Когда раздвижные двери были открыты, ночной зимний воздух пробрался внутрь.

Он смотрел на небо, сложив руки за спиной. Некоторое время назад бесчисленные сияющие иглы появились на угольно чёрном небе. Он просто смотрел на звёзды, которые с того места, где он обычно жил, нельзя было различить за городскими огнями невооружённым глазом.

В центре этого ночного неба застыла серебристая луна. Вглядываясь в неё, он сузил глаза.

Хотя он являлся старцем, достигшим девяностолетия, в его теле не ощущалось ни малейшего намёка на немощность. Он был гигантом более двух метров ростом, стоящим прямо, как башня, и массивным, как крепость. Единственное, что указывало на его возраст, это морщины, избороздившие красновато-медную кожу, и тот факт, что волосы его были такого же цвета, как луна.

Старца звали Кокуджоджи Дайкаку. Он был Королём своей страны.

— Мой господин, — позвал его слуга, который всё это время сидел на корточках подле него. — Прибыл Бесцветный король.

— Пропустите его.

На краткий приказ своего начальника слуга отдал лёгкий поклон и исчез. Чуть позже послышался звук открывающихся за ним дверей.

Кокуджоджи повернулся. За дверью в противоположной стороне комнаты с циновками в конце коридора стоял мужчина. На нём была потёртая шляпа и традиционная одежда. Несмотря на то, что ему ещё не исполнилось сорока, черты его лица постарели, и от него веяло атмосферой отшельника.

Мужчину звали Мива Ичиген. Он тоже был Королём.

— С Новым годом. — Ичиген снял свою шляпу, с жизнерадостной улыбкой произнося новогоднее поздравление.

Первые три дня года Кокуджоджи Дайкаку проводил в другой фамильной резиденции Кокуджоджи.

Хотя в первый и второй дни приветствовать его пришли около ста человек, на третий день посетить его было позволено только одному — Миве Ичигену.

Кокуджоджи внимательно взглянул на цвет его лица и произнёс:

— С твоей болезнью уже всё в порядке?

— Я бы не сказал «всё в порядке», но, похоже, ухудшения тоже нет. В любом случае, это неизлечимая болезнь. — Говоря об этом вопросе, как о чём-то незначительном, Ичиген рассмеялся.

А Кокуджоджи нет. Обычно он вообще почти не смеялся. Он просто повернулся на каблуках и вернулся в комнату с циновками. Раздвижная дверь за ним закрылась, перекрыв доступ холодному воздуху.

— У меня есть готовый чай. Удели мне время.

— Благодарю за это исключительное гостеприимство.

— Неужели существует такая вещь, как Король, уделяющий другому слишком много внимания?

— Ты прав, — хихикнул Ичиген. Несмотря на то, что он выглядел старше своего возраста, бывали случаи, когда он проявлял несколько детскую сторону натуры. Кокуджоджи не испытывал неприязни к этой стороне его личности.

Кокуджоджи и Ичиген сели лицом друг к другу. Чай закипал.

Кокуджоджи и Ичиген оба хорошо разбирались в различных церемониях для всех видов мест. Если бы они находились где-то ещё, они бы приняли безупречный внешний вид и вели себя как идеальный хозяин и гость. Тем не менее, они не делали этого, оставаясь наедине. Независимо от того, кто являлся хозяином, а кто гостем, они взяли за правило просто поддерживать друг друга хорошим чаем и наслаждаться им к удовольствию своего сердца. Это не являлось следствием дурных манер, но в итоге так или иначе всё заканчивалось именно этим.

Потому что Ичиген и Кокуджоджи были Королями и друзьями.

Они являлись существами, называемыми Королями. Фактически, а не метафорически, они правили на своих землях, и их вассалы подчинялись им.

В конце последней Мировой войны в Германии был раскопан огромный камень, названный Дрезденским сланцем. Даже после долгих лет исследований было не ясно, почему Сланец существует, и с какой логикой он функционирует.

Единственным известным фактом было то, что Сланец делает людей Королями.

Сланец избирает семь Королей. Серебряный, Золотой, Красный, Синий, Зелёный, Серый, Бесцветный — они были названы так по цвету ауры, излучаемой каждым. Кокуджоджи Дайкаку был Вторым и Золотым королём, а Мива Ичиген был Седьмым и Бесцветным королём.

