— О чем говорил Ваня? — тихо спросил Карелин, опускаясь на кровать. 

Мирон посмотрел на него непонимающе. По его субъективному мнению, Евстигнеев много наговорил, даже сразу непонятно, что возмущает больше всего. 

— О твоих увлечениях вампирами, — вздохнул Слава. — Если смотреть за чарами… они же… мертвецы. Страшные.

Мирон улыбнулся. Это самое простое, что он мог постараться объяснить из слов Вани. Слава пока что не хотел разбираться в их конфликте, его мучила, кажется, обыкновенная ревность.

— Я не встречался с вампирами, если тебя это интересует, — отозвался Фёдоров. Он сел на кровать, опуская голову на плечо Славы. — Я дружил… ты ведь помнишь amica? Мы долго и хорошо общались. А после встречи с тобой… ну, ты сам помнишь, чем закончилась наша дружба. 

Карелин слушал внимательно, в глаза мага не получалось посмотреть, но он чувствовал, как тот ласково терся лбом о его плечо. Слава осторожно положил руку на его спину. 

— Я долго волновался, начиная отношения с тобой, — внезапно произнёс Мирон. — Мои последние отношения завершились лет за сто до нашей с тобой встречи. Если я не ошибаюсь, то даже прежде, чем началась Первая Мировая война. Но только с тобой я захотел вечности рядом. 

Слава измученно улыбнулся. Стоило, наверное, уже решить что-то со своей ревностью, а не переспрашивать что-то бесконечно после новых фактов из биографии мага. Хотя в этом была вина и Мирона: если бы Карелин знал всё изначально, а не собирал историю его жизни по крупицам из внезапно всплывших подробностей, то он точно меньше бы переживал по пустякам. 

Фёдорова сейчас беспокоили совершенно не вампиры. Они были настолько глупы, что поверили в байку, что он вытащил свое собственное сердце из груди! Мирон знал, что о подобных заклятиях ходили легенды, но сам брезговал даже пытаться освоить настолько темную магию. Парадоксально, конечно, что темный маг брезговал темными заклятиями! Но не любую тьму стоило пытаться подчинить себе. Мирону было достаточно его собственной темноты. 

— Ладно, это звучит так, что я могу ненадолго забыть о своей ревности, — ласково произнёс Слава. — Ты… ты хотел рассказать о чем-то важном перед тем, как мы пошли к этому бару.

— Ага, — кивнул Фёдоров. Его губы растянулись, но улыбка совершенно не украсила его лицо: она его разбила. 

С поддержкой Вани решаться на сумасшествие было проще. Евстигнеев, в отличие от Славы, был в этом мире с рождения. Он хорошо дрался, не брезговал убивать, не питал никаких иллюзий. Когда рядом был Ваня, Мирон позволял себе рисковать: он и спину прикроет, и Славу, если что, спасет. Но сейчас Фёдоров не мог себе позволить просить о чем-то Ваню! Он сказал всё, что хотел. Ему явно не нравилось, что он потратил огромный кусок своей жизни для помощи Дракону. А сейчас маг отчасти забирал у него Светло — вряд ли Ваня отдавал себе полноценный отчет, что оборотень столько работает, потому что ему это нравится, а не потому что Мирон трясет его и заставляет. 

— Так о чем, Мир?

Маг вздрогнул от звука собственного имени. «Мир мой», — болезненно отозвалось в голове голосом матери. На удивление, он был таким четким, с каждой почти забытой ноткой, той самой интонацией. Он не слышал этого столько лет! 

— Я хочу призвать ангела, — нервно произнёс Мирон. — Мне кажется, что он лучше всех расскажет, что нужно Электро и какого черта сейчас происходит. 

— Это ведь опасно, да? — уточнил Слава. 

Фёдоров кивнул. Но одно успокаивало: для него — да, а вот для Карелина — абсолютно безопасно. Вряд ли, конечно, ангел обрадуется, что его оторвали от дел в Небесной канцелярии, но уж точно не причинит вреда такому же ангелу. Да и… если верить русалке, то они совершенно не агрессивные. Это Пифон, попав на землю, собрался всех убить. 

