных событий в главах, повествующих об иных орденах и объединениях. Имя Лайала Певца Ночи нигде, не считая этих двух страниц, более не упоминается*