Короли набирали вассалов, создавая своё королевство. Вассалы назывались членами клана, а королевства — кланами. В качестве Золотого короля Кокуджоджи Дайкаку был сильнейшим и величайшим Королём среди них. Его клан — Дворец Вне Времени — управлял Японией посредством своего огромного влияния, превращая её в процветающем развитии из выжженных земель побеждённой нации в одну из самых передовых стран мира.

Однако…

— Пять лет прошло, да? — Невольно к его шёпоту примешался вздох.

Рука Ичигена, потягивавшего чай, замерла.

— Я слышал, что восстановительные работы почти закончились. — Его слова были спокойными, но глубокие складки пролегли посередине лба Кокуджоджи.

— Однако жизней не вернуть.

В ласковом выражении лица Ичигена появился оттенок боли. Кокуджоджи предположил, что нечто подобное, вероятно, отразилось на его собственном лице.

Воспоминания, которые они прогоняли, находясь в одиночестве, ярко возвращались, когда они оказывались в компании друг друга. Это было потому, что Кокуджоджи и Ичиген являлись названными союзниками, которые столкнулись с этим вместе, а также проигравшей стороной, которая не смогла предотвратить это.

Пять лет назад произошла битва Королей. Это случилось между тогдашним Красным королём Кагуцу Генджи и тогдашним Синим королём Хабари Джином. Два Короля с прямо противоположными качествами, жестокость и порядок, поставили на кон свои жизни и столкнулись друг с другом.

Всякий раз, когда сила Королей превышала предел, над их головой материализовался энергетический кристалл в форме меча. Его называли Дамоклов меч и признавали символом могущественной власти Королей.

Но упомянутая сила требовала компенсации.

Если Король превысит пределы своих ограничений, и будет непрерывно проявлять свою силу, он в конечном итоге выйдет из-под контроля, и Дамоклов меч упадёт ему на голову.

Что как раз и послужило причиной исторического факта — Меч пронзит Короля и приведёт к разрушениям.

Упавший Меч был Мечом Кагуцу.

Ничто из этого больше не имело значения. Так или иначе, оба — Кагуцу и Хабари — в тот момент погибли. В этом мире нет законов, чтобы наказывать мёртвых, и у тех, кто остался, не было выбора, кроме как принять такую реальность.

Падение Дамоклова меча Кагуцу уничтожило южную часть региона Канто в радиусе десятков километров. Общее количество погибших составило около 700000 человек. Подобная статистика была уже больше чем трагедия. Даже в случае с Кокуджоджи Дайкаку, имевшим столь могучее тело, он не смог принять такую цифру. Кто бы мог подумать, что один единственный Король, эгоистично вышедший из-под контроля, создаст число жертв, сравнимое с количеством мирных жителей, убитых в последней войне?

Кокуджоджи был именно тем, кто перевёз Дрезденский сланец на свою родину. Ради восстановления, его сила как Короля стала одной из способностей, которые расцвели в этой стране огромным потоком славы. Как он поклялся однажды, он стал идеальным Королём, и очень гордился этим. Это также означало, что он сам навлёк это бедствие. Если бы он не привёз Дрезденский сланец в свою страну, топография южного Канто никогда бы не изменилась. Люди, проживавшие там, сейчас были бы ещё живы.

Он спрашивал себя, в чём разница между ним и теми, кто развязал ту войну, стремясь к обогащению. Подобные мысли посещали Кокуджоджи с незапамятных времён.

— Ты… сделал всё, что мог, — прошептал Ичиген, возможно, почувствовав страдания Кокуджоджи.

Он также был одним из тех людей, которые вместе с Кокуджоджи боролись за то, чтобы избежать падения Дамоклова меча. С его собственным даром предвидения, он открыл сложившиеся обстоятельства своему другу. Именно поэтому слова Ичигена заключали в себе истину.

Несмотря на то, что падение Дамоклова меча Кагуцу произвело такие огромные разрушения, это был не самый худший вариант. Если бы в урегулировании ситуации оказались допущены какие-либо ошибки, то обрушился бы не один Меч, и тогда изменилась топография не только южного Канто, но и всей Японии — эти двое были одинаково осведомлены об этом.

Тем не менее, Кокуджоджи покачал головой.

— Никто не знает, что было бы лучше.

Молчание.

— Совершенно ясно, что я должен нести это бремя. Я намерен взять на свои плечи ответственность за то, к чему привели мои действия.