— Только… только мне не хватит исключительно моих сил, — нервно произнёс Мирон. Самым правильным было бы сейчас рассказать Славе о том, что он ангел, и совместно с его силами, это точно будет возможно. Но Фёдоров снова струсил.

— Нам нужно будет найти несколько ведьм, — проговорил Мирон. — Женя вряд ли на такое согласится, но она может подсказать, где искать. И подождать где-нибудь рядом, чтобы подлечить, если что-то пойдёт не по плану. 

Слава закатил глаза. Планов Фёдоров никогда не озвучивал: он любил импровизацию. Но, наверное, это к лучшему, ведь этот план звучал как самоубийство. В случаях импровизации Карелин хотя бы мог надеяться, что Мирон не хотел так сильно рисковать. 

— Ведьмы, — вздохнул юноша, — значит, будем искать ведьм. Только не вздумай меня просить подождать рядом с Женей, пока ты поговоришь с ангелом. Я всё-таки смертный, а значит, раздражать его буду явно меньше, чем темный маг. А может, он вообще захочет говорить только с тем, в ком нет демонической крови. 

Мирон согласился. Правда, он рассчитывал на то, что призванный ангел сам расскажет Славе, что он не смертный. Там останется только скорчить удивленное лицо, и дело в шляпе. Поэтому Карелину только и остается присутствовать при этом диалоге. 

***

— Ты не понимаешь, они про него шептались, — нервно объяснял Светло. 

— Ещё б они про него не шептались, это же сам Дракон, — саркастично огрызнулся камбион. 

Оборотень лишь закатил глаза. Когда Ваня злился, он превращался в совершенно невыносимого человека. С ним невозможно было разговаривать! 

— Хоть на секунду засунь в жопу свою обиду и выслушай меня, — Ваня взорвался. Ему простительно: скоро полнолуние, и эмоции контролировать было только сложнее с каждым днём. От злости на голове проступили уши гепарда, а лицо стало смесью человеческого и кошачьей морды. — Они говорили: «он нужен владыке». Я клянусь, Электро спутался с вампирами. 

Камбион знал, пока в Ване сильна его кошачья сущность, то успокаивать его чарами — не выход. Не сработает. Евстигнеев устало улегся на кровать. Наверное, сцена ревности сейчас бы взбодрила его больше, чем разговоры о Фёдорове. 

— Почему каждый раз, оказываясь наедине, мы говорим то о Мироне, то о Славе, то о судьбе магического мира? — вздохнул он. 

— Потому что мы их друзья, — недовольно отозвался Ваня. — У наших друзей сейчас проблемы, и им нужно помочь.

— У Мирона всегда какие-то проблемы, сколько я его помню, он всегда наживал себе врагов и новый ворох проблем, — зло напомнил камбион. — Только почему-то мы его проблемы решаем, а он наших может даже не заметить, общаясь со своим возлюбленным! 

Оборотень закатил глаза. Они ведь все равно пришли к бару! Мирону нет необходимости выходить из дома за полтора часа до встречи: он открывает портал и тут же оказывается там, где нужен. К тому же, сложно жить, когда каждый второй хочет тебя убить, только потому что ты Дракон. 

— Всё тебе не так, — отозвался гепард. — Ты же понимаешь, что если Электро — это ангел, то тебе тоже не выжить. В тебе демоническая кровь! А у меня всего лишь вирус. 

— Если я не переживу, то мне будет всё равно, — отмахнулся Ваня. — Мертвецы ничего не чувствуют. 

— А ты и при жизни, я смотрю, ничего не чувствуешь! 

Оборотень громко хлопнул дверью, покидая спальню. В загородном доме Евстигнеева были плюсы: двери были настолько тяжелыми, что хлопки были чересчур эффектными. Ваня не собирался объяснять, что он переживает, что не хочет терять последнего человека, которого любит. У него и так отняли родителей! Как он мог допустить, чтобы у него отняли и возлюбленного? Просто потому что в нем есть демоническая кровь! 