Смерть 700000 человек — это не то, что один человек может вынести в одиночку. Наверняка, это была настолько тяжёлая ответственность, что её не смог бы выдержать никто, кроме Короля.

Именно поэтому Кокуджоджи произнёс следующие слова:

— Пять лет назад, в тот самый миг, когда обрушился Меч того человека, я взял на себя бремя оставаться Королём до тех пор, пока не умру.

Тем не менее…

— Отрицательно, — возразил голос, исходящий извне.

— …

Ичиген и Кокуджоджи поднялись одновременно. Раздвижные двери были поспешно открыты руками слуги, который бесшумно отступил.

В саду, наполненном атмосферой зимней ночи, слабо сияя над белым песком под мерцающим лунным светом, появилось зелёное чудовище.

— Зелёный … — охваченный удивлением, прошептал Ичиген.

Кокуджоджи увидел мальчика. Да, мальчика. Вероятно, он был ещё подростком. Одетый в странную одежду, напоминающую смирительную рубашку, сидящий в инвалидном кресле с электронным управлением, он имел чёрные волосы и неподвижный взгляд.

Его окружали вспышки зелёных молний.

Мальчик сказал без единой капли робости:

— Приятно познакомиться с вами, Второй король «Золотой король» и Седьмой король «Бесцветный король». Я Хисуи Нагаре, Пятый и Зелёный король.

Зелёный король — само его существование подвергалось расследованию.

Как ни странно, пять лет назад во время Инцидента Кагуцу родился новый Зелёный король. Однако признаки его появления немедленно исчезли, и с тех пор больше не было возможности держать его под наблюдением. Распространились даже предположения о его смерти.

Почему Зелёный король, местонахождение которого оставалось неизвестным, появился в таком месте?

Прежде чем кто-то смог спросить, Ичиген шагнул вперёд.

— Что ж, приятно познакомиться. Можно называть тебя Хисуи-кун? В конце концов, ты младше нас.

Мива Ичиген, Бесцветный король, добровольно исполнял роль посредника между Королями. Именно благодаря этой роли он спокойно ответил даже явному злоумышленнику.

Хисуи откликнулся, не меняя выражения лица:

— Пожалуйста, зовите меня, как вам нравится. В конце концов, это не имеет значения.

— То, как люди обращаются к тебе, важно. Начальный этап имеет огромное значение в человеческих взаимоотношениях. Потому что люди, в основном, связаны друг с другом.

— Я не планирую устанавливать человеческие взаимоотношения с вами двумя.

В воздухе почувствовалось пронзительное напряжение.

— Ичиген-сама. Пожалуйста, отойдите.

Прежде чем кто-либо заметил, рядом с Ичигеном оказался человек. Это был юноша с фиолетовыми волосами. Он являлся членом клана Мивы Ичигена. Наверняка его звали Мишакуджи или что-то в этом роде. Не выказывая ни малейшего намёка на милосердие, он положил руку на меч, висящий на поясе позади него.

Время посредничества закончилось. Вероятно, он был достаточно осведомлён об этом. Его проницательность была такой же, как у Кокуджоджи.

— Выражаясь подобным образом, не похоже, что ты пришёл заключить какое-либо соглашение.

На суровый тон Кокуджоджи Хисуи ответил без страха:

— Положительно, Золотой король.

— Тогда какова твоя цель?

— Я пришёл, чтобы противостоять вам. Чтобы бросить вам вызов.

Грозовые молнии ворвались с яростным треском.

Кокуджоджи выступил вперёд.

Непривычно напряжённый голос Ичигена воззвал:

— Господин. Он всё ещё…

— Ты выжил в Инциденте Кагуцу. — Кокуджоджи проигнорировал Ичигена, который пытался остановить его, и вышел на открытую веранду.

Выражение Хисуи ни капли не изменилось. Так же безучастно, каким был с момента прибытия, он ответил на слова Кокуджоджи:

— Ответ положительный.

— Ты пришёл отомстить?

Зелёный король появился именно тогда, когда упал Меч Кагуцу. Это означало, что он стал жертвой Инцидента Кагуцу. Он имел возможность жить благодаря тому, что был избран Королём, но всё остальное было у него украдено. Нетрудно представить, о чём мог бы думать тот, кто лишился семьи, друзей, своего места в мире — всего.

Возмездие.

Кагуцу погиб. Отплатить мёртвому не было возможности. В этом случае его целью должен был стать Кокуджоджи, который привёз Сланец в свою страну и вызвал огромную трагедию. Души 700000 умерших требовали возмездия через мальчика, ставшего Королём.

Фигура Хисуи отразилась в глазах Кокуджоджи.

Однако…

— Отрицательно, Золотой король. Я не прошу отмщения. — Хисуи мягко покачал головой.

— Что?

— То, что меня интересует, — это Дрезденский сланец. Чудодейственная реликвия, способная привести всё человечество на следующую ступень эволюции. Моя цель — обладать им.

Глаза Хисуи виднелись в просветах чёрной чёлки. Они были также лишены эмоций, как и черты его лица, но чувствовалось, будто где-то внутри них скрыто что-то похожее на тепло.

Подобного рода тепло было знакомо Кокуджоджи.

Что-то из прошлого, уже полвека назад. Что-то из того времени, когда он ещё не был Королём. В его сознании всплыло, как двое друзей приветствуют его на земле другого народа.

Но это было лишь на секунду. Кокуджоджи быстро вернулся к своему положению Короля и спросил Хисуи:

— Почему ты стремишься получить Сланец?

— Я не собираюсь вам говорить.

Ни для доброжелательности, ни для сближения не было места. С самого начала он понял, что в подобных вещах нет необходимости. Было не похоже, что Хисуи пришёл завладеть Сланцем мирным путём. Он пришёл отнять его.

Убив Кокуджоджи.

Это было довольно приятно. Уже давно никто не проявлял к нему такой явной враждебности. Именно поэтому он должен был ответить взаимностью на эти чувства. Кокуджоджи спустился с открытой веранды, ступив на белый песок.

Одежда Хисуи, похожая на смирительную рубашку, растаяла сама по себе, освободив его тело. Стоя на том же уровне земли, как и Кокуджоджи, Хисуи объявил:

— Золотой король. Вам больше не придётся нести ответственность за контроль над Сланцем. Я убью вас и освобожу от этого гнёта.

На жёстких, как камень, губах Кокуджоджи вдруг появилась улыбка.

— Только попробуй.

Зелёный Дамоклов меч возник над головой Хисуи. Из-под расстёгнутой сдерживающей одежды показалось сияющее белое облачение. Несмотря на то, что он был прекрасен, словно небесное существо, он был полон опасности, как чудовище. Зелёные искры, потрескивающие вокруг него, казалось, символизировали это.

Позади Кокуджоджи кто-то прошептал:

— Прекрасно.

В следующее мгновение, вздымая белый песок, Хисуи бросился на Кокуджоджи. Между тем, с самим Кокуджоджи не произошло никаких изменений. Как обычно он сложил руки за спиной и, стоя на том же месте, высвободил свою силу. Сила, выпущенная в окружающее пространство, пронеслась, как ураган.

— Ах?! — послышался позади него приглушённый голос Ичигена.

Поскольку случайно образовавшаяся сила отталкивания, казалось, сейчас унесёт тело Ичигена прочь, Мишакуджи поддержал его сзади. Даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть на них, Кокуджоджи мог бы это сказать. Это получалось потому, что в настоящий момент он охватывал судьбу всех людей в этом месте.

Золотой король управлял судьбами людей.

Судьбы были бесчисленными потоками. Подобно тому, как ветер закручивается в вихри, и вода струится под действием силы тяжести, каждый человек течёт в русле своей судьбы, сталкиваясь, смешиваясь, и воздействуя друг на друга.

Однако Кокуджоджи, Король судьбы, обладал потрясающей силой даже по сравнению с другими людьми — вернее, с другими Королями. Подобно небесному телу с огромной массой, он просто притягивал людей к себе, а также порой отправлял их в полёт. Он не был захвачен потоком, но сам являлся причиной создания потока. Когда он выпустил это только лишь как силу, она проявила себя взрывом отталкивающего действия.

Всё ещё скрестив руки, Кокуджоджи даже не дрогнул. Его серебряные волосы не были задеты силой, и ни один волосок не поднялся. С другой стороны, Хисуи вцепился в своё место. Он крепко упирался двумя ногами и руками, отчаянно продолжая удерживаться так, чтобы его не унесло прочь. Когда обе его руки вонзились в землю, то ногти оставили на ней десять отметин.