Светло закрылся в ванной. Он несколько раз умылся ледяной водой перед тем, как лицо приняло человеческий облик, а уши гепарда пропали. Оборотень старался глубоко дышать. Он отдельно прошелся водой по глазам, смешивая ледяную струю с теплыми выступившими слезами. Нужно было успокоиться. 

— Вань, я не подумал, — слабо послышался голос камбиона за дверью. В доме Евстигнеева были и минусы: даже тяжелые двери пропускали звук его голоса. 

— Не подумал он, — передразнил тихо Ваня, увеличивая напор воды, чтобы его не было слышно. — Не по-ду-мал.

— И я знаю, что ты сейчас меня передразниваешь. 

Гепард фыркнул: выучил он его. А думать так и не научился в свои-то годы! Наверное, когда старость возьмет свое, он просто уйдет от него и продолжит свою счастливую и беззаботную жизнь сына суккуба. Без лишних обязательств. Без лишней необходимости думать. Ваня понимал, во что ввязывается, позволяя себе любить камбиона. Они не так чувствуют. Человеческое в них зарыто куда глубже, чем в любых других демонах. Их источник жизни — похоть и страсть. Ему для этого не нужны особые отношения: он распускает свои чары и выживает. А он его, блин, его ещё любит! Разве нужна камбиону его любовь и страх потерять? 

Ваня открыл дверь в ванную. Евстигнеев стоял, прижавшись спиной к стене напротив, положив ладони под поясницу. Светло, разгоряченный и всё ещё злой, подошел к нему вплотную, крепко сжимая щеки ладонями. Он накрыл его губы своими, утягивая в поцелуй. Но Евстигнеев ему не ответил. Более того, он не просто прервал поцелуй, отворачиваясь, а ещё и убрал ладони Вани от своего лица. Камбион уложил руки на его пояс, но не чтобы обнять, а отодвигая Светло от себя. 

— Что ты делаешь? — удивлённо спросил он. 

Конечно, в сериалах любили показывать, как люди, поругавшись, заканчивали ссору страстным занятием любовью, но Ваня был слеплен из другого теста, и дитя суккуба это прекрасно понимал. Когда оборотень, выходя из ванны, вместо разговора молча тянется к его губам, — это плохой сигнал. 

— Целуюсь, — раздраженно протянул Светло. — Ты ведь камбион. Тебе нужен секс для выживания и всё прочее. 

Оборотень нервно сложил руки на груди замком, точно стараясь закрыться от Вани. Он очень не хотел думать о том, что Евстигнеев с ним даже выживать не хочет. 

— Ты дурак? — без тени сомнения уточнил демоненок. — Если бы мне нужен был от тебя только секс для выживания, стал бы я расслаблять тебя чарами, чтобы ты поспал? Считал бы время, которое ты спишь? Ждал бы после твоей работы? Искал бы самые большие куски говядины, чтобы ты вкусно поел? Господи, Ваня, ты идиот. Я тебя люблю, а не выживаю. Я лучше буду умирать от бессилия, чем предам тебя или склоню к чему-то. Особенно, когда ты расстроен. 

Светло недоверчиво фыркнул. Ещё и обзывается! То дурак, то идиот. Ну хоть не использует старомодные словечки в стиле Фёдорова. Когда маг обзывается, вообще непонятно: обозвал он тебя или похвалил. 

— Ну ты же не понял, почему я думаю о том, что ты можешь умереть, — буркнул Светло, прижимаясь спиной к двери в ванную комнату.

— Потому что я ничего не знаю о вашей любви, — попытался объяснить камбион. — Ваня, я не рос среди «нормальных» отношений. Я чувствую, что боюсь за тебя, знаю, что не хочу тебя терять, но я не знаю, так ли это у всех или это лишь моя деформация и способ проявить чувства. Я не знаю, как это ощущают все люди. 

Светло пробормотал в ответ что-то невнятное. Демоненок протянул руку впереди себя, пытаясь забрать ладонь оборотня в свою. Он кое-как взял его за запястье, притягивая к себе, свободной рукой поглаживая Светло между лопаток.

— Идиота кусок, — обиженно протянул гепард. — «Мертвые ничего не чувствуют», — передразнил он. 

Ваня шумно выдохнул в ответ. Евстигнеев помнил ужас, который охватил его, когда вампир сжимал ребра Светло. Он мог тогда не выжить. Но это же неочевидно, что все так переживают! Вдруг у него и у Мирона — это лишь демоническое начало нервничает или вообще столетняя деформация разума? 

— Меня никто не убьет, — вздохнул Ваня. — Я буду жить и надоедать тебе. И бесить. Иногда. Ну, для профилактики. 

Теперь уже вздыхал Светло.

— Пункт про «бесить» можно было бы и исключить. 

Камбион рассмеялся. Ну уж нет, Ваню бесить — это дело первостепенной важности. Нет ничего очаровательнее, чем раздраженный Светло: только тот, который хотел дурачиться дальше, а не тот, который был готов разорвать глотку от злости. 

— Что ты хочешь делать с тем, что вампиры говорили о Мироне? — тихо спросил Ваня. Он точно знал, что настроение оборотня можно поднять всего лишь двумя способами: хорошей отбивной (такого размера, что Ваня мог разделить такую со Славой и Мироном на троих) или исполнением идеи, которой гепард загорелся. 

— Сходить в библиотеку, — отозвался Светло ему в плечо. — Слава сказал, что они искали его сердце у них дома. Надо узнать, для чего им оно. 

— И почему они вообще решили, что сердце может быть не в груди? 

— Чернь какая-то, — буркнул Евстигнеев, перелистывая огромную книгу с черной магией. — Они сердца вырывают, чтобы управлять людьми, — протянул он, разглядывая страницу. 

Оборотень недоверчиво на него посмотрел. Сам он о таком не слышал. Ваня подошел ближе к камбиону, заглядывая в книгу. Тот ткнул на нужную страницу, чтобы Ваня не искал глазами заклинание. 

— Ведьмины штучки, — буркнул Светло. — Получается, Электро поручил им завладеть сердцем Мирона, чтобы им управлять? — уточнил он. 

Заклятие гласило, что если правильно забрать сердце из груди человека, то он не умрет. Владелец сердца сможет нашептывать задания для тела, и оно будет их выполнять, не в силах сопротивляться. Убить человека можно, лишь достаточно сильно сжав сердце. 

— Зачем ангелу сердце темного мага? — недоверчиво спросил Ваня. 

— Чтобы самому руки не испачкать, избавляясь от нечисти, — отозвался Светло. 

Его Электро не пугал. Ваня не был ребенком демона, ему передался вирус по наследству от родителей. А на земле этот вирус появился от экспериментов шаманов, пытающихся создать существо, чья кровь была бы смертельна для вампиров. Так что ангел для него был куда менее опасен, чем для Евстигнеева или Фёдорова. Но вот если ангел завладеет сердцем темного мага! 

— Мирон серьезно вытащил себе сердце, чтобы никто не смог им завладеть? — спросил Светло. 

Камбион не знал. Фёдоров не обсуждал с ним местонахождение его сердца. Тот раздраженно заявил, что он повторил идею Кощея Бессмертного из сказок. Но было ли это правдой? Неужели маги настолько безумный народец? 

— Хрен его знает, — фыркнул демоненок. — Почему, собственно, нет? В фамильном кресте он хранил ангельскую кровь, которой изгнал демона, дома у него есть ящик Пандоры… Мирон похож на человека, который мог бы засунуть собственное сердце в утиное яйцо. 

— С вами, блин, не соскучишься! 

— А я-то здесь причём? — удивлённо спросил камбион. 

— Ты больше сотни лет дружишь с человеком, который может засунуть свое сердце в утиное яйцо! 

Ваня внимательнее посмотрел на книгу. Он без раздумий захлопнул её, пряча в свой рюкзак. Не нужно оставлять в открытом доступе книгу, которая может помочь Электро. По-хорошему, стоило бы назначить охрану на всю библиотеку. Желательно, из оборотней, раз Электро связался с вампирами. Как вожак отнесется к тому, что он раздает приказы? Светло постарался об этом не думать. Изнанка в опасности. 