Разница в силе между двумя Королями была сокрушительной. Хисуи не мог не понять многого. Над Кокуджоджи не появился Дамокл. Несмотря на то, что он ещё не взялся за дело всерьёз, почти не было возможности победить Золотого короля, когда он продемонстрировал такую мощь.

Осознавая это, Хисуи пытался идти вперёд. Удерживая своё тело в положении низко на четвереньках, он двинулся навстречу Кокуджоджи, издавая звуки хруста. Его правая рука поднялась к лицу, сверкая оглушительными искрами. Со своей силой изменения он ослабил действие удара Кокуджоджи. Его фигура напоминала путешественника, противостоящего северным ветрам.

Хисуи буквально вспарывал свою собственную судьбу, пытаясь двигаться вперёд.

Кокуджоджи в прошлом был свидетелем подобной сцены. В дни волнений и раздоров, проходивших в его стране, которая однажды, после своего поражения, превратилась в выжженные пустоши, Кокуджоджи в попытках успокоить народные беспорядки столкнулся с некоторыми препятствиями. Они были врагами, которые бросили ему вызов, и врагами, которым должен был бросить вызов он. Фигура Хисуи перекликалась в его сознании с одним из врагов, с которыми столкнулся Кокуджоджи, и с прежним им самим.

Если это так, то…

Расстояние между Хисуи и Кокуджоджи сократилось примерно до метра.

Зелёное чудовище пригнулось вниз, словно дикий зверь, готовый к прыжку. Почувствовав его жестокость и жажду убийства, Кокуджоджи спокойно и пристально посмотрел ему в глаза, мерцавшие силой.

Золотой Дамокл материализовался с тем, чтобы вступить в поединок с Зелёным.

В этот миг вокруг бушевала сила отталкивания, уже удвоившая своё воздействие. С учётом силы, ощущавшейся как сила противодействия, тело Хисуи, которое было не в состоянии противостоять ей, унесло прочь. Искры танцевали, дугообразно вращаясь в воздухе. Это являлось управлением реакцией, происходящим от его способности изменения. С движением, невозможным при нормальных физических законах, Хисуи приземлился в том месте, где находился изначально, и поднял лицо.

Сила Кокуджоджи, бушевавшая как торнадо, полностью замерла.

— Это было невежливо с моей стороны, — проговорил Кокуджоджи с золотым Дамокловым мечом, ярко сияющим над его головой. — Вежливость Короля заключается в использовании максимальной силы применительно к сопернику.

Затем он разжал руки и разделся до пояса.

Стала видна красновато-медная кожа его торса. Его тело было натренировано до совершенства. Густой пар, окутывающий его, несмотря на зимний холод, не являлся теплом, исходящим от тела. Это была Золотая аура, которой обладал Кокуджоджи. Как только человек по имени Кокуджоджи Дайкаку сосредотачивал свою силу, выпущенную в окружающую местность, он проявлял способность, которая могла даже изменять пространство.

Кокуджоджи готовился. Держа раскрытую левую руку перед лицом, он крепко сжал у бока правую руку. Пальцы его левой ноги врылись в белый песок, и, опираясь на правую пятку как на основание, он слегка опустил бёдра.

Внешний вид Хисуи, напротив, начал неустойчиво искажаться. Зелёная энергия беспорядочно танцевала в окружающем пространстве, мигая иногда бурно, а иногда тускло. Это напоминало тайм-аут или, другими словами, энергетическое истощение. Возможно, у силы Хисуи, которая значительно увеличила боевую мощь, существовали какие-то ограничения.

Если всё будет продолжаться в том же духе, превосходство Кокуджоджи может постепенно закрепиться. Вот почему Кокуджоджи сказал с вызовом:

— Иди ко мне.

Схватки между Королями не должны были прерываться тайм-аутами. Общим правилом являлось то, что одному нужно было сокрушительно разгромить другого в подобной прямой и решительной манере.

И снова его сила взметнулась вверх. На этот раз всё было наоборот. Вместо того чтобы отталкивать, она притягивала к себе. Все в этом месте притягивались только к Кокуджоджи. Казалось, что никто не мог противостоять этой гравитации. Хисуи тоже не выдержал.

— Я бью. — После этих кратких слов он прыгнул.

Его тело, утратив опору, было подхвачено и притянуто силой Кокуджоджи. Используя силу своего врага, фактически ускоряясь посредством своего изменения, Хисуи взмахнул зелёными когтями.

В этот момент Хисуи увидел звёзды.