— Мы прямо сейчас идем к Фёдорову и рассказываем ему всё, — категорично заявил Ваня. — Плевал я на ваши детские ссоры, когда вся изнанка в опасности. Надо ему сказать, чтобы спрятал свое утиное яйцо по-надежнее. 

— Ты стебешься? — недоверчиво уточнил камбион. — Вань, на дворе ночь, глубокая ночь! Они спят уже. 

— Мне все равно, — категорично отрезал Ваня. — Проснется, ничего, у всех бывают бессонные ночи. 

— Ну почему наши ночи бессонные по таким отвратительным поводам! 

***

Мирон улегся к Славе на грудь, расслабленно прикрывая глаза и переплетая пальцы их рук. Спать не хотелось. Хотелось неловко говорить о любви, хотелось мечтательно рисовать по потолку солнечную систему из горящих сфер. 

— Думаешь, ангел будет с нами говорить? — уточнил Карелин. 

Фёдоров не знал. Он ничего не знал! Электро перевернул его мир с ног на голову. Мирон был не единственным прямым потомком демона, Слава был ангелом. Мир, который он знал, треснул. Конечно, принципиально сам мир не менялся, но все вокруг ощущалось иначе. Сколько лет было отмерено Славе? Или дети ангелов не живут дольше обычных людей? Почему Электро объявился лишь сейчас, а не боролся с Кругом? 

— Давай сейчас не о проблемах? — устало попросил маг. — Я только о них забыл. 

Единственный ангел, о котором сейчас Мирон был готов говорить, лежал рядом и крепко сжимал его руку. Оказывается, Гвиневра была права — бояться стоило не их, а демонов. Парадоксально, конечно, Фёдоров столько лет считал, что ангелы способны только навредить ему, а в итоге так сильно в него влюбился! 

В дверь стали тарабанить с неистовой силой. От внезапного звука Слава вздрогнул, косясь в сторону коридора. Кому потребовалось врываться к ним в ночи? 

Мирону захотелось выть. Только забыл о проблемах, как они стали стучаться в дверь. В прямом смысле! Ему хоть кто-то даст отдохнуть? 

— Слав, клянусь, как только мы разберемся с Электро, мы уедем в место без связи, людей и интернета, — протянул Мирон, садясь на кровати. В дверь продолжали стучаться с такой силой, будто хотели её выбить. 

Фёдоров взмахнул рукой, приближая к себе белье и одежду. Рубашку он даже застегивать не стал, торопясь разобраться с незваными гостями. Слава устало повторил за магом, пока тот стремительно пошел к двери. 

Распахивая дверь, зажигая над ладонью огонь, Мирон даже выдохнул. На пороге стоял Светло, невинно улыбаясь. 

— Ты чего пришел в такое время? — буркнул Фёдоров, прижимаясь к косяку двери. Огонь он потушил, но приглашать гостя внутрь он не спешил. — Где Ваню потерял? 

— Он был слишком обижен, вот и лытает, — отозвался Ваня. — Может, пройдём? Дело важное!

Маг ухмыльнулся. «Лытает». Словечко из его собственного лексикона, может, еще и Евстигнеев сказал бы что-то похожее, но вот Слава бы точно переспросил, что это такое. А они с Ваней были не с самой большой разницей в возрасте. 

— Мы немного заняты, — соврал Фёдоров, кивая на расстегнутую рубашку. Он прислушивался к своим ощущениям, пытаясь оценить, не пытаются ли его отвлечь, пока кто-то заберется в квартиру через окно, чтобы навредить Славе. — Я не ждал гостей.

— Мирон, — серьезнее произнёс Светло. — Дело очень важное! Оно про этих кровососов. 

— Так выкладывай, — отозвался маг. — Мы ведь джентельмены, верно? А джентельмены не ставят своего партнера в неловкое положение. 

Карелин появился в коридоре. Он облегченно посмотрел на дверь, где на пороге стоял всего лишь Ваня. А колотил-то! 

— А вы чего в дверях стоите? — удивлённо спросил Слава, глядя на беседующих. 

— Ваня уже уходит, — отозвался маг. — Правда ведь? 