То, что открылось ему, было не живыми людьми. Даже не другими Королями. Это были объекты, не имеющие чувств или органов тела, как живые существа; просто массивные, колоссальные и великолепные. Они единственно производили свой собственный свет во тьме вселенной.

Звёзды.

Красные гигантские звёзды, находившиеся на финальной стадии своего расцвета, но продолжавшие набухать. В тот момент, когда его взгляд упал на них, Хисуи осознал своё поражение. Ведь в мире не было никого, кто мог бы победить звезду. После такого осознания, после нескольких секунд пустоты, кулак Кокуджоджи ударил Хисуи в грудь.

Прогремел взрыв.

В ответ на удар, сравнимый с падением метеорита, тело Хисуи улетело прочь, словно пуля. Прорезая ночную темноту зелёными дорожками, он пролетел по прямой, разбивая каменные фонари по мере того, как его траектория искривлялась, приземлившись в лесу на окраине резиденции и исчезнув из виду.

Чуть позже послышался шум падающих деревьев. К тому времени два Дамокла уже исчезли.

Кокуджоджи стоял неподвижно, как статуя. Он молчаливо оставался в том положении, в котором применил свою технику удара. Золотая аура, колышущаяся у его тела, постепенно таяла и рассеивалась в воздухе, словно её уносил ветер.

— Господин.

На этот оклик Кокуджоджи, наконец, изменил свою позу. Он обернулся.

Ичиген был при своей неизменной улыбке. Однако в его глазах застыла лёгкая печаль. Он почтительно достал лист бумаги Кайси*.

— Для обработки твоей раны.

— Гм.

Кокуджоджи только сейчас осознал, что его щека мокра от его собственной крови. Это была неглубокая царапина. Однако коготь Хисуи бесспорно дотянулся до Кокуджоджи.

Коснувшись щеки, бумага сразу окрасилась в красный. Лёгкая боль пронзила его. Это тоже было впервые за долгое время. В течение нескольких десятилетий перед Кокуджоджи не появлялось ни единого человека, способного поцарапать его.

Кокуджоджи удивлённо пробормотал:

— Срок моей жизни сократился на три дня. Этот паршивец — просто нечто.

— Что… с ним стало?

— Он не мёртв. Нет… — Он опроверг свои собственные слова, застрявшие во рту.

Хисуи Нагаре был мёртв. Скорее всего, его сердце остановилось ещё до битвы с Кокуджоджи. Ударив его кулаком в грудь, Кокуджоджи мог бы сказать, что что-то ещё билось в той области, где должно находиться сердце Хисуи. По всей видимости, это было то, что сейчас позволяло Хисуи двигаться. Однако он ещё не понял, что это было. Между этим и способностью к изменению могла оказаться какая-то связь.

Кокуджоджи оглянулся на своего друга и спросил:

— Как тебе показался этот человек?

Ичиген безмятежно закрыл глаза и покачал головой.

— Он молод, поэтому поспешен, но не настолько глуп. Сегодняшний день станет для него ценным опытом, но его амбиции, скорее всего, не изменятся.

— Так и думал.

Раненый зверь станет более хитрым и бдительным.

В настоящий момент всё пока ещё было в порядке. Правление Кокуджоджи являлось устойчивым, и никто не мог противостоять ему. Даже если Хисуи проявит себя снова, его можно легко сокрушить. Но что будет через пять лет? Или через десять? Сможет ли он до того времени сохранять свой баланс сил как Король? Появятся ли люди, которые могли бы стать отсутствующими Красным и Синим королями? Даже если они и появятся, где гарантия, что у них не будет таких же устремлений, как у Хисуи? И как сильно к тому времени вырастет молодой Зелёный король? Будет ли возможно для стареющего Кокуджоджи и больного Ичигена усмирить Хисуи так, как они сделали это сегодня?

Кокуджоджи поднял глаза к небесам. Серебряная луна замерла в ночном небе. Не зная ничего о том, что происходило на земле, она просто смотрела на неё вниз с любовью. Это напомнило ему старого друга, с которым он расстался в прошлом и который до сих пор скитался по этому самому небу.

Сгорая, словно от стыда, Кокуджоджи произнёс:

— Этой стране приходит конец, Вайсман.

Его пророческий шёпот был подхвачен ночным ветром и унесён прочь, не услышанный никем.

* * * * *

— Ах… ах… гх…о-о-ох!