— Фёдоров, ты прикалываешься? — удивлённо спросил Светло. — Я тебе говорю, у меня к тебе важное дело! 

Карелин смотрел непонимающе. Неужели Мирон так сильно обиделся на Евстигнеева, что не хочет видеть даже Светло? Но он молчал, понимая, что сейчас к Фёдорову лучше не лезть: маг был слишком напряжен. 

Рисковать Мирону не хотелось: он не может сейчас атаковать первым. Вдруг это лишь его паранойя? Он не может ранить мальчишку из четы Светло! Но стоящему на пороге человеку Мирон точно не доверял. 

— Слав, — маг обернулся к юноше, но даже не думал сдвигаться с порога. — Позвони, пожалуйста, Евстигнееву и скажи, что ему нужно забрать Ваню. Ходить одному в такое время опасно. 

— Да зачем звонить Ване? — нервно уточнил ночной гость. — Он точно не пойдёт к тебе забирать меня! Он вообще был не в восторге от того, что я пришел к тебе в ночи. 

Ладно. Это было уже похоже на настоящее поведение Евстигнеева. Он точно разворчался бы, что Ваня хочет ночью прийти решать какие-то дела. Но камбион бы не оставил его одного! Хоть бы в подъезде ждал, раз уж не хочет сталкиваться с Мироном. 

— Слава, позвони ему, пожалуйста, — настойчивее попросил Фёдоров. 

Если уж Ваня по телефону подтвердит, что Светло в ночи пришел к нему домой, то Мирон пустит гостя в квартиру. Но сейчас рисковать совершенно не хотелось. А может, он сам себе всё надумал: вдруг, Светло просто нахватался старомодных словечек от Евстигнеева? 

— Да не нужно ему звонить! 

— Слав…

Мирон внезапно замолчал, прислушиваясь. Внизу послышались голоса и шаги по лестнице. «Да хватит уже бубнить!», — раздалось раздраженное ворчание Светло. Он точно отчитывал Ваню за то, что тот не хотел никуда идти. 

Значит, он был прав! На пороге стоял не Ваня! 

— И что им ночами не спится, — процедил незваный гость сквозь зубы, косясь на лестницу. 

На лестничном пролете появился удивленный Евстигнеев. Он точно не ожидал увидеть второго Светло, стоящего у двери Мирона, когда первый встал рядом с ним. Рука самозванца загорелась синим свечением. Электро. Он собирался устранить свою помеху электричеством. Им двоим крупно повезло, что оборотные заклятия делают мага менее эффективным. 

Фёдоров тогда уже взмахнул своей рукой, ловя выскочившую молнию в огненный шар. 

— Не смей пулять свою чепуху в моих друзей, — отчеканил он, отправляя шар в Электро. Но того это лишь позабавило. Одно движение чужой руки, и шар отлетел в подъездное окно, отскочив от потолка. 

— Хорошего вечера, джентельмены! 

Собственный голос Электро проявился через ворожбу. Он взмахнул руками и испарился. Значит, он знал, что они со Славой уехали с острова. А ещё он смог достать вещь Светло, чтобы забрать себе его образ. Электро знал о них больше, чем это было нужно. 

— Вы-то хоть настоящие? — тихо спросил Мирон, выходя на лестничную клетку. 

— Я делал тебе уколы в пятую точку, а ты сомневаешься, что я настоящий? — с вызовом спросил Евстигнеев. Мирон расплылся в улыбке: да, он настоящий. 

Фёдоров быстро спустился по лестнице вниз, пока их желанные гости ещё не успели подняться. Он крепко обнял Ваню, точно преисполнившись благодарностью за те уколы. На самом деле, Мирон успел испугаться, что упрямый демоненок правда просто уйдет. А сейчас они так вовремя подошли! 

— Что вы тут делаете в такое время? — спросил Фёдоров, отстраняясь от друга. Слава, пораженный сценой, развернувшейся перед его глазами, вышел на лестничную клетку, наблюдая за беседой троицы. Вдруг они тоже не те, за кого себя выдают! 

— Пришли попросить тебя лучше прятать своё яйцо, — отозвался Светло. 

Мирон посмотрел на него удивлённо. 