Пятки бились о плитку пола, скользя и оставляя кровавый след. Нигде не было жёлоба для стока крови, которой его рвало, поэтому она просто разлеталась вокруг. Всем своим телом, изогнутым как пружина — или, другими словами, скомканным всмятку — Хисуи боролся с мучительной агонией.

Удар Кокуджоджи раздробил всё тело Хисуи.

Только в его грудной клетке было десять или больше сломанных костей. Возможно, у него имелось ещё несколько других осколочных переломов. Его внутренние органы свело, а мышцы пронзительно кричали. Несмотря на то, что он обладал способностью к изменению, он чувствовал боль как и все остальные. Обычно с этой способностью он сам мог залечить свои раны, но сейчас Хисуи был истощён.

В конце концов, он сражался один на один с Золотым королём. Просто возможность остаться в живых была уже плюсом.

— Эй, Нагаре! Ты в порядке?! — раздался голос его опекуна Ивафуне Тенкея вместе с нарастающим резким стуком. — Открой! Это болеутоляющие; я купил все виды! Когда ты примешь их, давай сходим к моему знакомому — медику с чёрного рынка…

— Большое спасибо, Ива-сан. Однако в этом нет необходимости. — Несмотря на то, что его лицо скривилось от сильной боли, Хисуи говорил спокойно. — Моё тело живёт благодаря изменению. Современные виды медикаментозного лечения малоэффективны.

Пока он говорил, его внутренние органы разбередились. Сильно кашляя, он захаркал кровью. От жестокой тряски у него потемнело в глазах, и он уткнулся головой в собственную рвоту. Скользкая кровь и плитка в ванной были одновременно тёплыми и холодными.

Ивафуне за дверью заскрипел зубами.

— Идиот! Делать глупости за моей спиной! Не существует способа, которым ты смог бы победить этого старика!

С лицом, покрытым кровью, Хисуи издал чудовищный смех.

— Положительно, Ива-сан. Я видел звёзды. Золотой король — это особый случай. Прямо сейчас… нет, даже через десять лет для меня, пожалуй, нет возможности одолеть его.

— Тогда…!

— Однако тем, кто победит в итоге, буду я.

Он мог бы почувствовать кожей, что Ивафуне лишился дара речи.

— Золотой король непобедим, но не бессмертен. Он стареет. Несмотря на свою сущность Короля, он человек. Когда для него настанет время умереть, он, несомненно, умрёт.

Боль немного ослабла. Хисуи поднял верхнюю часть тела и прислонился спиной к двери. Казалось, стоит ему только закрыть глаза, как в его сознании всплывёт образ искажённого тревогой лица Ивафуне, находящегося с другой стороны.

— Прошу прощения, что ничего не сказал. Я сожалею.

Молчание.

— Если бы я сказал вам, вы бы мне помешали. Я подумал, что в противном случае Ива-сан, в конце концов, отправится туда со мной. Я хотел предотвратить это. Ещё не время для того, чтобы исполнить данное тогда обещание.

В прошлом Хисуи и Ивафуне обменялись обещаниями. Что когда-нибудь, как только возникнет необходимость, Ивафуне воспользуется своей силой ради Хисуи. Это время ещё не пришло. Со всей серьёзностью, до тех пор, пока не настанет час использовать их козырь, местонахождение Ивафуне должно храниться втайне. Существование Шестого короля «Серого короля», который исчез пять лет назад в день Инцидента Кагуцу, не должно быть раскрыто никому.

Хисуи протянул руку. Он попытался открыть замок, и хотя тот плохо поддавался из-за всей этой крови, ему, наконец, после многочисленных попыток удалось открыть его. Дверь распахнулась так, словно её толкнули, и Хисуи навзничь рухнул за пределы ванной. Когда он взглянул на потолок, в поле его зрения отразилось скорбное выражение лица Ивафуне.

Хисуи сказал, нахмурившись:

— Отныне я буду должным образом советоваться с вами, поэтому, пожалуйста, не делайте такое лицо.

— Идиот… — пробормотал Ивафуне слабым голосом и застегнул его смирительную рубашку.

На открытой груди Хисуи была огромная дыра, где пульсировала энергетическая масса. Сияние, которое билось вместо его сердца, стало настолько слабым, что, казалось, может исчезнуть.

Через изменение своего тела на грани смерти, он компенсировал потерянное сердце своей особой силой. Такова была нынешняя ситуация Хисуи. Чтобы сохранить свою жизнь, Хисуи должен был использовать большое количество силы. Однако для сегодняшнего Хисуи, который был истощён в битве с Кокуджоджи, даже это становилось трудной задачей. Без помощи смирительной рубашки, назначением которой было удерживать силу внутри, жизнь Хисуи, вероятнее всего, в конечном итоге рассеялась бы и исчезла.

К счастью, этого не произошло. Когда Ивафуне плотно застегнул металлические крепления смирительной рубашки, сила Хисуи стабилизировалась, пусть всё ещё слабо, и пульсация также стала постоянной.

Глубоко вздохнув, Хисуи улыбнулся:

— Вы спасли меня. С этим я смогу оставаться в состоянии покоя. Примите мою благодарность.

С другой стороны, Ивафуне спросил с угрюмым лицом:

— Почему ты заперся в ванной?

— Ванную легче чистить. Если мы должны уничтожить доказательства того, что мы жили здесь, лучше использовать место, которое легче всего привести в порядок при рвоте кровью.

— Я ошибся… в том, как воспитал тебя?

— Ива-сан хорошо меня воспитал. Вы даровали мне безупречное образование, и мой баланс рациона питания тоже идеален. Полный порядок.

— Чёрт. Ты — тот, кто говорит это, имея такой вид. — Губы Ивафуне, наконец, изогнулись в улыбке.

Затем он начал «уборку». Подтолкнув окровавленного Хисуи назад в ванную, он принялся мыть непромокаемую смирительную рубашку тёплым душем. Тёплая вода и кровь смешались и образовали воронку, утекая в канализацию.

Пока его мыли губкой, Хисуи рассуждал о планах на будущее:

— Дворец Вне Времени должен следить за мной. Нам необходимо оторваться от них. Давайте переедем на новое место жительства.

— Новое место жительства? Где мы можем найти такую вещь?

— Я отметил место в навигаторе нашей машины. Ива-сану нужно только вести её.

— Поистине, ты…

Из полуоткрытой двери была видна комната. В углу квартиры на четыре с половиной циновки, где они жили в настоящий момент, он заметил попугая, спящего в клетке. Он был другом Хисуи и первым членом клана.

Мысль, промелькнувшая во время удара Золотого короля и подтверждённая его собственным поражением, сорвалась с его губ:

— Ива-сан, я создам собственный клан.

— Что?

— Клан. Чтобы спрятаться от Золотого короля и подготовиться к похищению Сланца, мне нужны члены клана, которые могли бы стать моими руками и ногами.

Ивафуне нахмурил брови. Нетрудно было представить, какие воспоминания посетили его при слове «клан». Однако Ивафуне покачал головой так, словно это ничего не значило, и сказал:

— Раз так, сперва ты должен дать ему название.

— …Название?

— Да. Нет никого, кто хотел бы вступить в безымянный клан. О-о-очень хорошо подумай, что за клан ты собираешься создать, а потом назови его.

Хисуи замер в раздумьях.

Если бы его спросили, какого рода должен быть клан, то, пожалуй, он должен быть тайным. Хисуи и Ивафуне, которые уже стали беглецами, не смогли бы легко показаться перед членами клана. Они всегда должны скрываться в тени, поддерживая тесный контакт, и всё время быть бдительными. Он задумал положить начало королевству, корни которого будут тихо расти в земле, расширяя свою территорию, не будучи замеченными.

Перед его глазами с треском вспыхнуло электричество. В тот момент, когда Хисуи увидел зелёный цвет, он объявил:

— Джунгли.

Руки Ивафуне, мывшие его, замерли, и он спросил:

— Джунгли? Как в… густом лесу?

— Положительно. Мой клан будет называться Джунгли. — Хисуи прищурил глаза. В них отразился пол на четыре с половиной циновки, а также спящий на нём попугай. Однако то, на что он в действительности смотрел, находилось за пределами этого, в будущем, начинавшемся с настоящего момента.

Он похитит Дрезденский сланец, наполнится его силой и создаст огромный густой лес, раскинувшийся по всему миру. Каждое из деревьев, составляющих его, примет форму нового Короля, новой человеческой расы. Со временем это станет сетью, которая охватит всю Землю. Чувствуя, как это прорастает в его открытой груди, Хисуи провозгласил:

— Сейчас это место —… начало… моего клана, Джунгли.