— Да утиное, утиное яйцо, — буркнул Ваня. — Сам сказал про Кощея, а понимают неправильно теперь меня! 

В квартире они обговорили это подробнее. Мирон объяснил, что не собирался никогда связываться с черным колдовством. Его сердце украл Слава, но это метафорически, а физически оно билось в груди. 

— Вампир, который меня укусил, ведь перед этим своими когтями впился тебе в грудную клетку, — напомнил Слава. — Он пришел, чтобы вырвать твое сердце. Но ты, кажется, недостаточно сильно испугался, и они поверили, что ты перестраховался и спрятал свое сердце. 

— Потому что я и подумать не мог, что они соберутся красть моё сердце! 

Светло вздохнул. Он заерзал на стуле, нервно поглядывая на Фёдорова. 

— Вампирам ты точно очень нужен, — рассказал он. — У бара я слышал их шепот… Они говорили, что ты нужен владыке. Мне кажется, Электро натравливает вампиров на тебя. И именно ему нужно твоё сердце. 

Мирон словно прозрел. Электро водил их за нос с самого начала! Фёдоров покрепче схватился руками за барную стойку. Фраза: «Мы не сможем ужиться втроем», — была ложью. Он хотел, чтобы Мирон думал, будто мир не будет уравновешен, пока они живы втроем. Электро знал, что он догадается, что Слава — ангел. На самом деле, Электро не хотел равновесия. Ему мешал Карелин. Если убить Мирона магией, то Слава останется в живых. Оставалось только лишь натравливать на них вампиров, в надежде, что Фёдоров допустит ошибку. Но если ошибки не будет, то можно выкрасть его сердце, чтобы ангела убил другой темный маг, а потом просто сжать его сердце. Мирон просто не захотел сопротивляться, если бы Слава погиб от его рук. А может, и сам бы умер тут же из-за метки, связывающей их. 

— Ублюдок, — еле слышно процедил Фёдоров сквозь зубы. — Марселла… Марселла говорила, что её достала магическая свора, которая то требует от нее новообращенных, то убивает их. Электро как-то заставил её обращать вампиров, — произнёс он громче. 

— Для чего ему новые вампиры? Зрелые его тоже прекрасно слушаются, — уточнил камбион. 

— Новообращенные глупы, они только оказались в изнанке и совершенно дезориентированы, — объяснил Светло. — Они просто хотят крови, но ещё боятся убивать людей, потому что не осознают, что оказались на другой стороне. Если дать им кровь, они будут преданы тебе, так и формировались кланы. Они бесстрашные, и они не знают, кто такой Дракон. Поэтому могут постараться украсть его сердце. 

Мирон думал о другом. Фёдоров вспоминал, что Слава видел тела и слышал крики Электро, что ему нужно ещё. 

— Мы сами виноваты, — заключил маг. — Веками вырабатывалась система, чтобы признать умершими тех, кого обратили в вампира, чтобы их не искали родные и близкие. Они умирают для лицевой стороны. А для изнанки существуют только в вампирской среде. Если договориться с главой клана, то можно забирать их для экспериментов. Например, тренироваться вырывать сердце и управлять ими. 

А про себя Мирон добавил ещё и следующее: «Или пытаться наносить метки из рукописей, чтобы они были способны противостоять ангелу». 

— Марселла чокнутая, если на это пошла, — отозвался Евстигнеев. — С чего бы ей хотеть помочь Электро? 

— Я не знаю, что было у нее в голове, — нервно отозвался Фёдоров. — Я вообще мало с ней общался! 

— А может хватит об этой вампирше? — ревностно заявил Светло. — Что делать-то будем? Электро, кажется, хочет создать армию! 

Мирон внимательно посмотрел на Славу. Он тяжело вздохнул, кивнув, чтобы Карелин рассказал эту мысль сам. Ему надо было переварить собственные открытия. Электро хотел, чтобы он своими руками устранил ангела. Этот отморозок хотел, чтобы он своими руками убил человека, которого любил больше всего на свете! 

— Есть у Мирона одна мысль, — совсем тихо и совершенно неуверенно произнёс Слава.